Загадка Демиурга

Новость явно взбодрила солдат. Все, моментально забыв про девчонку, начали растворяться в лесу. Люди были готовы даже к ожесточённой битве, только чтобы поскорее убраться из этого болота и спастись от комаров. Когда все разошлись, Ефим аккуратно спустился в землянку. Ждать, пока глаза привыкнут к темноте, ему не пришлось. В землянке ярко горели четыре свечи, от них там было даже светлее, чем снаружи. Прямо посередине, к опорному столбу, была привязана молодая девица в тёмном кафтане. Распущенные волосы спадали ей на плечи.

Ефим взял одну из горящих свечек и поднёс к лицу пленницы, пытаясь получше её разглядеть. Взору открылось молодое, безумно красивое и свежее лицо. Игривые глаза уверенно смотрели прямо на него. Ефим сразу узнал этот взгляд, и эту девушку. Сперва от неожиданности отдёрнулся, потом остолбенел. На обретение дара речи ушло ещё несколько секунд.

– Принцесса Маргарита! – пересохшими губами тихо спросил он, мозг все ещё отказывался до конца поверить в происходящее.

– Ты испугался? – завораживающим голосом произнесла пленница.

– Меньше всего в этом проклятом лесу я ожидал увидеть тебя, – произнёс Ефим, понемногу приходя в себя от шока. Голос его зазвучал увереннее, мозг лихорадочно обдумывал варианты: как поступить? – Впрочем, не удивлюсь если это ты наслала на нас полчища комаров! – произнёс Ефим, а сам в это время продолжая лихорадочно думать: что же ему сделать?

– Может, развяжешь мне руки? – тихим, слащавым голосом спросила Маргарита.

– Зачем это? – Ефима передёрнуло, он будто шарахнулся от этого предложения. Сам себя тут же успокоил и пожал печами. Он почувствовал волнение и сильный прилив крови к лицу. – Может, мне будет лучше тебя сразу застрелить, пока ты не начала колдовать?

– А вдруг я уже начала, а ты уже околдован? – во весь голос рассмеялась Маргарита. Она выглядела абсолютно спокойной. – К тому же если ты меня сразу застрелишь, то не узнаешь, для чего я тут.

– Сегодня наш патруль чуть не пристрелил принцессу Диану, – единственное, что придумал ответить Ефим. – И сам пожалел, что это произнёс. Зачем? Что он несёт?

– Но ведь не пристрелил, – Маргарита продолжала смеяться. Она совсем не ощущала даже капельки волнения. – Ведьму не просто убить.

Мысли Ефима начали приходить в порядок, и он оглядел принцессу уже более внимательно. Две верхние пуговицы рубашки на её груди были расстёгнуты, возможно, от связанных сзади рук. От этого часть тела оказалась оголённой, грудь выпирала немного вперед, её контуры хорошо читались. Шею украшало ожерелье, жемчужина на нём переливались, отражая отблески свечей. Взгляд, слегка прищуренный, с хитринкой, соблазнял.

– Хорошо, я спрошу, – Ефим нащупал табуретку, присел на неё и поставил свечу на место. – Принцесса Маргарита, что ты тут делаешь?

– Я пришла к тебе, Ефим, – спокойно, по-дружески, словно общается с давним и близким знакомым, произнесла Маргарита. Она уже перестала смеяться и теперь улыбалась ему открытой улыбкой. – Пришла к тебе, чтобы задать всего один-единственный вопрос и, как видишь, я вовсе не колдую.

– Спрашивай, и покончим с этим! – голос Ефима превратился в лёд. Вопрос прозвучал резко, грубо, нетерпимо.

– Что ты выбираешь, Ефим Красава? – никак не реагируя на его тон, тихим, успокаивающим голосом спросила Маргарита. – Попытаешься убить меня? Изнасилуешь? Отведёшь к Михаилу и продолжишь, как верный пёс, служить своему престарелому королю? В какой лес он ещё тебя пошлёт? – тут она уже сделала длинную паузу. – Или станешь моим любовником? Возглавишь полк принцессы Маргариты в великом походе на запад. В приключения, в неизвестность! – последние слова она произнесла торжественно, маняще.

