Суккубьи заморочки

– Ни разу за Ами такого не замечала!

– А ты и не заметишь, это только со стороны можно увидеть.

– А как же Дэм? Когда я с ним, она тоже ревнует?

– Тут другое: вы с Дэмом пара, не может же она всерьёз ревновать тебя к твоему любимому мужчине, а я просто друг, как и она.

– Мне кажется, ты сейчас говоришь ерунду. Я обожаю вас обоих, и провожу с обоими довольно много времени, а если бы вы не избегали друг друга, мы могли бы вообще все моё свободное время проводить вместе.

– Она не хочет «довольно много времени», она хочет тебя всю, со всем твоим временем, свободным от работы и Дэма.

Да уж, вот это открытие, тут было над чем подумать! Впрочем, момент для размышлений о превратностях дружбы был не самый подходящий: нужно было выяснить, что же случилось с моим возлюбленным.

Тем временем мы прибыли в пункт назначения и, расплатившись с таксистом, вышли возле метро. Я не могла понять, каким образом Дэм мог ночью оказаться на улице, если он провесил портал между своей и моей квартирой, как делал это всегда, и от меня должен был попасть прямиком к себе домой? Какая нужда потянула его к метро, если он собирался лечь спать и никакой срочной оперативной работы не предвиделось?

Конечно, кто-то может скептически пожать плечами – мол, мало ли какие сказки мужчина рассказывает своей любимой женщине, чтобы она лишний раз не волновалась? Тут два ключевых слов – «мужчина» и «женщине». Но мы не обычные мужчина и женщина, мы суккуб и инкуб, которые доверились. Он физически не мог мне соврать, я это сразу узнала бы. Я помню его прощальный поцелуй и угасающий портал, а потом я пошла спать, и в это время я его ещё чувствовала. Значит, что бы ни случилось, это произошло между четырьмя и девятью часами утра – в четыре он ушёл от меня, а в девять появилась новость о странном происшествии на Щёлковской.

Энергию моего милого я почувствовала сразу же, воздух был буквально пропитан ею. Здесь он вступил в бой, причём, схватка была явно не шуточная, раз он использовал самые убийственные заклинания. Когда инкуб выжигает кому-то мозг, пережить подобное способны немногие даже из числа Иных, а он использовал этот и много других трюков из нашего арсенала.

Я выдохнула и посмотрела на себя со стороны. Да уж, картинка была та ещё: мрачно одетая красотка, принюхивающаяся к воздуху как такса, а рядом молодой аристократ, прикидывающийся ветошью, тряпочкой, листиком – в общем, усиленно делающий вид, что он тут ни при чём и ничего такого этакого не происходит.

– Ты что-то уловила?

– Он сражался прямо здесь, и бой был более чем жестоким.

– Что он использовал?

– Усыплял, подавлял, очаровывал, потом пустил в ход устрашение, а когда и это не сработало, попытался выжечь противнику или противникам мозги.

– А что использовали его противники?

– Ничего.

– В смысле?

– Я не могу уловить следов заклинаний, которыми его атаковали.

– Но это же бред какой-то!

– Нет, не бред, если это… были люди. – Я так разнервничалась, что с трудом стояла на ногах. Медведь приобнял меня, пытаясь успокоить.

– Держись, малышка, я с тобой! Какие люди? Откуда?

Тут я спохватилась и наконец рассказала ему об утреннем письме, а также дала прочитать сообщение в мобильном. Он замолчал и задумался. Молчание длилось так долго, что я уже начала переживать, а не лишился ли мой рыцарь, случаем, дара речи. Он порой так великолепно травил байки о своём рыцарском прошлом, что мне было бы очень жаль лишиться удовольствия быть его слушателем.

Мы зашли в ближайшее кафе, и я заказала нам две сырных тарелки и томатный сок. В отличие от вампиров, мы чувствуем вкус пищи и наслаждаемся ею. Медведь всё ещё хранил молчание, и у меня сложилось впечатление, что он с кем-то ментально общается. Когда он, наконец, разомкнул уста, я уже расправилась со своим сыром и готова была покуситься на его порцию.

– Знаешь, я могу допустить странную, страшную и нелепую мысль, что это были люди. Он мог проговориться, засветиться, не до конца подчистить память кому-то из своих доноров. Но как, Тьма нас побери, они смогли противостоять ему? Ведь достаточно обычного морфея или очарования, или паралича. Не мог обычный человек выстоять против инкуба с таким боевым прошлым и настоящим как у Дэма. Тем более против таких заклинаний, о которых ты говоришь. Иные-то не могут, а уж люди… Ты знаешь всех его доноров?

