Кровь – не водица

Татьяна Оболенская

Кровь – не водица

Глава 1. Маша

Наконец-то годы учебы остались позади и можно с облегчением выдохнуть, так думают многие, окончив университет, но только не я. Моя бы воля, я бы дальше училась и училась. Ведь пока ты учишься, ты отвечаешь только за себя. Совсем другое дело работа. Ты невольно становишься ответственным за определённый круг обязанностей, и не всегда есть уверенность, что с этими самыми обязанностями ты справишься. Иногда кажется, что не справишься ни с чем, потому что «ни бум-бум» ни в одном вопросе! А спросить неудобно! Вот почему начальство на работе считает, что ты обязана «это» знать, хотя никогда ни с чем подобным в университете не сталкивалась? Недаром когда-то знаменитый Аркадий Райкин в своём монологе справедливо заметил: «Забудьте всё, чему вас учили в университете, это вам никогда не понадобится»! И я с ним совершенно согласна. Вот зачем мне – новоиспеченному юристу, нужно было изучать высшую математику, социологию, финансовую грамотность, экономику, безопасность жизнедеятельности и даже культуру речи? Это так важно для юриста знать, как правильно взять очередной интеграл или дифференциал? Ладно я, у меня математический склад ума, так всегда говорила в школе моя учительница, в отличие от подруги Лидки, которая в математике не сильна, от слова совсем. И что ей делать? А возьмём к примеру экономику? Как посчитать себестоимость изготовления какой-то там «продукции»? Какой такой продукции? Где юрист эту самую продукцию собирается производить, на заводе что ли? Или возьмём предмет «Безопасность жизнедеятельности». Юрист что, на шахте работает или на подводной лодке? О какой безопасности жизнедеятельности вообще идёт речь? Может, о принятии решений по защите производственного персонала и населения от возможных последствий аварий, катастроф и стихийных бедствий, а также принятия мер по ликвидации их последствий? Кажется, это звучит так? Тогда нужно работать не в суде, и не в «ментуре» и, конечно же, не в адвокатской конторе, а в пожарной службе, например, или в службе спасения. И вот вся эта информация, и нужная, и ненужная, забилась в ячейки моей несчастной памяти, не давая возможности проникнуть туда чему-нибудь более полезному, в смысле, что-нибудь для применения непосредственно на рабочем месте, компьютерных программ, например. Конечно, я неплохо работаю с прикладными компьютерными программами: Microsoft Excel, Microsoft Word, Microsoft Power Point, но вот работа с базами данных – это уже сложнее. И сейчас я сижу за компом и тупо пялюсь в экран, не зная, с какой стороны подступиться к новой программе, именно с базами данных. Девушка Катя, чьё место я сейчас заняла, ушла в декрет, и только наспех, в общих чертах, рассказала, чем мне предстоит заниматься, открыла долбанную программу, а потом умчалась, как «подстреленная лань», спасаясь от охотников. Но зато успела ненароком обронить, что мой будущий начальник очень строгий, не терпит недочётов, ошибок и опозданий, в общем, тиран. А зовут тирана – Огарёв Герман Валерьевич. Господи, имечко-то какое – Герман! «Уж полночь близится, а Германа всё нет…», – я хихикнула. Надеюсь, этот Герман всё-таки адекватный, а не одержимый, как его Пушкинский тёзка – «тройка, семёрка, туз». Да и я не кроткая Лиза, не позволю себя обидеть. Подумаешь, испугал, тиран! Резко зазвонил рабочий телефон, строгий женский голос попросил срочно зайти в канцелярию взять почту. Канцелярия располагается на втором этаже, а кабинет, где сижу я – на шестом. В канцелярии я взяла почту, и ещё мне вручили две пачки бумаги для ксерокса. Вот эту кипу бумаг я прижала к груди, по-другому не получалось взять всё, и осторожно двинулась к лифту. Не идти же пешком до шестого этажа. Не успела я нажать на кнопку, как двери лифта гостеприимно распахнулись, и я быстренько внедрилась внутрь, потеснив высокого, широкоплечего мужчину. Он стоял ко мне лицом, и я неожиданно вместе с горой бумаг прямо впечаталась в крепкую, литую грудь мужчины, обтянутую белоснежной рубашкой. Он удивлённо вскинул черную бровь. И на его лице появилась легкая досада. Действительно неловко, как-то нужно исправлять ситуацию.