От её слов глаза Ефима безумно блеснули. Его одновременно охватили панический страх и решительная храбрость. Она пришла сюда совершенно одна и предлагает ему стать изменником. Он резко вскочил с табуретки, выхватил пистолет и направил дуло прямо в грудь принцессы. Ефима одолевали сомнения, он не хотел стрелять, но сам не понял, как нажал на спусковой крючок. Раздался оглушающий выстрел, звук многократно усилился стенами землянки, запахло сгоревшим порохом. Глаза Ефима заволокло дымом и собственными слезами. Сердце ускоренно стучало, время растянулось. Из состояния остолбенения его вывел всё тот же тихий, мягкий и до неприличия спокойный голос принцессы Маргариты.

– М-м… После проверки опытным путём вариант с убийством отпал, – в её словах была слышна ирония, но в тоне не было ни обиды, ни упрёка, – Ведьму так не убить, ты ведь об этом догадывался. Зря только дыму напустил, придётся ждать, пока проветрится.

Ефим выпустил из рук разряжённый и бесполезный пистолет, тот глухо упал на земляной пол. Плюхнулся на свою табуретку и закрыл лицо руками. Теперь он чувствовал себя полностью опустошённым, слабым и подавленным. От беспомощности или от дыма слёзы ручьём катились из его глаз, и он никак не мог уже их контролировать. Мысли снова смешались.

– Что у нас было по плану вторым вариантом? Изнасилование? – в голосе Маргариты по-прежнему слышалась улыбка. – Может, уже развяжешь меня или тебе нравится доминировать?

____________________

Уже настала ночь. Армия Екатеринодара после хаоса похода и огромного количества манёвров и собралась‑таки в поисках пристанища в едином месте. Сложно точно определить, повлияли на это приказы Екатерины или все подразделения, устав от беготни и скачек, проголодавшись и желая выспаться, самостоятельно расположились вокруг шатра королевы. А может, на это повлияло близкое присутствие противника. Где‑то же им нужно было обосноваться, и штаб Екатерины с обозом стал прекрасным ориентиром. До наступления полной темноты не успела подойти только артиллерия – она всё ещё находилась где‑то позади и, пока не рассветёт, продвигаться, по всей видимости, не могла.

Совет командиров королева Екатерина вынужденно перенесла на утро. Несмотря на все усилия её адъютантов, собрать всех одновременно оказалось опять нерешаемой задачей. Единственным, кто был всегда под рукой, так и оставался Никита Ясный Пень. С остальными командующими ситуация обстояла ровно наоборот. Два главных капитана основных сил регулярной конницы – Данила Оптимист и Данила Молчун – категорически отказывались находиться рядом. То у Оптимиста возникали неотложные дела, и на него бесконечно сыпались донесения от огромной массы разосланных им караульных. То Молчуна отвлекали срочные организационные вопросы, требующие его немедленного личного присутствия. Командующий королевской пехотой, майор Всеволод Тихий, был полностью погружён в сбор и размещение своего сильно растянувшегося полка и постоянно подходящего главного обоза, который до глубокой ночи всё ещё продолжал прибывать на выбранный им холм.

Но самую главную проблему составлял командующий артиллерией генерал Серафим. То, что он где‑то рядом, было известно исключительно по слухам. Его видели все, кроме самой королевы и её адъютантов, но никто точно не знал, где он сейчас. Ещё большей загадкой было то, где находится сама артиллерия. Доподлинно можно было утверждать только, что в лагерь она до сих пор не прибыла. Из уст в уста по штабу ходили разные данные: кто‑то утверждал, что артиллерия совсем рядом, буквально в километре, и утром будет готова начать обстрел миргородских редутов. Кто‑то настаивал, что ей ещё целый день понадобится, чтобы сюда добраться, поэтому сражение завтра точно не начнётся. Все офицеры сходились в едином мнении – без артиллерии битву начинать не имеет смысла.

В какой‑то момент, смирившись с мыслью, что силами адъютантов навести порядок в этом хаосе не получается категорически, а без генерала Серафима бессмысленно собирать военный совет, королева расслабилась и отпустила ситуацию развиваться так, как она идёт. Отдала последний на сегодня приказ – всем офицерам прибыть в её штаб на рассвете – и удалилась в свой шатёр. И тут пришла, наконец, единственная за этот поистине сумасшедший день, позитивная новость: нашлась принцесса Диана. Как и предполагала Екатерина, она объявилась среди своего авангарда, а Никита Ясный Пень передал ей повеление королевы.

