Наёмник

Через минуту в комнату ворвались стражники, с грохотом высадив дверь. Их тяжёлые сапоги отбивали гулкую дробь по деревянному полу, когда они окружали начавшего приходить в себя Гасана. Верёвки впились в его запястья прежде, чем он успел пошевелиться.

– Может, он проглотил его, господин офицер? – потыкал в живот связанного вора тупым концом алебарды дюжий бородатый солдат. Его простоватое лицо выражало искреннее недоумение. – Я слышал, эти воры горазды на всякие фокусы.

– Не видишь, идиот, что он не один был, и его опоили, самого обворовав? Эта плутовка снова нас провела! – заорал офицер, чей богато украшенный нагрудник выдавал в нём командира отряда. Он высунулся в окно, разглядывая крыши ближайших домов, но было уже поздно – Лилина растворилась в лабиринте городских крыш, как утренний туман.

– Одна баба обманула двух офицеров королевской гвардии, десяток жрецов и самого известного вора в королевстве, – мрачно процедил второй офицер, теребя рукоять меча. – Сдадим жрецам этого, хоть какая-то будет польза. Может, нам не так попадёт от генерала за то, что упустили перстень и проклятую воровку.

В его голосе слышалась горечь – это был уже не первый раз, когда неуловимая воровка оставляла стражу в дураках. А ведь им придётся отчитываться перед самим Верховным жрецом Астиры. И этот разговор точно не будет приятным.

Глава 3. Братья по оружию

Я сидел напротив капитана Балса, массивного мужчины, который, казалось, заполнял собой половину комнаты. Его кабинет больше напоминал лавку дорогих алкогольных напитков – стены были уставлены полками с бутылками всевозможных форм и размеров. Странное место для штаба лучшего наёмного подразделения в Кифии.

– С этой минуты забудь, что ты – аристократ Марк Валлон, благородный человек, и тому подобные вещи, – размеренно проговорил капитан, не отрываясь от разбора свитков на массивном дубовом столе. – Теперь ты подчиняешься только мне. А поскольку я выкупил тебя у жрецов, то ближайшие полгода треть жалования ты получать не будешь. Поверь мне, тебе крупно повезло…

Я машинально потрогал раненое плечо, которое, хоть и было обработано и перевязано, всё ещё нещадно ныло. Мысль о том, что легендарный отряд Чёрного Балса теперь принимает преступников, казалась мне абсурдной.

– С каких пор в отряд Чёрного Балса принимают преступников? —повторит я вслух, морщась от очередного приступа боли.

Суровое лицо капитана исказилось от негодования. Он отвернулся к запылённым бутылкам, словно ища в них ответ, прежде чем заговорить.

– Наёмники уходят из Кифии, мы больше не нужны здесь. Наш контракт закончился на прошлой неделе, и лорд Ансвил приказал нам покинуть страну, – он сделал паузу, сжав массивные кулаки. – Под моим началом четыреста шестьдесят бойцов. Для заключения контракта с другим правителем мне нужно не меньше чем пять сотен воинов. Я набираю недостающих людей из числа тебе подобных: хороших бойцов, но, как и мы теперь, здесь неугодных. Теперь иди, тебе пора познакомиться с братьями по оружию.

Я почесал затылок, пытаясь осмыслить услышанное. За годы, проведённые в высших придворных кругах (спасибо моим знатным любовницам), я научился читать между строк. В королевстве явно затевалось что-то серьёзное. Король Роэн с многотысячной армией отбыл к союзникам, оставив в столице лишь несколько сот гвардейцев и немногочисленные отряды городской стражи. А теперь последнюю значительную силу после гвардии – наёмников – выдавливают не только из столицы, но и из страны.

В этой неразберихе я отчётливо видел коварную физиономию брата короля, лорда Ансвила. Все признаки указывали на подготовку захвата власти. И зная наместника, я ни секунды не сомневался в его способности осуществить переворот.

«Что мне за дело до того, что один король сменит другого?» – подумал я, выходя из кабинета. В конце концов, учитывая альтернативы, я действительно легко отделался. Улыбнувшись этой мысли, я направился в казарму знакомиться с новыми собратьями по оружию.