– Простите, – покаянно пролепетала я, заливаясь румянцем от смущения, пытаясь отодвинуться от незнакомого мужика подальше. Только двигаться, к сожалению, было некуда. Чертова пачка ксероксной бумаги в зелёной обложке провокационно тёрлась о белоснежную ткань его дорогущей рубашки, каждую минуту грозя оставить там свой злосчастный след.

– Я не специально, правда, – я подняла на мужика несчастный взгляд и встретилась с красивыми зелеными глазами.

Вот это да! У меня аж дыхание перехватило, это же не глаза, а изумруды какие-то! Такие глаза больше подходят красивым девушкам, а никак не суровым мужчинам. Хотя они очень гармонично смотрелись на его мужественном, смуглом лице с острыми скулами, о которые можно порезаться. Тёмная, двухдневная щетина, стильная стрижка. Офигеть! Мужик был невероятно хорош собой! Сколько же ему лет? Может быть, и тридцать, а может, и сорок. Не угадать. Он чуть заметно усмехнулся, поймав мой растерянный взгляд. Всё о себе красивом он хорошо знает! И, наверное, знает, как девушки на него реагируют. Мужик спокойно вытащил у меня из рук одну пачку бумаги.

– Так будет безопаснее и для меня, и для вас. Вам какой этаж? – невозмутимо поинтересовался он, пристально наблюдая за мной из-под густых полуопущенных чёрных ресниц. И неожиданно в его глазах проскользнули искорки мужского интереса.

– Шестой, – пропищала я и с перепуга опустила глаза. Смотреть на него не было никакой возможности. В животе неожиданно ожили бабочки и забили крыльями. Глядя на такой роскошный экземпляр не только бабочки оживут, а и мурашки, которые уже кажется помчались по коже вверх и вниз. Мамочка дорогая! Прямо сексуальный террорист какой-то!

Мужик кивнул, нажал на кнопку номер шесть, и лифт плавно двинулся вверх. На шестом этаже лифт остановился. Я перехватила поудобнее бумаги и нетерпеливо потянула пачку из его рук. Но мужик осторожно взял меня за талию и легонько подтолкнул к выходу.

– Шевелитесь, барышня, пока вам «хвост» дверью не прищемило, выходим.

Лифт пошёл дальше, а мы почему-то остановились и замерли, уставившись друг на друга. Магия какая-то! Мы не могли оторвать друг от друга глаз! Первой пришла в себя я.

– Спасибо, что помогли, дальше я сама, – я снова потянула у него из рук пачку бумаги, но он не отдал.

– Не торопитесь, барышня. У меня такое впечатление, что нам с вами по пути, – усмехнулся мужик, не выпуская из рук пачку бумаги и направился в сторону моего кабинета. Не моего, конечно, а кабинета моего начальника – Германа Валерьевича.

И тут у меня как будто пелена упала с глаз. Это он?! Тот самый таинственный грозный Герман, который тиран? Мама дорогая! А я испортила его белоснежную рубашку, на которой всё-таки остались следы от злосчастной пачки бумаги. Вот где она лежала эта чёртова пачка, что она такая пыльная? Мужик вошёл в приемную, подошёл к моему столу, положил туда проклятую пачку бумаги и повернулся ко мне.

– В следующий раз соизмеряйте свои возможности со своими потребностями. Кофе мне сделайте, эспрессо, – приказал он. – Через пять минут жду вас у себя в кабинете.

