Пересвет

– Я здесь останусь, – склонился к нему Дионисий. – Буду кафедру митрополита в Нижнем Новгороде держать. Отсюда и власть над всей Русью пойдёт, и ты князь, великим станешь. Чую я, что конец Мамаю приходит, Токтамыша надо держаться. А сгинет Мамай, генуэзцы присмиреют. Пусть там, в Царьграде, что хотят, то и делают, здесь они нос задирать не станут. Пусть торгуют.

– А зять мой, князь московский Дмитрий? – спросил тихонько князь. – С ним что?

Поморщился Дионисий, повёл плечами, затекли они, долго уже сидит владыка с князем.

– Ему деваться некуда, – сказал он, почесав шею под бородой. – Токтамыш всяко на следующий год на Мамая двинет. Дмитрию и так, и так воевать придётся. Хоть за одного, хоть за другого. Ты в стороне отсидишься. Дмитрий ослабнет после войны, митрополит сюда приедет, что князю московскому делать? Только на поклон к тебе, к тестю родному идти. Дочка твоя, жена Дмитрия, очень он её любит, прямо глаз не сводит, и детей своих тоже. Согласится, ничего не сделает, согласится, чтобы митрополит в Нижнем Новгороде был. Я с послами Токтамыша уже переговорил, завтра с утра пойдём вниз, к Царьграду. Со мной Никита-боярин, да пара слуг. Больше никого не возьму. Ты же, князь, пока ни с кем не ссорься.

– Подожди, – князь скрестил руки на груди. – Киприан-то ведь уже митрополит? А патриарх Митяя обязательно митрополитом поставит, если тот раньше тебя приедет. Это получится, что на Руси уже двое владык будет. И ты ещё – третий! Вы так епископов, да и притч в сомнение введёте. Кто из вас истинный митрополит? Кому вера?

– Киприан значится митрополитом Киевским, Малыя Руси и Литовским, – засопел Дионисий. – Он вроде и на Руси всей, но и нет его. А Митяя не пущу доехать до Москвы. Татар подговорю, скажу, что он сторону Мамая держит.

– А сам то как патриарха уговоришь? – спросил князь. – У него, поди ка, голова кругом от ваших делов. Или злата да мехов ему много повезёшь?

Дионисий замотал головой.

– Ничего не повезу, нету у меня ничего, – сказал он. – Условие поставлю, что после меня он Киприана одного назначит, так воля патриаршья сбудется. И самое главное…

Владыка поднялся, прошёлся по горнице, поглядывая на князя: сказать, не сказать ему весть тайную. Решился.– Ересь пошла по Руси, – шепнул Дионисий. – Из Новгорода. Ересь хуже арианской.

Князь хмыкнул. В ересях он не разбирался. Одна ересь была опасной – если кто с престола его убрать хотел, остальное не интересовало.

– Стригольники объявились, – Дионисий смотрел в окно. – Если они возобладают, не останется на Руси митрополитов, и князей. Только стригольники править всем будут. Вот патриарху про них и расскажу. Он Русь терять не захочет, сколько денег от нас гребёт! Даст мне грамоту на истребление стригольной ереси и стану я митрополитом.

– Ужинать пора, – поднялся князь. – А ты, как поешь, ложись, отдыхай. Если завтра пойдёшь, сил надо накопить, дорога трудная, да и холодает уже.

Владыка и князь вышли из горницы, на окна наваливалась мокрая серость – наступал вечер. Они не знали, что часть плана Дионисия уже исполнилась благодаря жадности тех, кого послал к грекам князь московский Дмитрий Иванович.

Тем же вечером на рейде Царьграда, с борта московской лодьи сбросили в море мешок. Внутри лежал зарезанный Митяй и два тяжёлых камня.

– Договорились, – смуглый генуэзец с переломанным носом, выпятил челюсть. – Мы избавились от него, а вы поможете нам основаться в Москве и Новгороде. И вот вам деньги для патриарха, чтобы не тянул с решением.

Два угрюмых московских епископа кивнули и затеялись тянуть жребий. Митяй для них был пустым местом, и князя они не боялись, кафедра митрополита застила им всё. Жребий был брошен. Через три дня патриарх подписал все документы и благословил нового митрополита Киевского и всея Руси – бывшего переяславского епископа Пимена. А болтавшийся тут же, в Царьграде, Киприан получил переименованный чин – митрополита Литвы и Малороссии. Оба они, разными путями, срочно направились в Москву. А навстречу им двигался Дионисий.