– Да, у него их три.

– Давай их проверим. Знаешь, где они живут?

– Я знаю о них всё. Одна сейчас на Майорке – он увлекся и выпил у неё в последний раз слишком много, так что пришлось отправить её на отдых. Вторая уже полгода как в командировке, далеко, где-то в Англии, а вот третья как раз в Москве.

– Какая у него легенда?

– Да как всегда – молодой бизнесмен, мы встречаемся, я тебя люблю, но мы пока не можем быть вместе, потерпи немного. Ну, что-то вроде этого.

– Он стирает им память?

– Да, он очень щепетилен в этих вопросах.

– А когда увлекся, он что сказал?

– «Ты, наверно, переутомилась, слишком выматываешься на работе, смотри, какой я заботливый, я купил тебе тур, отдохни и наберись сил».

– Нормальная такая легенда. Не придерёшься. Свет мне в помощь, как ты можешь с этим жить? Я бы с ума сошёл от ревности!

– Я же не ревную тебя к твоему сыру.

– Ладно, дело твоё. Ты уверена, что не хочешь зайти к нему? Может, мы найдём в его квартире какие-то подсказки?

– Мы не приходим друг к другу без предупреждения, я тебе уже говорила.

– Но его же нет дома! Ты не сможешь застать его за… застать его с донором!

– Дело не в этом, я всегда знаю, когда он с донором. Понимаешь, нам очень важно сохранять хоть какую-то свободу. У всех должны быть свои тайны, тогда жить интересно. А между нами нет тайн. Но нужны же хоть какие-то границы!

– Так, я всё понял, даже вероятность того, что он, прости, мертв, не заставит тебя зайти к нему домой без предупреждения.

– Увы и ах, допивай свой сок и поехали к Кате.

– А Катя это, стало быть, донор Дэма, твоего любимого, почти что мужа, инкуба, с которым ты доверилась. Я не знаю, что сказать, как реагировать, ты ещё чаю с ней выпей.

– Примерно это я и намереваюсь сделать, а ты придумай достойный повод к ней подобраться – она менеджер в салоне проката автомобилей. Ты ведь хочешь взять напрокат автомобиль? Я знаю, ты давно этого хочешь, просто-таки умираешь от желания.

– Я умираю от желания нашлёпать тебя по заднице.

– Воу, воу, монсеньор, держите свои грязные мысли при себе!

– Собирайся, суккубья твоя душа, и полетели, или ты и сейчас предпочтёшь такси?

– Я бы предпочла беречь энергию на случай, если нам вдруг придется вступить в схватку.

– Ты всегда сможешь взять у меня!

– Тебе тоже может понадобиться всё, что у тебя есть, так что лучше не надо.

– Брезгуешь?

– Ну не дурак ли?

– Тогда почему?

– Ты не сможешь меня забыть…

– А, может, я не хочу тебя забывать?

– Не надо… Не начинай, мы всё это уже обсудили и закрыли тему.

– Ты откажешься взять у меня энергию даже ради спасения любимого?

– Вместе с твоей энергией я возьму и твои мысли, и твою память.

– В смысле?

– А ты как думал? Думал, мы, суккубы, просто озабоченные нимфоманки, которым нужна только сексуальная энергия? Это далеко не всё. Вместе с энергией мы берём и память, и мысли своего донора – вот почему мы, Светлые суккубы, так осторожны в выборе мужчин. А ещё человек или Иной, хоть раз вкусивший энергию суккуба, не сможет забыть его никогда, даже если ему полностью вычистить память, даже если он будет считать, что это был только сон – он будет мечтать о его повторении снова и снова. Вот, почему Светлые выбирают себе двух или трёх доноров, и остаются с ними так долго, как только позволяет время. Мы настоящие гурманы. Тёмные, глупенькие, этого не понимают – им бы только налопаться от пуза. Если сравнивать наш способ питания с кулинарией, можно сказать, что Тёмные предпочитают фаст-фуд, а мы любим изысканные рецепты и элитные рестораны.

– Хм, отличная метафора! Но ведь тогда, получается, ты вообще одними сухарями питаешься. С чего ты наложила на себя эту епитимью?

– Антуан…

– Это тот миловидный французик? Душа моя, но это же было четыре или пять столетий назад!

– Четыреста тридцать два года, восемь месяцев и двенадцать дней.

