Страх и ненависть в Лас-Вегасе

– Ни хрена себе! – хором воскликнули два ветерана. – Черный «джип», говоришь?

Они с ревом унеслись прочь, мы – в другую сторону. Вездеход скакал по камням между карликовых дубов и кактусов, словно железное перекати-поле. Пиво у меня в руках подскочило вверх, шлепнулось об потолок, упало мне на колени и залило промежность теплой пеной.

– Ты уволен! – рявкнул я водителю. – Отвези меня назад к пит-стопу.

Пришло время сделать передышку – рассмотреть паршивое задание и придумать, что с ним делать. Ласерда настаивал на тотальном охвате. Он рвался нырнуть обратно в пыльную бурю и попытаться снять кино- и фотокамерой редкие кадры, способные внушить благоговение.

Джо, наш водила, был не против. Его вообще-то звали не Джо, но нас попросили именно так к нему обращаться. Я накануне вечером говорил с боссом из компании «Форд», и он, когда речь зашла о выделенном водителе, сказал: «Его настоящее имя Стив, но вы должны звать его Джо».

– Почему бы и нет? – ответил я. – Мы будем звать его как он захочет. Торопыга подойдет?

– Ни хрена. Зовите его Джо.

Ласерда в районе полудня опять укатил в пустыню в компании Джо. Я вернулся в бар-казино под названием «Стрелковый клуб Минт», где принялся серьезно пить, серьезно размышлять и делать серьезные пометки.

6

Ночь в городе

Ссора в «Дезерт Инн»

Наркотический бред в «Серкас-Серкас»

Суббота, полночь. События той ночи отложились в памяти крайне нечетко. В качестве наводки у меня сохранились только карточки для игры в «кено» да исписанные заметками коктейльные салфетки. Вот одна из записей: «Позвонить челу из „Форда“, запросить „бронко“ для наблюдения за гонками… Фото?.. Ласерда/звонок… Почему не вертолет?.. Сесть на телефон, надавить на обормотов… громкие крики». Еще одна: «Вывеска на бульваре Парадайз „Топлесс нон-стоп“… халтурный секс, не то что в Эл-Эй. У местных баб соски́ с нашлепками – в Эл-Эй полный голяк и порево прямо на сцене… Лас-Вегас – общество вооруженных дрочил/здесь тащатся от азартных игр/секс только в придачу/крутой вояж для игроков по-крупному… Шлюхи за счет заведения для победителей, неудачники дрочат сами».

Давным-давно, когда я жил в Биг-Суре, у меня был друг, любивший ездить в Рино поиграть в кости на бабки. У него был свой магазин спорттоваров в Кармеле. Однажды он ездил в Рино на своем «мерседесе»-крузере три уик-энда подряд и всякий раз выигрывал по-крупному. После трех заходов он оказался в плюсе на пятнадцать штук и поэтому не поехал в четвертый раз, пригласив вместо этого друзей на ужин в «Непенфе». «Всегда надо уходить победителем, – вещал он. – Да и путь неблизкий». Утром в понедельник ему позвонил из Рино главный менеджер казино, которое он обработал.

– Мы ждали вас на выходные, а вы не приехали, – посетовал менеджер. – Персонал скучает.

– Брехня! – ответил мой друг.

На следующие выходные за ним прислали личный самолет с двумя девочками, «почетными гостями» главного менеджера. Для крупных игроков ничего не жалко.

А утром в понедельник тот же самолет, принадлежащий казино, доставил его обратно в аэропорт Монтерея. Пилот ссудил ему десять центов позвонить друзьям, чтобы те подвезли его до Кармела. Мой друг остался должен тридцать тысяч и через два месяца имел дело с самым отмороженным коллекторским агентством.

Он продал магазин, но этого все равно не хватило. Ничего, подождут, говорил он. Впрочем, потом беднягу отмудохали, что убедило его побыстрее назанимать денег, чтобы расплатиться с главным кредитором.

Азартные игры – очень серьезный бизнес, и в сравнении с Лас-Вегасом Рино выглядит деревенской продуктовой лавкой с добродушным хозяйчиком. Для неудачника Вегас самый подлый город на свете. Еще несколько лет назад на окраине Лас-Вегаса стоял огромный щит с надписью:

НЕ БАЛУЙТЕСЬ МАРИХУАНОЙ!

