Я не твоё оружие. Академия Мастеров

Старалась особо не оглядываться, но воспоминания накатывали ледяными приливами. Всё здесь оставалось прежним, отец пока не запустил сюда свои кровавые щупальца. Синий и серебряный свет в оформлении, лаконичность и простота, уют только для меня. Не скажу, что любила жизнь во дворце, но маленькой девочкой могла спрятаться хотя бы здесь. В этих комнатах я провела сложное детство и встретила юность, потому всё тут было до безумия знакомо: каждый уголок, каждый предмет мебели и каждый изъян, начиная от потёртости ковра у камина из-за моей любви читать у него прямо на полу, до вмятин на стене, несмело уличающих мои вре́менные слабости перед жизненными трудностями.

Нервно растирая ноющие от невыплаканных слёз веки, я покинула гостиную и перешла в свой кабинет. Здесь всё же покопались, перерыли все шкафы, видимо, в поисках важных документов. От мысли, что они вряд ли нашли что-то сто́ящее, на моих губах появилась злая ухмылка. Картина матери, скрывавшая сейф, была снята со стены и прислонена к столу. На ковре растеклось несколько кровавых пятен. Моё хранилище пытались вскрыть, но неудачно. Интересно, кого-нибудь убило?

Покачав головой, я приблизилась к сейфу и ввела пятьдесят цифр кода. Они не были связаны с важными для меня датами для безопасности, это лишь произвольная комбинация. Но имелся и другой секрет, панель с ещё одним кодом за картиной. Я приблизилась к изображению матери, улыбнулась в ответ на грустную улыбку Алоисии Познер, заглянула в зелёные глаза и оттянула фальшивую золотую панель с рамки. Ввод ещё десяти цифр завершился щелчком двери сейфа. Оставалось потянуть за ручку, и мне открылся доступ к хранилищу принцессы Джианны.

К счастью, до моих богатств не добрались, всё лежало на месте. Первым делом я надела на себя основной набор артефактов, он хранился в отдельном мешочке и был своего рода подстраховкой, если придётся срочно отказываться от обычной защиты с целью скрыться или из-за сомнений в их изготовителе. Дальше я принесла сумку и закинула туда всё остальное без разбора: деньги, драгоценные камни, слитки золота, документы и родовые ценности. Разберу позже, и так потеряла много времени, добираясь сюда.

Сейф был снова надёжно запечатан. Жаль, мне не увидеть лица отца, когда ему покажут пустое нутро моего хранилища, но я могу восполнить досаду ночным визитом к нему. Теперь у меня на руках королевский пропуск, а он открывает двери во все тайные ходы дворца.

Я двинулась было на выход, но замерла у стола, отодвинула самый нижний ящик, подхватила конфету из открытой коробки и забросила её в рот. На языке разлилась горькая сладость любимого лакомства. Надеюсь, у мести вкус шоколада.

Теперь можно было не рисковать, боясь попасться на глаза магам в коридорах дворца, мне открылся доступ в тайные ходы, что пронизывали здание насквозь. Информация о них передавалась в королевской семье, лишь о части сообщалось приближённым лицам. Стоило надавить на нужный рычаг за камином в спальне, как внутри созданной для обогрева конструкции отъехала задняя стенка. Стараясь не испачкаться в копоти, я проникла внутрь и закрыла за собой потайную дверь. Дальше оставалось протиснуться через узкий ход между стен, чтобы перейти в коридорчик пошире. Защита хоть и шипела, но не препятствовала мне, благодаря королевскому пропуску, так что путь до покоев короля был преодолён быстро. И вот вскоре я затаилась за тонкой преградой задней стенки шкафа кабинета.

В планах было осмотреть документы, понять планы отца, собрать хоть поверхностную информацию, но к моей неожиданности король не спал. Он общался со своим самым близким советником, скользким и подлым, как сам правитель, Изааком Рёдером.

– Слишком медленно! – хрипло ругался Франц Пятый.

И пусть я его не видела, но перед мысленным взором стояло его злое испещрённое морщинами лицо с хищным носом и злым блеском в зелёно-алых глазах. В моменты его эмоциональных вспышек казалось, что седина в чёрных волосах усиливается, а кожа приобретает большую дряхлость. Не удивительно, большой резерв позволил ему прожить до ста шестидесяти семи лет. Он так отчаянно держался за власть, что довольно поздно задумался о наследниках. Но мироздание решило над ним поиздеваться, сначала принесло ему две дочери, а третий долгожданный ребёнок хоть и получился желанного пола, но уродился неосмысленным калекой, словно перенял скрытое от взглядов уродство отца. Каждая неудача стоила каждой из трёх его жён смерти, от несчастного случая, конечно, ведь иного не доказано.