– Но почему?

– Он был особенный, с ним у меня могли быть дети.

– Прости.

– Прощаю.

Что поделать, у нас, Иных сущностей в силу наших особенностей не рождаются дети от союза друг с другом – рождение потомства возможно только от союза со смертным. А нам, суккубам, вообще тяжелее всех. Инкубы при желании могут оплодотворять всех женщин, с которыми спят, а нам за всю нашу долгую жизнь удается встретить лишь одного или двух пригодных для зачатия мужчин.

4.

Я, разумеется, знала, где живет Катя, ведь именно я и познакомила с ней Дэма. Предвидя очередной всплеск возмущения со стороны ревнителей морали, ещё раз замечу: я суккуб, а не обычная человеческая женщина, и мы не вписываемся стандартные рамки, мы в корне другие. Так что, если я вижу красивую девушку, которая к тому же соответствует вкусам моего возлюбленного, почему я должна её от него скрывать? Ведь когда ему хорошо, то и мне хорошо, всё логично. Если бы я питалась как обычные суккубы, Дэм тоже подбирал бы мне подходящих доноров. Но каждый из нас волен сам выбирать свой образ жизни. Разве я могу его ограничивать? Он нормальный инкуб, и, к тому же, боевой оперативник, растрачивающий массу энергии, так что ему необходима стабильная ежедневная подпитка. У меня он брать не хочет, да и зачем, если красивых девушек вокруг хоть пруд пруди?

По дороге в автосалон Медведь заметно нервничал и сжимал мою ладонь сильнее чем обычно.

– Эй, полегче, ты же мне так руку сломаешь!

– Прости, малышка, нервничаю.

– Почему?

– Если бы знать…

– Переживаешь из-за Кати?

– Да сдалась мне эта ваша Катя… Я за тебя переживаю.

– А что со мной не так?

– Когда ты в последний раз вступала в схватку?

– Ох, даже и помню, так что бы прямо всерьёз – давненько уже, перед революцией, кажется.

– Надо бы потренировать тебя.

– Думаешь, я уже всё забыла?

– Уверен.

Я усмехнулась про себя – откуда Медведю знать, что мы с Дэмом тренировались каждый день, как раз для того, чтобы я не потеряла боевой формы. Повернувшись к нему, я посмотрела своим особым, суккубьим взглядом. Секунда – и он обмяк на сиденье, сладенько похрапывая. Морфей – самое простое, чистое и наименее энергозатратное заклинание. Правда, применить его можно только вот так, внезапно, если противник-иной не ожидает от тебя атаки. С людьми, конечно, проще.

Я вложила в заклинание совсем немного энергии, и вскоре Медведь уже очумело водил глазами, с трудом осознавая произошедшее.

– Ты меня усыпила, что ли?

– Угу, всего на несколько секундочек, исключительно с целью тренировки.

– Это не считается, я не ожидал от тебя такого коварства и не успел подготовиться. И вообще, этот ваш морфей – детские игрушки, от него почти все Иные умеют закрываться, так что в бою он тебя не спасёт.

– У меня и кое-что посерьёзнее имеется, не из моего суккубьего арсенала, а из универсальной магии.

– Ты что, тренировалась всё это время?

– Каждый день.

– А почему скрывала?

– А зачем об этом говорить? Да я и не думала, что это когда-нибудь ещё может пригодиться. Просто для себя, чтобы не терять формы.

– Ну ты умница, а Амелика знает?

– Нет, только Учитель и Дэм.

– Ясно. Самые значимые мужчины в твоей жизни. – Медведь горько усмехнулся.

– Ты тоже очень много для меня значишь, но, во-первых, я не видела смысла тебе об этом говорить, а во-вторых, даже представить не могла, что ты обидишься.

– Я не обиделся, просто странно. Интересно, что ещё ты мне о себе не рассказываешь.

– Медведь, у меня, как и у каждого, есть своё личное пространство и свои маленькие тайны. Неужели ты сам рассказываешь мне абсолютно всё о себе? Совсем ничего от меня не скрываешь, не уходишь иногда от ответа?

– Я… Это… Ну, в принципе… В общем-то, да… Ой, ладно, что это я из-за какой-то ерунды завелся? – Медведь смущённо заерзал на сидении и предпочёл сменить тему.

– Нам ещё долго ехать?

– Минут десять ещё, если не застрянем в пробке.

– А эта Катя, она какая?

– Обычный человек, без малейших задатков иного. Просто красивая, милая, добрая и, главное, щедрая девочка. Дэм после неё может дня три не питаться.

