Испытание кошмаром

– Ну, Джей Пятницки, – объясняет Бретта. – Когда он рядом, нас с Эммой все равно что не существует. Он прямо весь в своих мыслях. – Она преподносит это как нечто достойное восхищения. – Знаешь, мы не пропускаем ни одного его выступления у «Джо в квадрате», но он потом всегда сразу уходит.

Нет, Винни не знает. Она сторонится местной кофейни, как кошмар – проточной воды. Хотя ей доводилось слышать, что группа Джея играет там по субботам. И доводилось замечать, что в него влюблена чуть ли не половина Цугута-фоллз.

И это просто смешно, ведь Джей, похоже, ни капли не интересуется соседями, если вообще их воспринимает.

А может, это и есть один из секретов его притягательности?

Вопреки здравому смыслу Винни жалеет Бретту.

– Он выступает не ради внимания, поэтому я не удивлена, что он сразу уходит. Если хочешь с ним пообщаться, попробуй заглянуть после школы к Гюнтеру.

– На нонскую заправочную станцию? За пределами Цугута-фоллз?

Винни кивает.

– Он каждый день там часами торчит, возится со своим мотоциклом.

Точнее, мотоциклом его тетки, но Винни находит подробности излишними.

Глаза Бретты расширяются, ямочки углубляются, и Винни почти видит, как у нее в голове выстраивается логическая цепочка: «„Гараж Гюнтера“ ведет к мотоциклу – ведет к Джею – ведет к нахождению рядом с Джеем – ведет к тому, чтобы он ее заметил».

Она хлопает в свои измазанные кровью васильковые ладоши:

– Ой, вот спасибо, Винни! Я… то есть мы сегодня же это сделаем. Но откуда ты столько о нем знаешь? Кто вы друг другу? Друзья?

– Нет. – Винни стягивает перчатки. Чпок! Чпок! По лесу эти звуки разносятся как выстрелы. – Джей мне не друг.

Глава 4

А ведь раньше был. Был ее другом.

Поэтому Винни столько о нем и знает. Поэтому она его и ненавидит. Когда-то они были не разлей вода, а с ними Эрика Четвергссон. Неразделимое трио. Триада. Треугольник. Кажется, в разные периоды их семилетней дружбы они примерили на себя все существующие слова на «три-» или «тре-».

Среданс, Четвергссон, Пятницки – сокращенно СЧП. Они это расшифровывали как «слышь, че происходит?» и не уставали над этим смеяться.

Когда они все познакомились, Джей был на год старше, но их родители (в случае Джея тетя) приятельствовали и были неразлучны. Каждый день друзья вместе ездили в обширную усадьбу Воскресенингов, где расположены все классы и тренировочные залы светочей. Проведя изрядное количество времени за спорами о покемонах, потом о кошмарах и наконец о том, кто из преподов самый страшный, они создали связь, которую, как они искренне верили, ничто и никогда не разрушит. Но вот в чем особенность леса: он способен разрушить что угодно.

И он разрушил. Когда семья Винни стала токсичной из-за папы, Джей и Эрика бросили ее так же, как и все остальные в Цугута-фоллз. Жестко. Джей связался с плохой компанией; Эрика влилась в самую популярную.

Вот так одним движением неразделимые трио, триада, треугольник распались на две части: прямой угол, которому по-прежнему рады в мире светочей, и потерянная гипотенуза, дрейфующая в одиночестве.

Глава 5

Все расходятся по домам – собираться в школу, а Винни, будучи старшей по трупному дежурству и водителем квадроцикла, одна доставляет тела в усадьбу Понедельниксов. Лесная дорога, которая выплюнет Винни на их земли, покрыта следами шин с предыдущей ночи, когда охотились Вторниганы. Винни всегда старается держаться их колеи. Словно надеется стать похожей на них, если будет за ними повторять.

Вторниганов любят все.

Доставка тел после трупного дежурства – любимое время Винни: вокруг ни души и можно отрисовать в своем воображении новые кошмары.

Взять хотя бы сегодняшнюю находку – целое тело земляной сильфиды. Винни такой раньше не видела. И не осознавала, сколько в этих существах… человеческого. Они как миниатюрные люди с корой вместо кожи и камнями вместо зубов и рожек. Винни придется переделать рисунок в ее «Справочнике…». Она уже видит, как это сделать: короткие штришки для текстуры лица, а беспросветную черноту глаз поможет передать линер потолще.