После появления на свет бедного Лионеля, дорогой папочка возненавидел меня ещё больше. Он бы желал видеть верного сына во мне, но вместо него выросла угроза для его власти, ещё и без причиндалов между ног. Какая досада. Я часто ему сочувствовала по этому поводу, но он так и не оценил моей эмпатии к его проблемам.

– Подготовка проходит медленно, чтобы не вызывать подозрений, мой король. Если кто-то догадается, какие манипуляции проводятся с Лионелем, это создаст для нас проблемы.

Я насторожилась, гадая про себя о причинах этого разговора. Отец не сдавался, применял на сыне последние технологии в инженерии человеческого тела. Ходили слухи, что после последней операции на мозге Лионель разговаривает и осмысливает реальность. Я временами тайно посещала брата, видела, что процедуры не проходят даром, его тело достаточно развито, но на мозге это никак не сказывалось. Он по-прежнему был близок по уровню интеллекта к щенку. На что же ещё решил пойти отец на пути обретения наследника? Неужели задумался переступить через запретное?

– Людвиг плетёт сеть интриг. Мария под его охраной. Надо ускориться и избавиться от них до свадьбы.

Сердце застыло в ужасе. Отец намеревался убить дочь и мою сестру. Уж не означало ли это, что он приложил руку и к моей смерти? Но следующие его слова ввели в замешательство.

– Нам нужно проявить терпение, мой король, чтобы не вызвать подозрений.

– Ты везде медлишь, Иза. Так и не выяснил, кто убил эту тварь Джианну. Ты обещал привести его ко мне, чтобы я мог пожать ему руку, прежде чем вырвать её!

Надо же… Любимый папочка не знает, кто пробрался во дворец и убил его ненавистную дочурку. Круг лиц, допущенных в королевское крыло не такой огромный, но и немалый. Это все приближённые к трону, некоторые мастера высшего ранга, охрана, в конце концов. Зан же, скорее, исключение, я ему доверяла. Возможно, зря.

Главная претендентка на корону выведена из игры, отец плетёт заговор против следующей по старшинству, а сам одной ногой в могиле по старости. Скоро от главной ветки рода Аскания останется лишь Лионель. Может, потому отец проводит над ним манипуляции? Например, добивается наследника. Всё очень странно.

Изаак продолжил увещевания, отец ругался, и, конечно, перенервничал. Разговор пришлось прекратить и вызвать его личного лекаря, так что ничего дельного услышать не удалось. Когда кабинет все покинули, я всё же выбралась из своего укрытия и перебрала документы на столе и в ящиках. Само собой, ничего ценного на виду не хранилось, но мне стала известна дата свадьбы, а также список приглашённых. Должны были прибыть гости и из соседних стран, в том числе император Кириуса, страны драконов Итан Вилдбэрн и акрийская королева-ведьма Виолет Лакруа. Что тоже странно, они в первую очередь выражали ноту протеста царящим в Традане порядкам, потому оказывали мне тайную поддержку. Может, хотят лично прощупать почву в отношении Марии, раз потеряли меня в качестве союзника? Не исключено.

Что ж, я выжала максимум из этого «визита» и вернулась во тьму тайного перехода. Дальше мой путь шёл на этаж ниже, в покои Марии. Она обычно ложилась рано и так же рано вставала, но я не собиралась ей показываться, лишь надеялась увидеть хотя бы краешком глаза. Только в её покоях меня ждал самый неприятный из возможных сюрпризов.

Выскользнув из-за стены в гостиной, оформленной в нежном голубом цвете, я затихла, заметив льющийся из-под приоткрытой двери спальни тусклый свет. Тихий вскрик Марии ударил по взведённым нервам. Я достигла входа в комнату за рекордное время, готова была ворваться внутрь, но следом по барабанным перепонкам ударил мужской стон.

– Какая ты узкая, – прохрипел… Людвиг.

Я так и застыла в недоумении и ужасе догадок. Но шелест шёлковых простыней, приглушённый скрип пружин матраса, размеренные всхлипы Марии и сладостные стоны моего бывшего жениха говорили сами за себя, исключая иные варианты. Чуть толкнув дверь, я заглянула в комнату и вновь застыла, застигнутая врасплох нереальной мерзостью момента.