– Мне немного не по себе, когда ты так говоришь.

– А что здесь такого? Мы, суккубы и инкубы, все так относимся к нашим донорам.

– Но ведь это подход Тёмных.

– Да все мы немного Тёмные, уж мог бы и догадаться за столько веков! Кто-то больше, кто-то меньше. Если бы моя Ева была другой, она и меня бы воспитала иначе. Сказала бы, что в смерти человека нет ничего страшного. Что они созданы исключительно ради нашего удовольствия, и так далее. И я стала бы Тёмной. Понимаешь, вот ты изначально Светлый, и поэтому Светлые нашли тебя и взяли к себе в общину. Тёмные прошли бы мимо. Оборотни – они изначально тёмные, и Свет их не видит до инициации. То же с и магами, ведьмами, знахарями, колдунами. А мы, суккубы и инкубы, сторону выбираем сами. И ещё – возможно, ты этого не знал – сторону можно сменить.

– Это как?

– Бывают ситуации, когда Светлый инкуб становился Тёмным, и наоборот.

– Что за бред? Откуда ты взяла такую ересь?

– Учитель сказал. В патовой ситуации или в период сильного душевного волнения Светлый инкуб, равно как и суккуб, может стать Тёмным. Обратное тоже возможно, но случается гораздо реже.

– Какая-то непонятная история.

– Я, честно говоря, тоже не понимаю. Но Учителю я верю. Он говорил, что я была на грани срыва, когда пошла мстить за Еву, и если бы я сорвалась и убила этих тварей, а не просто выжгла им мозги, то ушла бы к Тёмным. Скорее всего, навсегда.

– Какое счастье, что ты не сорвалась. Это была бы огромная потеря для всех нас.

– Ну всё, мы приехали.

Я увидела Катю сразу, как только мы вошли в салон. Она бросилась мне навстречу с такой мрачной решимостью и отчаянием, что меня пробрал озноб. Она знала меня как сестру Дэма. Да, обманывать нехорошо, но как бы вы ещё объяснили ей моё постоянное присутствие в его жизни? Мои фото на стенах, мои звонки на мобильный?

– Эвелин! Ты не знаешь, что с Димой?

Так, стоп. Здесь нужны пояснения. Эвелин – это я, это имя мне дала моя Ева, и в память о ней я решила его не менять. К тому же оно мне нравится и подходит, если вы понимаете, о чём я. А вот имя моего возлюбленного – Деметриус – звучит громоздко и непривычно для людского уха, поэтому Дэм представляется как Дмитрий.

– А я как раз тебя хотела спросить. Я в последний раз видела его вчера вечером, и с тех пор он куда-то запропастился.

– Он обещал мне сегодня позвонить, но вот уже четыре часа, а он не звонит. Я пыталась дозвониться сама, но он вне сети! – казалось, Катя вот-вот расплачется.

– А ещё я письмо странное получила на е-мейл.

– Письмо? – Медведь оживился, – И что в этом письме?

– Бред сумасшедшего, меня там называют инкубьей шлюхой. Что это вообще означает? Призывают покаяться и покончить с собой. Там говорится, что Дима – демонское отродье!

– Я тоже получила нечто подобное. Похоже, какой-то шизофреник развлекается. А Дима, скорее всего, уехал в командировку. Ты успокойся, не бери дурного в голову, будь на связи, и, если что, звони мне.

Я мягко коснулась её сознания, убирая панику – насмерть перепуганная смертная девушка мне сейчас была ни к чему, тут бы с собственными страхами разобраться. По всему выходило, что в этой истории замешаны люди. Но как может человек противостоять инкубу? Загадка.

– Ладно, Кать, мы пойдём. Если я что-то узнаю, сообщу тебе, ну и ты, если что-то выяснишь, позвони, хорошо?

– Хорошо, а это твой парень?

Катя с интересом смотрела на Медведя – после того, как я сняла с неё панику, она снова стала собой – задорной, общительной девочкой-огоньком.

– Да, это мой Медведь.

– Плюшевый?

– Местами.

– Ах-ха-ха, ну давай, до встречи!

– Пока-пока!

Медведь уже тянул меня за руку, злой как тысяча полярных медведей.

– Ты чего завелся?

– А ты не понимаешь? Тут черт-те что творится, а ты! Ты почему мне не сказала, что вы с ней прямо подружки-сестрички?

– Мы не подружки, просто она думает, что я сестра Дэма.