– Мои глаза мне говорят, что ты меня заметила, – услышала позади себя ироничный голосок младшей сестры королева.

– Где ты была три дня? – Екатерина вложила в интонацию своего вопроса одновременно и обиду, и раздражённость, и упрёк.

– Воевала с Миргородом, – Диана, как ни в чём небывало, бесцеремонно плюхнулась в кресло, развалившись там в непринуждённой позе, и схватила со стола самое большое яблоко.

– Это я воевала с Миргородом, – повернулась к ней Екатерина. – Ты хоть представляешь, как выглядят пять тысяч вооружённых до зубов суровых мужиков, три тысячи коней, три сотни повозок и телег на марше? И как этим всем управлять мне одной?

– Ты мне сейчас рассказываешь, в чём разница между ужом и соколом? – Диана, ничуть не реагируя на упрёки сестры, откусила яблоко и, сочно чавкая, произнесла. – Я же разведчик. Я сокол. Я – твои глаза и уши.

– Уф… – Екатерина выдохнула, но, видя беззаботный вид сестры, смачно вгрызающейся зубами в яблоко, ей стало почему наоборот весело и спокойно. Ребёнок жив, здоров, снова нашёлся, это уже одной заботой меньше. К тому же она почувствовала, что снова не одна, и всякая злость испарилась. – Эти шлюхины дети совершенно неуправляемы, когда они

такую собираются огромную толпу, – пожаловалась она сестре. – Ладно! Выговорилась! Рассказывай, как воевал мой сокол?

– Сокол был занят шпионскими делами, – Диана, будучи явно очень собой довольна, интригующе улыбалась теперь всем лицом. – И сокол обсудил кое‑какие интриги с командиром разведки Миргорода.

– Вот как! Ну? Не томи уже.

– С алтыном воюют, а без алтына горюют, – продолжала загадывать загадки и веселиться Диана. – Ты же помнишь любимое выражение нашего умудрённого опытом князя: для войны нужны всего три вещи—деньги, деньги и деньги. А казна его величества Михаила Храброго бжж… – она издала похожий то ли на свист, то ли на отрыжку звук, – абсолютно пуста.

– Помню, помню, – Екатерина отмахнулась от сестры рукой. – Он говорил, что если есть деньги, даже идиоты смогут превратиться в рыцарский орден. Войско Михаила само разбежалось, а ты подкупила их разведку?

– Регулярным полкам Миргорода уже четыре месяца не платили жалованье. Это те, которые в зелёных мундирах. Так что сундучок с золотом оказался способен их во многом переубедить.

– Сундучок? – глаза Екатерины расширились от удивления, смешанного с любопытством. – Ты подкупила их разведку или всю армию?

– Я подкупила их южный полк! Ха-ха, – Диана, наконец, отложила своё яблоко. – Сначала мы сверили часы с их шпионами, ну то есть для укрепления взаимного доверия обменялись незначительными данными. Михаил перед войной провёл в городе мобилизацию. Все их обученные регулярные войска сейчас спрятаны лесу. Те, кто на виду, на редутах, это мобилизованные и артиллерия. Сей сброд можно легко отличить по белой форме. Их оставили на убой, под нашу атаку. Бежать им некуда, позади обоз и лес. По бокам свои же, впереди мы.

– Продолжай уже, не томи, – Екатерина подсела к сестре на соседнее кресло и превратилась в само внимание.

– Миргородцев довольно много, численность их армии больше нашей. Но в основном пехота. Зелёные – те, что в лесу, южнее лагеря. Командует ими некий Макар Невеличка. Командир миргородской разведки за золото пообещал с ними договориться. – Диана говорила сейчас вкрадчиво, почти шёпотом. – Они не будут торопиться вступать в бой. Постреляют вяло в воздух поверх голов и постараются тянуть, сколько смогут. Будут долго строиться, долго маршировать. Ну а дальше, уж как пойдёт. Как повернётся ход сражения. Усердствовать не собираются, но и занять нашу сторону тоже не обещали. Мелкий саботаж.

– Не дурно, девочка моя! Не дурно! – довольная Екатерина на секунду задумалась, что‑то прикидывая, – А что с остальными? Что с редутами, сколько полков у них в лесу?

