Наёмник

– Так никто тебе и не говорит, что с людьми сражаться будем, – расхохотался Гасан.

– Я бы предпочел обычного противника, из плоти и крови. Терпеть магию не могу, – я закашлялся от попавшего в лёгкие дыма и хотел было рассказать историю о том, как мы однажды поймали колдуна, но не успел.

Мимо нашего костра, едва не затоптав нас, ураганом пронесся всадник на необыкновенном животном – в полтора раза крупнее самого рослого коня и похожем на бегающего на двух лапах крокодила.

– Разбери меня подземные боги! Это же бифус! – воскликнул Гасан. – Я видел одну из таких ездовых тварей в Азиме. Сейчас их почти не осталось.

– Ты и там побывал? – недоверчиво спросил Герт, который, как я заметил, обожал слушать наши с сутрамцем рассказы.

– Я побывал во всех королевствах Союза Восьми и многих восточных землях, а ещё дважды за южными пределами, – похвастался Гасан. – Когда у Марка закончатся истории, я о многом вам расскажу. Но предупреждаю, от многих из моих рассказов у вас кровь застынет в жилах. А на бифусе, похоже, прибыл гонец к нашему командиру.

Слова сутрамца подтвердились – через четверть часа в лагере поднялся жуткий переполох. Офицеры носились между палатками, будя не успевших толком отдохнуть от дневного перехода бойцов. Я вскочил на ноги, инстинктивно потянувшись к мечу – годы службы в Пограничье научили меня всегда быть готовым к худшему.

Вокруг царила суматоха. В темноте, освещаемой только отблесками костров, солдаты спешно сворачивали походные палатки. Приказы офицеров звучали резко и отрывисто – что-то явно случилось. Что-то серьёзное, раз капитан Галс решил поднять Легион среди ночи.

От костра к костру передавали приказ: «Выступаем немедленно!» Я поспешил затоптать наше кострище – в такие моменты нужно действовать быстро, вопросы можно будет задать потом. Помогая товарищам сворачивать лагерь, я размышлял, что могло заставить Галса принять такое решение. За годы службы я повидал достаточно, чтобы знать – ночные срочные выступления редко предвещают что-то хорошее. Особенно после прибытия гонца на бифусе.

Солдаты работали молча и слаженно – сказывалась дисциплина, которой славился Легион Чёрного Балса. Даже вечно болтливый Гасан притих, сосредоточенно скатывая походный плащ. Только Герт негромко ворчал себе под нос, нащупывая в темноте чехол своего топора.

Меньше чем через час Легион был готов к выступлению. Я окинул последним взглядом древнее святилище Астиры – двенадцать серых валунов теперь казались ещё более зловещими в лунном свете. Дотлевающие костры оставляли за нами шлейф дыма, словно призрачные следы нашего присутствия.

В ночной тьме колонна наёмников двинулась прочь от Вольных Лугов. Куда мы направлялись и что нас ждало впереди, я мог только гадать. Но одно я знал точно – моя жизнь снова делала крутой поворот, и на этот раз я даже не мог предположить, куда он меня приведёт. Впрочем, разве не за этим идут в наёмники? После всего, что случилось в Кифии, может, это и к лучшему.

Позади осталась моя родина, погружающаяся в пучину гражданской войны. Впереди ждало таинственное княжество Зейнон, о котором я слышал только смутные легенды. А пока что мы растворялись в ночной темноте, оставляя за собой только дым догорающих костров да следы сотен ног на мягкой траве. Где-то вдалеке пронзительно закричала ночная птица, словно прощаясь с нами, и этот крик эхом отозвался в моей душе – мне казалось, что я покидаю эти земли надолго, если не навсегда.

Глава 8. Вперёд, к неизведанному!

Я наблюдал, как капитан Галс беседовал с угрюмым гонцом, восседающим на необычном для этих мест ездовом животном. Бифус вместе с всадником возвышался над командиром Легиона, словно башня над его маститым вороным конем. В свитке, доставленном ночью посланцем, содержалась лишь просьба о немедленном выдвижении и заманчивое обещание удвоить оплату за скорейшее прибытие.

– Какой враг вторгся в земли великого князя Визаля? К чему такая спешка? – спрашивал капитан.

