Загадка Демиурга

Егор Копелев

Загадка Демиурга

«Чем ниже в своём развитии находятся миры, тем больше люди в них склонны к хаосу и экстремальному поведению. Верхние миры склонны к порядку к выполнению закона. Они более дисциплинированы, имеют больше благ и возможностей.»

Аврелий, судья и верховный модератор

Глава первая

ЗОЛОТО И РЕШИТЕЛЬНОСТЬ

Казавшаяся нескончаемой, жёлтая от выцветшей травы холмистая степь упиралась в высокий непроходимый, густой лес, словно в зелёную фундаментальную силу. На опушке леса дымил кострами хорошо укреплённый военный лагерь. Издали он мог показаться совсем крошечным в сравнении с необъятными просторами степи и длинной, такой, что конца не видно, стеной леса. Но чем ближе приближаешься, тем становится ясно: лагерь вовсе не так и мал, это просторы вокруг настолько огромны. По всем правилам военной науки, за надёжно укреплёнными насыпными редутами и частоколом из деревянных кольев, в лагере расположились палатки пятитысячного войска.

Километрах в трёх оттуда, на одном из самых высоких близлежащих степных холмов, совсем ещё юная, лет шестнадцати, девушка, без шляпы, со слегка вьющимися распущенными волосами, восседая на белой статной лошади, наблюдала за лагерем в подзорную трубу. Прямая осанка наездницы выдавала в ней хорошего всадника. Она была одета в синего цвета военный кавалерийский мундир, сшитый явно в аккурат по её фигуре. День уже клонился к вечеру, солнце светило ей в спину. Что, впрочем, было идеально как раз для наблюдения. Лагерь и вся местность вокруг него отлично просматривались с этого холма, и главное, в удачном освещении.

Заранее спешившись, медленно и умышленно покашливая, так, чтобы всадница точно узнала про его приближение, к ней подошёл крепкого телосложения кавалерийский офицер. На вид ему было порядка тридцати пяти. Он был в похожем, но уже изрядно потёртом мундире такого же цвета. На левом боку на перевези болталась сабля, за спину было закинуто короткое ружьё. С такого удобно стрелять, находясь в седле.

Никита Ясный Пень – так звали офицера. По стопам отца, всю свою жизнь Никита провёл на военной службе. Он был дворянского сословия, их семья много поколений служила королевской династии города Екатеринодара. Отец Никиты был большим человеком, возглавлял личную охрану усопшего год назад короля Алексея по прозвищу Весёлый. Давным-давно, когда Никита только начинал свою службу, ему, тогда ещё совсем юноше, сам король лично поручил охрану своей младшей дочери – принцессы Дианы, бывшей вовсе ещё в совсем юном возрасте. Никита хорошо помнил, как сильно тогда расстроился. Он-то мечтал о карьере боевого конного командира, лихих атаках, ратных подвигах, а получил должность какой‑то няньки при ребёнке. Для него это было крушением мечты. Но отец строго сказал:

– Сынок, службу не выбирают, службу исполняют.

– Ясень пень, – ответил отцу расстроенный и насупившийся Никита.

– Как ты сказал? Ясень пень? – Переспросил отец усмехнулся. – Отлично сказано, сынок! По-военному! Пусть тебя так все и называют – Никита Ясный Пень.

Прозвище привязалось, со временем Никита к нему настолько привык, что уже не понимал, как может быть иначе.

То назначение определило всю его дальнейшую судьбу. Так и провёл он все годы службы, охраняя повсюду сопровождая принцессу Диану. А она росла дерзкая, непоседливая,

непослушная, не признающая никаких авторитетов. Любимым её развлечением было улизнуть от глаз охраны. Никита давно бросил попытки считать, сколько раз ему приходилось её искать, поднимая по тревоге весь двор. Когда Диана подросла, весь город приходилось ставить на уши. Но каждый раз он её неизменно находил. За годы службы он изучил характер и повадки принцессы, наверное, лучше, чем свои собственные. Иногда Никите даже казалось, что он научился наперёд читать её мысли, понимал, то, как она думает. В какой‑то момент он понял, что ему вовсе не обязательно каждый раз поднимать тревогу. Когда часовые докладывали, что Диана в очередной раз пропала, Никита точно знал, где её найти. Почти всегда, где предполагал, там она и оказывалась.