В НЕВАДЕ ЗА НАЛИЧИЕ ДАЮТ 20 ЛЕТ

ЗА ПРОДАЖУ – ПОЖИЗНЕННОЕ!

Поэтому мне было не по себе, когда в субботний вечер мы разъезжали мимо казино в машине, набитой марихуаной, с мозгами, загашенными кислотой. Мы несколько раз чуть не попались. В какой-то момент я попытался въехать на Большой Красной Акуле в прачечную отеля «Лэндмарк», но вход оказался слишком узким, и народ внутри почему-то жутко возбудился.

Потом мы отправились в «Дезерт Инн», чтобы попасть на шоу Дебби Рейнольдс и Гарри Джеймса.

– Не знаю, как насчет тебя, – сказал я адвокату, – но в моей деловой сфере важно быть в теме.

– В моей тоже. Тем не менее как твой адвокат я советую поехать в «Тропикану» на Гая Ломбардо. Он выступает в Синем зале со своими «Королевскими канадцами».

– Почему?

– Что почему?

– Почему я должен платить с трудом заработанные доллары, чтобы смотреть на гребаный ходячий труп?

– Послушай, мы зачем сюда приехали? Развлекаться или работать?

– Работать, конечно.

Мы ездили кругами, петляя по какой-то стоянке, наверно около «Дюнс», но оказалось, что у «Тандерберда». А может, у «Асиенды». Адвокат в поисках интересных мест изучал путеводитель по Вегасу.

– Как насчет зала игровых автоматов «Медный грош»? «Горячие ставки» звучит тяжеловато. Хот-доги по двадцать девять центов.

Тут вдруг народ начал на нас орать. Вышел какой-то косяк. Над капотом нависли громилы в красных с золотом мундирах.

– Вы что, спятили? – рявкнул один из них. – Здесь нельзя парковаться!

– Почему? – спросил я.

Место вроде просторное, для парковки вполне подходит. Я очень долго искал, где бы остановиться. Слишком долго. Собирался уже бросить машину и вызвать такси, но тут увидел свободное пространство.

Оно оказалось тротуаром перед главным входом в «Дезерт Инн». К этому времени я перескочил через столько бордюров, что последний даже не заметил. Теперь мы оказались в положении, которое было не так-то просто объяснить. Громилы у входа орут, сплошная неразбериха. Адвокат молнией выскочил из машины, размахивая пятидолларовой бумажкой.

– Нам надо запарковать машину. Я старинный друг Дебби. Мы когда-то вместе шалили.

На мгновение мне показалось, что он обломался, однако один из швейцаров протянул руку за бумажкой, приговаривая: «Хорошо, хорошо. Я позабочусь о ней, сэр», и оторвал корешок парковочной квитанции.

– Ни хрена себе! – воскликнул я, когда нас пропустили в фойе. – Нас чуть не накрыли. Ты быстро сообразил.

– А ты как думал? Я твой адвокат. Кстати, ты мне должен пять баксов. Верни немедленно.

Я пожал плечами и отдал ему банкноту. Аляповатое фойе отеля с орлоновым покрытием кричащих тонов выглядело неподходящим местом, чтобы торговаться из-за грошовых подачек оператору стоянки. В таких местах вручают «Оскары», выступают Синатры, дефилируют вице-президенты. От холла буквально разило огнеупорным пластиком и фальшивыми пальмами, убежищем больших кутил из высшего общества.

Мы направились в огромный банкетный зал с уверенным видом, однако нас не пропустили. Мы опоздали, сообщил человек в бордовом смокинге, зал набит битком. Свободных сидячих мест не осталось ни по какой цене.

– В жопу сидячие места, – заявил адвокат. – Мы старые друзья Дебби, приехали на ее шоу из самого Эл-Эй, и нас ни один черт не остановит.

Человек в смокинге начал что-то трындеть о пожарной безопасности, однако мой адвокат отказывался слушать. Наконец после шумных препирательств нас впустили задаром, взяв обещание, чтобы мы будем тихо стоять за сценой и не курить.

Мы дали слово, но, как только оказались внутри, съехали с катушек. Сказалось напряжение. Дебби Рейнольдс что-то верещала на сцене в серебряном парике в стиле афро под аккомпанемент мелодии из «Сержанта Пеппера» в исполнении золотой трубы Гарри Джеймса.

– Охренеть! – изрек адвокат. – Вляпались прямиком в привет из прошлого!

