Я не твоё оружие. Академия Мастеров

Алекс Найт

Я не твоё оружие. Академия Мастеров

Пролог

– Давай отменим твою свадьбу и сбежим, – смешно надула губы Мария, моя младшая сестра. – Будем гулять и есть ванильную вату.

– Тебе не пять, а уже восемнадцать, хватит гримасничать, – наказала я ей, бросив короткий взгляд на ростовое зеркало.

Белоснежное кружево, вышитая жемчугом парча, безупречные причёска и макияж. Образ вышел идеальным, даже слишком. Хмыкнув, я сбросила с ног туфли и двинулась в гардеробную на поиски удобных ботинок.

– Ну, Джианна! – скрестив руки на груди, она плюхнулась на мою кровать. – Ты только вернулась с передовой и сразу на свадьбу. Мы почти не видимся!

– Могу тебя успокоить тем, что с женихом я не виделась полгода. Мы с Людвигом встретимся только на церемонии, – я направилась к сестре, про себя тяжко вздохнув. Сегодня мне предстоит не только свадьба, но и первая брачная ночь, а мы с женихом держались за руки только после затяжной тренировки. – Не дуйся, так надо, – присев возле Мари, обняла её хрупкие плечи.

У нас разные матери, потому мы совсем не похожи: она светлая шатенка, я почти брюнетка, у неё голубые глаза, а у меня – зелёные с алыми прожилками. Во мне не было её изящества и аристократичной худобы, моё тело состояло из мышц и шрамов.

Королеве надлежало давать пример подданным, а наша страна находилась в состоянии войны с тварями Разлома, беспощадными монстрами, что появлялись из протянувшегося через всю нашу территорию портала в другой мир. Потому вместо балов я посещала тренировки по магическому искусству, вместо музицирования изучала основы владения холодным оружием и рукопашную, вместо первой влюблённости и юношеских шалостей занималась политикой.

И я добилась своего: построила безупречную военную карьеру, договорилась о выгодном династическом браке с максимально удобным мужем. Осталось лишь сыграть свадьбу и получить корону. На меня равнялись, меня боялись и уважали, потому что только мне было под силу изменить традиции нашей страны.

– Я скучаю по тебе. Мне сложно во дворце, – призналась она тихо и посмотрела на меня полными слёз глазами. – Я думала, как только получишь второй ранг, мы будем чаще видеться, а ты выходишь замуж.

– Наоборот, я буду чаще бывать во дворце, займусь политическими вопросами вплотную.

– Опять ты о политике, – снова надулась она.

– Мари, ведь и тебе скоро будет не до меня. Ты поступаешь в Академию Мастеров.

– Мне страшно, я не такая сильная, как ты, Джианна, – пожаловалась она.

– У тебя высокая планка, – рассмеялась я, пытаясь её подбодрить. – А кто ставит высокие цели, тот и высоко взлетает.

– Я не хочу высоких взлётов, просто хочу быть счастлива.

– Наше счастье в служении стране, – я тронула пальцем покрасневший нос Марии. Её кожа сразу покрывается румянцем, когда она расстроена. – Ты зря переживаешь, теперь мы будем видеться постоянно. Поверь. Можем тренироваться вместе по утрам.

– Правда? И тебе… не будет скучно со мной?

– Будет, конечно, – фыркнула я. – Но ради тебя потерплю.

– Джианна! – сердито насупилась она и толкнула меня в плечо.

Я рассмеялась, обняла её и чмокнула в лоб. На светлой коже проявился след красной помады.

– Прости, – я тут же принялась стирать алый отпечаток моих губ.

В дверь постучали. В комнату вошла Лиис, моя гладио.

Традан – особенная страна. У нас не рождаются маги, что способны своими заклинаниями обратить реки вспять или создать землетрясение, потому мы развивались в другом направлении: машиностроении, инженерном деле и в работе с человеческим телом. Траданцы уподобились богам: научились создавать совершенных людей. Живое оружие, которое мы называем гладио. В союзе с магом оно становится мощной силой, способной противостоять врагам и защищать свою родину. Вот только сама родина несправедлива к своим созданиям.

Гладио по строению тела почти ничем не отличаются от обычных людей, но магическая составляющая позволяет им обращаться оружием. Они чувствуют боль, могут любить и страдать. Они как мы, но из-за своего искусственного происхождения приравнены к вещам, не имеют почти никаких свобод и прав. Гладио всегда собственность мастера. И тот может делать со своей вещью всё, что пожелает.