2.

Чугунный Никита с десятком воинов, и Светлов, быстро шагали к монастырю.

– Отчаянный ты, – сказал Никита. – Без оружия, один пришёл. Могли бы и прирезать. Хорошо, монахи прибежали за тебя заступиться, с татарами схватились.

Светлов уже знал, что Воилко с дружинниками и монахами подрался с татарами, которые искали наглого боярина.

– Ничего, обвыкнешь, начнёшь вспоминать, что и как и где было, – Никита хлопнул его по плечу, будто бетонной плитой придавил. Силища жуткая у него.

Решили, что ночевать Светлов будет на лодье, вместе с Воилко и парой дружинников. Татары не должны были более сунуться, им забот хватало – завтра отходили они на Царьград. Очень обрадовались, что Дионисий с ними плывёт. Тогда они могли его дружиной показаться генуэзцам на донских заставах.

У лодьи, на берегу, сидели два связанных монаха-сторожа. Воилко, вернувшись из драки, застал их за делёжкой светловского добра.

Недолго думая, Никита, как боярин епископа Суздальского и Нижегородского, приговорил их к порке розгами.

– Каждому по пять десятков всыпать! – сказал он.

– Это он придумал, – запротестовал один из воров. – Я только помогал.

Никита глянул на него.

– Тебе пять десятков, а ему семь, – сказал он. – До утра в холодной, пороть после обедни. Я спать пошёл, завтра вставать рано. Бывай, Александр.

Дружина Дионисия, узнав, что они остаются здесь, начала безудержно пировать. К Светлову и его компании припёрлись пьяные бабы. Визжали и хотели утащить новоявленного боярина куда-то в темноту. Их прогоняли, хлопая по задницам бадогами. Бабы хохотали и задирали грязные юбки. Как стая гиен в темноте, они бродили около костра и хрипло зазывали к себе, их отпугивали ругательствами.

– Откуда они тут? – спросил Светлов. – Это же монастырь.

– Они сами монашенки, – ответил Воилко. – Рядом женский монастырь. Они постоянно здесь шляются, а уж детишек сколько нарожали, никто и не считает. Смердам отдают, здесь-то нельзя малых держать. Владыка Дионисий, когда тут был, строгость соблюдал, уехал в Москву два года назад и распустились все.

Один из тех дружинников, что Никита оставил, склонился к Светлову и негромко попросился уйти ненадолго с напарником. Что-то забрать им потребовалось в монастыре. Светлов махнул рукой, идите.

Вскоре из темноты послышались бабий хохот и визг. Воилко переглянулся со Светловым и не сговариваясь, полезли в лодью – спать.

«Я какой-то расслабленный, – думал, устроившись на спальнике, Светлов. – Даже не переживаю. Все заботы улетели. Боярин. Телохранитель. Квартиру служебную дадут, девок в услужение. Как отличается жизнь! Телевизора нет, интернета нет. Никто не врёт. Напроказил – отвечай. Завтра выпорют этих дураков, и никуда они не пойдут, ни в прокуратуру, что их вшивые права нарушены, ни к омбудсменам всяким, в соцсетях не будут скулить. Конечно, стоматологов нету, например, но прожить можно. Спокойствие какое, просто замечательно. И долго я тут пробуду? Что за сила меня таскает?»

В темноте раздавались бабьи вопли и хохот. Со стороны монастырских изб доносились песни, ругань, глухие удары.

«Гуляет народ, – подумал Светлов. – Ни о чём особо не парятся. Бабы просто и ясно дают понять, что они дают. Во как прёт из них желание размножения, дикий, необузданный инстинкт. Не то что в наше время, бабы на понтах, а сами не понимают, что чем больше траха, тем меньше феминизма. И совсем уж непонятно, в ком больше животного начала, в бабах двадцать первого века или этого времени. Но, интересно другое. Сейчас они детей отдают смердам и нисколько их материнские чувства не волнуют, а в наше время бабы у своих детишек готовы задницы вылизывать, хоть тем уже по двадцать-тридцать лет. Хотя чего тут думать, дуры они, что тогда, что сейчас. Спать надо».