Нам легли на плечи чьи-то тяжелые руки. Я вовремя успел спрятать в карман трубочку для гашиша. Громилы вывели нас в фойе и крепко держали возле входа, пока не подогнали нашу тачку.

– А теперь проваливайте, – сказал человек в бордовом смокинге. – Мы делаем вам снисхождение. Если у Дебби такие друзья, то с ней обстоит дело хуже, чем я думал.

– Мы с вами еще разберемся! – крикнул адвокат, когда мы отъезжали от отеля. – Мнительные говнюки!

Я объехал вокруг казино «Серкас-Серкас» и остановил машину у черного входа.

– Вот правильное место, – объявил я. – Здесь нам точно не будут трахать мозги.

– Где эфир? Мескалин больше не действует.

Я подал ему ключ от багажника, а сам зажег трубочку с гашишем. Адвокат вернулся с пузырьком эфира, открыл крышку, плеснул эфира на бумажный носовой платок и, тяжело дыша, потер им под носом. Я смочил в эфире еще один платок и тоже нюхнул. Запах эфира даже с закрытой крышкой вышибал мозги. Вскоре мы уже нетвердо поднимались по лестнице ко входу, глупо хихикая и поддерживая друг друга, как алкаши.

Таково главное преимущество эфира: ты ведешь себя как деревенский пьяница из старинного ирландского романа, моторика отказывает, зрение туманится, равновесие пропадает, язык стоит колом, связь между телом и мозгом полностью нарушена. Что вкупе дает интересный эффект, ведь разум продолжает функционировать более или менее нормально. Ты видишь свое дурацкое поведение со стороны, но не в силах его контролировать.

Например, ты направляешься к турникету «Серкас-Серкас», зная, что швейцару надо дать два доллара, иначе он тебя не пропустит. Но когда ты подходишь, все идет наперекосяк: ты не можешь рассчитать расстояние до турникета и врезаешься в него, отлетаешь назад и хватаешься за пожилую женщину, чтобы не упасть. Какой-то сердитый член клуба «Ротари» толкает тебя в бок, и ты думаешь: «Что происходит? В чем дело?» Потом ты слышишь собственное бормотание: «Чтоб вашего Папу трахнули собаки, я не виноват. Смотрите, куда претесь! Какие еще деньги? Да вы знаете, как меня зовут? Бринкс![8] Я родился… Я родился? Разгружайте овец. Женщин и детей – в бронированные машины. Приказ капитана». Ах, дьявольский эфир – наркотик для всего организма. Головной мозг в ужасе отшатывается, потеряв связь с мозгом спинным. Руки бестолково дергаются, деньги из кармана не достать. Глотка издает уродливый смех и шипение. С губ не сходит улыбка.

Эфир – идеальный наркотик для Лас-Вегаса. В этом городе любят пьянчуг – свежую добычу. Поэтому нас без разговоров пропускают через турникет внутрь заведения.

Если бы войну выиграли нацисты, весь арийский мир сидел бы по субботам в «Серкас-Серкас». Это – Шестой рейх. На первом этаже, как в любом другом казино, полно игорных столов. Однако здание в форме циркового шатра имеет высоту примерно в пять этажей, и в этом пространстве творится что-то невообразимое – окружная ярмарка пополам с польским балаганом. Прямо над столами сорок братьев Каразито выполняют «смертельные воздушные полеты» на трапециях в компании с четырьмя росомахами в намордниках и шестеркой сестер-нимфеток из Сан-Диего. Скажем, ты сидишь в главном зале и играешь в блек-джек. Ставки повышаются, и тут ты вдруг смотришь вверх и видишь прямо над головой, как за полуголой четырнадцатилетней девчонкой гонится в воздухе рычащий самец росомахи, с которым неожиданно вступают в смертельный бой два крашенных серебрянкой пшека. Они спрыгивают с балкона на противоположной стороне и на лету хватают росомаху за шею. Поляки держат зверя и летят вниз прямо на столы, где играют в кости, но, не долетев, подскакивают на страховочной сетке, где отпускают друг друга и разбегаются по трем разным углам под крышей. Когда они снова летят вниз, их перехватывает в воздухе тройка «корейских кошечек»[9] и доставляет, вцепившись в трапеции, на один из балконов.