Мария в невинно-белой сорочке, задранной до талии и порванной на груди, лежала животом на нескольких подушках. Каштановые волосы растрепались, на искусанных губах алели капли крови. А сзади в неё вбивался абсолютно обнажённый и пребывающий в эйфории Людвиг, с силой сжимая основание хрупкой шеи.

Пребывая в прострации, я забыла об осторожности и скользнула к окну, скрывшись за тяжёлой тканью золотистых портьер. Тонкая щель между ними позволяла наблюдать действо с лучшего ракурса, но впервые в жизни во мне не находилось храбрости. Потому я лишь стояла и ждала, прислушиваясь к влажным звукам, скрипу пружин и стонам. Вскоре Людвиг завершил своё дело. Стало тише, пока он восстанавливал дыхание.

– Мне так нравится уровень нашего сотрудничества, Мария, – рассмеялся он сипло, и я всё же заглянула в щель.

Он нагнулся к девушке и поцеловал её в плечо, после чего скатился с кровати.

– Ты определённо лучше сестры, – отметил довольно, а на моём языке разлился привкус желчи, вызывая рвотный позыв.

Мария не ответила, лишь скромно села, прикрываясь ночной сорочкой, и слизнула кровь с губ. Людвиг нагнулся к ней, с улыбкой провёл пальцами по её бледной щеке, ущипнул кожу и отпустил, усмехнувшись на терпеливое молчание девушки.

– Определённо лучше, – хохотнул он и направился к своим вещам.

В комнате снова установилось безмолвие, пока он одевался.

– До завтра, – он подмигнул угрюмо молчавшей девушке голубым глазом и двинулся прочь, на ходу растрепав короткие светлые пряди.

Когда за ним закрылась дверь, по помещению разлился придушенный всхлип Марии. Она легла на живот и разрыдалась в голос, приглушая жалобные всхлипы подушкой. Я прикрыла рот рукой. По моим щекам понеслись безмолвные слёзы. Мне было мучительно больно, но я не могла выйти, ведь сестра стала ещё одной подозреваемой в моём убийстве.

Не знаю, сколько мы так плакали, я бесшумно, Мария громко, счёт времени растворился в громких всхлипах и болезненных ударах моего сердца. Вскоре сестра успокоилась и, чуть пошатываясь, направилась в купальню. Там, судя по звукам, ополоснулась после близости с Людвигом. Я размышляла о том, чтобы уйти, но что-то удерживало, мне не хотелось так быстро прощаться с сестрой, несмотря на неоднозначность ситуации и возникшие сомнения.

Мария покинула купальню довольно быстро, вышла в новой сорочке и тапочках, но отправилась не к кровати, а вышла в гостиную. Раздался почти неслышный скрежет отъезжающей двери потайного хода. Настороженность во мне усилилась, я направилась за сестрой, успела скользнуть в закрывающуюся дверь выдвижной стены и скрыться за поворотом в другой коридор. Мария, впрочем, не оборачивалась, спешно стремилась к своей цели. Её поведение озадачивало, но терпение меня не подводило, потому я двигалась бесшумно и осторожно. Тем более, и ждать долго не пришлось. Сестра перешла в мои покои, сразу пробежала в спальню и залезла в мою кровать. Я заглянула в комнату с опозданием, и мне предстал момент, как она отчаянно обнимает мою подушку и громко вдыхает её аромат. Наверное, бельё ещё хранит мой запах.

– Мне так не хватает тебя, Джианна, – прошептала срывающимся голосом Мария.

По моим щекам вновь побежали слёзы. Я шмыгнула за прикрытие стены и зажмурилась, пытаясь удержать чувства в узде. Хотелось подойти к сестре, обнять, утешить, заверить в своей защите, но правда моей жизни незавидна: я не в состоянии помочь даже себе. Дарить Марии надежду, чтобы, возможно, вновь лишить – жестоко. Сначала мне нужно твёрдо встать на ноги, подготовиться, выяснить, что происходит во дворце, и только потом начать действовать.

Мария быстро уснула, видимо, утомлённая сложным днём. Мне следовало уйти, но я не сдержалась, приблизилась к кровати, нагнулась к сестре и мимолётно поцеловала её в лоб.

– Джианна… – пробормотала она сквозь дрёму, потянувшись ко мне.