Уже засыпая, он вспомнил, что хотел, вернувшись с охоты, оплатить коммуналку. Сейчас когда это сделает? Долги будут расти, и в конце концов его двушку на Соколе продадут. Ну и ладно, зато он попаданец.

Воилко устроился на корме, возле своего рулевого бревна, закутался в дерюгу, укрылся шубой с толстым мехом и вскоре захрапел. Вопли на берегу потихоньку затихали.

– Засыпаю, – мелькнула мысль у Светлова. – Интересно, что звуки сначала пропадают, отдаляются, видно, мозг первыми уши отключает.

Он уже полностью расслабился и начал глубоко и медленно дышать, проваливаясь в глубокий сон, как вдруг с ним поздоровались.

– Привет, Светлов, – сказал кто-то.

– Привет! – ответил он, понимая, что начался сон.

– Я дайрек, дайрек Джеллада, – продолжил голос. – Это я выдернул тебя с войны в Москву, а потом сюда определил. Знаю, для людей очень важны эмоциональные моменты, основанные на чувстве самосохранения. Поэтому, чтобы наши отношения были не злобные, я прошу прощения за свои поступки.

– Точно сплю, – понял Светлов. – Вот ты балбес, Джеллада! А зачем ты меня сюда закинул? Я был нормальный мужик, небольшим бизнесом занимался, может, женился бы. А ты меня в поганые попаданцы определил. Это же несерьёзно. Ладно, прощаю тебя.

Светлов прикалывался, это же сон. К тому же он чувствовал себя очень легко, как будто парил в воздухе, только ничего не было видно, темнота всюду. Это потому что глаза закрыты, понял он.

– А почему меня? – спросил Светлов. – Народу миллиарды на Земле живёт, а всяких любителей попадать куда-то миллионы. Взял бы, да и забросил кого-нибудь из них. Им хорошо было бы. Сбылась мечта идиотов и так далее.

– Я услышал твой зов, когда ты был на войне. И он полностью скрыл меня от байзонов, – ответил голос. – Неизвестные, неведомые у нас потоки частиц позволили мне спастись самому.

– Это как? – удивился Светлов.

– Ты с”аккумулировал свои эмоции, выбросив из себя всю химическую энергию. Этот поток удивительным, непонятным мне способом достиг меня, – пояснил голос. – Вы, люди, уже знаете, что любая частица хранит в себе память о всех встреченных ею частицах. И так, постепенно, рождаются пути, скопления информации, сведений, энергии. И ты смог каким-то образом выстроить свою выброшенную энергию так, что она пронзила миллиарды парсеков и достигла меня. Но самое поразительное, что состав твоей энергии и моей полностью идентичен, за исключением расходных частей.

– Ничего себе ты лапти тут плетёшь, – усмехнулся Светлов. – То есть я, получается, на расстреле, послал какой-то энергетический вопль, а ты его уловил? И что, как ты за миллиарды парсеков примчался и спас меня? Это же миллиарды миллиардов лет должны пройти.

Светлову стало хорошо, он любил болтать на такие темы, ощущая себя умным человеком. Не зря до сих пор «Науку и жизнь» покупал в киоске.

– Это ваше понятие времени, – голос запнулся. – Я никогда такого раньше не встречал. Но разобравшись с вашими представлениями о мире, стало понятно. Вы считаете себя смертными, и потому перенесли период жизни в одной фиксированной оболочке на всё.

– А ты бессмертный, что ли?

– По вашему, получается, что так, бессмертный, – ответил Джеллада. – Меня много раз распыляли, я много раз возрождался, причём, не знаю, сколько раз это было. И потому время нам не нужно и никто никогда этим не интересовался. Но полагаю, что сейчас я нашёл источник своего появления. Это ты.

– Здравствуй, сыночек! – Светлову стало смешно, очень хороший сон снится сегодня. – Это потому, что энергия наша совпала?

– Да, – дайрек помолчал и добавил: – У вас, в вашем мире, за звёздной стеной, даже матрица отличается от нашей. Надо об этом думать, собираться всем вместе и думать.

– А чего ты, сыночка, молчал шесть лет? – спросил Светлов. – И почему ты меня сначала в моём времени переместил, а сейчас на сотни лет в прошлое загнал?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.