Наша колонна, подобно гигантской змее, упрямо ползла вперёд под палящим полуденным солнцем по едва заметной в траве дороге, продавленной крестьянскими повозками. От небольшого передового разъезда наших разведчиков, двигающегося в пятистах шагах впереди основных сил, то и дело отделялись одиночные всадники. Они стремительно взлетали на вершины горбатых холмов и тут же возвращались с докладом к командиру авангарда. Я знал, что такие меры предосторожности были обычным делом для Легиона – мы неукоснительно соблюдали походное построение.

Гонец, укутанный в красный тюрбан так, что наружу глядели лишь небесно-голубые глаза на загорелом лице, вздрогнул после вопроса командующего и испуганно замотал головой, явно не желая отвечать. Его страх казался странным – чего бояться в такой дали от родных земель? Ведь гонцы неприкосновенны в Союзе Восьми. Хотя… король Роэн тоже считал себя в полной безопасности, а чем это закончилось, я знал не понаслышке.

– О враге узнаете на месте, – наконец выдавил посланник, безбожно коверкая кифийские слова. – Через два дня вы должны прибыть в порт Ассау. Там вас уже ждут корабли, посланные моим господином, и умоляю, поторопитесь!

После этих слов он демонстративно уставился вдаль, всем видом показывая, что большего от него не добиться. Я заметил, как капитан улыбнулся – иноземец в своей странной одежде, путешествующий на бифусе, видимо, казался ему забавным.

Мы не прекращали движение целый день и, после короткого ночного привала, к утру добрались до последней пограничной крепости Кифии. Гарнизон беспрепятственно пропустил Легион и позволил пополнить путевые припасы у местных торговцев, прибывших сбыть провизию нам и королевским солдатам.

Комендант крепости узнал меня, и у меня сжалось сердце – этот седой офицер с плохо зажившим шрамом через всю щёку и глаз напомнил мне о прошлой жизни.

Мы сидели в его небольшом кабинете, заваленном старыми картами и свитками. Тусклый свет масляной лампы отбрасывал причудливые тени на стены, где висело потускневшее оружие – молчаливые свидетели прошлых битв. Комендант то и дело прерывал разговор, чтобы сделать пометки на карте кончиком потрёпанного пера. Покрытые старыми шрамами руки слегка подрагивали, когда он указывал на места недавних столкновений с разбойниками.

Мне всегда было больно смотреть на таких, испещрённых шрамами, болеющих душой за свою страну, старых солдат, отдавших всю жизнь служению ей. Удивительно, но во мне, бесшабашном, загубившем военную карьеру офицере Валлоне, постоянно влипающем в неприятные истории, порой просыпались благородные чувства и желания. С разрешения Балса я поделился с комендантом всеми известными мне сведениями о происходящем в столице.

Перейдя границу, мы вступили в Ликию – небольшое, полуцивилизованное, полуварварское царство, входившее в Союз Восьми королевств. Меня всегда удивляло, как эту страну приняли в Союз, учитывая, что почти вся армия ликийцев набиралась из бывших морских пиратов. Я часто слышал, как злые языки утверждали, что если на Ликию нападут, то все жители тотчас удерут в море и ни за что не будут воевать за свою землю. Впрочем, что им было защищать? Бесплодные высушенные восточным мистралем степи? Мёртвые каменистые пустоши? Разве что портовые города с их неплохими укреплениями.

Но я знал, что на море ликийцев боялись все, с кем у Ликии не был заключен мирный договор. Их дромоны с сумасшедшими капитанами забирались дальше всех кораблей из Союза королевств. От моряков-ликийцев, плававших за пределы известных торговых путей, я слышал удивительные истории о неведомых странах, несметных богатствах Островов смерти и Серого континента. Некоторые даже утверждали, что бесстрашные мореходы достигали мифических берегов Земли без названия и таинственного острова Вечных Магов. Правда, чаще всего эти рассказы звучали в прокуренных тавернах, где морские волки пытались очаровать своими подвигами трактирных девиц.

Неделя пути по Ликии прошла вдоль редких деревень. Постепенно на путанице множества дорог стали появляться медленно ползущие кроглы – маленькие повозки приморских жителей, везущих разносортные товары в город-порт Ассау.

Портовый город встретил нас недружелюбно. Ассау управлялся сразу семью градоначальниками, и капитан Галс несколько часов тщетно договаривался с ними впустить в город столь крупный военный отряд. Вопрос разрешился мгновенно, как только посланник Визаля, следовавший по пятам за капитаном, раздал по увесистому мешочку золотых зейнонских монет каждому из жадных до благородного металла управителей.