– Да что вы за существа такие?! Если он тебя любит, он должен быть только с тобой, а не с этой козой туповатой. Как ты, такая светлая и чистая, можешь жить со всем этим? Если ты отказалась от секса, почему он от него не отказывается? Как он вообще после ночей с тобой может спать с этой дурой силиконовой?

Я смотрела на него и понимала: давно и старательно сдерживаемое всё-таки прорвалось наружу. Я не сердилась, я вообще не могу сердиться на Медведя. В принципе, сейчас я могла покопаться в его черепной коробке и убрать весь этот гнев, могла заставить его ненавидеть или презирать себя. Единственное, чего я не могла – это заставить его разлюбить. Он любит меня слишком давно, и эта любовь пустила корни так глубоко, что изъять её безболезненно уже невозможно.

Я вспомнила первый день нашего знакомства – тогда мы с Учителем только переехали во Францию, и, чтобы не искушать меня большими городами, он решил поселиться в Сен-Клу. Это потом, с появлением Орлеанского дома, там стало шумно, а в те времена это ещё было тихое, мирное поселение без иезуитов и костров, и я могла, особо не таясь, продолжать свое обучение и практиковаться в магии, как своей, так и универсальной.

Как я уже говорила, мой Учитель – маг, не разбирающийся в основах суккубьей магии – он не понимал, да и сейчас не понимает многих нюансов моих чар. Всё, что он мог сделать – это вооружиться всей имевшейся на тот момент магической литературой и безропотно сносить мои неумелые и от того нередко болезненные наскоки.

Медведь был у нас проездом, он уже сотню лет как был инициирован, и показался мне практически таким же полубогом как мой Учитель, вот я и… в общем, перестаралась. Я как раз начинала изучать одну из разновидностей чар гламура. Именно из-за них таких как я в среде иных в шутку называют «очаровашками». Этот вид магии делает суккубов настолько милыми, прекрасными и притягательными, что никакой человек или иной просто не может на нас напасть – напротив, у них возникает желание опекать нас, чего бы это ни стоило! Вот я и применила к себе это заклинание, и его эффект превзошёл все мои ожидания. Думаю, ранее Медведю не довелось встретить ни одного суккуба, иначе его реакция могла быть иной. Он же буквально стал ходить за мной по пятам, не оставляя в одиночестве ни на секунду, и всё твердил: «Какая же ты маленькая и хрупкая!» Даже потом, когда чары рассеялись, он не оставил меня – я навсегда стала его прекрасной дамой, и он следовал за мной все эти годы. С тех пор мы не расставались ни на день. Мой прекрасный рыцарь. Мой защитник.

Я пыталась свести его с разными девушками – как смертными, так и иными. Я могла бы влюбить в него каждую, даже не прибегая к магии. Но он упорно сопротивлялся – истинный рыцарь! Надеюсь, теперь понятно, почему его привёл в такое бешенство тот факт, что Дэм мне не верен?

– Дорогой, не кипятись, поехали переодеваться, у нас впереди театр, ты забыл?

– Нет, прости, малышка, что-то я и правда зря завёлся. Это ваша личная жизнь, и не мне лезть своим медвежьим рылом в ваш суккубий ряд.

– Ну вот, уже и обиделся, дай я тебя поцелую.

– Целуй и полетели ко мне, а потом к тебе заскочим. Тебе часа хватит, чтобы собраться?

– Да я ещё вчера продумала, что надеть, так что даже меньше, успеем заскочить съесть по мороженому.

– Порталимся?

– Давай. Надоело кататься на такси. Если что, доберу в театре.

– Возьми у меня.

– Я уже говорила – нет. У тебя я не возьму даже под страхом смерти.

– Ты хоть понимаешь, что своим отказом обижаешь меня?

– Ты не представляешь, что именно ты мне предлагаешь.

– Я предлагаю тебе себя, целиком и полностью. Я хочу оберегать тебя, как раньше, хочу быть с тобой, как раньше, хочу, чтобы ты брала энергию только у меня, не стесняясь. Я сильный, я справлюсь.