Еще ребята нашли два тела детенышей мантикоры, которые похожи на скорпионов, но размером с собаку. Таких Винни подбирает примерно раз в две недели, и рисовать их легко. Сплошной панцирь да ноги. Простые, четкие линии.

Может, из-за того, что все внимание Винни направлено внутрь себя, а взгляд прикован к следам шин Вторниганов, а может, потому, что у леса есть свой план, но, достигнув одного знакомого холма, где в землю воткнут знакомый красный колышек, она замечает по ту сторону что-то лишнее.

Две ступни.

Точнее, то, что осталось от двух ступней. Окровавленных, побледневших и без пальцев.

Она бьет по тормозам. Квадроцикл останавливается, забрызгивая грязью красный колышек. Это одна из вешек, которыми отмечают границу возможного появления кошмаров. Кошмары формируются каждую ночь, когда поднимается туман. Большинство остается в сердце леса, возле спящего духа, но некоторые норовят выбраться наружу. Рыскают в поисках людей для своей ночной трапезы.

Поэтому у Вторниганов есть датчики, способные засечь кошмар, который лезет во внешний мир. Теоретически. Но в этот раз кошмар, несомненно, пересек границу и оставил там ступни, и Винни обязана кому-то доложить об этом. А ступни надо подобрать.

Она соскакивает с квадрика и выуживает из-под сиденья старый пищевой пакет. В нем, очевидно, когда-то хранился чей-то перекус, но уже несколько месяцев это просто шуршалка-раздражалка, которую все лень выкинуть. Ну вот, послужит теперь мешком для трупов. Или… мешком для ступней.

Сунув руку в пакет, она подбирает два фрагмента останков, как когда-то подбирала какашки за собакой Эрики. Шур-шур. Одна ступня. Вторая. Они неожиданно увесистые, а в промежутках между глубокими кровавыми ранами виднеются волосы. Будто чьи-то ноги угодили под газонокосилку.

На Винни накатывает приступ дурноты. Она торопливо завязывает пакет. Всего час назад дразнила Маркуса, а сейчас ее саму того и гляди вывернет. Что же с ней будет на сегодняшнем испытании? Нехорошо, нехорошо…

«Да ты просто голодная, – говорит она себе. – К тому же не выспалась». Даже маме и бабушке Вайноне могло иногда поплохеть, хотя обе были Ведущими Охотниками клана Средансов.

Винни втыкает палку в то место, где были ступни. Красная глина трескается. Кончик палки обламывается, но ничего, сойдет. Марио из лаборатории Понедельниксов сумеет отыскать ее метку.

Пристроив ступни на прицепе-платформе среди кошмаров и нонов, она продолжает путь. На этот раз она не обращает внимания на колею Вторниганов. Она просто едет. Быстро. Пока наконец не въезжает на территорию усадьбы Понедельниксов.

Холодный ветер ревет ей в лицо, больше не защищенное лесом. Земля тиха, трава хрустит от инея. Винни несется ураганом, вспугивая двух воронов.

Эта усадьба похожа на кампус колледжа. Или на то, как Винни представляет себе кампус колледжа по картинкам из телевизора. Впереди главное здание – конечно, из красно-коричневого песчаника и увитое плющом, который в отсутствие листьев больше смахивает на засохшие спагетти. А вокруг дополнительные постройки, всего семь: три лаборатории, две библиотеки (историческая и естественно-научная), больница и офисное здание для всех Понедельниксов, которые трудятся над приумножением знаний светочей.

«Интеллект на первом месте. Познание есть верный путь» – вот их девиз, и уже не в первый раз, проходя мимо двух библиотечных зданий, Винни немного жалеет, что не родилась одной из Понедельниксов. Это не изменило бы того, что случилось с папой, но в этом клане она, мама и брат не страдали бы от ненависти окружающих так, как в клане Средансов. Понедельниксы ее, по крайней мере, не оскорбляют.

Кстати, девиз Средансов: «Дело превыше всего. Преданность до мозга костей». А что может быть большей неверностью, чем жить с дианом? Дианы – это ведьмы и колдуны, которые крадут магическую силу у спящих духов по всему миру. Они хотят разбудить их, чтобы кошмары хлынули в мир людей.

По меркам Средансов, десять лет изгойства – это еще мягкое наказание за преступление Винни, мамы и Дэриана. И, как бы ни было больно, Винни даже не в чем их упрекнуть. Дианы плохие. Папа плохой. Этим все сказано.

