Рондо Памяти

Разант думал, что стоило бы доложить своей наставнице о найденном, чтобы получить добро, или для назначения кого иного, чтобы убрать злополучную ёмкость подальше. Но тогда придётся ещё объяснить причину ухода с поста. Также можно было про всё забыть или деть её куда-нибудь прямо сейчас, не спрашивая ничьего разрешения. В общем, послать подальше всю волокиту.

Затащить повыше? Не сильно изменит ситуацию, так же, как и вариант скатить её в подвал. Нужно лишить злоумышленника возможности ею воспользоваться, например, вылить куда-нибудь, но не на каменный же пол.

Побродив взглядом по помещению, он нашёл решение, которое позже посчитал не таким уж и удачным. Но дурная голова, хотевшая сделать хоть что-то полезное, не хотела давать покоя рукам.

Азан Сильберн сидел совсем один у себя в кабинете, самым мощным источником света в котором была луна за широким окном. Хоть весь замок защищала небольшая армия солдат и наёмников, он не мог чувствовать себя в полной безопасности. Он не ощущал себя даже в частичной, потому как все его заботы были о другом. Врагов, что он нажил, едва ли остановит вся вверенная ему или же коленная за деньги охрана. Более того: он жалел, что из-за его приказов кого-то сегодня могут напрасно лишить жизни. Но отказать себе и особенно Алисе, хоть в маленьком шансе спастись было нельзя.

– Похоже, я тебя подвёл, я не был достаточно храбр, – задумчиво протянул кастелян, вставая из-за стола, заваленного документами, с которыми, несмотря на ситуацию, надо было разбираться, правда, по личным, а не деловым причинам. – Кажется, за эти долгие годы я так и не усвоил всех твоих уроков…

Низенький человек прохаживался по просторному помещению, рассматривая картины, книжные полки, кресла, столы, каждый предмет, попадавшийся на глаза. Каждая вещь пробуждала в нём какие-то воспоминания из его долгой жизни. Среди них он надеялся найти те, которые могут подсказать ему возможный ответ.

Сделав полный круг, он вернулся к своему столу и обратил особое внимание на лежащий с краю медальон. В центре его маленького, размером с монетку, золотого диска находился чистый аквамарин. Камень был обработан, чтобы оставаться красивым, с минимальным количеством граней, и можно было заметить его чистую глубину голубой слезы.

– Не успел я сделать ей этот подарок, – взяв за цепочку, он поднёс драгоценность поближе к уставшим глазам. – Он точь-в-точь как тот, что был у меня раньше. Алисе он бы тоже понравился. Но ничего, сделаю ей этот подарок позже…

Он слегка улыбнулся, представив её радостное лицо. Но всё испортила шальная мысль: «если смогу это сделать».

Пожилой кастелян замка бережно убрал медальон в нагрудный карман, чтобы больше на забывать.

– Прощаешься с воспоминаниями? – вопросил из-за спины мужской голос, взявшийся из ниоткуда в пустой комнате.

Азан не вздрогнул. Он не был даже удивлён.

– Может быть… Не делай вид, что тебя это волнует. Меня ты не обманешь.

– Ты понимаешь, что твоя кара неизбежна? – не отходил от своей темы вопрошающий.

– Может быть… – повторил обречённый.

– И ты готов к этому?

Пожилой человек помедлил с ответом:

– Нет… Мне ещё было ради чего жить. Я сожалею о том, что риск себя не оправдал, и я оставляю Алису одну, но не могу корить себя за попытку…

Кастелян, наконец, заставил себя развернуться лицом к собеседнику. На противоположном конце комнаты, слегка ухмыляясь, стоял его давний знакомый. Он был точно таким, каким Азан Сильберн запомнил его, хоть прошло уже много лет. Златоглазый стоял всё также ровно, всё также важно подняв голову и с неизменной пустотой во взгляде.

– Время над тобой как будто не властно, – опять заговорил кастелян. – Твои умения также не затупились, раз ты смог столь незаметно пройти сюда.

– Человеческую бдительность легко усыпить. Да и твои охранники не самые способные на свете. Им же хуже, ведь скоро им придётся драться за свою жизнь, в то время как тебя омертвлю быстро и аккуратно. Думаю, тебе ясно, что погибнешь сегодня не ты один, что кому-то придётся отдать жизни за твои деяния?

– Да, такова ваша политика. За один глаз забираете десяток, рискуя оставить слепым весь мир. Но не хочу, чтобы мой последний разговор был об этом.