– Что-то случилось, Лиис? – обратилась я к своей боевой подруге.

– Тебе записка, Джи, – она протянула мне небольшой запечатанный конверт.

Мне чуждо отношение к гладио, как к вещам. Лиис для меня – друг и товарищ. Мы стали единой командой в академии и с тех пор не расставались. Я могла поделиться с ней любой тайной, без раздумий довериться ей в бою и ринулась бы защищать её ценой жизни. А она в ответ была верна мне до конца. Я бы желала ей иной жизни, не только служения мне, но и любви, семьи, детей, достойной старости, потому намеревалась со временем изменить законодательство Традана в отношении гладио. Тем более, у меня в этом вопросе имелась серьёзная поддержка других стран.

– От кого? – я забрала конверт и тут же его открыла.

Не стала проверять артефактом, ведь полностью доверяла Лиис.

– От мастера-опустошителя Конрада Зана, – ответила чуть тише, будто делилась секретом.

– От Конрада? – удивилась я. – Что он хочет? – И вчиталась в пару строк послания.

«Джианна, нам нужно поговорить. Встретимся в пурпурной гостиной в десять».

Перед мысленным взором встало его суровое лицо с колючими синими глазами и неодобрительно поджатыми твёрдыми губами. Конрад Зан— своеобразный мужчина, жёсткий, холодный, бескомпромиссный. Не счесть, сколько раз мы сталкивались на передовой, спорили до хрипоты, доказывая свою правоту. Он всегда считал, что принцессам не место на войне. Я не разделяла его мнения, и мне понадобилось много времени, чтобы убедить и его. А теперь он просил о срочной встрече в день моей свадьбы. Интересно…

– Ты пойдёшь? – спросила Лиис.

– Свадьба через час, – подала голос Мария. – Что этому злюке надо?

У Зана довольно своеобразная репутация. Он не из аристократов, но сильнейший мастер нашей армии. Его многие считают выскочкой, зазнавшимся из-за своих успехов и удачного союза с гладио «C»-класса. Но это не так, я успела его узнать. Ему свойственно много пороков, но гордыня не в их числе.

– Я подумаю. Спасибо, Лиис. Иди к остальным. У гладио сегодня свой праздник.

– Лучше я пойду с тобой, – нахмурилась она.

– Пурпурная гостиная рядом, – отмахнулась я. – Иди отдыхай.

– Не хочешь, чтобы гладио нарушала регламент? – догадалась она.

– Прости. Я и так часто иду вопреки правилам и традициям, не стоит злить моих противников. И это Конрад, он мне верен.

– Хорошо, – вздохнула она. – Я всё понимаю.

Лиис не скрывала своей тревоги, но послушалась и ушла. А я всё-таки добралась до гардероба и надела удобные белые ботинки от торжественного варианта военной формы. Главное, не ходить слишком размашисто, чтобы никто не заметил.

Мария надулась, но отправилась к себе завершать приготовления перед церемонией. Я была собрана, потому всё-таки решила встретиться с Конрадом. Вряд ли бы он вызвал меня в день свадьбы по незначительному делу.

Пурпурная гостиная находилась на этаж ниже, потому путь занял всего пять минут. Но охрана всё равно последовала за мной и проверила помещение, прежде чем пустить меня. Я толкнула дверь, заглянула внутрь. Сумрак за окном и отсутствие освещения придавали мрачность помещению, выполненному в бордовых и золотых тонах.

– Конрад? – я прошла внутрь и обогнула кресло, стоящее высокой спинкой к входу, но оно оказалось пустым.

Ещё не пришёл? Или передумал? Подождать либо стоит вернуться к себе?

Но поток мыслей прервался, когда грудь пронзило жуткой болью. Задохнувшись, я нагнулась и удержалась за спинку кресла, пытаясь не упасть.

– Лиис… Лиис… – зашептала непослушными губами.

Связь с гладио прервалась, вместо сердца будто осталась кровоточащая дыра. Но почему? Что с ней? Она ведь жива?

А дальше всё происходило слишком быстро, чтобы успеть хоть что-то изменить. Кто-то схватил меня за волосы сзади. Резкий рывок, вынудивший выпрямиться и выгнуться в спине, мелькание стали кинжала перед глазами и золото рукояти, зажатой рукой в кожаной перчатке. Острое лезвие легко преодолело щит и скользнуло по беззащитно открытому горлу. По груди потекло что-то горячее. Рот наполнился солёной кровью. Хватка на волосах исчезла. Судорожно водя пальцами по кровоточащей ране, я повалилась на пушистый ковёр.

