Признаки присутствия

– Тебе не кажется странным, что именно в день исчезновения не работала камера.

– Еще как кажется. Именно в этом направлении я и планировал поработать – в направлении кафе «Сицилия». Сегодня еду туда осмотреться, поговорить с работниками.

– Где находится кафе?

– На Брусничной улице. Не слышал об этом кафе ничего?

– Про «Сицилию» ничего на ум не приходит, а вот про Брусничную улицу, кажется, что-то слышал. Но что именно, не помню. Как вспомню, скажу. А напоследок я скажу-у-у, – пропел вдруг Никита.

– Не, Никитос, пение – это не твое, – поморщился Дэн. – Запускать самолетики у тебя лучше получается, развивайся лучше в этом направлении. Скажи словами.

– Скажу вот что – сфотографируй на телефон содержимое папки «Дом», на всякий случай. Мало ли что.

– Ты прям читаешь мои мысли.

– А пою я нормально, зря ты это. Я в караоке 100 баллов набираю.

– Самое главное, что тебе нравится.

* * *

Удобно расположившись за столиком у окна, из которого хорошо просматривалась часть Брусничной улицы, Дэн сначала на несколько секунд потерял самообладание от яркой красоты стройной, смуглой, черноволосой и, ко всему прочему, зеленоглазой официантки Киры Апаровой, внезапно и бесшумно появившейся у столика из-за его спины. Взяв себя в руки, он все же заставил себя начать разговор:

– Добрый день, Кира. Мне сказали, что вы работали в тот вечер, когда из вашего кафе исчезла одна из двух девушек, которые у вас ужинали, и обслуживали их столик.

– Да, было дело. А что, расследование началось по новой?

– А расследование и не заканчивалось. Просто тот отдел, который занимался этим делом, на днях расформировали, ну а расследование передали мне.

– А, понятно. На самом деле – и я об этом уже говорила вашим коллегам – никто из нас не видел вот прям именно двух девушек одновременно за столиком. Мне было удивительно, что ваши коллеги не обратили внимание на этот факт. Лично мне это показалось странным.

– Этот как так? – удивился Дэн. – В материалах дела об этом ничего не сказано. Вы, Кира, присядьте, пожалуйста, я вас отпросил у вашего начальства на целых полчаса.

– Подругу пропавшей девушки как раз видели многие, – Кира села напротив Дэна, сложив руки под грудью. – Она пришла первой, заказала ужин на две персоны и бутылку вина, а потом, когда я принесла заказ, она сказала мне, что ее подруга на подходе, что она уже совсем рядом с кафе. Потом я занималась другими клиентами – в тот вечер у нас был аншлаг, а когда подошла к этим девушкам, чтобы узнать, все ли у них хорошо, то опять увидела за столиком лишь одну девушку – ту, которая пришла первой.

– А вторая на тот момент еще не дошла до кафе, что ли?

– Нет, первая девушка сообщила мне, что вторая давно пришла, но вот именно сейчас отлучилась в туалет. И по всем признакам было понятно, что да, действительно, за столиком ужинают две персоны. На спинке второго стула висела сумочка и плащ, и по тарелке было видно, что с нее кто-то ел. Вам, наверное, кажется странным, что я не видела их столик, пока бегала по залу, обслуживая других клиентов?

– Если честно, то да.

– Сейчас вы все поймете. Дело в том, что они сидели во-о-он за тем столиком, – Кира показала рукой куда-то за спину Дэна.

– Но там же нет никакого столика, – обернувшись, сказал Дэн.

– Он за той круглой колонной, именно поэтому его и не видно.

– Теперь понятно. И что было дальше? Вы же подходили к ним еще раз, или, возможно, не один раз?

– Да, я подходила к ним еще раз, меняла пустую бутылку вина на новую, и снова, вы не поверите, второй девушки не оказалось за столиком! Она опять, со слов первой девушки, отлучилась припудрить носик.

– И все то же самое – на стуле вы видели ее вещи, а на тарелке были признаки того, что с нее ели?

– Все было именно так. Потом я совсем забегалась, и смогла подойти к их столику уже довольно поздно. Я увидела, что первая девушка в отключке – лежит, уткнувшись носом в тарелку с салатом, а второй девушки снова нет.

– Хм, интересно, – Дэн посмотрел в окно, в котором была видна часть крыльца. – А что-то выяснилось тогда – почему не работали камеры наблюдения? В материалах дела об этом почему-то ничего больше не сказано.