– Тем лучше, – с секундной задержкой отозвался Зеус, извлекая отработанным движением серебристый кинжал. – Не люблю, когда люди, которых я убил, оставляют слишком большой след в душе, чтобы потом являться в кошмарах.

– Значит, Алису ты убьёшь безо всяких сожалений?

– Мне нет особого дела до твоей девчонки. Лично мне нужно удостовериться только в твоей смерти. Позже я выпущу Скверну посреди замка, а там уже кому как было на роду написано. Процесс я контролировать не в состоянии, так что не смогу отвечать за то, каким тяжёлым окажется исход. Есть ещё что-то, чего бы тебе хотелось спросить перед смертью?

– Я уже успел сам выяснить всё возможное. Жаль только, что не смог этим воспользоваться. Но один вопрос остался открытым, и я задам его своей дочери, если встречу её по другую сторону…

– Интересно, – прищурился Зеус, – ты уже так уверен, что эту ночь она не переживёт? А я думал, ты оптимист.

– Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. В конце концов, твоя вина…

– Довольно, – резко похолодел Зеус и двинулся вперёд.

Пожилой смотритель сомкнул веки и опустил голову, чтобы не знать точно, когда наступит роковое мгновение, хорошо зная, что кончина придёт без боли, как и обещано.

Расстояние между убийцей и жертвой сокращалось, пока его грубо не разделила полоса света, ворвавшаяся в комнату, когда дверь в коридор была выбита резким ударом.

Факельный свет из коридора был тускловатым, но не сравним с мягким лунным сиянием тёмной комнаты. Потому, он заставил чувствительные глаза Зеуса сощуриться, помешав ему вовремя отреагировать на происходящее.

Кто-то ворвался в комнату и напал на него. Первым ударом выбил кинжал, вторым прицелился прямо в грудь, но златоглазый, рефлекторно перехватил и заломил её агрессору за спину. Правда, всего он не учёл, так как сразу получил локтем второй руки прямо в живот. Агрессор вырвался из хватки и занял твёрдую позицию перед златоглазым, заслоняя собой кастеляна.

Сделать всё тихо и чисто не вышло. Между ним и его целью стеной стояла бестия с катарами в обеих руках. Вид этого экзотического оружия объяснил Зеусу, почему ему показалось, что его атакуют врукопашную. Он видел эту женщину вчера, когда обследовал замок. Она должна была получить большую награду, а значит, точно умелая наёмница, если заслужила её честно, разумеется. Мысль о том, что он сейчас может это выяснить наверняка, посмотрев, как быстро он сможет её убить, немного развеселила Зеуса. А потом можно будет и с Азаном закончить.

К его несчастью, на шум прибежало ещё двое охранников. Шилка среагировала немедленно:

– Вы двое, уводите кастеляна немедленно отсюда!

– Так точно! – отозвался один, что был из городской стражи и натренирован выполнять приказы, и нырнул в комнату.

Второй был наёмником и, вряд ли очень опытным, так как ему понадобилось чуть больше времени, чтобы среагировать, прежде чем он бросился вслед за своим товарищем.

Они повели пребывающего в шоке кастеляна по руки вон из комнаты.

– Вот уж вряд ли, – хмыкнул Зеус, мгновенно извлекая из второго рукава кинжал, как шулер лишний туз, и метнул его в сторону уходящей троицы. Охранники держали подзащитного впереди себя, укрывая от преследователя, но маленького зазора между ними хватило, чтобы угодить куда-то в верхнюю часть тела невысокого смотрителя замка.

Раздался короткий всхлип, и Азан чуть не рухнул под собственным весом, когда ноги перестали держать его. Но стражник и наёмник держали его крепко и продолжили движение, несмотря на то, что его надо было уже откровенно волочить.

– Досадно, – глянул им вслед разочарованный Зеус, а потом перевёл взор на лужицу крови, оставшуюся на полу, когда троица покинула комнату. – Выглядит обнадёживающе, но я бы предпочёл нанести контрольный удар.

– Что ты там несёшь?! – рявкнула Шилка, разозлившаяся на себя за то, что не предугадала этот быстрый шаг беловолосого убийцы.

– Ах? да, – скосился на неё одними зрачками Зеус. – Женщина-бестия. Переживаешь, что тебе теперь не заплатят? Кстати, если бы не твой коллега-наёмник, которого никто не выштурмовал держать строй, у меня бы не было такого хорошего шанса для броска.