Давным-давно, на заре американских светочей, когда здешний дух впервые дал о себе знать, дианы боролись за то, чтобы закрепиться в лесу. По всей округе они закапывали свои источники – кристаллы, металлические шары, талисманы из древесины, кости животных, – надеясь, что предметы напитаются магической силой духа. Потом они использовали эти инструменты в своих колдовских ритуалах.

В те дни казалось, что источники рассованы повсюду: под корнями деревьев, в трещинах камней. Они постепенно высасывали из леса все соки. Нередко на них натыкались подростки во время трупного дежурства, нередко эти источники оказывались заминированы.

Например, прадедушка Винни потерял таким образом большой палец.

Однако светочи Цугута-фоллз в итоге оказались сильнее дианов. Колдуны и ведьмы не смогли присвоить магию духа, а потому им пришлось вновь скрываться по всему земному шару. А старая сирена в центре города, установленная когда-то для предупреждения о дианах и завывавшая без умолку, постепенно затихла.

Но ведь они по-прежнему где-то есть. Дианы. Они все еще стремятся установить контроль над духами и захватить мир. Они продолжают тайком размещать источники и красть магию, где бы они ни находились, при любом удобном случае. Папа Винни – живое тому подтверждение, а ее семья – живое доказательство того, что может случиться, стоит только ослабить бдительность.

Винни проезжает мимо главного здания усадьбы. Она машет двоим людям в лабораторных халатах, но те игнорируют ее. Достигнув больницы, она сворачивает и подъезжает к входу в морг. Там ее встречает Марио, ведущий исследователь кошмаров.

Он кивает Винни, его бледная кожа оттенка «не выхожу из лаборатории» пламенеет в лучах утреннего солнца. На губах лопается розовый пузырь.

– Фу, – ворчит Винни. – Я думала, мы договорились: никакой жвачки, пока я тут.

– А я думал, мы договорились, что ты не опаздываешь. – Он стучит по часам. – Вот, убиваю время как могу. – Он надувает новый пузырь. Хлоп!

Винни криво ухмыляется. Ей нравится Марио. Он никогда не ведет себя так, словно ей тут не место, никогда не закатывает глаза при виде ее, не игнорирует ее приветствия. Может, это из-за хороших отношений его племянника Эндрю с братом Винни, Дэрианом. А может, потому, что Марио был дружен с ее отцом до «инцидента». Как бы то ни было, она рада иметь союзника, даже если ей нельзя ходить с ним в морг и в лаборатории.

Даже если этот союзник без конца хлоп-лоп-лопает пузыри – не человек, а ходячий кусок пупырчатой пленки, выводящий из себя буквально всех. Даже его мать, которая живет в итальянской общине светочей, ругается, когда приезжает в гости.

– Я кое-что нашла. – Винни глушит двигатель, спрыгивает на тротуар и поднимает продуктовый пакет. Сквозь пластик виднеется кровь.

Марио щурится.

– Это что… ступни?

– Они самые. – Она подбегает к нему и машет свободной рукой в сторону платформы. – И я нашла их за пределами. Я просто уверена, что это ступни того половинного. Нет, – поправляет она сама себя, добежав до Марио, – я в этом вообще не сомневаюсь. Ты же знаешь, что это значит, да?

Он вздыхает, и его лицо превращается в гримасу, которую не назовешь иначе как страдальческой.

– У меня, безусловно, есть теория, но я подозреваю, что у тебя совсем другая. Притом крайне неправдоподобная.

Вот уж чья бы корова мычала. Не Марио ли печально прославился своими нестандартными идеями?

– Это сделал вервольф, – заявляет Винни.

Марио снова надувает пузырь. Хлоп!

– Нет, я серьезно. – Винни трясет перед ним ступнями. Пакет шуршит. – Разве какая-то другая тварь может перейти границу незамеченной, Марио? Это либо вервольф, либо подменыш, но подменыши не уродуют тела.

– Но волки-оборотни – огромная редкость. Их последний раз тут видели семнадцать лет назад. И тогда это было… – Он качает головой. – Это было ужасно, помнишь?

Помнить Винни не помнит – ее тогда еще на свете не было. Но она, конечно, слышала истории про то, как верфольф обернулся ноном и убил шестерых человек за шесть дней и как все жители Цугута-фоллз сидели по домам, пока Вторниганы его не пристрелили. Именно с тех пор сирена, которая предупреждала об атаке дианов, используется и для оповещения о любых дневных скитальцах, выбравшихся из леса.