– Два: южный и северный. С серверным, по словам Потапа Лисий Хвост – так зовут командира их разведки, решить подобным образом вопрос уже не получится. – Диана разочарованно развела руками, лицо её погрустнело. – Мобилизованные – те, что на редутах – идейные. Им сказали, что они защищают Миргород от вторжения. Командуют ими городские воеводы. – Видя, что Екатерина начала погружаться в свои мысли и её лицо нахмурилось, Диана неожиданно задорно улыбнулась и слегка толкнула рукой королеву в плечо. – Северным полком регулярных войск командует Ефим Красава!

– Тот самый Ефим? – глаза Екатерины расширились от удивления, – который был послом Миргорода в Екатеринодаре?

– Он самый, – Диана торжествующе всхлипнула. – Красавец-мужчина!

Перед глазами королевы Екатерины, как наяву, всплыл трёхмесячной давности эпизод.

Во дворце шёл торжественный приём по случаю празднования очередной годовщины города. Зал был полон народа, собралась вся городская знать. Королеве дарили подарки, играл оркестр. И тут дворецкий объявил о появлении в зале очередного высокого гостя. Посол Миргорода, Ефим Красава имел наглость явиться на празднование позже самой королевы.

Со всем своим высокомерием он подошёл к трону, небрежно изобразив обязательный в таких случаях поклон, громогласно, чтобы все слышали, объявил:

– Позвольте преподнести вам дар короля Михаила Храброго, Ваше Величество!

Двое его слуг развернули перед Екатериной огромный, очень красочный гобелен с изображенными на нём очертаниями Миргорода, реки Мирь, на которой и стоял город. В центре гобелена – лик самого короля Михаила с золотой короной на голове.

– Ваше Величество, это ещё не всё! Вместе с гобеленом мой король поручил мне передать вам и его слова. – Посол выждал паузу, привлекая к себе дополнительное внимание и, дождавшись, когда все взоры будут направлены на него, гордо и весело объявил: – Его Величество король Михаил Храбрый предлагает вам свою руку, своё сердце, своё покровительство и защиту!

Екатерина отчётливо вспомнила ту тишину, которая воцарилась в зале. Сказать, что у присутствующих был шок – не сказать ничего. Даже оркестр умолк. Весь двор замер в интриге и смотрел только на свою молодую королеву.

– Зачем мне его рука и сердце? – пренебрежительно спросила Екатерина. – Если король Михаил Храбрый желает мне что‑либо подарить, пусть вместе с гобеленом подарит

сам Миргород. Тогда я окажу ему в качестве почести своё покровительство. А руку и сердце он сможет сохранить для своей нынешней супруги.

Казалось невозможным, но в зале стало ещё тише. Все боялись переступить с ноги на ногу и даже шевельнуть

рукой. В воздухе повисло напряжение. Ефим Красава переменился в лице, явно не ожидая такого ответа. Он планировал поставить в тупик неопытную королеву, а оказался в нём сам. Лоск и спесь мигом слетели, посол выглядел растерянным и лихорадочно соображал, что ответить на такую дерзость? В конце концов, Ефиму удалось собраться с мыслями и, чтобы как‑то выйти из неловкой ситуации, он сделал попытку отшутиться. Посол добродушно улыбнулся и, чтобы не встретиться взглядом с Екатериной, посмотрел вокруг неё, словно обращался ко всем собравшимся.

– Ваше Величество, только не объявляйте войну моему королю из-за его глубокой личной симпатии к вашей особе, – нарочито небрежно произнёс Ефим.

Напряжение в зале спало. Послышались лёгкие смешки, разочарованные вздохи, кто‑то расслабившись сел на стул. Оркестр молчал, дирижёр внимательно смотрел на королеву и ждал её команды.

Екатерина бросила беглый взгляд на князя Александра Веского. Тот стоял неподалёку с довольным и уверенным видом. Князь мигнул ей в ответ. Это могло означать – давай, Екатерина, покажи всем, что ты не девочка, а уже королева. За тобой – армия, за тобой – город!

Екатерина бросила косой взгляд на сестёр, сидящих по правую от себя руку. Диана внешне выглядела, как обычно, и по-детски немного ехидно улыбалась. Но они давно с сёстрами научились понимать мысли друг друга без слов, достаточно было только взглядов. Внутренне принцесса Диана кричала: «Давай, сестра, утри нос этому щёголю, потом утрём нос и лысому миргородскому жениху!» Маргарита, как всегда, выглядела более сдержанной, но её глаза ясно говорили: «Ну что же, сестра, начнём эту игру, пожалуй!»