Алая кровь сливалась по цвету с бордовым ворсом. Боль от потери верной подруги объединялась с агонией подбирающейся смерти. Кое-как повернув голову, я попыталась отыскать взглядом убийцу, но не увидела никого. Преступник скрылся. Трус даже не стал показываться. Красная как кровь обстановка комнаты померкла в мареве набежавших на глаза слёз. Конец настиг меня не в бою с монстром, смерть подобралась со спины и ударила из тени, не позволив даже увидеть лица предателя. Все мои достижения, весь мой долгий путь к мечте, всё мирское теряло значение, выталкивая на передний план скорбь из-за безвозвратной потери немногих любимых.

– Лиис… Мари… Простите… – прошелестела.

И реальность обратилась темнотой бесконечности.

Задохнувшись от ужаса, я вынырнула из водной толщи. Тело дрожало, пальцы скользили по горлу, но не находили раны. Меня спасли? Где я? Паникующий взгляд забегал по обстановке смутно знакомого помещения. Лабораторное оборудование. Стеклянные камеры с погружёнными в физиологический раствор телами гладио. И я в такой же камере…

– Что?.. – прошептала испуганно и не узнала свой голос.

Взгляд рванул вниз, сосредоточился на отражении в волнующейся водной глади зеленоватой жидкости. Стройная фигура, незнакомые черты лица. Я присмотрелась к рукам. Они были чужими, тонкими, девственно-чистыми. Ни единого шрама или изъяна. И волосы красные, а не тёмные. Это не я, не моё тело. Что же происходит?!

Глава 1

/Джианна Аскания/

Адреналин ударил в кровь, прогоняя панику. Я приподнялась на бортике камеры, перекинула через него ноги и аккуратно сползла на пол. Тело подрагивало от слабости, воспринималось чужим и неповоротливым, руки вообще почти не слушались.

Умом я понимала, что происходит, но душой не желала верить, потому упрямо брела вдоль рядов других камер к соседнему помещению. Царила тишина, словно в могиле, лишь раздавалось шлёпанье моих босых ступней по плитке пола. На мне не было ни лоскута одежды, что тоже говорило о многом. Гладио, как и люди, приходят в этот мир голыми, но не младенцами. Их создают взрослыми и готовыми сражаться. Разве что не нашли способ вливать в них весь массив нужных знаний и установок.

Лаборатория осталась позади, я перешла в соседнюю комнату и активировала свет. Тьма рассеялась, являя унылое помещение раздевалки с десятком стеллажей с пронумерованными размерной сеткой полками. На каждой лежали стопки комплектов одежды. Но меня интересовало другое. Я приблизилась к потемневшему от времени зеркалу и замерла, рассматривая себя помертвевшим взглядом.

Отражение показало мне совершенную незнакомку. Длинные мокрые рыжие волосы, наверняка почти красные, когда высохнут. Гладио придавали необычную и иногда экзотичную внешность, из них лепили красавиц и красавцев, чтобы мастерам было приятнее. Вот и меня не обделили: правильные черты лица, пухлые губы, подтянутое стройное тело с полной грудью. Такой красотой бы просто любоваться, вот только гладио – оружие. Живое, чувствующее, но оружие. Почти вещь в реальности Традана. И меня сделали гладио, когда я должна была стать королевой.

Злость поднялась бурей в душе. Рука взметнулась, чтобы разбить прокля́тое зеркало. И моя ладонь изменилась, вытянулась светящимся зелёным светом лезвием. Испугавшись внезапной трансформации, я отступила, поскользнулась на плитке и чуть не упала. Но в последний момент оттолкнулась свободной рукой от пола и резко подскочила на ноги. Сердце стучало как бешеное. Я давно привыкла к поразительной реакции и ловкости гладио, но теперь была изумлена словно маленькая девочка. Человек, несмотря на всю физическую подготовку, упал бы.

– Как это возможно? – нахмурившись, я вновь приблизилась к зеркалу, провела пальцами по гладкой поверхности.

Незнакомка с той стороны в точности повторила мои действия. Её взгляд сверкнул знакомым огнём. Сердце дрогнуло в тревоге. Я наклонилась, присмотрелась к лицу. Глаза… были будто моими. Зелёными с алыми прожилками. Злость сменилась ужасом, но паника была бы лишней, потому мозг пытался осмыслить произошедшее.