И вот их первый по-настоящему боевой поход, они – авангард войска Екатеринодара. Сейчас на этом холме нет никого, кто был бы главнее его, Никиты Ясный Пень. Дело серьёзное. Все решения на ней, а вся ответственность и исполнение на нём. Он – командир конного отряда личной гвардии принцессы. А Диана, получившая уже прозвище Сокол, главный разведчик, глаза всей армии.

Такая худенькая, хрупкая, слов не подобрать, насколько ей подходил военный мундир. В нём она выглядела ещё красивее, чем в своих многочисленных платьях. Кудряшки её волос нежно трепал ветер, тонкая белоснежная шея с нежной бархатной кожей покрывалась от этого лёгкими мурашками. Никита замер на мгновение и, залюбовавшись, с удовольствием смотрел, как она внимательно изучает лагерь их противника.

– Моя госпожа, – кивнул он, изображая поклон, – Вы позволите и мне взглянуть?

Ничего не ответив, Диана отвлеклась от наблюдения протянула Никите подзорную трубу. Тот бережно принял её, приставил к глазу и принялся внимательно оценивать обстановку. Минут пять тщательно изучал лагерь, ещё столько же всматривался в лес, пытаясь что‑нибудь там заметить. Диана не торопила и не отвлекала его, спешившись и отпустив поводья лошади, дала той свободу пастись рядом. Сама прилегла на прогретую за день землю в ожидании, когда он закончит знакомство с обстановкой, и беззаботно наблюдала за тем, как редкие облачка проплывают над ней по синему небу.

Закончив наблюдение за лагерем, Никита перевёл взгляд в степь, в противоположную сторону. Кроме бесконечного рельефа холмов разглядеть там ничего не удавалось, но на востоке, километрах в двадцати, поднимался в воздух гигантских размеров столб пыли. Явное свидетельство движения больших масс. Их основное войско медленно приближалось. Он, наконец, оторвал взгляд от того, что наблюдал в подзорную трубу и подошёл к принцессе. Чтобы хоть немного оказаться на уровне лежащей на земле девушки, присел перед ней на одно колено.

– Моя госпожа, лагерь миргородцев прекрасно укреплён для обороны, – начал Никита делиться тем, что увидел. – Взять его прямым штурмом будет не просто. Манёвренный бой в таких условиях почти невозможен. Обойти с тыла мешает Гнилой лес. Если атаковать по флангам, то в лесу наверняка оборудованы засады. Лобовой штурм повлечёт огромные потери. Редуты хорошо укреплены: я насчитал больше двадцати пушек. Уверен, что и местность они уже пристреляли. Лагерь защищают колья. Ворваться сходу быстрой конной атакой не выйдет. К тому же противник явно не уступает нам числом, а возможно, что и превосходит.

– Зато им совершенно некуда бежать, – усмехнулась Диана, она была почти до безразличия спокойна. – В степи наша конница быстрее, мы легко их нагоним. А лес потому и называется Гнилым, что совершенно непроходим и почти необитаем. Они сами загнали себя в ловушку.

– Осмелюсь предположить, что их король Михаил сделал это специально, дабы лишить своих солдат мыслей об отступлении или бегстве.

– Михаила в народе называют Храбрым, но я вижу короля, который пришёл стойко обороняться. – Диана сорвала цветок ромашки, росший поблизости, обломила стебелёк и засунула себе в рот. – Как он собирается нас контратаковать, находясь в такой позиции? Выиграть битву можем только мы, он её может либо проиграть, либо умереть в этом лесу от голода.

– Противник, вероятно, опасается вашей магии, моя госпожа. – Никита еле заметно улыбнулся. – Вот и избрал оборонительную тактику.

– Ясен пень! – рассмеялась во весь голос Диана, и пот-рясла перед лицом Никиты браслетом на своей левой руке, – Михаил правильно делает, что нас боится. Завтра утром моя сестра надерёт ему задницу, снесёт его лагерь, а его самого повесит на ближайшем дереве. Путь на Миргород станет открыт, а город останется без защиты.

– Вам виднее. – Никита скептически вздохнул, но снова кивком головы поклонился. – Что прикажете нам делать сейчас?

– Я вижу, что ты рвёшься в бой после долгого перехода, – Диана выплюнула изо рта ромашку и поморщилась, – проведи разведку боем. Выясним, как далеко стреляют их пушки.

Только не смей погибнуть, я тебе это запрещаю. – последнюю фразу она произнесла, сделав строгим выражение лица.