Казарма встретила меня грязью и гулом голосов. Около трёх десятков новобранцев собрались здесь, и такой разношёрстной компании мне ещё видеть не доводилось. Кифийцы и генейцы – это ещё куда ни шло, но здесь были и темнокожие гиганты-копейщики из пиратского клана с края Серого континента, и рыжеволосые маронги со своими неизменными двуручными топорами, способными развалить человека пополам одним ударом. В углу примостился неуклюжий толстяк-гиртиец, прижимавший к себе огромную булаву так, словно это была его возлюбленная. А у дальней стены, держась особняком от галдящей толпы, стоял высокий смуглый сутрамец, чьё тело покрывали замысловатые татуировки.

«Ну и компания… Дикари. Не с кем перемолвиться словом», – с горечью подумал я, оглядывая своих новых товарищей. Мой взгляд переключился на груду оружия, небрежно сваленную посреди казармы. Хлам, из которого нам предстояло выбрать себе что-нибудь подходящее, находился в плачевном состоянии. Впрочем, стойки с доспехами вдоль стен выглядели куда привлекательнее – воронёная сталь отличного качества тускло поблёскивала в скудном свете.

– Смажь рану лекарством, парень. Иначе останешься без руки, – неожиданно раздался голос рядом со мной. Это был тот самый татуированный сутрамец, протягивающий мне склянку с какой-то отвратительно пахнущей жидкостью.

– Марк, – коротко представился я, с подозрением разглядывая снадобье. – Что за лекарство?

Сутрамец усмехнулся, заметив моё брезгливое выражение лица.

– Выпаренная моча сутрамского носорога. Меня зовут Гасан, я лучший вор и, возможно, самый меткий лучник в этой стране. Хотя первое ремесло мне нравится куда больше, – он на мгновение задумался и добавил: – Вернее, нравилось.

Я невольно скривился при упоминании его прошлой профессии. Всю жизнь я относился к ворам с презрением. До недавних пор. Теперь же… что ж, обстоятельства многое меняют.

Мы с Гасаном около минуты изучали друг друга. Я смотрел прямо в его хищные зелёные глаза, пытаясь понять, можно ли доверять этому человеку. В конце концов, я решил, что выбора у меня особо нет.

– Пусть будет так. Предлагаю, нам держаться вместе, – я первым протянул руку. – Кто знает, что ждёт нас впереди…

Гасан согласно кивнул, пожимая мою руку своей – сухой и неожиданно сильной.

Наше знакомство прервал вошедший в казарму усатый офицер в полном вооружении. Он явно куда-то спешил и приказал нам немедленно отправляться на построение с оружием и доспехами. Глядя на то, как неторопливо мы собираемся, офицер усмехнулся и объявил, что последний выходящий из казармы останется мыть пол и протирать ветошью доспехи. Удивительно, как быстро может двигаться толпа, когда есть правильная мотивация.

*******************************

В это же самое время, среди развалин одного из некогда забытых и разрушенных городов за Гиртийскими горами, разговаривали два существа, внешне похожие на людей. Но только внешне. То существо, что было повыше, значительно превосходило ростом самого высокого человека из Тимарии, его сгорбленный собеседник в красной мантии лишь немного ему в этом уступал. В жилах обоих, вместо привычной человеческой алой крови, текла вязкая синеватая жидкость, а из покатых лбов лысых голов, венчавших могучие плечи, торчали крепкие рога, длиной почти в ладонь взрослого мужчины. В этих демоноподобных созданиях любой человек, живший тысячу лет назад, с лёгкостью узнал бы кровожадных фидонийцев, но спустя века эти существа были знакомы лишь нескольким жрецам и королям, и только со страниц древних манускриптов.

– Выслушай меня, Гайлан. У нас уже достаточно сил для великой войны. Люди разрознены и не смогут оказать достаточного сопротивления, – рослый фидониец, сверкая горящими углями красных глаз, упёрся демоническим взглядом в искрящийся восьмиконечный амулет на груди своего ссутуленного собеседника, опиравшегося на роскошный протазан.

– Не торопи события, Алед. Крионы, отправленные нами во все королевства, посеют смерть и хаос. Наши враги сами перебьют друг друга. А ты, как и прежде, продолжай платить нашим союзникам-людям обожаемым им золотом и драгоценными камнями. Они будут действовать в наших интересах. Нам нужны войны, бунты, перевороты и, что самое важное, уничтожение последних магических школ, – каркающим голосом провозгласил Властитель Гайлан. – Нельзя оставлять людям ни малейшего шанса.