Но мне пришлось отпрянуть и поспешно покинуть комнату. Глаза снова наполнялись слезами, мне было физически больно оставлять сестру в беде, но и остаться я не могла. И так задержалась.

Обратный путь прошёл намного легче и быстрее, благодаря доступу к тайным переходам. Уже через час быстрого бега я добралась до коридора жилого здания третьего курса. Царила тишина, никакого переполоха и поисков потерянного гладио.

– Ты поздно, – пробормотала Саша, когда я появилась в нашей комнате.

– Заснула наверху, – повинилась, скользнув под одеяло.

Соседка не ответила, снова унеслась в страну сновидений, а вот я ещё долго лежала, глядя в потолок и обдумывая все события сегодняшнего дня, чтобы уложить их в голове. И про себя решила, что не имею права сомневаться в Марии. Она всегда была на моей стороне, всегда со мной даже во вред себе. Если её как-то и привлекли к заговору против меня, то обманом и неосознанно. Либо связь с Людвигом и вовсе не имеет отношения к моей смерти, в конце концов, оставшись одна, она находилась в поисках нового защитника. Но мой бывший жених оказался подлецом. Лучше пока сосредоточиться на отце, он представляет угрозу для Марии, а значит, следует найти тихий способ обезвредить его. Например, найти доказательства готовящегося убийства и выяснить характер экспериментов с Лионелем.

Естественно, после насыщенной ночи я проснулась совершенно разбитой. К счастью, на состоянии тела лёгкий недосып особо не сказывался, утренняя тренировка прошла легко. А вот собеседник из меня сегодня был ужасный, но я всё равно старалась не обижать размышляющую вслух Сашу и временами хоть что-то ей отвечать.

Начавшийся так ужасно день не мог продолжиться спокойно. Стоило в обед нам с соседкой сесть за столик с подносами в руках, как стулья напротив занял Паулюс со своими подпевалами Стейницем и Крессом.

– Тут прошёл слушок, что ты и есть та невозможная гладио «А-плюс»-класса, а я думал на твою синеволосую подругу, – протянул брюнет, довольно скалясь. Соседка опустила голову, прячась от похабного взгляда парня. – Многие желают тебя получить, лучше как можно быстрее заключить союз…

– С тобой? – предположила я устало, перебивая его.

– Ты умная, – щёлкнул он пальцами, а долговязый Стейниц и полноватый Кресс расхохотались.

Злость защекотала горло ароматом горькой желчи. Магия взметнулась в резерве, даже не знаю, как удалось её удержать и сохранить невозмутимость на лице.

– Нам часто говорят, что не гладио выбирает мастера, но вот нестыковка, – последнее слово растянула, специально делая длинную паузу. – Очередь из мастеров, желающих союза со мной, говорит об обратном. Скажите, мастер Паулюс, почему я должна сформировать связь именно с вами, а не, скажем, с прославленным мастером-опустошителем Заном? – и с самым наивным видом замолкла, ожидая его ответа.

Серые глаза парня наполнились бешенством, а Стейниц с Крессом переглянулись, недоумённо задумавшись над ответом. Ведь любой, находящийся в здравом уме, понимает, что находящийся на вершине военной цепи Зан – лучшая партия для любого гладио. Особенно в свете его лояльного отношения к своему оружию.

– С этим безродным выскочкой? Серьёзно? – скривился Паулюс. Ну да, Зана не принимали из-за происхождения. Он был из простой семьи. – Его допрашивали по делу об убийстве принцессы Джианны, если ты не знала. Нужны тебе эти проблемы с возможным убийцей?

– Я не знаю, – мотнула головой, расширяя глаза словно в изумлении. – Передо мной сложный выбор, все меня хотят, но быть я могу лишь с одним из мастеров. Наверное, надо составить список, собрать немного информации о прошлом каждого, чтобы случайно не нарваться на возможного убийцу. Может, каждый из вас напишет эссе о себе, чтобы ускорить этот процесс?

– Что?! – лежащие на столе ладони Паулюса сжались в кулаки. – Как ты смеешь, глупая гладио?! – прошипел озлобленно и потянулся ко мне, намеренный схватить за ворот мундира.

Я же резко оттолкнулась назад, опрокидывая стул, и поддела носком сапога столешницу снизу. Лёгкий столик перевернулся за миг, вываливая на ноги парней содержимое наших с Сашей подносов с едой. А я легко перекувыркнулась через плечо и подскочила на ноги.