– Заткнись и сражайся! – Шилка взяла оружие на изготовку, ожидая, что её противник, которому надо успеть убедиться в гибели жертвы и покинуть место преступления, нападёт первым, не теряя времени.

Но он, напротив, стоял смирно, с довольным выражениям лица, держа руки за спиной, как будто он находился сейчас где-то на берегу моря, наслаждаясь солёным бризом.

– Ну! Вперёд! Тебе надо завершить начатое, а пройдёшь ты лишь через меня!

– Признаю, что акт покушения был не идеален и возможно, мой кинжал не убил его. Но сомневаюсь, что они выведут беднягу за пределы замка, а значит, он обречён в любом случае. Я лишь нарушил данное ему слово, но это уже не так важно.

– Тогда я сама с тобой покончу!

Шилка отвела руку назад и прыгнула на Зеуса, пытаясь нанести с размаху колющий удар, столь мощный, что его нельзя будет заблокировать или перехватить рукой. Но Зеус как будто просчитал всё это заранее и начал уклонительный манёвр даже раньше, чем его враг оторвал ноги от пола. Шилка пролетела мимо цели всего в паре сантиметров. Потеряв равновесие, она упала на колено, прочертив вышедшим из-под контроля лезвием длинную борозду на полу. Не теряя времени, она замахнулась второй рукой, чтобы угодить златоглазому в живот.

Молниеносные инстинкты Зеуса не дали бестии ни шанса на успех. Слегка пригнувшись, он на полпути схватил её запястье, больно вывернув сустав, и дёрнул Шилку на себя, чтобы посильнее двинуть ей коленом в челюсть.

Катар вылетел из руки. Она упала на спину, отброшенная ударом, но не собиралась лежать ни одного лишнего мгновения. Но её скорую попытку встать на ноги прервал Зеус. Взмахнув рукавами, он выбросил в ладони очередную пару серебристых кинжалов и запустил оба в лежащую Шилку.

– Точный бросок и всё кончено! – похвалился Зеус, глядя, как точно впилось его оружие ровно сантиметром правее и левее шеи поверженной, надёжно приковав её к полу шоком и страхом. – Давненько мне не приходилось драться с женщиной. Забыл, как это неприятно. Впрочем, не так сильно, как их убивать – стыдно лишать этот грязный мир красоты. Впрочем, я и так уже заболтался.

В это время в ушах у бестии гудело, и она почти не разобрала сказанных слов. Зато прекрасно видела, как беловолосый щёлкнул пальцами и развернулся, чтобы уйти. Обычно Шилка ни за что не позволяла себе проявлять слабость, но сейчас она была как раз такой: униженной и беззащитной. Слегка приподнявшись, она свободной рукой ощупала болевшую челюсть и, исследуя эту боль, посмотрела в след не спеша уходившему Зеусу, которого, казалось, и не смущала позиция спиной к противнику, пусть и уже поверженному, но кто знает, что творилось в его сознании.

Вид такого пренебрежения к себе заставил что-то щёлкнуть внутри Шилки. Хладнокровие, с которым она всегда вступала в бой и которое надёжно оберегало её все эти годы, разом куда-то улетучилось и откуда-то из глубины, из пылающего ядра её натуры, наружу пошёл яростный пар.

Она махом вскочила на ноги, игнорируя протест измученных мускулов собственного тела, и напала на беловолосого убийцу со спины, настигнув его прыжком голодного хищника. Обвив одной рукой его горло так, что заставила златоглазого произвести сдавленный выдох, тут же попыталась ранить его катаром в бок. Но вышла осечка из-за того, что Зеус резко, вправду, как зверь, задёргался, пытаясь сбросить с себя охотницу.

Ему это быстро удалось, так как на помощь быстро пришёл один из его верных, скрытых в рукаве клинков. Выхватив кинжал, он проехал лезвием по руке Шилки так, как будто обрезал петлю собственной виселицы. Шилка вскрикнула, отпустив шею Зеуса и падая на пол. Но не успела она коснуться ногами земли, как Зеус развернулся и с нечеловеческой силой схватил её за горло, а потом швырнул в ближайшую стену.

Беловолосый тяжело дышал, смотря на стекающую вниз по стене охотницу. Впервые за несколько лет в его глазах плескался страх. Чувство, которое он успел позабыть. Также он ощущал лёгкую боль в боку, которая говорила о том, что она успела ударить его ещё раз, и у неё это получилось, пусть и не очень глубоко.