– Да, выяснилось, просто мастер смог прийти через несколько дней, когда всех нас уже допросили в полиции. Вероятно, именно из-за этой задержки в материалах дела нет информации о поломке камеры наблюдения. Мастер, ремонтировавший камеру, нашел в ней маленькое отверстие и пульку внутри. Вероятно, какой-то хулиган прострелил камеру из пневматики. Помню, что мы ее сохранили, на случай, если она понадобится вашим коллегам. Но никто за ней не приехал, и никто не поинтересовался про результаты осмотра и ремонта сломанной камеры наблюдения. А мы потом про эту пулю и забыли совсем, если честно. Я могу сходить, узнать, вдруг она до сих пор лежит у директора в сейфе.

– Спасибо, было бы неплохо. Видите, приходится краснеть за своих коллег, которые еще тогда должны были все это узнать и забрать у вас пулю, ведь это серьезный вещдок.

– У вас тоже человеческий фактор иногда вмешивается в процесс?

– Куда ж без него. Но у нас ошибки, связанные с человеческим фактором, могут иметь катастрофические последствия.

– Согласна, это так же, как и в медицине. Я ведь будущий врач, днем учусь, а по вечерам здесь работаю. Иногда утром, когда занятий нет. На жизнь как-то надо зарабатывать.

– Это нормально, любая работа заслуживает уважения.

Пока Кира ходила в кабинет директора, Дэн, обдумывая все, что он услышал от нее, смотрел в окно. Через пару минут его рука потянулась в карман за смартфоном. В фотоальбоме он открыл одну из последних фотографий и поднял смартфон на уровень глаз, глядя то в него, то в окно.

– Ага, что я вам говорила! – радостно улыбаясь, к столику подлетела Кира.

Она положила перед Дэном бумажную салфетку и развернула ее. Там лежала миниатюрная пуля от пневматической винтовки.

– Я вам очень обязан, – растерянно проговорил Дэн. – И буду вдвойне обязан, если вы сейчас скажете свое независимое мнение. Посмотрите вот на эту фотографию в моем телефоне, а потом на улицу за окном. Что скажете? Какое ваше самое-самое первое впечатление?

– Скажу, что улица на фото и улица за окном очень похожи. Нет, не просто похожи. Вероятно, это одна и та же улица. Только их разделяет как минимум одно, а может быть, и все два столетия. Некоторые дома с тех времен остались, а каких-то нет. Вот, например, эти два домика так и стоят до сих пор, на их фасадах есть таблички, в которых написано, что теперь они – памятники архитектуры, охраняются государством, я их лично видела, когда проходила мимо. А вот этот кирпичный дом на вашей фотографии, за забором, тоже на месте, только, мне кажется, он сейчас повыше. Вон он, за деревьями. Видите?

– Вижу. Что там сейчас, не знаете?

– Кажется, он сдается в аренду. Уже давно пустует. Дом, дом, милый дом…

– Вы что-то хотите добавить, я это чувствую.

– Странный дом, на самом деле. Какая-то от него исходит темная аура. Я когда мимо него иду, то стараюсь идти по другой стороне улицы. Объяснить не могу, но… вы же понимаете, к чему я веду?

– Мне кажется, что понимаю. Мне тоже не стоит ходить рядом с ним, чтобы его плохая аура мне не навредила?

– Все верно, – Кира подняла большой палец. – «Лайк» вам за догадливость.

– Я так и сделаю… наверное. А еще… я бы не отказался побеседовать с вами снова, настолько интересно вы все рассказываете. Допустим, если бы я пригласил вас куда-то, и мы бы поужинали, как бы вы на это посмотрели?

– Я так понимаю, что это будет не совсем официальная встреча?

– Ну… как бы, да. Не совсем.

– Через неделю у меня будет целых два выходных. А вам, вообще, разрешается встречаться со свидетелями? Разве это допускает ваш, не знаю… кодекс, правила?

– Не очень это правильно, если честно. Но ваша красота придает мне мужества не обращать внимание на кодексы и правила.

– Ваша второе имя, случайно, не Смелость? – поинтересовалась Кира.

– Нет, это моя вторая фамилия. А мое второе имя – Риск.

– Ну что же, Риск Валерьевич Смелость, буду ждать от вас звонка.

– Он не заставит себя долго ждать, – пообещал Дэн.