– Ну зачем вы меня толкнули, мастер Паулюс?! – вопросила плаксиво, играя полнейшее недоумение. – Наша еда же пропала.

– Тварь… – Паулюс прекратил отряхивать кашу со своих форменных брюк и направился ко мне.

– Вы что? – я начала отступать от него, выискивая в помещении преподавателей.

Чужих гладио обижать нельзя, это привилегия личного мастера. А пока я собственность академии, меня будут защищать.

– Не подходи к ней! – Саша бросилась было ко мне, но вскрикнула, когда её схватил за руку Кресс, встряхнул и замахнулся, намереваясь ударить.

Злость взъярилась во мне огненным гейзером, выливаясь в неподдающуюся контролю вспышку магии. Я рванула к Саше, и время в этот миг будто замедлилось. Показалось, душа отделилась от тела и скользнула вперёд, выбирая точку перемещения, и через миг я оказалась в этом месте, вклиниваясь между соседкой и Крессом. Меня окружило чернильно-бордовое покачивающееся марево. Режущая аура. Сильная способность и приятная, хоть и не особо редкая. Но что произошло до этого? Как я так быстро переместилась? И мне не почудилось, потому как все смотрят на меня в шоке и недоумении.

– Прекратить беспорядок! – передо мной выросла фигура Конрада. Опустошитель предстал во влажных после дождя плаще и фуражке. Похоже, только появился в столовой. – Вы, трое – выговор в личное дело, три месяца трудовой отработки и запрет на приближение к этим гладио.

– Но… но это она, – начал было возмущаться Паулюс. – Это спектакль!

– И карцер вам лично за пререкания со старшим по званию, – припечатал Конрад, оборачиваясь к нам. – Ты… Саша – отправляйся к лекарю, а ты, Джейна, за мной.

– Не надо было толкаться, – буркнула я кипящему от негодования Паулюсу, прежде чем двинуться следом за Заном.

Парень скрипнул зубами от злости. Этот тихий скрежет разлился волной удовлетворения в душе. Только оставалось непонятным, куда меня ведёт Зан и что собирается сделать. Может, заметил мой маленький манёвр? Или снова хочет накормить шоколадом?

Конрад шёл молча, я тоже не спешила начинать разговор, так что мы добрались до одного из кабинетов, так не проронив ни слова. Мельком оглядев небольшое помещение с письменным столом, стеллажами, несколькими шкафами в тёмном лакированном дереве и софу с креслом, я отметила присутствие личных вещей Зана. Похоже, он перебрался поближе к новой партии гладио, либо перевёлся в преподаватели, пока не может участвовать в боях. Надо бы узнать.

Дверь кабинета закрылась за моей спиной, щёлкнул замок и вокруг нас поднялся купол безмолвия, отрезая от всех звуков извне. Мы оказались в вакууме, наедине, и от этого осознания волоски на теле приподнялись, а мышцы затрещали от напряжения.

– Меня накажут? – предположила, оборачиваясь к мужчине.

Конрад выглядел не злым, скорее задумчивым, что несколько сбило с толку.

– Джейна… как ты это сделала?

– Что сделала? – склонив голову к плечу, я хлопнула в недоумении глазами.

Сама пока в полной мере не осмыслила произошедшее. Это точно было проявление магических способностей. Судя по ощущениям, оно стоило мне четверти резерва, что невероятно странно. Некоторые гладио действительно проявляли в себе различные особенности вроде возникшей вокруг меня режущей ауры, но я никогда не слышала о столь быстром перемещении. Зан, судя по выражению его лица, тоже.

– Ты будто исчезла и появилась в другом месте. Как ты это сделала?

– А-а-а, – я продолжала играть растерянность. – Кресс напал на Сашу, я хотела её защитить и вдруг оказалась между ними. Раз и уже там. Так быстро рванула к ней, что голова закружилась.

– Хочешь сказать, ты просто быстро бегаешь? – густые брови Зана приподнялись в выражении недоверия.

– Да, мне так показалось, – пожала я плечами. Лучше пока играть в дурочку и всё отрицать. – Это не так?

Конрад поджал тонкие губы и присмотрелся к моему лицу. Наступила тягучая тишина, пока он обдумывал мои слова. Но меня долгими паузами не взять, я сама в них мастер.

– Присядь-ка, поговорим.