Винни кусает губу. Она не хочет обесценивать воспоминания семнадцатилетней давности…. Но все же думает, что напала на след.

– Просто представь себе, Марио. Конец ночи застает волка-оборотня за едой. Он еще держит в пасти ступни, а его тело начинает снова принимать человеческий облик…

– Ты сказала «он»? Не «какая-то тварь»?

– …И он просто… – Она шагает пальцами. – Выходит из леса. Потом бросает ступни и входит в наш мир.

По виду Марио непохоже, что рассказ его сильно впечатлил. Он, скорее, выглядит слегка напряженным. Словно ему надо убегать по срочному делу, а Винни тут задерживает его своими небылицами. Пакет он тем не менее берет.

– Интересная история, Винни, как всегда. Но я предложу тебе другую. Представь: это была та самая стая вампов, которую охотники выслеживали три ночи подряд. И вот они ее настигли – допустим, во время трапезы. Охотники принялись бить вампов. Ступни отбросило, и они перелетели через границу.

Марио идет за стоящей поблизости каталкой. Нержавеющая сталь блестит в лучах восходящего солнца.

– Это первое, о чем я сама подумала, – соглашается Винни.

Марио хватает каталку, Винни берется с противоположной стороны. Они вместе подъезжают к квадроциклу.

– Но следы на ногах совсем не вампские. Открой пакет и взгляни сам! – кричит Винни.

Марио не отвечает, но Винни видит: он обдумывает ее слова. Он всегда громче жует и надувает больше пузырей, когда его мозг, мозг ученого, жужжа приходит в движение. Хлоп-лоп-лоп!

Винни помогает ему выгрузить тело первого нона на нижнюю полку каталки. Это пожилая женщина. Судя по окаменевшим глазам, несчастная нарвалась на василиска. Затем на среднюю полку они перекладывают мантикор. Потом сильфиду (при виде которой Марио взволнованно охает). И наконец, на верхнюю полку они укладывают половинного.

– Да нет, это точно вампы, – говорит Марио после беглого осмотра, – но твоя теория мне правда нравится, Винни. Она такая… – Он зависает на мгновение (его еженедельная реакция на очередную нестандартную идею Винни).

– Оригинальная, – заканчивает Винни за него.

Ее голос выдает разочарование. Она ведь успела поверить, что в этот раз поняла все правильно. Версия с оборотнем объяснила бы то, как Джей странно, оценивающе осматривал поляну. К тому же Винни сама слышала волчий вой на рассвете.

Улыбка Марио выражает сожаление.

– А мы с тобой та еще парочка, скажи? Но мне, честное слово, нравится, как у тебя мозги работают.

Винни подталкивает очки вверх. На левой линзе остается отпечаток пальца.

– А что, тетя Рейчел сообщила тебе, что они расправились со стаей вампов?

– Нет, – признается он. – Средансы еще не передавали координаты места ликвидации, но я готов поспорить на недельный запас кофе, что нона убил не верфольф.

Это еще один еженедельный прикол Марио – спорить с Винни на недельный запас кофе, что ее гипотеза ошибочна. Естественно, когда он сам выдвигает очередную завиральную теорию, Винни предлагает аналогичное пари.

Винни вновь присматривается к половинному. Пластик бликует в лучах солнца. Теперь пакет со ступнями пристроен под искромсанными лодыжками. Да, очень похоже на работу стаи вампов… Но почему они пожевали ступни? Если верить «Справочнику…», вампы их не едят, просто избавляются от них.

Винни сжимает зубы. Есть что-то, чего она в упор не видит. А ведь даже Джей заметил.

– Ладно, – говорит она, бросая взгляд на Марио. Он делает пометки на листе, свисающем с планшета на краю каталки. – Недельный запас кофе.

Марио отрывается от планшета:

– Серьезно?

– Недельный запас, – повторяет она и протягивает руку. Потом вспоминает, что еще ее не мыла, и торопливо отдергивает. – Я принимаю твои условия. Как насчет кофе из «Джо в квадрате»?

– Ты настолько уверена? – Марио щурится на пакет со ступнями. Хлоп-лоп-лоп! Вообще-то, до сих пор они с этими спорами дальше слов не заходили. – Прямо готова раскошелиться на что-то дорогое? – Идет, – пожимает он плечами. – Тебе конец. Но если убийцей окажется вервольф, с меня недельный запас кофе из «Джо в квадрате» или, если захочешь, я оплачу обед в «Неупокоенной дочери» для тебя и твоего друга.