– Как всегда, твои слова мудры, Великий Гайлан. Я повинуюсь, – поклонился Алед, отдавая дань тысячелетней традиции, и растворился в розовой дымке, тянущейся вдоль развалин.

Кряхтя и взбираясь по крутой винтовой лестнице на вершину высокой башни, поросшей плотным северным мхом, властитель сокрушённо покачал головой. Он помнил себя таким же молодым и горячим, как Алед, когда, тысячу лет назад, люди загнали последних фидонийцев на самый край света, за самые далёкие горы Гирты, после которых лежали лишь заснеженные пустыни. У потомков людей и тёмных богов из некогда несокрушимой Фидонии, занимавшей до поражения почти половину Тимарии, практически не оставалось возможности выжить. Но фидонийцы не просто выжили, обнаружив за морозными пустынями мёртвые города давно сгинувшей цивилизации. Вдобавок она овладели новыми знаниями, подчинив себе крионов – жутких стражей наследия вымершей расы. С каждым поколением память о победе над расой полулюдей исчезала из разума и хроник тимарийских королей. Однако она не исчезла из мстительного сознания существ, проигравших войну человечеству.

Теперь, когда они размножились и создали громадное войско, в котором сражались все взрослые особи обоих полов (рослые фидонийки мало чем уступали в бою воинам-гигантам), обрели могущественных союзников и магические силы, павшая раса была готова вернуть себе утраченный мир. В этом мире места людям не было. Впрочем, несмотря на накопленную мощь, Гайлан не собирался рисковать. Он помнил, словно это было вчера, как почти выигранная война с людьми обернулась ужасным поражением и позором изгнания.

Тогда, объединившись перед угрозой общего врага под руководством одного человека, сплотившего дикие племена варваров и цивилизованные королевства, люди в нескольких битвах разгромили непобедимую армию Фидонии. Этого человека звали Вайдлон, вождь одного из крохотных северных княжеств, название которого давно забылось. Один человек решил судьбу множества людей Тимарии, а может быть и Серого континента.

Подобного Великий Властитель не собирался допускать вновь. Его наёмные убийцы из крионов и людей уничтожали всех достойных правителей, сеяли смуту и раздор, создавали ложные союзы, платили предателям и устраивали перевороты. Впрочем, если говорить по справедливости, люди и сами неплохо справлялись с этой задачей. Человеческая сущность такова, что людей надо было лишь слегка подталкивать в нужном направлении. И конечно же, основной угрозой для плана Гайлана был Союз Восьми Королевств, способный одновременно выставить свыше тридцати тысяч пехотинцев и десять тысяч конницы, не говоря уже о десятках боевых магов.

Разумеется, рогатые гиганты не могли незаметно выполнить миссию ослабления Союза, но зато с ней прекрасно справлялись их прислужники-крионы, часть которых могла на время принимать людские обличья. Да, их внешний вид был не идеален, чёрные глаза без малейших признаков зрачков выдавали их подчистую, но толстые мешки с золотом и драгоценностями застилали взор всем сомневающимся. Гильдия торговцев, созданная крионами, славилась далеко за пределами Восьми королевств и пользовалась непреклонным авторитетом благодаря несметным богатствам, извлечённым из подземных хранилищ погибшей цивилизации.

Глава 4. Новый офицер

Вечер в казарме выдался душным. Масляные лампы едва рассеивали полумрак, отбрасывая причудливые тени на грубо отёсанные стены, а запах немытых тел и прогорклого масла создавал удушающую атмосферу. Я сидел на краю своей койки, наблюдая за очередной сценой, разворачивающейся в центре помещения. В последнее время такие стычки стали обычным делом – неделя изнурительных тренировок истощила терпение многих новобранцев.

В казарме назревала драка. Мой друг Гасан, кипя от злости, тыкал кулаком в лицо здоровенному генейцу, который в очередной раз обыграл его в напёрстки. Генеец выделялся даже среди своих соплеменников – высокий, с кожей цвета светлой бронзы, покрытой затейливыми татуировками, характерными для южных кланов. Его глаза, тёмные и непроницаемые, как ночное небо пустыни, смотрели на Гасана с плохо скрываемым презрением.