– Мне тут кое-кто пришло на ум, – вставая, сказала Кира. – На вашей фотографии Брусничная улица выглядит ну прям очень древней. А вы уверены, что в то время, которое запечатлено на фотографии, уже могли делать эти самые фотографии? Были ли у людей в то время фотоаппараты? Изобрели ли их уже?

– С каждым вашим наводящим вопросом мне все больше становится не по себе, – признался Дэн. – Я об этом даже не подумал. Но тогда откуда взялась эта фотография, если в те времена еще не было фотоаппаратов и фотографий?

– Я надеюсь, что это просто какая-то подделка, – сказала Кира. – Искусственный интеллект сейчас все что угодно нарисует. Не скажете, откуда у вас эта фотография?

– Тайна следствия не позволяет мне делиться такими подробностями, извините, Кира, – Дэн не стал говорить, что это фотография из папки «Дом», непонятно как появившейся в его компьютере.

– Конечно, конечно, я понимаю, вам нельзя все рассказывать первым встречным, тем более, проходящим по делу свидетелями, – улыбнулась Кира. – Я понимаю…

* * *

«Итак, в моем сегодняшнем положении одно только можно утверждать с уверенностью – моим врагам, если таковые у меня есть, добраться до меня будет очень сложно. Впрочем, равно как и друзьям. А так же всем остальным», – подумал Дэн, пытаясь привыкнуть к кромешной тьме и хоть что-нибудь разглядеть.

Он встал и в очередной раз обследовал свой каменный мешок: четыре стены, примерно в четыре метра каждая, вот и все. Вверху ничего непонятно – темнота не позволила ему разглядеть на какой высоте находится потолок.

Только сейчас стало по-настоящему страшно. Где-то в области желудка зародилось неприятное чувство, на лбу выступил холодный пот, словно перед обмороком. У Дэна никогда не было обмороков, но сейчас он почему-то был уверен, что эти ощущения – предвестники именно обморока. Он сполз по стене на холодный бетонный пол, стал глубоко дышать. Дурнота отступила одновременно с появившейся в голове мыслью, что за все то время, что он здесь находится, дышать не становится тяжелее, а это значит, что откуда-то поступает воздух. Но вот откуда?..

На темени, в том месте, куда его ударили, прощупывалась большая горячая шишка. Голова почему-то не болела, но зато гудела так, словно это была трансформаторная будка. Дэн попытался вспомнить хронологию последнего дня, чтобы понять, как он допустил, чтобы его похитители смогли так незаметно подобраться к нему. Постепенно он начал понимать, что следя за домом на Брусничной улице, он в тот момент и сам был объектом слежки, и что его похищение почти на сто процентов связано с его расследованием. Но кто мог знать, что именно в этот день и в эти часы он будет находиться в этом месте? Кто-то проследил за ним, когда он покинул кафе «Сицилия»? Или это был кто-то из самой «Сицилии?». Ден закрыл глаза и уже в который раз стал прокручивать в голове вчерашний день.

* * *

Наблюдая за домом, Дэн сидел в машине уже два часа. Ничего не происходило, из дома никто не выходил, и никто в него не заходил. Вода в бутылке закончилась, а еще отчаянно хотелось кофе, да и не мешало бы заскочить в туалет торгового центра, угол которого виднелся в зеркале заднего вида. Но и дом нельзя было оставить без наблюдения. Дэн потер переносицу и… придумал. Этот трюк с переносицей был беспроигрышным, каждый раз он помогал Дэну в решение сложных и не очень сложных задач. Он пошарил в бардачке и нащупал в самой его глубине потрепанную книжку с давно устаревшими картами города, неизвестно с какого времени и неизвестно для чего лежавшую здесь, видимо, в ожидании, когда же ее все-таки обнаружат и выкинут, или наоборот – ожидая своего звездного часа на случай постапокалипсиса, когда вырубится все на свете, и бумажные карты, даже очень старые, будут снова востребованы. Но звездный час для книжки наступил гораздо раньше, чем постапокалипсис, а именно – прямо сейчас, когда Дэн, задействовав книжку в своей слежке, прислонил ее к лобовому стеклу и вложил в нее смартфон, предварительно включив в нем камеру в режиме «видео» и оставив снаружи только край смартфона с объективом.