Шилке было гораздо больнее, но она сдерживалась. К ране на руке добавилась ещё одна, на груди. Боковым лезвием собственного катара она немного задела себя, не сумев толком сгруппироваться перед столкновением.

Рана была не очень опасной, но глубокой. Больше Шилку беспокоил след от кинжала на левой руке. Неровный диагональный порез прошёлся от запястья через вену и закончился на ладони. Кровь текла быстро, и Шилка попыталась остановить её, зажав кровоток другой рукой.

Убийца был готов добить поверженную наёмницу, в очередной раз использовав метательный кинжал, и даже уже занёс для этого руку. Но пока в его глазах таяло несвойственное возбуждение, также и опускалась его рука. Через несколько секунд он уже окончательно взял себя руки, будто ничего с ним и не было, вернувшись к прежней невозмутимости. Он выпрямился, оглядел себя, изучая повреждения, и провёл пальцем по свежей ране. Убедившись, что крови мало, он удовлетворённо кивнул и вновь обратил взор на свою противницу.

Шилка тяжело дышала, сидя, облокотившись на стену, и отчаянно пыталась хотя бы не завалиться набок, чтобы встретить свою судьбу с достоинством. Несмотря ни на что, в её глазах было полно решимости, хотя Зеус и не мог этого видеть, так как поднять голову ей было уже тяжело.

– Я впечатлён: ты умеешь нападать непредсказуемо, если захочешь. Да так, что и я не смог заметить, – заговорил он мимоходом, поворачиваясь к выходу. – А ещё в тебе есть выдержка. Я не смог прочитать на твоём личике ничего, что говорило бы о боли, которую ты явно испытываешь.

– Разве ты не собираешься меня прикончить!? – выдавила Шилка из груди, в которой сердце трепетало от боли, от боли… неизвестности.

Зеус замер на мгновение, но продолжил свой путь дальше. Молча.

– Однажды ты пожалеешь, что не прикончил меня… – сказала она скорее сама себе, когда дверь уже захлопнулась, оставив в комнате лишь струящуюся из-под двери узкую полосу света.

Тишина, как и тьма, тоже была не идеальной – из коридора доносились звуки: звон металла и отдалённые крики. Что-то явно происходило.

Бочка рухнула вниз. Пролетев пару десятков метров, она ударилась о землю издав потрясающе звонкий хлопок и взрыв брызг масляной жижи. У самой бочки треснули обручи, и дощечки сложились в кучу, образовав могильный памятник над безвременно утраченным горным маслом, впитывающимся в сырую землю. Сам Разант, правда, не проделал с ней весь этот путь до земли, хотя вылетели из окна они и в обнимку. Два падения – это было бы слишком много для одного дня.

Уцепившись за подоконник, Разант проклинал всё, на чём свет стоит, хотя винить можно было бы только собственную неосторожность. Можно было внимательнее оглядеть бочку на целостность, можно было бы бросить это дело, когда содержимое начало потихоньку течь по его одежде, можно было не пытаться выкинуть её в окно только потому, что так быстрее и никто не увидит. Можно было бы много чего сделать, но теперь это было не важно. Особенно когда перепачканные вязкой жидкостью руки норовили соскользнуть под весом тела и отправить хозяина вслед за бочкой, чтобы он также весело хлюпнул перед смертью.

Где-то под ногами, то есть очень далеко, послышался топот. Не иначе как двое дозорных, отправленных Шилкой стеречь твердыню снаружи, побежали на шум. Им бы не потребовалась много времени, чтобы обогнуть угол, так что Разанту лучше было поторопиться со своим спасением, если он не хочет усложнять ситуацию. А то ему вспомнилось, что у одного из молодцев был арбалет за спиной, то есть то самое оружие, с которого удобнее всего отстреливать ползающих по окнам в ночи нарушителей.

Резко дёрнувшись в попытке подтянуть туловище вверх, запаниковавший наёмник заставил только руки соскользнуть в очередной раз. И когда он осознал, что натворил, то уже безвольно соскальзывал вниз, понимая, что сделать ничего уже не удастся.

«Вот проклятие! Неужели опять-таки?!», – пронеслось в обезумевшей голове, за секунду до того, как мир замер в глазах. Земля, трава на ней, лес, что уже ближе к горизонту, и луна в небе. Всё это застыло перед его глазами, словно какой-то ночной пейзаж, правда, почему-то перевёрнутый.