– Нет, ты только посмотри, Марк, он же шулер! – орал Гасан, не в силах смириться с шестым проигрышем подряд. Его обычно спокойное лицо исказилось от ярости, а в глазах появился опасный блеск, который я уже научился распознавать.

– Умей проигрывать, узкоглазый, – прорычал генеец, и я заметил, как его рука потянулась к кривому ножу за поясом. Вокруг них собралась толпа, жадная до зрелищ. В полумраке казармы я видел возбуждённые лица товарищей, их глаза горели предвкушением драки. Некоторые уже делали ставки на исход потасовки.

Честно говоря, азартные игры никогда меня особо не привлекали. За свою жизнь я повидал достаточно разорившихся игроков и сломанных судеб, чтобы держаться подальше от этой заразы. Но я не мог не вступиться за Гасана – единственного друга, которого я здесь нашёл. За последнюю неделю мы с ним сблизились, деля тяготы тренировок и помогая друг другу освоиться в новом месте.

Быстро оценив ситуацию, я заметил ещё четверых генейцев, внезапно материализовавшихся в толпе после обвинений моего друга. Они словно вынырнули из теней – их типичная тактика. Двое из них уже нервно поглаживали костяные рукояти ножей – характерное оружие генейских наёмников, с изогнутыми лезвиями, способными одним ударом перерезать горло. Я достаточно повидал подобного оружия, чтобы знать, насколько оно смертоносно.

«Жители Генеи – народ горячий, – подумал я, прикидывая, как лучше действовать. – Даже если неправы, то сначала устроят резню, а потом будут искать виновника». Я уже приготовился врезать подсвечником самому крупному из них – лысому верзиле со шрамом на шее, который оказался недалеко от меня, за спиной Гасана. Шрам выглядел старым и глубоким, явно от меча, и я отметил, что человек, переживший такой удар, должен быть чертовски живучим.

К счастью, судьба решила вмешаться прежде, чем казарма превратилась в поле боя. Дверь с грохотом распахнулась, и на пороге появился наш сержант – коренастый ветеран с обветренным лицом и седыми висками. Его появление подействовало на толпу, как ушат холодной воды.

– На тренировочную площадку, лентяи! – прогремел его голос, от которого задрожали стёкла в окнах. – Живо!

Должен признать, сегодня нам повезло. Последняя неделя была настоящим испытанием – нас гоняли до изнеможения в полной амуниции. Я до сих пор помню, как мы карабкались по крутым лестницам в тяжёлых доспехах, пока пот заливал глаза и руки дрожали от усталости. Или как часами стреляли из лука, пока пальцы не немели настолько, что едва могли удержать тетиву. А эти бесконечные упражнения с копьём у деревянного чучела! Старое чучело, испещрённое следами от ударов сотен новобранцев до нас, стало моим личным врагом.

Тренировочная площадка встретила нас ярким весенним солнцем. Это был просторный участок, вытоптанный до голой земли множеством ног. По периметру стояли различные тренировочные снаряды: потёртые соломенные мишени для лучников, деревянные столбы для отработки ударов мечом, шаткие мостки для тренировки равновесия. В дальнем углу виднелась полоса препятствий, при одном взгляде на которую у меня начинали ныть мышцы.

Я наблюдал, как Гасан, всё ещё кипящий от злости после инцидента в казарме, занял позицию перед мишенями. Наборный лук, настоящее произведение искусства из клёна и рога, был его неразлучным спутником даже во время отдыха. Гасан достал стрелу из колчана – интересно, когда он успел обновить оперение? Замер, прицеливаясь, и я в который раз поразился его стойке: идеально прямая спина, плечи расправлены, подбородок слегка приподнят. Старый Пайну часто ставил его в пример другим своим ученикам.

Кстати о Пайну – этот невысокий бородатый варвар был настоящей легендой среди лучников. Говорили, что в молодости он мог сбить птицу в полёте с расстояния в двести шагов. Сейчас, несмотря на возраст, его взор оставался таким же острым, а руки – твёрдыми. Он явно разглядел в Гасане родственную душу, и они засиживались допоздна, обсуждая тонкости стрельбы.