Он давно скрылся за дверью. А я стояла на дрожащих ногах и тупо пялилась ему вслед. И как это меня угораздило в первый же день так опростоволоситься? Я сгрузила оставшиеся бумаги на стол и глубоко вздохнула. Кофе ему сделать? А как? Наверное, должна же быть где-то кофемашина? Я оглядела приёмную и обнаружила слева коридор в виде «аппендицита», примыкающий к кабинету. Кофейный аппарат как раз находился в этом самом «аппендиците», в небольшом предбаннике, который, очевидно, и был комнатой для приготовления пищи. Как это я раньше её не заметила? Я разобралась с кофемашиной, сделала ему эспрессо, поставила чашку на поднос, на блюдце положила печенье, которое нашла здесь же, в шкафчике и медленно двинулась к кабинету шефа. У двери я сделала глубокий вдох и постучала.

– Заходите, – раздался бархатный баритон.

Я осторожно открыла дверь, вошла и замерла посередине комнаты. Герман восседал в кожаном кресле за большим дубовым столом, как падишах на троне и сверлил меня пронзительным взглядом. Не знаю, почему именно это сравнение пришло мне в голову, но выглядел он, как хозяин жизни – жёсткий, уверенный в себе, и от него за версту пахло большущими деньгами и властью.

– Ну что вы стоите, как «сирота казанская», – недовольно проговорил он, – поставьте уже поднос на стол и присаживайтесь, – он кивнул в сторону стула напротив его кресла, с неприкрытым интересом рассматривая меня.

Я поставила поднос на стол и присела на краешек стула. Интересно, что он хочет? Получил свой кофе, ну и отпустил бы уже меня. Чего уставился?

– Итак, – Герман взял в руки какую-то тоненькую папку, не отрывая от меня глаз. – Давайте знакомиться, Мария Ивановна Серова, двадцати одного года от роду, не замужем, окончившая МГУ, юридический факультет. Почему, кстати, двадцать один год, в школу пошли с шести лет?

Я кивнула, исподлобья рассматривая своего работодателя. Решил познакомиться? Ну-ну! Даже личное дело прихватил в отделе кадров, не поленился. То есть, когда мы ехали в лифте, и я елозила пачкой бумаги по его брендовой рубашке, он уже знал, кто я такая? А я, как дура с восхищением пялилась в его офигенные изумрудные глаза и таяла, пока он рассматривал меня, как букашку в микроскоп.

– Значит, М-а-ш-а-а, – насмешливо протянул он, – просто Мария. Кстати, ваше имя хорошо сочетается с вашим отчеством. Смешно, когда встречаешь Виолетту Ивановну или Диану Васильевну. А меня, Маша, зовут Огарёв Герман Валерьевич. И я ваш непосредственный начальник, а вы теперь моя помощница. Надеюсь, ваша предшественница ознакомила вас с кругом обязанностей?

– В общих чертах, – кашлянула я, боясь признаться, что знакомство, как такового и не было.

– Хорошо, – он захлопнул моё досье. – Итак, Маша, вы поняли, что попали в адвокатскую фирму. Так как вы окончили юридический факультет, вам не нужно объяснять, чем занимается наша фирма. Работа начинается у вас с девяти утра, но вы должны приходить, как минимум, на полчаса раньше. Почта должна быть получена, разобрана и лежать у меня на столе до девяти часов. Через пять минут после моего прихода, без напоминаний – кофе. Печенье можете не приносить, только кофе. Вопросы есть?

– Есть, – осмелела я, – кроме почты и кофе, какой у меня круг обязанностей? Вы мне будете выдавать задания каждый день или есть график, расписанный на неделю или на месяц?

– Там посмотрим, – прищурился он, – пока будут ежедневные задания и поручения, постепенно, когда вникните во все тонкости процесса, можно будет подумать и о графике работ. В первую очередь изучите, как работает Jeffit – программа для юристов, – разъяснил Герман, поймав мой недоумённый взгляд. – Я так понимаю, вы её не знаете?