– Слушаюсь, моя госпожа, – на сей раз Никита улыбнулся злорадной, но удовлетворённой улыбкой. В его глазах промелькнул огонёк. Он снова кивнул и резко встал во весь рост, готовый тут же исполнить её приказ, – Я оставлю с вами сотню всадников, остальных возьму с собой для имитации атаки.

– Не нужно, – остановила его жестом Диана. – Забирай с собой всех, я хочу остаться тут одна. Охрана будет привлекать к себе лишнее внимание.

Принцесса давно научилась понимать все мысли своего постоянного спутника. Заметив сомнения нерешительность в выражении лица резко замершего Никиты, добавила:

– Просто поверь, мне тут ничего не угрожает. – И снова указала взглядом на браслет на своей левой руке. Серебряный, с хитрым плетением и множеством изумрудов. – Мне сейчас нужно остаться одной. Вечером я найду тебя сама, не беспокойся. Ты знаешь, я же ведьма. – Она улыбнулась ему так благожелательно, хитро и уверенно, что Никита почему‑то успокоился.

Он снова кивнул и, не посмев возражать, ничего больше не ответил. Медленно пятясь, начал удаляться. Отойдя задом так шагов пять, развернулся и спустился с холма к своему отряду.

Скрытые в низине от прямого взгляда противника три сотни хорошо вооружённых всадников не спешиваясь ожидали своего командира. Подойдя, Ясный Пень вскочил на своего боевого коня и подозвал к себе младших офицеров.

– Первая сотня заходит с юга, вторая – с севера, я с третьей сотней поскачу по центру, – рукой он показал направление, где располагался лагерь миргородцев. – В бой не вступать, ближе пятисот шагов к лагерю не приближаться. Все манёвры проводить на полном скаку, скорость не снижать. Выскочили, сымитировали атаку, отошли. Если миргородцы пустятся в погоню, от прямого столкновения уходить. Всё ясно?

– Ясен пень! – дружно ответили его офицеры.

– Тогда за дело. – Никита приструнил коня и уже громко, чтобы слышали все остальные кавалеристы, прокричал: – За нами наблюдает принцесса Диана! Во имя королевы Екатерины Великолепной! Кавалерия! К бою!

___________________

Стояла середина лета. День был невыносимо жарким, только приближающийся вечер обещал долгожданную прохладу. Денис находился на южном редуте, наблюдая за группой всадников из его родного Екатеринодара, мчавшихся в атаку на полном скаку. Солнце слепило глаза, мешая оценить их численность. Армия Екатеринодара – города, где он родился и вырос, но откуда был вынужден бежать – нападала на армию Миргорода – города, который его приютил.

Что‑то выкрикивая, всадники неслись прямо на его редут. «Что они задумали? – подумал Денис. – Это же безумие! Они мчатся на колья против сотен ружей и пушек. У них нет шансов даже доскакать сюда». Но сомнения уже закрались в голову. Сердце застучало чаще, на лбу выступила испарина. Начавшие возникать панические мысли прервали уверенные команды офицеров.

– К оружию! Заражай! Приготовиться! – громкие и опытные голоса вселяли уверенность. – Ждём! … Без команды не стрелять!

Денис, чётко следуя командам, вскинул ружьё и начал искать цель в прицеле. Его внимание привлёк всадник, вырвавшийся вперёд из основного строя. «Дурак, – подумал Денис, – сколько ружей сейчас направлены именно на тебя». С этими мыслями он перевёл прицел в сторону, целясь не в кого‑то конкретно, а в самое плотное скопление конницы – так больше шансов нанести урон. «Ещё чуть-чуть, и грянет залп», – понял он.

Но в этот момент конница Екатеринодара совершила слаженный манёвр, резко изменив направление. Теперь они двигались не прямо на бастион, а параллельно лагерю миргородцев, в сторону его центра.

– Огонь! – скомандовал голос командира.

Грянул оглушительный залп. Редут взорвался грохотом и огнём – так, что земля под ногами задрожала. Словно месть за их волнение выстрелило одновременно всё: и пушки бастиона, и стройные ряды ружей пехоты. Тут же пропала всякая видимость. Пространство заволокло густым и терпким дымом сгоревшего пороха. Погода была маловетреная, и дым категорически не собирался быстро рассеиваться. Наступил тревожный момент ожидания. Никто не видел и не понимал, что происходит впереди. «Попали они во всадников или промахнулись? Куда сейчас скачет конный отряд?» Все замолчали, ориентируясь только на слух. Каждый из солдат гадал что происходит и фантазировал: как могут развиваться дальнейшие события? Наконец дым начал чуть-чуть рассеиваться. Сперва появились только редкие просветы, но уже даже они вызвали выдох облегчения. Бастион никто не атаковал.