Пока мой друг упражнялся в стрельбе, нас, выстроенных в две шеренги, ждал сюрприз. Капитан Балс вышел перед строем, за его спиной маячила фигура в лёгких кожаных доспехах. Поначалу я, стоя во второй шеренге за спиной огромного варвара, мало что мог разглядеть. Но когда я отпихнул локтем этого гиганта и выглянул из строя, то не смог сдержать удивлённого вздоха.

Перед нами стояла светловолосая девушка, чья красота казалась неуместной среди грубой обстановки тренировочной площадки. Волосы, собранные в тугую косу, отливали золотом в утреннем свете. Черты лица были тонкими, почти аристократическими, но во взгляде зелёных глаз была необычайная твёрдость. Лёгкие кожаные доспехи, искусно выделанные и явно дорогой работы, сидели на ней как влитые, подчёркивая изящную фигуру.

На миг я даже забыл, где нахожусь – настолько она выделялась среди нас, покрытых пылью и потом новобранцев. В памяти всплыли смутные воспоминания о турнире Хранителей, где я, кажется, мельком видел её среди участников. Впрочем, мои товарищи, которым уже порядком надоело отсутствие женского общества в казармах, отреагировали куда менее сдержанно.

– Гляньте-ка, какая куколка! – раздался чей-то сальный возглас из задних рядов.

– Эй, красавица, согреешь меня ночью? – поддержал другой голос.

– Теперь я точно не пропущу ни одной тренировки! – загоготал третий.

Даже Гасан не устоял – я увидел, как он поспешил к строю, чтобы получше рассмотреть нового офицера. По рядам прокатилась волна похабных шуточек и двусмысленных замечаний. Я поморщился от особенно грубых комментариев – всё-таки некоторые мои соратники были не слишком-то воспитаны.

– Не вижу повода для веселья, новобранцы, – её голос прозвенел над площадкой, неожиданно сильный и властный. Щёки девушки пылали, но явно не от смущения. – Кто не согласен с моим назначением, может оспорить это решение в поединке.

Я почувствовал, как Гасан рядом со мной дёрнулся вперёд, и едва успел схватить его за рукав акетона. Мой друг был горяч и часто действовал не подумав, но сейчас я явно оказывал ему услугу, удерживая от позорного поражения. Что-то было в стойке этой девушки, в том, как она держалась.

Но нашёлся другой желающий – смуглый воин-ликиец по имени Герт. Я никогда не видел таких силачей, разве что однажды на продовольственных складах Мильвии, где работяги годами таскают неподъёмные ящики с фруктами и мешки с зерном. Его мускулистые руки были толщиной с мою ногу, а грудь походила на бочку. Пластины доспехов самого большого размера едва сходились на его могучем теле.

Взяв тренировочный деревянный меч, он вышел вперёд. Несмотря на внушительные размеры, двигался он на удивление легко – я отметил его кошачью грацию прирождённого бойца. Скрестив руки на могучей груди, Герт окинул девушку оценивающим взглядом и отпустил пару сальных шуточек об её «аппетитных формах». Лицо её оставалось бесстрастным, но я заметил, как напряглись мышцы на шее нашего нового офицера.

– Не попорти ему шкуру, и так не хватает в Легионе пяти человек, – услышал я шёпот капитана Галса. Искоса взглянув на него, я увидел, как он довольно ухмыляется, словно знает что-то, чего не знаем мы. Похоже, он не раз наблюдал, как Шейла разбирается с подобными наглецами. Его уверенность заинтриговала меня.

То, что произошло дальше, заставило меня пересмотреть всё, что я знал о рукопашном бое. Никакого поединка, собственно, и не было – было избиение. Девушка одним невероятным прыжком оказалась возле своего обидчика. Я едва успевал следить за её движениями – руки мелькали, нанося точные удары в незащищённые бронёй места. Однажды подобную технику я видел в исполнении странствующего монаха.

Затем последовал удар ногой под колено – с такой скоростью и силой, что наш хвастливый силач рухнул в пыль, как подкошенный. Звук падения его массивного тела эхом разнёсся в установившейся на площадке тишине. Кто-то из новобранцев присвистнул от удивления.

С каким-то мрачным удовлетворением я наблюдал, как ликиец барахтается на земле, пытаясь найти слетевший шлем и подняться на ноги. Его ругательства на родном языке были прерваны метким ударом подкованного сапога в челюсть. Даже мне стало немного не по себе от этого звука.