Безумный хоровод не прекращается ни на минуту, но никто, похоже, не обращает на него внимания. В зале на первом этаже круглые сутки идет игра, цирк никогда не закрывается. Тем временем на всех балконах верхних этажей всеми способами охотятся на лохов. Развлечений хоть отбавляй – отстрели нашлепки на сосках десятифутовой сиськи и выиграй козочку из сахарной ваты. Встань перед волшебной машиной, и всего за 99 центов твое изображение высотой шестьдесят метров появится на экране над центром Лас-Вегаса. Заплати еще столько же, и ты можешь оставить голосовое сообщение. «Говори, что хочешь, приятель. Не волнуйся – тебя услышат. Не забывай, что твой рост шестьдесят метров». Господи, я представил, что лежу в кровати в отеле «Минт» и лениво смотрю в окно, как вдруг в ночном небе появляется какой-то злобный пьяный фашист ростом шестьдесят метров и орет на весь мир: «Вудсток юбер аллес!» Надо будет задернуть на ночь гардины. От такого прихода наркоша может запрыгать по номеру, как теннисный шарик. Хватит с меня собственных галлюцинаций. Со временем ты привыкаешь видеть сцены вроде своей покойной бабушки, карабкающейся по твоей ноге с ножом в зубах. Большинство любителей кислоты умеют справляться с подобными вещами. Однако никто не в состоянии предугадать трип, когда какой-нибудь урод явится в «Серкас-Серкас», имея в кармане доллар и девяносто восемь центов, и вдруг появится в небе над Лас-Вегасом размером в двенадцать раз больше Бога, вопя все, что взбредет в голову. Нет, такой город не годится для психоделических наркотиков. Здесь слишком вычурна сама реальность.

Хороший мескалин начинает действовать постепенно. Первый час ты ждешь, в середине второго часа начинаешь проклинать урода, который тебя надул, потому что ничего не происходит, и вдруг – дзынь! Адская сила, странный накал и вибрация. Полный улет, если ты в таком месте, как «Серкас-Серкас».

– Вынужден признать, – сказал адвокат, когда мы сели за столик в баре «Карусель» на втором этаже, – что это место начало на меня плохо действовать. Кажется, меня пробирает страх.

– Глупости. Мы приехали искать Американскую мечту. И теперь, когда поиск в самом разгаре, ты вдруг решил спрыгнуть. – Я сжал его бицепс. – Разве ты не понял, что мы нащупали главный нерв?

– Я знаю. Именно это меня и пугает.

Эфир уже выветрился, кислота давно перестала действовать, зато мескалин работал в полную силу. Мы сидели за круглым столиком из золотистой формики, вращавшийся, как спутник на орбите, вокруг стойки бармена.

– Посмотри вон туда. Две бабы трахаются с белым медведем.

– Пожалуйста, не говори мне сейчас такие вещи. – Адвокат помахал официантке, заказав еще два бурбона «Уайлд тёки». – Больше я пить не буду. Сколько ты можешь дать мне взаймы?

– Мало. А зачем?

– Я должен уехать.

– Уехать?

– Да, покинуть страну. Сегодня же.

– Успокойся. Через пару часов придешь в себя.

– Нет. Я не шучу.

– Джордж Метески[10] тоже не шутил. А чем кончил?

– Не страдай херней! Если я проведу в этом городе хоть еще один час, я кого-нибудь убью.

Я понял, что он на грани. На пике мескалинового приступа всегда появляется адский накал.

– Ладно, – сказал я. – Я ссужу тебе денег. Давай выйдем и подсчитаем, сколько у нас осталось.

– А мы успеем?

– Ну… это зависит от того, много ли мы будем цепляться к другим по дороге к выходу. Ты хочешь тихо уйти?

– Я хочу уйти быстро.

– Ладно. Давай оплатим счет. У нас обоих мозги набекрень. Идти придется долго.

Я попросил официантку принести счет. Она подошла со скучающим видом. Адвокат поднялся.

– Они тебе платят, чтобы ты трахалась с медведем? – спросил он.

– Чего?

– Он просто шутит, – перебил я адвоката, оттирая его в сторону. – Пошли, док, давай спустимся, сыграем пару партий.

Я довел его до края вращающейся площадки бара, но он отказался идти дальше, пока ее не остановят.

– Забудь. Ее никогда не останавливают, – сказал я.

Сойдя с площадки, я повернулся и стал ждать. Он не сдвинулся с места. Прежде чем я успел протянуть к нему руку, карусель унесла его прочь.