Порядком измученные дорогой, мы почти час вливались в небольшой, стиснутый стенами коридор «ворот города» под прицелом арбалетных бойниц. Я знал, что такие меры предосторожности были характерны для всех городов Ликии – генейские кочевники нередко под видом торговых караванов проходили в морские порты и оплоты торговой Гильдии, грабя и убивая местных жителей, захватывая загруженные товарами корабли, которые не успевали удрать в море. Без крупных конных отрядов ликийцы никак не могли настичь дерзких разбойников в степи, равно как и давать генейцам сражения на суше, вне крепостей. Постоянное противостояние с Генеей вынудило ликийских царей вступить в Союз Восьми королевств, и бандитские набеги, отражаемые Кифией и сводными отрядами хогрусских рыцарей, почти прекратились. Однако степная угроза сохранялась.

С интересом я разглядывал здания нетипичной для моей страны конструкции. Городские особняки и кварталы бедноты представляли разительный контраст: одни – роскошные и изящные, рвущиеся ввысь с множеством пристроенных разноцветных башенок, другие – поменьше и поскромнее. Великолепные дворцы соседствовали с жалкими лачугами и бесчисленными торговыми лавками.

Больше всего меня поразила гигантская статуя морского бога Варгиса в пятьдесят двойных шагов высотой, установленная на входе в порт. Она поднималась выше любого виденного мной маяка. Изготовленная из непонятно как доставленных на побережье колоссальных глыб красного мрамора, статуя явно была создана не ликийцами. Местные легенды гласили, что это творение сгинувшей человекоподобной расы, вытесненной людьми в морские глубины, и те мстили теперь, вызывая шторма и заставляя морских чудищ нападать на моряков. Глупые суеверия, конечно, но жители Ликии приняли веру в это жестокое божество.

Мы с Гасаном едва шеи себе не посворачивали, задирая головы вверх и разглядывая увенчанную блестящей короной голову статуи. Наша колонна разбилась на небольшие группы по десять-пятнадцать человек, чтобы не загромождать и без того узкую улочку между стиснувшими её домами. По ней, кроме нас, марширующих легионеров, сновали торговцы с повозками, гружёнными пузатыми тюками.

Навстречу нам попадались монахи, чиновники, жрецы разных конфессий, а уж портовых полуобнаженных проституток стояло по три-четыре на углу каждого здания. Жрицы любви с особенным интересом разглядывали нас, уверенно чеканящих шаг пехотинцев. Кавалеристы спешились и вели лошадей следом – по городу было запрещено передвигаться верхом, хотя перевозки грузов это правило не касалось.

Мы с Гасаном переглянулись, заглядевшись на привлекательных девушек. Попытались было незаметно отстать от своего отряда, но строгий окрик Шейлы моментально пресёк нашу затею.

– Мы солдаты удачи или регулярная армия? – недовольно пробурчал Гасан, искоса разглядывая девушек, демонстрирующих свои прелести и зазывающих в глубину крытых двориков.

Я молчал, вновь погрузившись в свои мысли. Последние дни я старался гнать от себя размышления о стремительной череде событий, происшедших в моей жизни. Только сейчас я окончательно осознал, что бесповоротно сменил перспективную должность офицера-гвардейца на сомнительную профессию наёмника.

Даже когда я был в мильвийской тюрьме, в глубине души теплилась надежда каким-то образом вернуться на службу, восстановить доброе имя. К чему мне теперь были прививаемые с детства понятия о чести и благородстве? В Легионе нас учили быть беспощадными к противникам. Единственное требование – безоговорочное подчинение командирам.

Пленных мы практически не брали, своим тяжелораненым соратникам, которым нельзя уже было помочь, оставляли склянку с настоем усыпляющего корня и оставляли умирать на поле боя. Так было заведено в Легионе. Думая об этом, я понимал, что раз изменилась моя жизнь, то чтобы выжить в создавшихся условиях, должен был измениться и я сам.

Правда, я пока плохо представлял себя в новом амплуа, но надеялся решить все вопросы по мере их возникновения. Дальнейшее обдумывание ситуации я решил отложить на потом, к тому же меня настойчиво толкал в плечо Гасан, с тревогой указывающий на причалы, вдоль которых стояли десятки кораблей разных форм и размеров.