Мускулистый воин распростёрся у ног раскрасневшейся девушки, но надо отдать ему должное – сознания не потерял и всё ещё пытался встать. Я видел, как дрожат его руки, как он силится приподняться, но тело отказывается подчиняться. В его глазах читалось не столько унижение, сколько искреннее недоумение – как эта хрупкая на вид девушка смогла так легко одолеть его?

Площадка взорвалась возгласами и свистом. Откуда-то набежали другие солдаты и офицеры – новости в казармах разносятся быстрее лесного пожара. Я заметил, как некоторые ветераны обмениваются понимающими взглядами и монетами – похоже, делали ставки на исход поединка.

Шейла помогла потрёпанному ликийцу подняться, и в этом жесте не было ни капли снисходительности или злорадства. Затем она обернулась к нам, и я увидел в её глазах не триумф, а какую-то спокойную уверенность. Всё-таки теперь мы были её подчинёнными, и она отвечала за жизнь каждого из нас.

Больше желающих оспорить её должность действительно не нашлось. Капитан Балс, всё это время наблюдавший за поединком с едва сдерживаемой усмешкой, объявил, что завтра рано утром мы покидаем город. После этого все начали расходиться, обсуждая увиденное приглушёнными голосами.

Я задержался у входа в казарму, наблюдая, как последним, не поднимая глаз и потирая ушибленные места, заходит внутрь огромный ликиец. В его походке читалась растерянность человека, чей мир только что перевернулся с ног на голову. Мне даже стало его немного жаль – я знал, что у него на родине такое поражение от женщины будет считаться несмываемым позором.

– Не расстраивайся, Герт, – я похлопал приунывшего гиганта по плечу, догнав его у входа. – Кажется, я раньше видел эту девицу на турнире Хранителей.

Я намеренно умолчал о том, что сам неоднократно участвовал в этих почётных состязаниях. Некоторые тайны лучше хранить при себе. У каждого из нас здесь было своё прошлое, и не всегда такое, которым хочется делиться.

– Хорошо хоть, что она ничего тебе не сломала, – добавил я, пытаясь подбодрить его. – Я видел, как она двигается – это мастер высшего класса. Такому противнику не стыдно проиграть.

Вечер перед уходом из Мильвии выдался хлопотным. Казарма гудела как растревоженный улей – все готовились к предстоящему походу. Воздух наполнился звоном металла, запахом оружейной смазки и кожи. Я наблюдал, как мои товарищи подгоняют доспехи, натирают до блеска шлемы и точат новое оружие, выданное взамен того, что мы получили при вступлении в Легион.

Я сидел на своей койке, затачивая клинок и наблюдая за суетой вокруг. Рядом со мной Гасан колдовал над своим луком, проверяя тетиву и стрелы. Его пальцы, ловкие и быстрые, как у фокусника, умело перебирали оперение. Ветераны делилась с новичками советами по подготовке к походу.

Никто не знал, куда мы отправимся завтра и что ждёт впереди. Я прислушивался к разговорам вокруг – ходили разные слухи. Впрочем, я заметил, что это мало кого по-настоящему волновало. Большинство воинов служили в Легионе уже много лет, и они привыкли к такой жизни. Для них важнее было то, что жалование в Легионе платили исправно, а работы всегда хватало.

Я знал, что одним из самых строгих запретов считалось заключение брака во время службы. Этот запрет появился не просто так – история Легиона знала немало случаев, когда семейные узы становились причиной трагедий. Тем не менее многие наёмники умудрялись его нарушать. Я слышал, как один из ветеранов рассказывал, что в каждом крупном городе у него есть «невеста», которая ждёт его возвращения.

Каждый раз, когда Легион отправлялся за пределы Кифии выполнять очередное задание какого-нибудь генерала или самого короля Роэна, примерно десятая часть состава увольнялась. Правда, в этом случае надо было либо вернуть годичное жалование, либо найти себе равноценную замену. Я слышал, что некоторые специально натаскивали молодых бойцов, чтобы потом оставить их вместо себя.

Разглядывая блестящее лезвие своего меча, я вспомнил рассказы командира форта в Пограничье о славной истории Легиона. Особенно меня впечатлило повествование о битве в Змеином ущелье, где четыреста бойцов-наёмников спасли объединённую армию Кифии и Фризии.