– Стой на месте! – крикнул я. – Ты сейчас вернешься обратно.

Адвокат смотрел прямо перед собой невидящим взглядом, сощурив глаза от ужаса и растерянности, но не пошевелился, пока площадка не сделала полный оборот.

Я дождался, когда он окажется почти прямо передо мной, и протянул руку, однако адвокат отпрянул и ушел еще на один круг. Бармен начал на нас косо поглядывать. «Карсон-Сити, – мелькнуло у меня в уме. – Двадцать лет».

Я заскочил на площадку и обошел бар с тыла, подкравшись к адвокату из слепой зоны, а когда он поравнялся со мной, столкнул его на неподвижный пол. Он пошатнулся, издав адский крик, потерял равновесие и упал, врезавшись в толпу, покатился, как бревно, но тут же вскочил со сжатыми кулаками, готовый кому-нибудь врезать.

Я подошел со вскинутыми ладонями, пытаясь изобразить улыбку.

– Ты упал, – сказал я. – Пошли отсюда.

Люди начали пялиться. Но этот дурак не желал двигаться, и я прекрасно понимал, что случится, если применить силу.

– Хорошо, – произнес я. – Оставайся здесь, если хочешь сесть в тюрьму. А я пошел.

И, не оборачиваясь, двинулся к лестнице.

Это его проняло.

– Ты видел? – спросил адвокат. – Какой-то сукин сын толкнул меня в спину.

– Бармен, наверное. В морду хотел тебе дать за то, что ты сказал официантке.

– Боже всемогущий! Давай уйдем отсюда. Где здесь лифт?

– Не подходи к лифту даже близко. Они этого и добиваются – поймать нас в железную клетку и спустить в подвал.

Я оглянулся через плечо – хвоста за нами не было.

– Не беги. Не давай им повода пристрелить нас.

Адвокат вроде бы понял и кивнул. Мы быстрым шагом прошли мимо тиров, салонов тату, обменных пунктов и киосков с сахарной ватой, вышли через стеклянные двери на газон и спустились на стоянку, где нас ждала Красная Акула.

– Лучше ты веди, – попросил адвокат. – Похоже, со мной творится что-то неладное.

7

Параноидальный ужас и тяжкое подозрение на содомию

Блеск ножей и зеленая вода

Когда мы вернулись в «Минт», я оставил машину за углом на противоположной стороне улицы от стоянки казино. «Нет смысла устраивать еще одну сцену в холле», – подумал я. Мы оба не походили на пьяных. Оба были на взводе. Нас окружали флюиды опасности. Поэтому мы бегом пустились через фойе к заднему лифту.

До номера удалось добраться, не встретив по дороге ни одного человека, однако ключ почему-то не хотел открывать дверь. Адвокат отчаянно тыкал им в скважину.

– Эти сволочи поменяли замок, – ныл он. – Должно быть, и номер обыскали. Господи, нам конец!

Неожиданно дверь распахнулась. Мы нерешительно вошли в номер. Как будто ничего подозрительного.

– Запри на засов, – посоветовал адвокат. – На все цепочки. – Он посмотрел на два ключа в своих руках. – А этот откуда взялся? – Он показал мне ключ с номером 1221.

– Этот от номера Ласерды, – сказал я.

– Да, точно, – улыбнулся адвокат. – Я ведь сам решил, что он нам еще пригодится.

– Для чего?

– Давай сгоним его на хер с постели.

– Нет. Не стоит трогать этого убогого. По-моему, он избегает нас не без причины.

– Не обольщайся. Португальский сукин сын не так прост. Следит за нами, что твой ястреб. – Адвокат прищурился. – Ты часом не снюхался с ним?

– Я болтал с ним по телефону, пока ты занимался мытьем машины. Ласерда сказал, что ляжет пораньше, чтобы не проспать старт на рассвете.

Адвокат со страдальческим криком шлепнул обоими ладонями по стене.

– Вонючий ублюдок! – рявкнул он. – Я так и знал! Он забрал мою девочку!

Я рассмеялся.

– Блондиночку-групи, что приехала со съемочной группой? Думаешь, он трахнул ее в зад?

– Точно! Смейся, смейся. Вы, белая шваль, все одинаковы.

Адвокат открыл бутылку текилы и присосался к ней. Затем разрезал грейпфрут пополам охотничьим ножом «Джербер мини-магнум» из нержавейки с заточенным до остроты бритвы ровным лезвием.