Как только мозг перестал крутиться в черепе, как помидор в перевёрнутой банке, и Разант стал нормально ощущать своё тело, он обнаружил, что повис в воздухе, зацепившись ногами за какую-то железную конструкцию из крюков и перекладин. Он видел, как подобные используются для дополнительных креплений небольших баллист или чего-то подобного. Наличие подобной в бывшей оборонной крепости вполне можно было объяснить. Вот только же не могла баллиста быть установлена просто посреди голой стены, где-то должно быть что-то вроде…

Разант обернулся и таки нашёл что-то: за спиной было окно. Обычное окно, изнутри закрытое занавесками, вот только зачем такое устанавливать в башне?

Не успел он это обдумать должным образом, как занавески распахнулись, и он увидел до боли знакомое женское лицо.

За спиной Ланса за толстой дверью раздался пронзительный девичий вопль.

Натренированный ум меньше чем за мгновение выработал план действий: как можно резче войти, определить посторонних в комнате и, пользуясь неожиданностью, нейтрализовать всех несмертельными, но нейтрализующими ударами в уязвимые части тела, которые следует определить на месте.

– Что ты тут делаешь?! – вновь взвился в воздухе женский голос, жёстко приглушённый грохотом, что издавала дверь, когда тяжёлый удар с металлическим отзывом вырвал с корнем замок и долбанул створку от стены на полной скорости, что чуть петли не послетали. Концерт продолжился вновь раздавшимся воплем девушки, что инстинктивно зажмурилась, закрыла голову руками и пригнулась, прячась от шума и полетевшего прямо на неё роя щепок. Но всё это было мелочами по сравнению с той опасностью, в которой она оказалась, когда прямо над её светлой головкой лязгнули встретившие друг друга в переполохе обнажённые мечи.

Осторожно открыв один глаз и поводив зрачком влево-вправо и вверх-вниз, Алиса не совсем поняла, что правильно истолковала увиденное, потому полностью вышла из защитной позиции, открыв второй и отняв ладони от ушей, чтобы дать себе полное представление о происходящем. Рыцарь, с которым она уже виделась днём, стоял в её комнате, скрестив клинки с бестием, которого она предпочла бы никогда не знать.

Дуэлянты тоже узнали друг друга и молча, потарщившись один на другого в такой нелепой ситуации, они опустили свой взор на бедную Алису, застрявшую между ними на полусогнутых коленях в опасной близости от обнажённых лезвий, до сих пор скрипящих друг о друга, так как дуэлянты до сих пор не ослабляли хватку.

– Госпожа Сильберн! – донеслось снаружи. – Госпожа Сильберн, вы меня слышите!?

Алиса услышала зов и короткими шажками вышла из неуютной ситуации, оставив двоих мечников разбираться самостоятельно в немой сцене.

– Да, я здесь! Всё в порядке, но у нас случилось небольшое происшествие! Пожалуйста, не тревожьтесь! – крикнула она, подойдя к окну, собравшимся вокруг какой-то деревянной могилки гарнизонцам.

– Мы немедленно спешим к вам! Оставайтесь на месте и ничего не бойтесь! – заверил один из солдат и, не ожидая ответа, стремглав помчался куда-то в сторону, потащив за собой напарника.

Алиса отошла от окна, присела на изящный стул, стоящий рядом, и глубоко вздохнула, помассировав виски указательными пальцами. После чего обратила взор на своих телохранителей, наконец догадавшихся зачехлить орудия и с виноватым видом ожидающих… чего-то.

– Возвращаясь к моему предыдущему вопросу: бестий, что ты тут делаешь? – спросила она так, как будто отправляла его с каким-то сверхважным поручением и надеялась его тут не видеть ещё очень долго.

Разанту было скрывать нечего:

– Зарабатываю на жизнь. Я же не знал, что ты, оказывается, дочь здешнего кастеляна! – Не без возмущения отозвался он.

– А почему ты висел за моим окном?! – она бы топнула ногой, если бы это было удобно сделать сидя.

– Извини, у меня был выбор повиснуть там или поцеловаться с травкой!

Лансу стало не по себе: нелюдь из наёмных клинков и молодая девушка благородного происхождения спорили друг с другом, как дети, и это занятие им явно было не в новинку. Алиса Сильберн, какой он видел её утром, была статной и воспитанной девицей. И только что с дозорным через окно она разговаривала также вежливо. Но стоило ей повернуться к бестию, как высота её полёта резко изменилась.