– Заряжай! – послышались указания командиров.

Всё снова пришло в движение. Канониры заряжали пушки, стрелки – своё оружие. Денис, натренированными до автоматизма движениями рук, тоже перезарядил своё ружье. Пока все были заняты, дым уже успел изрядно развеяться, и пространство степи снова открылось взгляду. «Промахнулись», – понял Денис. Залп не принёс никакого вреда противнику. То место, куда пришёлся шквал их пуль ядер, оказалось ближе, чем начало манёвра кавалерии. Всадники, снова изменив направление, удалялись от лагеря обратно в степь.

Но тут в направлении из центра лагеря выскочил другой отряд лёгкой конницы. И теперь уже он мчался на их бастион.

– Готовься! Целься! Без команды не стрелять! – закричали командиры.

– Отставить огонь! – раздался, перекрикивающий всех, ещё более громкий голос.

Весь гарнизон бастиона непроизвольно обернулся на звук новой команды. На вороном коне, в белоснежном мундире, восседал командующий южным флангом обороны лагеря – воевода Кузьма Валун. Воевода не был кадровым венным, он был известным миргородским дворянином, но когда король Михаил Храбрый своим указом объявил в городе мобилизацию, Кузьма Валун вызвался возглавить ополчение.

– Отставить тратить боеприпасы! – прокричал воевода, – не будут они нас атаковать! Их слишком мало! – и видя, что команда дошла, и солдаты начали успокаиваться, более сдержанно прокричал: – Завтра, братцы, вдоволь настреляемся, сегодня хорошенько отдыхайте. – Одёрнув поводья своего коня, он ускакал в направлении королевского шатра.

Воевода оказался прав: второй отряд всадников промчался мимо их бастиона на приличном расстоянии, не произведя ни единого выстрела. Потом, тоже сменив направление, умчался в степь, скрывшись из виду за холмами.

– Отбой тревоги! – прозвучала, передаваясь по рядам, команда младших командиров.

_____________

Шестеро высших офицеров войска Миргорода собрались в шатре короля Михаила Храброго в ожидании назначенного им военного совета. Трое из них были воеводами – так в войске называли тех, кто командовал мобилизованными частями. Все их отряды были расположены непосредственно в лагере, на оборонительных редутах. Воевода Кузьма Валун возглавлял южный фланг и редут. Центральным командовал воевода Виктор Шея, старый и очень опытный солдат. Он уже давно оставил службу и ушёл в отставку, но король призвал его вновь, когда понадобились командиры для наскоро собранного ополчения. Северным флангом и редутом командовал воевода Илья Зоркий – совсем юный и щупленький паренёк, к тому же в очках. Но родом Илья был из очень знатной миргородской семьи.

Два командира уже регулярной армии возглавляли северную и южную засады. Их полки были спрятаны и дислоцировались в лесу. Звали офицеров Ефим Красава и Макар Невеличка. В отличие от белых мундиров ополчения, они были в зелёных. Ефим Красава прозвище своё получил не зря, он действительно был высок ростом, силён, статен и красив лицом. До своего недавнего возвращения в Миргород служил его послом в Екатеринодаре. Когда между городами была объявлена война, вернулся и, по назначению короля, возглавил пехотный полк королевских стрелков.

Командир второго полка засады Макар Невеличка – полная противоположность Ефима. Выглядел постарше, низкого роста, полноват, на лицо довольно неприятен. Поглядывал на всех искоса, заговорщически. В силу физиологической особенности его глаза казались неестественно выпученными, что придавало эффект комичности. Он чем‑то даже напоминал сумасшедшего.

Немного сторонясь всех, стоял Потап Лисий Хвост, командир лёгкой конницы, одновременно отвечающий и за разведку. Этот был явно взволнован, но старался не подавать вида. Короля в зале для совещаний пока не было. В ожидании его офицеры перешёптывались, делились между собой соображениями о планах и тактике обеих армий. Лица у всех были напряжены и серьёзны. Окон в шатре не было предусмотрено, так что всё освещалось множеством зажжённых свечей, что создавало лёгкий полумрак и придавало таинственности. Посредине на земляном полу стоял стол с картами местности. Стулья отсутствовали, совещаться планировалось стоя.