– Где ты взял этот нож? – поинтересовался я.

– Обслуга отеля прислала. Я попросил дать чего-нибудь, чтобы нарезать лайм.

– Какой еще лайм?

– Лайма у них не было. Он в пустыне не растет.

Адвокат рассек грейпфрут на четвертинки, потом на осьмушки, потом каждую осьмушку еще на две части, продолжая бесцельно кромсать остатки.

– Вонючая, уродская жаба, – процедил он сквозь зубы. – Зря я его не загасил, когда была возможность. Она точно сейчас с ним.

Я помнил эту девчонку. Несколько часов назад у нас с ней возникло недоразумение в лифте. Адвокат повел себя как последний кретин.

– Вы, наверное, гонщик, – сказала девушка. – В каком классе?

– В классе? – фыркнул адвокат. – Ты, бля, о чем?

– На чем вы ездите? – спросила она, подавив улыбку. – Мы снимаем гонки для телевидения. Мы могли бы вас использовать.

– Использовать? Меня?

«Пресвятая дева Мария, – подумал я, – началось». В лифте было полно людей, причастных к гонкам, кабина медленно тащилась с этажа на этаж. К тому времени, как на табло зажглась цифра три, адвоката уже трясло. А ехать еще пять этажей.

– На больших я езжу! – неожиданно выкрикнул он. – На самых больших херовозах!

Я засмеялся, пытаясь разрядить обстановку.

– На «Винсент Блэк Шэдоу», – подсказал я. – Мы из заводской команды.

Моя реплика вызвала глухой ропот среди пассажиров лифта.

– Брехня! – пробормотал кто-то за моей спиной.

– Минутку! – крикнул адвокат и повернулся к девушке. – Прошу прощения, барышня, к нам в кабину, похоже, затесался лох педальный, желающий, чтобы ему порезали морду. – Он сунул руку в карман своего черного клеенчатого пиджака и обернулся к людям, жмущимся к стенке лифта. – Дешевая белая петушня! – прорычал он. – Кто здесь хочет, чтобы его порезали?

Я следил за табло. Двери лифта открылись на седьмом этаже, но никто не вышел. Наступило гробовое молчание. Двери закрылись. Восьмой этаж. В переполненной кабине так никто и не пошевелился. Когда двери начали закрываться, я шагнул наружу и, схватив адвоката за руку, вовремя выдернул его из кабины. Двери сомкнулись, и на внешнем табло появилась цифра девять.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Американский писатель, поэт, журналист и священник, один из самых плодовитых американских литераторов XIX века. Типичной темой его творчества была судьба бездомных нищих детей, которые за счет честности и трудолюбия добивались богатства и успеха. – Здесь и далее примеч. пер.

2

Тимоти Лири – американский психолог, писатель, участник кампании по исследованиям психоделических препаратов.

3

Лирой Элдридж Кливер – политический деятель и революционер США, один из основателей и министр информации движения «Черные пантеры».

4

Оусли Стэнли по прозвищу Медведь – первый производитель ЛСД в промышленных масштабах.

5

Лейтенант Уильям Келли – офицер американской армии, участвовавший в массовом убийстве мирных жителей в Сонгми во время войны США во Вьетнаме. Песня, написанная Терри Нельсоном, оправдывала Келли.

6

В «Тройную корону» входят скачки Кентукки Дерби в Луисвилле, Прикнесс в Балтиморе и Белмонт в Элмонте.

7

«Продажа Пентагона» (The Selling of Pentagon) – документальный фильм Питера Дэвиса, показанный на канале «Си-Би-Эс» 23 февраля 1971 года, вскрывший использование средств налогоплательщиков военными на пропаганду войны и американского военно-промышленного комплекса.

8

The Brink’s Company – американская компания по перевозке наличности. Ее деятельность включает в себя операции с наличными деньгами, пополнение и обслуживание банкоматов, а также услуги по управлению денежными средствами и платежами.

9

Женская вокальная группа «Корейские кошечки» (Korean Kittens), популярная во второй половине 1960-х годов.

10

Джордж Метески – электрик, который в течение 16 лет закладывал самодельные бомбы в кинотеатрах, на вокзалах и в библиотеках Нью-Йорка. Был арестован в 1957 году, признан душевнобольным и провел следующие 16 лет в психиатрической лечебнице закрытого типа.