Гладио не несут в себе цельные души умерших, каждое живое оружие уникально, в него вкладывают лишь множества их последков , формируя существо со своим характером и особенностями. А ловля цельных душ умерших законодательно запрещена, как и их воскрешение в новом теле. Выходит, кто-то поступил именно так. Убил меня, поймал мою душу и вложил её в тело создаваемого гладио. Более того, добавил части моего тела.

Предположим, смерти мне желали многие, решиться могли единицы, не больше, но и то с огромным риском для себя. Только даже если кто-то пошёл на убийство, зачем возрождать меня с дополнениями от старого тела? Решил поиздеваться над бывшей почти-королевой? Надругаться? Просто понаблюдать за моими метаниями?

Впрочем, вряд ли злодей явится прямо сейчас, чтобы в красках рассказать о причинах. Иначе бы я очнулась не в лаборатории академии. А это именно она. Здесь производят гладио для сильнейших мастеров страны, здесь они приходят в этот мир. Потому этот зал называют комнатой «пробуждения». И здесь заново родилась я. Иронично, меня сделали собственностью Традана.

– А ведь я могу завершить эту игру прямо сейчас! – произнесла гневно в пустоту помещения и вновь обратила руку мечом.

Острое лезвие коснулось светлой кожи шеи. Из раны показалась алая капля крови. Воспоминания ударили с особой силой. Пурпурная гостиная, кровь на бордовом ковре, слёзы на глазах и мучительная агония смерти в неизвестности о личности убийцы и судьбе дорогой подруги. Прошлое пробивало тело дрожью, пытаясь развеять мою решимость. Сердито выдохнув, я подавила порыв опустить оружие. Простояла так минут пять, углубляя рану, но ничего не произошло. Никто не пришёл. То ли не было наблюдателя, то ли он не поверил в мой блеф. Может, этот шаг и нарушил бы планы убийцы, но мне больше нравится наблюдать мучения своих врагов, а не только представлять их.

Хмыкнув, я развеяла оружие и размазала кровь по безупречной коже. Так-то лучше. Может, и лицо поправить, чтобы не выглядеть такой… сладкой? Мастера часто спят со своими гладио, а первая близость позволяет моментально закрепить связь. Иногда на такое идут, чтобы забрать себе более сильное оружие. Но мой опыт показывает, что уважение и внимательность к чужим нуждам формируют связь куда крепче. Мы с Лиис стали подругами в академии и пронесли свою дружбу через годы. Что с ней теперь? Жива ли она? Ведь выходит, что я умерла. Как мою смерть переживает Мария? Надо выяснить, но для начала разобраться в происходящем.

Я вернулась в лабораторию и миновала длинный зал с камерами, отметив про себя количество гладио в них, и перешла в соседнее помещение, небольшую комнату, заставленную стеклянными стеллажами с записями, реактивами и оборудованием. Здесь обычно проводили время инженеры, следили за развитием гладио, вели журнал наблюдений. Именно он меня и интересовал. К счастью, лаборатория охранялась, и внутри неё не стремились прятать документы. Нужная мне вещь нашлась прямо на столе.

– Месяц, – отметила я, присмотревшись к дате последней записи.

Прошёл месяц с моей смерти и несостоявшейся свадьбы. Тогда странно, почему создали столько гладио в середине учебного года.

Дальше я отыскала записи о себе по порядковому номеру своей камеры. И те оказались залиты каким-то раствором. Строчки почти расплылись. Подозрительно и очень интересно. Видимо, и здесь постарался мой убийца. Конрад, судя по всему, он же вызвал меня на тот разговор, что так и не состоялся, но стал для меня последним.

– И что же мне делать? – скрестив руки, я хмыкнула на непривычный размер груди.

Раньше она была удобнее. Как и всё моё тело… Привычное, любимое и ныне мёртвое. Шок постепенно проходил, накатывало осознание, наверное, поэтому глаза начали пощипывать слёзы. А ведь нет больше ничего, что делало меня собой. Осталась лишь душа, но в самом неудачном теле. Самое смешное состоит в том, что мне хотелось дать свободу гладио, но я не успела и сама угодила в ловушку положения живого оружия в Традане. Нет больше принцессы Джианны, она похоронена, как и её достижения, прошлые связи, мечты, тайные грёзы. Всё, к чему я многие годы шла упорным трудом и силой воли, забрали у меня за миг касания кинжала кожи. Один порез – и моя жизнь оборвалась. Но убийце оказалось этого недостаточно, он поймал мою душу, вырвал глаза и вложил украденное в новое тело.