Я отрицательно качнула головой.

– Плохо, – констатировал он, откровенно показывая своё разочарование, – чему вас только в университете учат?

Я залилась краской. А вот это уже обидно! Зачем тыкать мне в первый же день на мои недостатки? Ну не знаю я программу. Плохо! Как будто я сама не знаю, что это плохо. У меня красный диплом, но в университете об этой программе только вскользь несколько раз упоминали. Наверное, нужно было мне самой побеспокоиться об этом, но я решила, что уже на рабочем месте всё освою. И вот пожалуйста!

– Просто я обратил внимание, что у вас на компьютере открыта как раз эта программа. Значит, пытались разобраться, – продолжил он, разглядывая моё расстроенное лицо. – Я скину вам ссылку с инструкцией. Подробно изучите. Кстати, уже завтра будете её использовать, если разберётесь, конечно. В нашей работе без этой программы никуда. Обед у нас с часу до двух, работа до шести вечера. После работы иногда придётся задерживаться, не каждый день, разумеется, только в экстренных случаях.

– Я могу идти? – спросила я, когда он замолчал, потому что он продолжал сверлить меня пронзительным взглядом. Чёрт! Он так дырку во мне протрёт!

Он кивнул. Я поднялась и устремилась к двери, пока он не передумал.

– Серов Владислав Константинович, вам кто будет? – раздалось мне вслед.

От неожиданности я вздрогнула и повернулась. Вообще-то эту работу мне нашла мама в вакансиях по интернету и уговорила сюда прийти, при чём здесь дед? Так это совпадение или нет?

– Дед, – настороженно проговорила я. – Но его уже нет. Он умер пять лет назад.

– Я знаю, – он смотрел прямо на меня своими изумрудными глазами, разгоняя мурашек по коже, – я начинал работать под его руководством.

– Но дед никогда не был адвокатом, он работал в уголовном розыске, – растерянно проговорила я. – Может это другой Серов?

– Идите, Маша, трудитесь, – усмехнулся он. – Для начала всё-таки изучите программу. Считайте, это ваше первое ответственное задание на сегодня. Да, и разберите уже почту, наконец.

Я не оборачиваясь вышла, чувствуя, как между лопатками под одеждой горит кожа от его испепеляющего взгляда.