Все гляделки длились лишь мгновенье. В зале никто не успел даже ещё шага сделать поле шутки посла Ефима, как королева ясным уверенным и очень доходчивым тоном ответила:

– А знаете что, посол, отправляйтесь в Миргород прямо сейчас и без требуемого мной подарка в Екатеринодар не возвращайтесь. – зал, только начавший отходить от напряжения, снова превратился в тишину, Екатерина небрежно добавила. – Ответа от короля Михаила Храброго я буду ждать ровно один месяц.

Из воспоминания королеву вывел довольный голос Дианы:

– Магия Маргариты сегодня ночью займётся Ефимом Красавой, – произнеся эту новость, принцесса наполнила вином два бокала. Один протянула королеве.

– Ха-ха! – рассмеялась во весь голос Екатерина и приняла бокал из рук сестры. – Значит, за зелёные полки Миргорода я, наверное, могу быть спокойна.

Королева хорошо помнила томные взгляды, которые Ефим Красава всегда искоса бросал на принцессу Маргариту, рассчитывая, видимо, что взоров его откровенной мужской симпатии никто не замечает.

– Остаётся решить вопрос с мобилизованными и с самим Его Величеством.

– А рассказывать потом будут, что ведьмы всех околдовали, – Диана чокнулась бокалами с королевой и удовлетворённо откинулась в кресле.

_________________

Король Михаил Храбрый встал с первыми лучами рассвета. Он так и не смог нормально поспать этой ночью —в голову лезли различные варианты развития сражения. Он руководил движениями войск, придумывал и проигрывал в своей голове атаки противника и предпринимал ответные действия. Двигал полки, словно шахматные фигуры. К его великому удовольствию все партии заканчивались победой и паническим бегством заносчивой и дерзкой королевы Екатерины. Быстро поднявшись с постели, не умываясь и не завтракая, он быстрым шагом вышел из шатра в ожидании увидеть перед собой одну

из привидевшихся ему ночью картин. Но тут его постигло полное разочарование.

Лагерь войска Миргорода медленно и неспешно просыпался. Кто‑то готовил еду, кто‑то чистил оружие, кто‑то лениво плёлся на редут сменить дозорных, а кто‑то, наоборот, возвращался в свои палатки. Ни суеты, ни беготни, ни звуков барабанов, ни сигналов труб, ни выстрелов, ни запаха пороха. Ничего этого не было и в помине. Как не было в поле зрения и армии Екатеринодара. Даже пыли в степи, поднимаемой от передвигающихся полков противника, которую он наблюдал весь вчерашний день, тоже не было. Михаил разочарованно вздохнул и подозвал к себе адъютанта.

– Что происходит? – спросил король. – Где неприятель? –  Ваше Величество, разведка доложила, что противник спит в трёх километрах, вон за тем холмом, – адъютант указал рукой направление. – Устали после долгого пути и ждут подхода артиллерии.

– Что значит спит? Им тут что – ночлежка? Срочно приведите ко мне командующего разведкой, – буркнул Михаил и с хмурым видом удалился обратно в шатёр.

Минут через десять, когда король уже уселся завтракать, вошёл какой‑то незнакомый ему солдат. Он поклонился и чеканным голосом доложил:

– Ваше Величество, разрешите представиться, сержант Михно. Потап Лисий Хвост сейчас находится в степи и лично наблюдает за противником. Я готов доложить вам ситуацию вместо него.

– Ну так докладывай, – лениво махнул рукой король и расстроенным взглядом взглянул на солдата.

– Поздно ночью екатеринодарцы закончили свой марш и расположились лагерем за холмом, примерно в трёх километрах на северо-западе. В наличии у противника имеется почти две с половиной тысячи конных. Вооружены короткими ружьями, пистолетами, копьями и саблями. Одеты в кирасы и железные шлемы. У их лошадей – спереди защитные листы из стальной брони. Так же у них имеется полк пехоты, около двух тысяч человек. Вооружены длинными ружьями, превосходящими наши по дальности выстрела. Шатёр королевы Екатерины расположен в центре их лагеря. Артиллерия всё ещё находится на марше и, возможно, сбилась с пути, что и пытается выяснить в данную минуту командующий нашей разведки. На нынешний момент армия Екатеринодара к генеральному сражению не готова. – Закончив доклад, сержант выждал небольшую паузу и уже менее казённым тоном, словно лично от себя, добавил, – имеются большие сомнения насчёт того, что они будут готовы вступить в бой сегодня.