Здесь были и плоские, огромные торговые суда, заваленные всевозможными ящиками и амфорами, и боевые дракары ликийцев с бортами, увешанными щитами и хищными металлическими шпиронами на носовой части. Отдельной вереницей покачивались на якорях величавые дромоны с установленными на боевых площадках дальнобойными баллистами. Изящные и превосходящие размерами другие корабли парусники Зейнона стояли особняком, впечатляя высокими мачтами и башенками, подобранными полотнами желтых парусов. Эти морские путешественники словно несли в себе ауру далеких земель Серого континента.

– Я боюсь моря! – заявил Гасан. – Три раза плавал на кораблях и трижды попадал в шторм. В последнем – спасся лишь чудом. Потом пообещал себе, что больше никогда не залезу в эти чёртовы посудины.

На его возмущенное роптание никто внимания не обращал. Офицеры выстраивали нас вдоль пирса, проверяя, не отстал ли кто из бойцов. К каждому отряду был приставлен человек из числа моряков-зейнонцев – они отвечали за размещение солдат на корабле. Я наблюдал, как с помощью хитроумных подъёмных устройств со сложной системой шестерён и противовесов грузили наших лошадей и содержимое обозов.

К несчастью, не обошлось без происшествий. Один из наших новичков, поскользнувшись на мокром трапе, упал в воду. Я с ужасом наблюдал, как он камнем ушел ко дну – в застегнутых и зашнурованных тяжёлых латах у него не было ни малейшего шанса выплыть на поверхность. Матросы тут же нырнули за ним, но когда его вытащили, он уже не дышал.

Я видел, как это происшествие раздосадовало капитана Галса – первая потеря, даже не в бою. Он тут же приказал всем нам снять латы и грузить их на корабли отдельно. Мудрое решение, хотя и запоздалое для нашего утонувшего товарища.

– Плохооое начало, – огорченно протянула Шейла, прекратив бесполезные усилия вдохнуть жизнь в захлебнувшегося солдата. – Ещё не начали сражаться, а уже лишились бойца.

Её слова эхом отозвались в моей душе. Я невольно задумался о том, сколько ещё потерь нас ждёт впереди. Куда мы направляемся? Что за враг там, куда нас ведут? Вопросы без ответов кружились в моей голове, пока я снимал собственные латы, стараясь не думать о том, как беспомощен будет любой из нас без доспехов в случае внезапного нападения на корабль.

Пока Легион размещался на кораблях, я заметил в толпе зевак двух неприметных попрошаек в грязных лохмотьях. Что-то в их поведении показалось мне подозрительным – они тихо переговаривались между собой и внимательно следили за процессом погрузки. Впрочем, я быстро выбросил эти мысли из головы – мало ли кто глазеет на причале? Тогда я ещё не знал, что это были королевские агенты, замаскированные под нищих, и что как только последний из нас ступит на борт зейнонского корабля, они поспешат донести весть новому королю Ансвилу об окончательном отбытии Легиона.

Стоя на палубе и глядя на удаляющийся берег, я чувствовал, как что-то обрывается внутри. Словно последняя ниточка, связывающая меня с прошлой жизнью, с привычным миром, растворялась в морской дымке. Впереди ждала неизвестность.

Глава 9. Морские чудовища

Я задержался на палубе, привалившись к шершавому борту и вдыхая солёный морской воздух, пока остальные солдаты спускались в трюмные каюты. Утреннее солнце только-только поднималось над горизонтом, окрашивая море в странные медные оттенки. В этот момент моё внимание привлёк громадный парусник, величественно входящий в воды порта. На верхушках высоких мачты, казалось, царапавших облака, гордо развевались флаги Хогруса – самого могущественного государства Союза Восьми.

Я невольно залюбовался судном. Даже издалека оно внушало трепет и уважение – каждая деталь, от идеально натянутых вант до искусно вырезанного носового украшения, говорила о непревзойдённом мастерстве хогрусских корабелов. Громадный корпус рассекал волны с какой-то особой грацией, несмотря на свои внушительные размеры. В утренних лучах корабль казался почти призрачным, окутанный лёгкой дымкой морского тумана.