Глава 2. Герман

Не люблю брать сотрудников на работу по блату. Наверное, потому что всегда всего добился сам. Но несколько дней назад мне позвонил из уголовного розыска мой приятель и попросил взять к себе на работу молодую девчонку, родственницу Серова – Деда, так мы звали подполковника и начальника нашего убойного отдела – Владислава Константиновича. Серов был стоящий мужик. Именно он сделал меня тем, кем я стал. Нет, не успешным адвокатом, конечно, а настоящим мужчиной. Почему я ушёл из уголовного розыска? Потому, что в один момент понял, что больше не потерплю, чтобы меня нагибали. Это уже было после ухода Деда на пенсию. Пока он был рядом, он как мог прикрывал меня. А как ушёл, и покатилось! Не тот у меня характер, чтобы терпеть несправедливость и давление. Вот и ушёл, когда понял, что или уйду сам, или убью продажных сук и меня посадят. И я ушёл на вольные хлеба, сначала занимался частным сыском, потом переквалифицировался в адвоката. Говорят, что успешного, по крайней мере, я давно не помню, чтобы проигрывал дело. Но беру я не все дела, а только те, которые считаю нужным. Вот такой я странный адвокат. Постепенно моя фирма стала процветать, от клиентов отбоя не было. Так вот, когда позвонил Серега Невзоров насчёт родственницы Деда, я сначала отказал, а потом заинтересовался, а какая она – эта родственница? Я помню, что у Деда была дочь, зятя, кажется, не было. Дочка была та ещё красотка, правда старше меня лет на семь или немного больше. Я видел её несколько раз. Даже однажды хотел пригласить на свидание, но вовремя одумался. Серьёзных отношений я заводить тогда не собирался, тем более она была старше, а использовать дочку Деда для снятия напряжения, это уже перебор! И вот сейчас на моём горизонте может нарисоваться ещё одна Дедовская родственница, только в более свежем варианте, ведь девчонка только окончила университет. Как раз моя незаменимая помощница Катя уходит в декрет, искать замену долго не хотелось, и я согласился. Я ещё в лифте понял, кто эта пигалица, которая елозила пачкой бумаги по моей брендовой рубашке, видел её на фотографии в отделе кадров. Правда в жизни девчонка оказалась гораздо лучше, чем на фотографии. Хотя лучше – это не то слово. Девчонка была очень симпатичная, блондинка с белоснежной кожей и шоколадными миндалевидными глазами, удивительный контраст! Кроме того, у неё правильные черты лица, аккуратный носик и задорные ямочки на щеках. А ещё она очень мило краснеет, когда смущается или сердится. Интересно, а когда занимается сексом она тоже краснеет? Когда-то моя мама говорила, что все молодые женщины, красивы. Я с ней не согласился тогда и не согласен сейчас. Не все! Есть такие страхолюдины, «мама дорогая»! Но эта девчонка была хороша, очень хороша! И не будь она так молода, и не внучка Серова, как оказалось, можно было бы за ней приударить. Хотя, если ей двадцать один, а мне тридцать четыре, разница в возрасте совсем не смертельная. Не двадцать же лет! А потом, в конце концов, я же не сразу потащу её в постель. Чёрт! Что за бредовые мысли лезут мне в голову? Вообще-то я взял её помощницей, а не любовницей. А девчонка кажется строптивая. Вон как бровки свои нахмурила, когда я ей про программу сказал. Ничего, пусть привыкает. Она, кажется, неглупая, это видно по глазам. Говорят, что глаза – зеркало души, а моё мнение – это зеркало ума, как сейчас принято выражаться – айкью – показатель интеллекта человека. Так вот, у Маши с этим всё в порядке, в глазах не пустота и не глупость, граничащая с идиотизмом, а острый ум. Впрочем, чему удивляться, это же внучка Деда!

– Герман Валерьевич, – раздался звонкий голос Маши по устройству громкой связи директор-секретарь, – к вам посетитель – Скульская Наталья Юрьевна.

– Зови, – я приосанился и даже пригладил волосы рукой. Скульская – моя постоянная клиентка. Когда-то я помог ей в бракоразводном процессе. Мудак-муженёк намеревался пустить её по миру, что на мой взгляд, являлось абсолютной подлостью, учитывая, что первоначальный капитал он получил от родителей Натальи. Потом я помог вытащить её балбеса-сына из передряги. Несколько раз ко мне обращались по её протекции. Но последний год от неё не было ни слуху, ни духу. И вот сейчас она нарисовалась на пороге моего кабинета. Всегда прекрасно выглядевшая и дорого одетая, сегодня она не была похожа сама на себя. Чёрный строгий плащ ещё больше подчеркивал бледность её лица, на котором не было ни грамма косметики. Это же надо, даже помадой не воспользовалась!

Я поднялся из-за стола навстречу Наталье, отодвинул стул, предлагая ей присесть, а сам устроился в кресле, напротив.

– Добрый день, Наталья Юрьевна! У вас что-то случилось, – я не спрашивал, а констатировал факт.

Она кивнула и горько всхлипнула.

– Убили мою тётку, – Наталья глубоко вздохнула, пытаясь прийти в себя, – то есть я думаю, что её убили. Хотя ваши бывшие коллеги считают это несчастным случаем.

Я встал, налил в стакан минеральной воды и протянул ей.

– Выпейте и успокойтесь.

Она послушно кивнула и сделала маленький глоток.