Надо заметить, что и внешне она изменилась. Раньше она была одета в пышные юбки и носила распущенные волосы, но теперь, что вполне обусловлено обстоятельствами, причёска была собрана в хвост, а в качестве одежды был выбран белый костюм для верховой езды – самая практичная вещь в её гардеробе. Наряд не влияет на характер человека. Во всяком случае не должен, но восприятие явно менялось.

– Вы знаете друг друга? – потеряв профессиональную выдержку, влез в разговор Ланс.

– Ещё бы – хмыкнула Алиса. – Эта дурья голова однажды похитил меня, после чего пару раз чуть не убил.

– Всё началось с того, что я спасал твою жизнь! – поспешил добавить Разант.

– Да ты и подверг её опасности!

Никто и не услышал, как по коридору застучали шаги, и на пороге испорченной двери появился один из дозорных. Второй, видимо, не поспевал за энергичным лидером.

– Ефрейтор Раят прибыл! Госпожа Сильберн, с вами точно всё хорошо? Что тут случилось? – начал он, ещё даже не остановившись.

Стоило Алисе отвернуться от Разанта, как каждый мускул на личике расслабился, убрав с него раздражённое выражение.

– Произошло небольшое недоразумение, и это моя вина, – живо отреагировала Алиса, вставая со стула, чтобы начать раскланиваться. – Господин рыцарь решил, что я в опасности, и тут же выломал дверь.

Солдат ещё внимательно осмотрелся. Никто не ранен, ничего, кроме двери не сломано и заключил:

– Я обязан рапортовать об этом лично Кастеляну. Но сначала, я должен найти своего напарника: он опять отстал.

– Сделайте так, как должно, – понимающе кивнула Алиса. – Мы будем в порядке.

Ефрейтор также резко умчался по коридору, заставив бестия восхищённо присвистнуть вслед, чем обратил на себя нежелательное внимание юной госпожи Сильберн.

– Так значит, твоё имя Разант Эшкрофт, я полагаю. Если бы ты нашёл время представиться в прошлый раз, то сегодня всё сложилось бы намного проще! – пыл Алисы успел уже сильно поостыть, и тон сменился на куда более благоприятный, но её характер требовал до конца разобраться в ситуации. – Кажется, я видела твою супругу, она тоже участвует в охране замка. Похоже, она очень умная и собранная женщина. Хорошо, нашлось кому за тобой приглядывать, а то бы давно пропал.

Разант на своей шкуре уже узнал, что с этой девицей как на вулкане, но за прошедшие полгода чувства притупились. Внезапная смена темпа, тона, стиля и темы разговора ткнули его носом в глухую стену, оставив лишь возможность по рыбьи хлопать ртом.

Образовалась очередная неловкая пауза в этой нелепой ситуации, и тишина казалась бестию почти идеальной. Почти. Ведь что-то нарушало неестественный покой.

Далёкий кроткий скрежет, острый как бритва, рассёк воздух, словно лист на ветру, пустив колебания воздуха гулять по каменным коридорам. Рикошетя от стен, они становились всё слабее, но сумевшие в последнее мгновение своего полёта долететь до чувствительных ушей Разанта.

Тогда он осознал, что воздух стало тяжелее вдыхать, появился смрадный запах гниения, будто что-то разлагалось. И покуда он усиливался, усиливалось и ощущение, что поблизости происходит что-то противоестественное. Это чувство нельзя было объяснить, кроме как нарастающее чувство тревоги.

– Ты в порядке? Ты весь побледнел, – проявил беспокойство Ланс, казалось, тоже что-то осознающий.

– Тихо! – резко бросил бестий, подкрепив своё требование соответствующим жестом, и ещё несколько секунд тревожно слушал тишину, обдумывая, как ему поступить. Но решение пришло скорее инстинктивно. – Ланс, оставайся здесь, ты знаешь, что делать. Я скоро вернусь!

Быстро прошептав назидания, он побежал по коридору вслед за недавно ушедшим ефрейтором и скрылся за тем же поворотом.

– Что-то случилось? – испугано взглянула Алиса на рыцаря.

– Смею предположить… – ответил Ланс, покрепче взявшись за ножны. – Никогда бы не предположил, что он вообще может быть столь серьёзен.

Смекнув, что источник встревожившего шума определить уже не удастся, Разант ухватился за хвост гаснущих звуков, что оставлял убежавший вперёд ефрейтор Раят.