– Ясно, сержант. Можете быть свободны, – король недовольным жестом приказал тому уйти и обратился к адъютантам. – Вызовите командующих ополчением.

Ещё минут через пятнадцать, как раз к окончанию завтрака, в шатре собрались воеводы в белых мундирах, командующие южным и северным флангами Кузьма Валун

Илья Зоркий, а также Виктор Шея, возглавлявший центральный редут.

– По докладам разведки: Екатерина пока к бою не готова, – начал короткое совещание король. – Стоит лагерем за холмом и ждёт артиллерию, которая, видите ли, отстала. Для меня в этом мало удивительного: когда женщина командует армией, ждать можно чего угодно, но только не организации и порядка. Какие мысли, господа офицеры?

– Ваше Величество, – первым, за всех взял слово Виктор Шея. – Без артиллерии сражения не бывает. Мы окопались, в прицелах наших пушек противника не наблюдаем, сами мы атаковать не готовились. Это хороший момент для контратаки, но наши ударные полки в лесу. Остаётся только ждать. – Его лицо выражало недоумение – мол, а что ещё тут сделаешь? Сами так спланировали. – Если неприятель покажется на расстоянии выстрела, мы его точно заметим без всякой разведки. Перед нами степь, скрыться им некуда. Если до обеда атаки не случится, то, полагаю, сегодня ничего и не предвидится. Кто же начинает драку после обеда?

– Ваше Величество, Екатерина может и начать, раз она женщина, – виновато и неуверенно высказался молодой воевода Илья Зоркий.

– Не, не, – король поморщился и помотал головой. – Виктор Шея прав, после обеда большие баталии не начинают, – поучительным тоном ответил ему Михаил. – Солдаты сытые, уже ленивые, а времени до темноты останется мало. Бессмысленно что‑либо предпринимать кроме малозначительных авангардных боёв или артиллерийской дуэли. Если в течение ближайших двух-трёх часов они не начнут атаковать, то главное веселье на сегодня отменяется. Если нам самим идти вперёд, так нужно менять весь план. Этого мы в горячке делать не будем.

– Ваше Величество, возможно, Екатерина пришлёт парламентёров, или мы пошлём к ней своих? – робко поинтересовался воевода Кузьма Валун.

– Коли пришлёт, так поговорим, – лениво вздохнул король, – сами посылать никого не будем. Екатерина первая закончила время дипломатии и объявила время пушек. Теперь пусть даже не надеется, что мы дрогнем. Дабы образумиться, взбалмошная девочка должна хлебнуть запах пороха, насмотреться на цвет крови и прилично обделаться. Только так её можно заставить унять спесь и стать посговорчивее. Мы заманили её в нашу ловушку, теперь у неё выбор: либо с позором бежать, либо атаковать – тем самым погубив или деморализовав свою армию. В любом случае это сильно уронит её авторитет и выбьет самоуверенность. Так что не спешим. Ждём, наблюдаем, но не расслабляемся. На этом всё пока, свободны.

Когда воеводы вышли, король ещё больше помрачнел и погрузился в свои тяжёлые мысли о жизни и политике. Судьба у Миргорода такая. Город стоит на середине пути между соседними королевствами с большими городами – Екатеринодаром и Вольгородом. Расположен он на главной и большой реке, по которой проходят основные торговые пути. На протяжении двух веков его предки были вынуждены то объединяться с Вольгородом против Екатеринодара, то, наоборот, с Екатеринодаром против Вольгорода. А порой приходилось сражаться с обоими одновременно. Так воевали и лавировали в своей внешней политике: то на левом берегу реки, то на правом. Вверх по течению реки располагались земли северных варваров. Вниз по течению река Мирь впадала в море, а за его водами лежали южные королевства. У Михаила и выбора‑то никакого не было: исполняя волю отца, он вынужден был жениться на Веронике, двоюродной племяннице короля Вольгорода. После смерти отца этот брак определял всю его дальнейшую политику уже на правах самостоятельного правителя. Вольгород стал естественным союзником, а Екатеринодар – противником. И как бы ни хотел Михаил Храбрый изменить положение вещей, семейный союз с Вероникой ему этого не позволял.