– А теперь расскажите подробно, как погибла ваша тётя, как её зовут, чем она занималась, чем была знаменита, и вообще, что вы хотите выяснить? И чего вы сейчас боитесь? Ведь боитесь же? – я внимательно рассматривал её красивое лицо. Она напугана, и вовсе не смертью тётушки, а чем-то другим.

Наталья вскинула на меня испуганные глаза, кажется она взяла себя в руки.

– Моя тётя – Скульская Янина Владленовна, – Наталья на мгновение запнулась, – она младшая сестра моего отца, ей было всего семьдесят лет. Она упала в гостиной, ударилась головой о камин и умерла. По крайней мере, так мне сообщили ваши доблестные органы. Но почему она упала? Она ничем не болела, у неё никогда не кружилась голова, давление было, как у космонавта.

– Что-то пропало из дома вашей тёти? Ценности у неё были? – обычный стандартный вопрос. Я ведь не собираюсь заниматься расследованием, давно оставил это дело. Зачем мне это? Я успешный адвокат. Кажется, я сам себя уговариваю, но азарт сыщика уже хищно поднял голову. Ведь я довольно долго занимался сыском, да и по крови – я всё-таки сыскарь, как меня в шутку называл Дед, Шерлок Холмс.

Наталья пожала плечами.

– Так сразу и не скажешь, что пропало. У тёти не дом, а музей. Её муж был антиквар, отец его тоже был известный антиквар. Кстати он когда-то жил в Смоленске, недалеко от посёлка, где последние годы жила тётя со своим мужем. Конечно в доме много ценных вещей. Но то что на виду, то есть то, что я помню, всё на месте. Мебель в викторианском стиле, стулья, диван, кабинет, книжный шкаф из красного дерева в стиле ампир, 19 век, картины, да много чего ещё. Всего не упомнишь.

– А кто наследники? – вырвалось у меня.

– Я думаю, что я, – покраснела Наталья и испуганно подняла на меня глаза, – получается у меня был мотив, кажется так говорят в вашей полиции. У тёти не было детей, а меня она любила, как дочь.

– А у её мужа? – прищурился я. – У него же были родственники?

– Да, – согласилась Наталья, – у него был племянник, но они не ладили. И завещание после смерти мужа тёти было оформлено на неё. На его похороны из его родственников никто не пришёл. Впрочем, наверное, и некому было. Брат его умер намного раньше, а племянник, как я уже сказала, не общался со своим дядей много лет.

Я сложил руки на груди.

– И что же вы хотите от меня, уважаемая Наталья Юрьевна? – глупый вопрос. Я уже всё давно понял. Она хочет, чтобы я нашёл убийцу. И самое паршивое, что азарт сыщика уже разгорелся. Обычно я беру только запутанные дела. Впрочем, последний раз это было три года назад. Конечно, можно плюнуть на её просьбу и отказать. Но это дело почему-то заинтересовало меня, хотя я ещё ничего для себя не решил.

Наталья умоляюще сложила ладошки вместе.

– Герман, я хочу, чтобы вы занялись расследованием и нашли убийцу моей тёти, – Наталья достала из сумки телефон, что-то там написала и повернула ко мне. – Этого достаточно?

Я вскинул брови. Сумма была более, чем внушительная. Деньги мне сейчас совсем не помешают. Я задумался, деньги – это хорошо, но дело даже не в деньгах. Я действительно почувствовал азарт охотника. Давно я не чувствовал драйв от предвкушения интересного дела, запутанного, опасного, связанного с убийством.

– Допустим, я соглашусь, – я проникновенно посмотрел на Скульскую, – только допустим, но вы ведь понимаете, что дать гарантии о благополучном исходе дела, я не могу, и тогда, – я сделал паузу, – вы зря потратите деньги. Но и бесплатно я работать не буду. Вам решать, Наталья Юрьевна.

– Я вам верю, Герман, – Наталья выдержала мой взгляд, – знаю, что вы сделаете всё от вас зависящее. И даже если убийца не будет найден, меня не будет мучить совесть. Я сделала всё, что смогла.