– Ты сильный, но ты не справишься. – Я открыла портал и шагнула с яркой и душной мостовой прямо в полумрак его спальни…

Что бы ни говорил Медведь, но жилище может рассказать очень многое о натуре и привычках человека. При взгляде на его квартиру можно прийти к выводу, что этот юноша помешан на рыцарских романах и мрачной эпохе средневековья. Взять, к примеру, хоть его кровать – это же просто безобразие какое-то! Если тебе хочется спать на голых досках, так и спи себе на полу – брось на него пару одеял и подушку для приличия и отдыхай себе на здоровье. Так нет же, здесь посреди комнаты торчит узкая и длинная лавка, на которой не то, что вдвоем – одному тесно. Спать на ней можно исключительно на спине, скрестив руки на груди как покойник. Стены увешаны гербами, пыльными тряпками, когда-то бывшими боевыми стягами крестоносцев, там и сям разбросаны кучи ржавого железного барахла, по недоразумению называемого оружием. Ну, ладно, это была гипербола, тряпки не пыльные и оружие не ржавое, Медведь следит за этим, но вот, скажите на милость, тазик в углу для умывания? Ну на кой тебе этот тазик, если у тебя есть прекрасно оборудованный санузел? Да неужто ты, давным-давно пользующийся мобильными телефонами и интернетом, до сих по утрам умываешься из тазика? И книги – миллионы, триллионы, секстиллионы книг! Они везде – в спальне, в зале, на кухне, в прихожей, даже в ванной и туалете есть парочка. Кажется, всё, что было издано за всю историю книгопечатания, Медведь раздобывал и тащил в свою берлогу, и будьте уверены – он всё это прочитал. А некоторые книги и не по разу и даже не по два. Первое издание «Мастера и Маргариты» я носила к переплетчику раз пять. Почему я? Ах, вы ещё не поняли? Да потому, что если в его берлоге и присутствует хоть какой-то порядок, то это дело моих рук – сам он следит исключительно за своими гербами, тряпками, эм, стягами, ну и, конечно, алебардами, арбалетами, копьями и прочими орудиями смертоубийства. А на всё остальное ему глубоко наплевать. Кухня в его квартире вообще бесполезное помещение, до потолка забитое гигантскими стопками книг, и там я стараюсь ходить тихо как мышь, в страхе, что все эти башни однажды обрушатся на мою бедную голову и погребут меня под собой на веки вечные.

Гардероб Медведя до крайности скуден – пара джинсов, несколько футболок, майка, брюки с рубашкой «на выход» и парадный костюм с галстуком. Все это я ему периодически обновляю. Ну не живут у него вещи – то рвутся, то прожигаются, то покрываются таким пятнами, что ни одна химчистка не взялась бы их не то, что их вывести, а даже разобраться, что это такое.

– Давай дорогой, надевай свои парадные трусишки, а я пока за платьем слетаю.

– Ты к себе?

– Ну да, не хочу тебя смущать, да и процесс нанесения макияжа принято скрывать от мужчин.

– То есть, ты скоро вернешься, и мы поедем отсюда?

– Да, я быстро, вызови такси на через час.

– Хорошо.

Но через час я не вернулась. Дома меня ждал сюрприз в виде нежданного визита Амелики.

5.

Она сидела в кресле, изящно скрестив свои великолепные ноги, и лениво перелистывала какой-то журнал – их у меня много на столике возле дивана валяется: однажды оформила подписку и забыла о ней, а их всё несут и несут, не выбрасывать же.

– Я смотрю, интересные письма тебе на почту приходят, mon cher ami, – произнесла она тихо, не поднимая глаз и продолжая рассматривать рекламу каких-то духов.

– А ты откуда знаешь?

– Ты не выключила компьютер, а я любопытна. Мне интересно, с каких пор ты начала скрывать от меня подобное? – она подняла на меня свои невероятные глаза и мне показалось, что они вот-вот прожгут мою голову насквозь.

– Я ничего не скрываю, просто не хотела, чтобы ты волновалась. Я планировала всё тебе рассказать вечером, за ужином.

– Думаешь, мне стоит немного похудеть?

– Что? Почему?

– Если ты хотела рассказать мне о подобном за ужином, значит, считаешь, что несварение пойдёт мне на пользу.

– Не говори глупостей! Лучше расскажи, как твои дела. Я хочу переодеться, но я тебя слышу! – с этими словами я прошла в гардеробную, оставив дверь открытой.

– Ах, да, Театр Вампиров, и что наденешь? – проигнорировала мой вопрос Амели.

– Кое-что фиолетовое.

– С каких это пор Дэм полюбил фиолетовый?

– Я иду с Медведем, а Дэм пока занят, он присоединится к нам позже.

– Хм… Жаль…

Этот разговор показался мне несколько странным – казалось, мысли моей визави витают где-то очень далеко, настолько она была рассеянна.