Глядя на эти флаги, я вспомнил рассказы моего дяди Септимуса Валлона, служившего дипломатом в Хогрусе. Он называл эту страну последней надеждой цивилизации и эталоном чести. Некогда Хогрус сплотил вокруг себя беспрестанно воюющие королевства. Он никогда не развязывал войн, и если отряды его непобедимых благородных рыцарей покидали пределы своей страны, то только затем, чтобы утихомирить враждующие государства и мелкие княжества, вставая лагерем между соперниками и вынуждая подписывать мирные договоры. А ещё там не была запрещена магия, даже существовали специальные школы, выискивающие способных к ней учеников.

Сколько вечеров я провел, слушая истории дяди о магических пограничных башнях, способных без единого солдата остановить целую армию, о великом флоте и храбрых моряках, бороздящих неизведанные моря. Теперь, стоя на палубе, я видел перед собой живую легенду из его рассказов – боевой корабль «Фарзо».

Я внимательно изучал его вооружение: два ряда тёмных проёмов с каждого борта для баллист, носовые и кормовые медные трубы с резервуарами для «адского огня». Одного взгляда было достаточно, чтобы понять – этот корабль прибыл в ликийский порт явно не ради торговли.

Моя догадка подтвердилась почти мгновенно. Стоило «Фарзо» показаться на горизонте, как из гавани, словно испуганные крысы, метнулись две небольших шхуны без опознавательных флагов. Я наблюдал за разворачивающейся сценой, затаив дыхание. Одна шхуна, ловко маневрируя и мгновенно раскрыв паруса, сумела ускользнуть. Вторая же допустила фатальную ошибку – попыталась обойти хогрусиан прямо перед носом их корабля и оказалась напротив раструба устройства, плюющего огненной смертью.

То, что произошло дальше, навсегда отпечаталось в моей памяти. Струя пламени вырвалась из медной трубы с оглушительным ревом, и воздух словно взорвался. Вспышка была настолько яркой, что я невольно зажмурился, хотя находился в добрых двух сотнях шагов от места событий. В нос ударил резкий запах горящего дерева и смолы. Когда я открыл глаза, перед ними всё ещё плясали яркие пятна, а сквозь них я видел лишь корму разворачивающегося хогрусского корабля и догорающие останки несчастной шхуны. Всё произошло за считанные минуты – даже ликийские дракары, охранявшие порт, подоспели лишь к финалу этой молниеносной расправы. Впрочем, спасать там было уже некого.

Я невольно поёжился. Смерть в бою никогда не пугала меня, но погибнуть вот так, без малейшего шанса скрестить клинки с врагом… От одной мысли об этом по спине пробегал холодок. И всё же это могучее оружие вызывало у меня невольное восхищение. Ни один корабль моего бывшего королевства, да и ликийский или фризский флот не могли похвастаться подобным вооружением. Хогрус умел хранить свои секреты.

Только на следующий день подул попутный ветер, и наш небольшой флот из десяти кораблей с Легионом на борту наконец покинул Ассау. Для меня это было первое настоящее морское путешествие, и я не мог насытиться красотами морских просторов. Сбросив тяжёлые доспехи, я с удовольствием карабкался на самый верх бизань-мачты. Там, устроившись на марсовой площадке с флягой арзонского красного вина, я мог часами любоваться безбрежным морем, пока вахтенный офицер не прогонял меня оттуда.

Море определённо пришлось мне по душе. Оно помогало отвлечься от тяжёлых мыслей о недавних событиях, перевернувших мою жизнь. Я даже начал реже вспоминать о своей капризной принцессе, и ненависть к бывшему другу, укравшему её сердце, понемногу утихала. Мирас… Мы познакомились ещё в офицерской школе, когда я только поступил туда. Он был на два года старше и часто защищал меня от придирок старших офицеров, не раз принимая на себя наказания, предназначавшиеся мне. Но судьба развела нас – он остался служить при дворе, а меня отправили на границу. Кто бы мог подумать, что всё так обернётся…

Мой друг Гасан, в отличие от меня, совсем не наслаждался путешествием. Морская болезнь приковала его к каюте внизу, и я лишь раз сумел вытащить его на палубу – когда заметил громадного морского змея, величественно плывущего рядом с кораблём. Это было потрясающее зрелище: чешуя монстра отливала ярко-зелёным блеском, а роговые выросты на спине вспенивали морскую гладь. Около часа это удивительное создание сопровождало наше судно, прежде чем исчезнуть в неведомых глубинах.