Оставив дом под видеонаблюдением, Дэн выскочил из машины и припустил к торговому центру, потому что терпеть уже не было никаких сил. Посетив туалет, он взял в кофейне на первом этаже бутылку воды и большой 400-граммовый стакан американо, и поспешил обратно к машине. Он поставил стакан на крышу, чтобы открыть дверь, и именно в этот момент позади него остановилась машина – он услышал только визг тормозов и тут же последовал удар по голове, он выронил бутылку с водой, а дальше было все как в тумане, он помнил только голубое небо над собой, и то, как его втаскивают в машину, потом резкое ускорение и больше ничего. Очнулся он уже в этой темноте, в помещении без дверей и окон, с шишкой на голове и редким для себя ощущением полной безнадежности и страха.

* * *

Дэн открыл глаза и убедился, что мог бы этого и не делать, ведь ничего не изменилось – вокруг все та же черная густая темнота, да такая, что хватай ее руками и черными кусками складывай у стены, чтобы потом подняться по ним до потолка и попытаться найти там какой-нибудь люк.

«Возможно, эта фантасмагория с кусками густой темноты является прямым следствием сотрясения мозга», – с горькой усмешкой подумал Дэн, вновь закрывая глаза и пытаясь в очередной раз «отмотать назад» свои воспоминания о вчерашнем дне, но уже на медленной скорости, чтобы проанализировать все более тщательно.

«Ну да, «отмотать память на медленной скорости» – это, пожалуй, тоже последствие сотрясения мозга. И, тем не менее, надо попробовать, тем более, что больше здесь заниматься нечем».

* * *

На пути от машины к торговому центру он встретил только одну прохожую – грузную женщину преклонных лет, медленно идущую по тротуару с сумкой на колесиках. Далее – торговый центр. Тоже ничего особенного, довольно малолюдный в это время суток, а туалет на втором этаже, куда пулей залетел Дэн, так вообще пустой, двери всех кабинок распахнуты настежь, в них никого. Дальше – кофейня на первом этаже… стоп, что-то заставило тогда Дэна посмотреть в окно, когда он ждал свой американо… Ага, вспомнил – два автомобиля сцепились в схватке клаксонами. Один просигналил, другой ответил, потом снова сигнал и такой же ответ. Это и заставило Дэна посмотреть в окно. Напротив входа в торговый центр стояли два автомобиля. Первый мешал проезду второму, которому нужно было свернуть налево, в переулок, сразу за торговым центром. Водитель второго автомобиля нетерпеливо сигналил, чтобы первое авто освободило дорогу. Первый – большой серебристый пикап с затемненными стёклами – даже и не думал отъезжать, зеркально сигналя в ответ. Не дождавшись дороги, второй автомобиль резко, с пробуксовкой, сдал назад, и так же резко, оставляя следы резины на асфальте, подскочил к пикапу справа. Стекло с водительской стороны опустилось и бородатый мужчина в черной бейсболке высказал и показал знаками все, что он думает о том, кто сидел сейчас за рулем пикапа. Однако из пикапа ему никто не ответил, несмотря на то, что изречения и жесты бородача звучали и выглядели довольно оскорбительно. Чрезвычайно громогласные выкрики бородача слышала, наверное, вся Брусничная улица, этот раскатистый бас проникал даже сквозь окна торгового центра, позволяя Дэну услышать все до мельчайших подробностей. Удовлетворившись безответностью водителя пикапа, бородач, выговорившись, уехал, а пикап так и остался стоять у входа. И продолжал стоять там в тот момент, когда Дэн выходил из торгового центра.

* * *

Дэн снова открыл глаза, уставившись в темноту. Способ «отмотать назад память на медленной скорости», хоть и был «побочкой» сотрясения мозга, но все же работал. Итак, это был большой серебристый пикап, почти на сто процентов марки «Рам». Возможно, именно в этом пикапе сидели те, кто следили за ним, и именно на этом пикапе его, потерявшего сознание после удара по голове, и увезли, сбросив потом в этот колодец.

«Сбросив?.. Но тогда на теле были бы и другие ушибы, кроме шишки на голове… Тогда как меня сюда поместили? А может быть, потолок и выход в виде какого-нибудь люка совсем рядом, именно поэтому у меня нет других ушибов?» – Дэн вскочил на ноги и тут же со всей силы подпрыгнул вверх.

Ничего. Он прыгнул еще раз, оттолкнувшись сильнее, и… чиркнул пальцами по металлу. Есть! Потолок и что-то, похожее на железный люк, были совсем рядом! Но как ему туда добраться?..