«Для тебя и твоего друга». Как будто у Винни есть друзья.

– Я выбираю кофе, – отвечает она.

Он снимает воображаемую шляпу.

– Когда получу информацию от Средансов, напишу тебе на почту.

– Прекрасно. – Она снимает шляпу в ответ. Потом запрыгивает обратно на квадроцикл. Весенний ветер вгрызается ей в лицо. Пятно на очках искажает картину дня.

Колокола в здании Совета, расположенном в центре города, вызванивают восемь, а значит, у Винни есть час до начала школьных занятий.

В Цугута-фоллз учеба всегда начинается поздно, чтобы все успевали вернуться с охоты или трупного дежурства.

– Готовься проиграть, Марио! – орет Винни, отъезжая.

Марио провожает ее лопающимися пузырями.

Глава 6

«Неупокоенная дочь» – это наполовину бар, наполовину ресторан и на сто процентов жир. Обычно Винни не заглядывает туда перед школой. Но мама накануне взяла с нее обещание на мизинчиках: «У тебя день рожденья. Я хочу увидеться с тобой в твое именинное утро». И вот Винни здесь.

Она паркует квадроцикл на заднем дворе рядом с помойкой, в переулке между «Цугута Модой», «Джо в квадрате» и продуктовым магазином, принадлежащим Средансам. Они там цены задирают как хотят, потому что это единственный магазин в округе.

Над Винни плывет запах горячего масла, вызывая и убивая аппетит одновременно. В «Неупокоенной…» не подают ничего суперизысканного или выдающегося, зато отбивают и прожаривают все от души. Что получится – щедро поливают кетчупом. В общем, пойди разбери, что ты там ешь.

Стуча зубами с утроенной силой, Винни топает к черному ходу. Тяжеленная дверь открыта и подперта камнем. В утреннем воздухе колышется жирное жаркое марево. Все-таки надо было дома позавтракать.

– Ты чего такая? – спрашивает Франческа Среданс, как только Винни переступает порог окутанной паром кухни.

Мама как раз пытается пристроить две порции картофельных хашбраунов на подносе, где уже и без того теснятся тарелки с яичницей и тостами и чашки кофе. Тем временем Арчи Пятницки, занятый приготовлением этих самых хашбраунов, не поднимает глаз от сковороды. Он немногословен – в лучшем случае ворчит.

– У тебя такой вид, словно что-то случилось. – Мама хмурится, ее лоб пересекают глубокие морщины. Кухонное освещение подчеркивает желтоватый оттенок кожи, делая мамино лицо болезненным. – Неудачное дежурство?

Винни теряет дар речи. Врать она не мастак – даже в благих целях, даже по мелочи. Например, в прошлом году она так и не смогла убедить своего брата Дэриана, что ей нравятся его эксперименты с усами. А уж если речь о чем-то серьезном…

Чтобы сохранить свои планы насчет охотничьих испытаний в тайне от мамы, приходится увиливать.

К счастью, пока мозг Винни судорожно ищет ответ, ее пальцы застегивают… и расстегивают молнию кожаной куртки. Мама замечает обновку и прожигает ее взглядом, словно лазером.

– Где ты ее взяла? – Она шагает к Винни, удерживая поднос на плече и продолжая изучать куртку наметанным глазом охотника. – Неужто украла?

Винни выдает нервный смешок, от которого мамины темные глаза становятся еще более подозрительными.

– Нет, мам. Мне ее подарили Эмма и Бретта, близняшки Среданс.

– Вот как, – моргает мама. – Ничего себе!

Ее щеки краснеют. Она бросает взгляд в заднюю часть кухни – там возле кофейных аппаратов ждет желтый подарочный пакет.

– Ну, в таком случае… в таком случае мой подарок тебя разочарует. Но все равно это тебе. – Она показывает на пакет движением головы. – Ты пока открой, а я сейчас.

Мама проталкивается в зал ресторана, управляясь с подносом куда более грациозно, чем четыре года назад, когда светочи объявили ее изгоем и пришлось вкалывать на двух работах, чтобы как-то свести концы с концами. Винни не осознавала, как им вольготно жилось на мамину охотничью зарплату, пока они не лишились этих денег.