– Хватит таскать меня за шиворот, чтобы ткнуть носом в очередную рыбину, Марк, – проворчал тогда Гасан, как только змей скрылся из виду. – Мы приближаемся к Зейнону, а я так ничего и не смог разнюхать о цели визита. Но чем больше я узнаю из тех крох, что роняют наши офицеры, тем меньше мне хочется попасть туда.

– И что же ты узнал? – спросил я шёпотом, осторожно оглядываясь по сторонам.

– Немного, дружище. Но на кораблях всего треть матросов от положенного состава и совсем нет зейнонских солдат. Матросы ни с кем из наших не разговаривают под страхом смерти. Только офицеры шушукаются о чём-то с их капитаном, и, судя по их мрачным рожам, дело предстоит серьёзное, – поделился Гасан своими наблюдениями.

– Ну, не будем паниковать раньше времени, – попытался я его подбодрить. – Нас могли казнить ещё в Кифии. Особенно тебя, после истории с перстнем Астиры. Представляю, в каком бешенстве были жрецы.

– Я так глупо попался… – грустно вздохнул Гасан. Он часто это повторял, вспоминая рассказанную мне без особых подробностей историю с Лилиной.

Внезапно небо на горизонте потемнело почти до черноты – приближался шторм. Матросы заметались по палубе и мачтам, спешно убирая паруса. Нехватка людей ощущалась особенно остро. Мы, наёмники, бросились помогать, хотя толку от наших неумелых рук было немного. Всех лишних быстро отправили в трюм – такой же приказ поступил на всех кораблях нашего небольшого флота.

До того как налетел шквальный ветер, парусники успели лечь в дрейф. Теперь они шли под голым рангоутом, без единого паруса, стараясь держать курс. Я никогда не видел таких волн – тяжёлые и тёмные, они обрушивались на корабли одна за другой. Корпуса судов вибрировали от напряжения. Всё, что не успели закрепить, мгновенно смыло за борт.

Шторм безжалостно трепал нас несколько часов, с бешеной силой неся корабли к Зейнону. Суда взлетали на гребни волн, и мне казалось, что они вот-вот развалятся. Большинство наших людей, впервые оказавшихся в море, страдали от жестокой морской болезни. Гасан, к моему удивлению, выбрался на среднюю палубу и стоически переносил все тяготы – как он позже признался, это был уже третий шторм в его жизни. Я держался рядом с другом, стараясь делать вид, что и мне нипочём эта болтанка, хотя, судя по едким словечкам о моём позеленевшем лице, которые отпускал Гасан, получалось не очень убедительно.

Когда шторм внезапно стих, наступил поразительно красивый вечер. Лишь чёрные облака уходящей вдаль стихии слегка портили картину заката. Я завороженно смотрел на наполовину севшее за горизонт солнце, и неожиданно нахлынули воспоминания о детстве. Отца я видел нечасто – он вечно сражался где-то на южных границах Кифии с беспокойными соседями нашего королевства. Но каждая встреча с ним накрепко врезалась в память.

Особенно помню тот день, когда он повёл меня на охоту. Стояло жаркое летнее утро, воздух был напоен ароматами полевых цветов и свежескошенной травы. На берегу реки, питавшей водой поля нашего родового поместья, отец учил меня выслеживать цергусов – мелких, но невероятно злобных пресноводных ящериц. Помню, как солнце играло на его начищенных до блеска доспехах, как ветер трепал плюмаж на шлеме, как уверенно и спокойно звучал его голос, объясняющий мне повадки этих опасных тварей. Эти твари водились в приречных зарослях в огромном количестве и охотились на всё, до чего могли дотянуться своими зубастыми пастями. Их стаи регулярно совершали набеги на ближайшие фермы, утаскивая домашнюю птицу и разрывая в клочья даже сторожевых псов. Единственное, чего они боялись – взрослых воинов с длинными сариссами.

Мне было тогда едва десять. Однажды я случайно наткнулся на стаю цергусов, возвращавшихся с охоты. До сих пор помню их окровавленные чешуйчатые морды – я с криком ужаса бросился в замок и, рыдая, уткнулся матери в колени. Когда отец узнал об этом происшествии, он решил, что пришло время научить меня побеждать свои страхи.