Он двинулся к стоящей справа от стола вешалке, на которую сбросил влажный плащ и повесил фуражку. Мне пришлось занять стул напротив письменного стола. Взгляд прикипел к рамке с изображением Зана с его гладио Луисом, жилистым и сдержанным шатеном с добрыми карими глазами. А он и был таким, великодушным, сочувствующим. Помню, он пытался поделиться со мной своим сухпайком, когда мы оказались отрезанными от отряда в лесу. Ведь и Луиса больше нет в живых.

– Мой гладио. Луис. Он погиб при взрыве во дворце, – сдержанно сообщил Конрад, присаживаясь в своё кресло.

Кажется, я слишком долго рассматривала изображение.

– Жаль, что вы лишились своего оружия. Надеюсь, замена вас удовлетворит.

Старалась говорить механически, хотя внутренне ощущала тоску по добряку Луису.

– Разве можно заменить друга? – вздохнул он, продолжая присматриваться к моему лицу.

– Дружба гладио и мастера… О том же говорил мастер-защитник Бруно Аденауэр.

– Да ну? – суровое лицо мужчины ожесточилось. – Бруно… – и дёрнул головой, словно заставляя себя замолчать.

– Он вам не нравится? Он плохой? – уточнила я встревоженно, надеясь на подробности.

– Скажем так, он не лучший для тебя мастер.

– А кто лучший? Вы?

– Возможно, – на его щеках заходили желваки, взгляд синих глаз сделался препарирующим.

– Паулюс назвал вас убийцей. Как мне к этому относиться?

Раздался приглушённый хруст костяшек пальцев. Конрад сжал под столом ладони в кулаки. Его взгляд наполнился злобой.

– Относиться как ко лжи. Принцесса мне доверяла, допускала в королевское крыло, враг воспользовался нашей предстоящей встречей. Потому она оказалась одна и без охраны, ждала меня. А я считал, что она отменила встречу, – сапфировый взгляд Конрада потускнел. И пусть я специально подняла эту тему, чтобы вызвать его на эмоции, но ощущала боль в груди. – Я в этот момент находился на входе во дворец.

– Значит, это неправда и вы не желали принцессе зла?

– Я глубоко уважал Джианну и… – он опустил голову и гулко сглотнул. – Скорблю по ней. Она могла изменить Традан. Идеалистка, совершенно не похожая на короля. Потому её и убрали.

Он говорил обо мне с восторженностью и сожалением, казался искренним, что пробуждало множество сомнений. А их и так немало во мне.

– Кто? Те, кто не желал изменений? – я подалась к нему, изображая любопытство.

Сомневалась, что Конрад выдаст мне список имён с кодами от домов, но жизнь умела удивлять. Я вот недавно умерла, но вдруг воскресла.

– Расследование ведётся. И это не та тема, которую следует поднимать гладио, – голос Конрада стал жёстче. – Не могу понять, Джейна, ты изображаешь наивность или действительно временами глупеешь?

– Я родилась месяц назад, – напомнила ему, подавляя возмущение.

Раньше бы никогда не позволила оскорблять меня в лицо. В последнее время даже отец предпочитал мне улыбаться. Но гордость – вредная черта для любого, не только для гладио, надо уметь её смирять ради выживания.

– А кажется, прошло больше времени. Как ты спровоцировала Паулюса?

– Я спровоцировала? Лишь попросила помочь мне с составлением характеристики всех претендентов на меня и написать про себя эссе. Так нельзя?

На губах опустошителя появилась усмешка, больше похожая на оскал.

– Думаю, мне стоит бояться за мастеров, а не за тебя, но всё-таки возьми вот это, – он открыл ящик стола и вытянул из него простые на вид часы. – Нижняя кнопка – сигнал тревоги для меня. Если почувствуешь опасность, если тебя зажмут, попытаются заставить что-то выпить, съесть, вызывай меня. Пока я ответственный за безопасность вашей партии и почти постоянно нахожусь в академии.

– И ночью?

– А по ночам тебе лучше находиться в своей комнате, – на этот раз его смешок будто был искренним.

– Мне нравится читать на чердаке.

– Плохая идея. Лучше не оставаться одной в закрытых местах, где тебя могут застать врасплох.

– Почему?

– Ты гладио редкого класса. Чтобы установить с тобой связь, мужчине нужно отсутствие чести и две минуты твоей беспомощности.

По телу скользнул холодок. Я это всё понимала, но представшая вчера в комнате Марии сцена вновь ярко вспыхнула перед глазами, вызывая страх и омерзение в душе. Не только гладио беззащитны перед желаниями подлых людей.