* * *

«В доме том живет Беспалый», – шепнул кто-то в ухо Дэну.

Он тут же проснулся. Он и не заметил, как заснул. Напрыгавшись и убедившись, что потолок совсем рядом, но все же абсолютно недостижим, обессиленный Дэн сел, чтобы отдышаться, и незаметно уснул. И сейчас его разбудил этот женский голос из сна.

Дом. Чертов дом, из-за которого он скоро сгинет в этом колодце, и никто и никогда не узнает, где он превратится в мумию. Дом, дом, милый дом… Где-то он уже это слышал… Официантка Кира из кафе «Сицилия»! Это она говорила «Дом, дом, милый дом». Она ведь предупреждала его – не связывайся с этим домом! Надо было послушать эту зеленоглазую красотку. Но теперь уже поздно…

Жажда. Она подступила уже давно, но мучительной стала только сейчас. Чтобы отвлечься, Дэн снова погрузился в размышления.

«Итак, серебристый пикап… Кто мог там сидеть? Кто-то, кому очень не понравилось, что я следил за тем домом? Если так, то этот «кто-то» напрямую связан с моим расследованием. Значит, я напал на тот самый след. Ну и что я смогу теперь сделать из этой чертовой ямы? Похоже, что ничего. Одна надежда, правда из области фантастики, что Никита догадается, что мое исчезновение связано с домом из фотографии папки «Дом». Или кто-то еще, более опытный и сообразительный, допустим, босс, найдет и откроет в моем компьютере папку «Дом», и поймет, как меня отыскать. Если только к этому моменту папка «Дом» не исчезнет так же внезапно и необъяснимо, как и возникла. В общем, есть ноль целых и ноль десятых шансов на то, что меня все-таки кто-нибудь найдет».

Из темноты послышалось тихое постукивание. Дэн медленно поднялся с пола, и зачем-то на цыпочках, возможно, чтобы не спугнуть этот неизвестно откуда взявшийся здесь звук, прошел четыре метра и уперся в противоположную стену. Постукивание доносилось откуда-то сверху. Возникла пауза. Дэн постучал костяшками пальцев в стену, ему сразу же ответили продолжительным и частым постукиванием.

«Вот это да! Я здесь не один такой?», – предположил Дэн. – «Но почему стук доносится сверху? Это какая-то темница-многоэтажка?».

Кто-то настойчиво, не останавливаясь, продолжал стучать в стену, словно хотел что-то сообщить Дэну. Характер стука вдруг изменился – несколько редких ударов теперь прозвучали слева, в паре метров от того места, откуда доносились раньше. Но это продолжалось лишь несколько секунд, затем возникла короткая пауза и вновь удары зазвучали с новой силой с прежнего места.

«Ты хочешь сказать, что не просто так стучишь именно в этом месте?!» – осенило Дэна. – «Если слева удары были слабыми и редкими, и длились лишь несколько секунд, то в прежнем месте стук снова стал громким, частым и постоянным. Ну и что там такое? Что я должен сделать?»

Он вытянулся во весь рост и пошарил по стене рукой, как раз под тем местом, откуда доносился стук. Ничего. Там везде был только холодный бетон. Стук в этот момент стал еще громче и значительно чаще.

«Это значит, что я иду в правильном направлении? Но как ты узнал? Или узнала? Ты меня видишь, что ли?..»

Он подпрыгнул, проведя рукой по стене еще выше. Стук немного сместился вправо.

– Чуть правее надо? Ну, хорошо…

Дэн сделал полшага правее и снова подпрыгнул, пытаясь как можно выше обследовать рукой стену. И вдруг его пальцы куда-то провалились! В том месте в стене был какой-то проем! И ровно в эту самую секунду стук прекратился. Приземлившись, Дэн сразу же прыгнул снова, чтобы удостовериться в своей находке. И снова его пальцы попали в проем в стене.

– Значит, ты именно этого и добивался, хотел, чтобы я нашел этот дефект в стене? – обращаясь к невидимому помощнику, спросил Дэн, делая перерыв в прыжках – он решил немного отдохнуть, чтобы, прыгнув в третий раз, попробовать зацепиться за проем обеими руками. – Это не просто дефект в стене, а путь к спасению?