Судорожно выдохнув, я мотнула головой и зажмурилась. С ресниц соскользнули капли слёз. Горячие, особенно на фоне холода лаборатории. Я не плачу, королева должна быть сильной, но… сегодня день моего рождения в новом теле, потому можно позволить себе слабости. Ненадолго, лишь на пару мгновений. Меня лишили всего, но не моего характера, скверного, будем честны. Я это так просто не оставлю. Убийца ещё пожалеет, что решился надо мной надругаться.

Но начинать надо с малого, например, не помешало бы одеться. Мне досталось не просто тело, а настоящее оружие, но оно тоже мёрзнет. Вот только встаёт вопрос объяснения моего раннего пробуждения. Гладио приходят в этот мир растерянными, как и все дети, они не идут одеваться и причёсываться. Я вновь присмотрелась к журналу. Завтра утром планировали выведение из сна. Пожалуй, разбудим всех раньше, и инженеров, и охрану, ну и гладио, само собой. Нечего разлёживаться, раз я не сплю.

План сформировался, можно было приступить к его воплощению. Первым делом я окончательно испортила журнал, скинув на него реактив с полки. Естественно, есть дубликат в накопителе, но, думаю, убийца разобрался и с ним. Дальше я прошлась по камерам с гладио и переставила таймер пробуждения, ну и вернулась в свою «материнскую утробу» в ожидании начала представления.

Таймер подошёл к нужному моменту, как раз когда мне удалось удобно устроиться. Раздались щелчки, звуки разгерметизации и громкие вздохи юношей и девушек. Как и я только недавно, они выныривали из физраствора и растерянно озирались. Ничего, скоро подоспеет группа поддержки, всё расскажет, подскажет, поможет и успокоит. Я не раз присутствовала при пробуждениях. Всё пройдёт по отработанной схеме.

Вскоре и мне пришлось выбраться из своей камеры, играя озадаченность внезапным «рождением», а там, изображая исследовательский интерес, оставалось задеть контур защиты. Скоро пройдёт тревога. А пока до нас добирались, обнажённые девушки и юноши принялись бродить по помещениям, кто-то даже пытался общаться между собой, а некоторые бормотали нечто непонятное на незнакомом языке. Такое бывает, иногда пробуждается память последка души, но она, как правило, быстро исчезает. Впрочем, говорунов я постаралась запомнить, мало ли, может, тоже разделили мою судьбу.

– Гладио! Прошу внимания! – большая железная дверь в дальней части помещения распахнулась, являя главного инженера лаборатории при столичной Академии Мастеров Алоиса Дикмана.

Высокий худощавый брюнет с мерзким въедливым характером. Гладио он любил больше, чем обычных людей, и те и другие отвечали ему взаимностью. Я искренне уважала этого учёного, и, казалось, меня он ненавидел куда меньше, чем остальных представителей человеческого рода.

– Не волнуйтесь, мои дорогие, всё хорошо, – доброжелательно улыбнулся Дикман, хотя общий растрёпанный вид и удивление в карих глазах говорили о высшей степени его шока.

На самом деле подобное на его практике уже случалось, он мне сам рассказывал.

– Прошу вас успокоиться, сейчас мы вам поможем одеться и всё объясним, – уверенно произнёс Алоис.

Он никогда не проявлял ко мне агрессии, но у него высокий доступ. Ему проще всего провести замену гладио. Мог ли он участвовать в заговоре? Со временем выясню, а пока займусь насущным и постараюсь не выдать своей собранности.

Гладио «вшивают» минимальные знания о языке, нормах поведения и морали, но всё это в неактивной стадии, потому каждому из «новорождённых» предстояло освоиться, осмыслить происходящее и со временем сформировать характер. Месяц они будут учиться обслуживать себя, читать, писать, ну и вникать в новую реальность.