Когда дверь распахивается на максимум, на Винни гудящим пчелиным роем набрасываются голоса возбужденных от холестерина и кофеина посетителей. В ее поле зрения попадает ближний столик, за которым разместились Имран и Ксавье Субботоны (двенадцатиклассники[2], популярны, между собой не родственники). Марисоль Воскресенинг (одиннадцатый класс, популярна), Кейси Вторниган (десятый класс, популярен) и Эрика Четвергссон.

Глаза Эрики, красновато-карие на фоне теплой янтарной кожи, встречаются с глазами Винни. Как и Винни, она мгновенно отводит взгляд. Дверь закрывается. Арчи гавкает: «Заказ готов!» – а Винни бросается к кофейным аппаратам. Сердце бешено колотится. Зубы стучат.

Вот еще одна причина не ходить в «Неупокоенную дочь» по утрам. Здесь завтракают перед школой популярные ребята.

Здесь перед школой завтракает Эрика. Они не разговаривают уже четыре года. Эрика не обзывает Винни «ведьминым отродьем» или «диановым пометом», но и не вмешивается, когда это делают другие. Просто наблюдает с непроницаемым выражением холодного, безупречно накрашенного лица. Когда они с Винни еще дружили, Эрика только начинала осваивать подводку и контуринг, а теперь ее без макияжа не увидишь. Вещи у нее всегда дизайнерские, всегда новые. Папа Эрики, выходец из мексиканских светочей, одевается лучше всех в Цугута-фоллз – неудивительно, что Эрика тоже. Папа Эрики все еще носит фамилию Хуэвес[3], но Эрика родилась в семье американских светочей. Она носит фамилию Четвергссон, как ее мама. Кстати, именно ее мама и возглавляет клан.

Все ожидают, что Эрика последует за Марсией на таких же трехдюймовых шпильках. По нынешнему виду Эрики, ее речи и движениям можно сказать, что большая часть пути уже пройдена.

Винни добирается до желтого подарочного пакета и узнает прошлогоднюю оберточную бумагу – с единорожками.

«Новые линеры», – думает она, ведь именно их мама дарит всякий раз. Но вместо этого, нырнув в пакет, она обнаруживает элегантный очечник в клеточку.

Ее охватывает волнение. Она говорила, что хочет новые очки, но даже не надеялась, что мама услышит.

Винни открывает футляр. Очки, которые подмигивают ей оттуда, конечно, не испачканы, как те, что на ней, но края у них какие-то потертые. А еще они вышли из моды сезона три назад: оправа толстая, а сейчас носят тонкую.

Винни вздыхает.

– Я не то купила, да?

Винни подпрыгивает. Она не почувствовала приближения мамы. Работу Ведущего Охотника Фрэн потеряла, но умение бесшумно двигаться никуда не делось.

– Это подделка? Черт! – Мама выхватывает очечник из рук Винни. – А мне казалось, шикарно выглядят.

– Да никакая не подделка. – Винни пытается забрать футляр обратно.

Мама легко уворачивается. Она испепеляет очки взглядом:

– Знала ведь, что не надо торопиться к дню рожденья, что надо подождать, пока получится съездить в Чикаго, но я так обрадовалась, что нашла эти за дешево. Черт тебя подери, Фрэн.

– Нет. – Винни хватается за мамин бицепс и сжимает ее руку. – Мам, да они классные. Я как раз такие хотела. Видишь?

Она берет футляр и суетливо меняет старые очки на новые. Больше никакого пятна на левом глазу, лишь кристальная ясность при взгляде на Арчи, который вновь орет из глубины кухни: «Заказ готов!»

Винни улыбается, а мама краснеет до седеющих корней волос. От этого она выглядит как воплощенное отчаяние, и Винни это просто убивает. Мама хочет верить Винни, и Винни тоже хочет, чтобы мама поверила. Еще никогда в жизни она так люто не досадовала на себя за неумение врать.

Увы, Винни недостает убедительности, и мама вздыхает. В этом вздохе столько уныния и презрения к себе, и Винни снова, в восьмимиллионный раз, содрогается от ненависти к папе. Это он виноват в страданиях Франчески Среданс. Он разбил ей сердце – разбил им всем – и превратил самого мощного охотника клана Средансов в…

Вот в это.

Мама не то чтобы сломлена. Уж это не про нее. Для Винни она герой и останется им навсегда. Но до предательства папы мама никогда ни в чем не сомневалась. Она была Ведущим Охотником клана и жила в согласии с его девизом. Из своих детей она тоже ковала верных Средансов. И Винни крепко усвоила эту верность.