Он сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, присел и что было силы прыгнул. Ему повезло, он смог зацепиться за край проема. Он тут же подтянулся и просунул одну руку поглубже в проем. Зацепившись за еле заметную неровность в глубине проема и помогая себе ногами, стирая кроссовки о бетон, он постепенно протиснулся в узкий проход, без сил замерев там, пытаясь отдышаться. Несколько часов без воды и еды уже давали о себе знать. Появилась сильная одышка, а сердце билось так, будто хотело выпрыгнуть и самостоятельно продолжить путь по темному и узкому проходу.

Дэну не терпелось поскорее поползти дальше и исследовать этот проход, но он потратил слишком много сил, и он понимал, что нужно полежать и дождаться того момента, когда ему станет немного легче. Так у него будет больше шансов доползти до выхода, а не потерять по пути сознание и остаться здесь навсегда.

– И испортить своим присутствием и без того никудышнюю здешнюю вентиляцию. С другой стороны, на крайний случай, это будет неплохой местью моим похитителям, – эта мысль рассмешила Дэна, и он долго и беззвучно смеялся, представив лица озадаченных злоумышленников, когда по их дому начнет распространяться запашок от его слишком долгого присутствия в этой трубе. – В конце-концов, они, конечно, поймут, откуда зловонный ветер дует, но до этого они будут ощущать мою месть каждым из миллионов обонятельных рецептором своих бандитских носов. И это будет настоящая месть на холодную голову, а так же на все остальные холодные части моего тела.

Эта мысль рассмешила Дэна пуще прежнего, подбодрила его, он приподнялся на четвереньки и устремился вперед, навстречу неизвестности.

* * *

Узкий проход, по которому пробирался Дэн, никак не заканчивался. Ему пришла мысль, что если вдруг этот проход закончится тупиком, то ползти обратно ему придется ногами вперед, потому что развернуться здесь ему не удастся никаким образом.

– А ногами вперед нельзя, я же пока еще живой, – бормотал Дэн, протискиваясь все дальше и дальше. – Куда-нибудь да доберусь. Я так просто не сдамся, ведь нужно еще найти тех, кто меня сюда поселил на пожизненное проживание. Надо же расплатиться с этими добрыми людьми. Расквитаться по полной.

Пить уже не хотелось. Жажда исчезла, и это показалось Дэну странным. Он понял, что в его организме перестали работать физиологические рефлексы, что организму стало настолько плохо, что он прекратил бороться за жизнь. Он осознал, что живет сейчас только благодаря силе воли, что если он перестанет ползти и остановится отдохнуть, то тут же уснет, и больше никогда не проснется.

– Надо, брат, надо, – говорил сам с собой Дэн, чтобы не отключиться. – Надо ползти, ты сможешь, этот чертов тоннель не может быть бесконечным. Ты скоро обязательно куда-нибудь доползешь…

И в эту самую секунду он вдруг почувствовал слабый, но очень узнаваемый запах. Такой запах, будто догорела восковая свеча, испустив последний дымок, его ни с чем не спутать. Это придало ему новых сил, и он пополз вперед с удвоенной скоростью. Вскоре он увидел впереди слабое свечение. Надежда на спасение окрылила его, он очень быстро добрался до места, где в тоннель попадал свет. Свет шел снизу, через ничем не прикрытое отверстие, его размеры спокойно могли пропустить через себя Дэна, однако он не спешил спускаться. Ведь то, что он увидел внизу, шокировало его настолько, что он даже на какое-то время полностью потерял способность двигаться.

Посреди большой комнаты стоял деревянный стол, а на нем лежала насмерть перепуганная обнаженная девушка с русой косой до пояса. Ее раскинутые в стороны руки и ноги были перехвачены на запястьях и голеностопных суставах толстыми веревками, которые через сложную систему кованных колес и железных колец, вбитых в стены, объединялись потом в один канат, входящий в железный аппарат с рычагом, установленный за изголовьем кровати.

Вращая обезумевшими от ужаса глазами, девушка даже не кричала, а сипло рычала, глядя поочередно на тех, кто был в этой комнате. Кроме девушки, там находилось пятеро мужчин, одетых в странные одежды, словно украденных из исторического музея. Трое, в париках с завитками, сидели на стульях как зрители, внимательно наблюдая за происходящим, еще один стоял у аппарата с рычагом, а пятым был ещё более странный персонаж – худой длинный человек с каменным лицом, лишенным мимики, и с культями вместо кистей. Обхватив этими культями бронзовый кувшин, он изредка брызгал из него водой на лицо несчастной девушки, вероятно для того, чтобы она не потеряла сознание.