А мне предстоит продемонстрировать свои актёрские навыки. Жизнь во дворце, конечно, научила меня держать лицо, но будет сложно притворяться потерянным и безропотным оружием, когда в душе я борец. И ведь даже не скажешь, что бывало хуже. Напротив, в более скверную ситуацию мне попадать не приходилось. Если даже удастся доказать, кем я являюсь, гладио не дадут привилегий принцессы. Прошлое не вернуть, надо смириться с этим и думать, как жить дальше. Начало положено, так и продолжу двигаться постепенно. Мне больше ничего и не остаётся, только идти вперёд. Я не умею сдаваться.

– Пойдём, милая, оденемся, ты дрожишь, – Алоис взял меня под руку и потянул за остальными в сторону раздевалки. – Сейчас согреешься, а потом придумаем тебе имя.

Да, мне дадут новое имя. Принцесса Джианна Алоисия Рау Аскания умерла.

– С-па-си-бо, – шёпотом отозвалась я, внимательно присматриваясь к его лицу. Мужчина собрался и больше не казался растерянным. – Я при-ду-маю? – уточнила.

– Можешь и ты, – он улыбнулся мне. – Смышлёная, значит? – и потрепал меня по влажным волосам.

Надо же, мне разрешат выбрать имя. Хоть что-то.

Алоис сумел относительно успокоить пребывающую в замешательстве толпу гладио. Мы перешли в соседнее помещение, а здесь он уговорил всех нас разместиться на скамьях.

– Мы подождём моих помощников, дорогие, – с доброжелательной улыбкой на губах пояснил он. – Но мы с моей ассистенткой покажем, что вам понадобится сделать. Солнце, иди ко мне, – и протянул мне руку.

Я опешила на миг, потом заставила себя проявить ещё несколько мгновений замешательства, после чего неуверенно поднялась и прошла к нему. Он бережно сжал мои пальцы, подвёл к зеркалу. Взгляд мужчины пробежался по моему телу. Нагота явно не вызывала в нём и толики желания, глаза смотрели профессионально-непроницаемо.

И всё же я смутилась. Да, на передовой нет места лишнему стеснению, случаются разные ситуации, приходится мыться, переодеваться и спать по соседству с мужчинами, но это не значит, что военные не обращают внимания на нормы этикета. Напротив, даже в ограниченных условиях мы стараемся проявлять уважение к личному пространству сослуживцев. Так что я впервые за свою жизнь предстала полностью обнажённой перед мужчиной. Вскоре этот момент должен был наступить и так, но только вместо брачной ночи проходило моё просвещение после «рождения».

От этих неприятных мыслей злость заскребла горло, ладони непроизвольно сжались в кулаки. Повезло, что Алоис отправился к ближайшему шкафу, чтобы взять комплект одежды, и ничего не заметил. Но реальность не собиралась проявлять ко мне снисхождение.

– Что у вас происходит, Дикман? – раздался сердитый и весьма знакомый голос.

В помещение стремительно ворвался… Конрад Зан собственной персоной. У меня перехватило дыхание. От неожиданности, от злости, от нереальности момента и возможного подтверждения моих догадок. Неужели мой убийца понял, что поводья вырывают из его рук, и явился проконтролировать? Либо есть другая причина?

Конрад, как всегда, безупречно держал лицо. На меня не смотрел, взгляд глубоких синих глаз был обращён к Алоису. На суровом лице с яркой линией квадратной челюсти застыла маска невозмутимости. Только тонкие губы были поджаты, да два тонких залома между густых бровей выдавали недовольство мастера-опустошителя первого ранга. Реакция на него гладио его не волновала, он неумолимо приближался к главному инженеру. Двигался почти бесшумно, каждое движение было выверено, словно он шёл на бой, а не для выяснения деталей случившегося переполоха. И тёмно-зелёная идеально выглаженная военная форма лишь подчёркивала стать тренированного тела. Даже длинные волосы были собраны в идеальный хвост, а на голове красовалась фуражка, будто Зана не вырвали среди ночи из постели.

– Видимо, кто-то из моих помощников ошибся при установке таймера. Вместо шести утра все гладио проснулись в три, как видите, – от прошлой доброжелательности Алоиса не осталось и следа, он встретил появление Конрада с нескрываемым неприятием.

– Считаете, это просто случайность? – Зан остановился возле Алоиса, чуть склонился к нему, чтобы говорить тише.

На фоне опустошителя инженер казался особенно тщедушным. Сейчас при своей комплекции я бы могла спокойно спрятаться за широкой спиной Конрада, чего не скажешь о Дикмане. Но при уменьшившихся габаритах новое тело обладало смертоносной силой и ловкостью. Я могла убить обоих за секунды.