– Хорошо, – я встал и подошёл к столу. – Сейчас моя помощница составит договор. Вы внесёте предоплату, половину от всей суммы. Если дело не выгорит, я не возьму оставшуюся часть. Маша, – позвал я по громкой связи, – зайдите ко мне.

Через минуту в кабинет заглянула моя новая помощница – «внучка», как уже окрестил её я.

– Маша, на рабочем столе вашего компьютера есть папка «Договора». Это образец заполнения договора. Составьте его, – я черкнул на листке сумму и ФИО клиентки.

Маша кивнула и ушла, плотно закрыв за собой дверь.

– Ну а теперь рассказывайте мне всё, что касается семьи вашей тёти, начиная с её родителей, то есть, ваших бабушки и дедушки, – обратился я к Наталье. – И ещё, мне нужно, чтобы моя помощница присутствовала во время нашего разговора. Она будет мне помогать в расследовании. Надеюсь, вы не возражаете? – я озвучил эту мысль, которая сейчас неожиданно пришла мне в голову. Мне действительно понадобится помощник, так почему бы не взять помощницей девчонку, так сказать, совместить приятное с полезным. Я уверен, что девчонка сообразительная, кроме того, меня к ней почему-то неудержимо тянет, на каком-то химическом уровне. У неё запах охрененный, такой тонкий, свежий, с нотками цитруса. Так и хочется зарыться в её светло-русые волосы и дышать её ароматом. И даже не останавливает её возраст и то, что она внучка Деда. Вот хочу её! Будем вместе заниматься расследованием, и надеюсь это нас сблизит. Эти мысли мгновенно пронеслись у меня в голове, пока Наталья послушно кивала, выражая полное согласие.

– Маша, – снова громко позвал я по устройству связи директор-секретарь, – зайдите ко мне.

Через минуту в кабинет влетела перепуганная девчонка.

– Герман Валериевич, я ещё не успела составить договор, но если вы подождёте пять минут…

– Сядь! – жёстко приказал я, незаметно переходя на «ты». – И внимательно слушай. Мне понадобится твоя помощь, поэтому ты должна быть в курсе дела. Мы с тобой будем заниматься расследованием убийства тёти Натальи Юрьевны.

Девчонка присела на диван, хлопнула длинными ресницами и опустила глаза, но я успел поймать в этих шоколадных глазах искры азарта и удовольствие, которое она пыталась скрыть. О, девуля, да ты довольна! Оказывается, мы с тобой «одной крови»!

– Начинайте, Наталья Юрьевна, расскажите всё, что знаете, – дал я отмашку.

Наталья приложила руку к горлу и ослабила шейный платок, как будто он её душил и начала свой рассказ.

– Фамилия моей бабушки по отцу была Глинская, София Никифоровна. Она была, как бы сейчас сказали, из бывших, то есть из дворянского рода. А дед наоборот был из рабочих и крестьян. Когда грянула революция, бабушке было шестнадцать лет. Родители её умерли от тифа, по крайней мере, так говорила бабушка. Но я почему-то думаю, что они погибли в водовороте революции от рук разгневанного пролетариата. Ведь отец бабушки был полковник царской армии, правда в отставке. Когда-то давно, я ещё была совсем маленькая, по телевизору шёл фильм «Анна на шее», и бабушка шутя обмолвилась, что у её отца тоже была «Анна на шее». А когда я спросила её, что она имела в виду, бабушка сказала, что «Анна на шее» – это императорский орден Святой Анны, введённый указом Павла I для отличия духовных лиц, военных, придворных чинов и иностранцев. А потом гордо добавила, что этой наградой были удостоены и Александр Суворов, и Михаил Кутузов. Так что отец моей бабушки был совсем не так прост, если получил этот орден, и я уверенна, что он не умер от тифа, его наверняка расстреляли большевики.