Наконец полог шатра открылся, и появился король Миргорода. В зелёном походном мундире, невысокого роста, в меру полноват, до блеска налысо выстрижен и выбрит. Его Величество Михаил Храбрый был уже не молод, количество прожитых им лет давно перевалило за пятьдесят. Старше его из присутствующих офицеров был только воевода Виктор Шея. Уверенной походкой король подошёл к центру стола с картами и, не здороваясь, и вообще не произнеся ни звука, жестом пригласил всех офицеров приблизиться.

– Приступим, – по-деловому, очень серьёзным тоном молвил король, – прежде чем перейти к плану завтрашней баталии, хочу выслушать ваши доклады. Всё ли у нас готово? Начнём с юга не север. Вам первому слово, – король Михаил бросил взгляд на командующего полком южной засады, пучеглазого Макара Невеличку.

Тот, услышав своё имя, попытался выпрямиться, чтобы казаться повыше ростом, вышло не очень хорошо. Роста не прибавилось, пузо никуда не исчезло, но вот его глаза выпучились ещё больше.

– Ваше Величество, полк в две с лишним тысячи обученной стрелковой пехоты надёжно замаскирован глубоко в лесу. Ждём Вашего сигнала к выступлению. Костры жечь – два дня, как запрещено. Передовая сотня расположена у кромки леса. За всё время, что мы там находимся, ни одного постороннего в лесу не обнаружено. Засады, ловушки и патрули расставлены по всей местности. Смею надеяться, что нам удалось скрыть от разведки противника наличие и количество наших сил. – Выпалил он на одном дыхании, явно заранее заготовленную и заученную речь.

– Хорошо, хорошо, – король закивал головой, будучи удовлетворён докладом, но по скептицизму на его лице было заметно, что Михаил не особо в него верил. – Что с южным флангом в основном лагере? Я слышал там сегодня залп из всех орудий, – строго обратился король к высокому офицеру в белоснежной форме, воеводе Кузьме Валуну. – По воробьям стреляли? – уточнил свой вопрос король, повысив голос.

– Солдаты на взводе, Ваше Величество, но рвутся в бой, – спокойным голосом ответил воевода, – как только впервые увидели противника, сразу отреагировали. Это моя вина. Атака была неожиданной и довольно быстрой, я не успел вмешаться раньше, чем прогремел залп. Обещаю, подобного больше не повторится. Впредь будем сдержанней.

– Потери есть? – всё так же строго спросил король.

– Никак нет, Ваше Величество, двое раненых от неосторожного обращения с оружием. На редуте у нас пятьсот стрелков и восемь артиллерийских орудий. Канониры все с боевым опытом. Ещё пять сотен солдат находятся ближайшем резерве, – Кузьма указал пальцем точку на карте, которая лежала на столе. – Это на случай ротации или для восполнения потерь. В тылу лагеря – двести всадников Потапа Лисий Хвост и ещё один резерв пехоты из восьми сотен менее подготовленных стрелков. Если понадобится, они готовы к любым контратакующим действиям.

– Добро! – кивнул Михаил и внимательно посмотрел глаза воеводы, – коль всё обстоит именно так, как вы докладываете, то добро, – деловой тон короля стал мягче, и более доброжелательным голосом он продолжил, – слушаем доклад центра, – он перевёл взгляд на воеводу Виктора Шею.

– Ваше Величество, – расправил плечи и старчески глубоко вздохнул воевода, – центральный редут полностью к бою готов. Выстроен из брёвен, надёжно укреплён мешками с землёй. Перед редутом – высокая земляная насыпь. Колья стоят плотно и не дадут пройти коннице врага. У нас десять орудий с обученными канонирами и шесть сотен стрелков. Если все разом влепим, противнику мало не будет. Ещё четыреста человек – в резерве. Медицинский лагерь оборудован в тылу и готов к приёму большого количества раненых. Всё точно соответствии с вашими распоряжениями. Мы готовы сдерживать натиск Екатеринодара. Путь только сунутся. Встретим подобающе.

– Как долго вы готовы сдерживать противника, если королева Екатерина бросит против центра свои основные силы? – спросил король, проницательно посмотрев на воеводу.

– Мои солдаты знают, что отступать некуда, позади нас – медики, шатёр Вашего Величества и непроходимый лес, – с напряжённым от понимания ответственности и безвыходности лицом ответил Виктор Шея. – Будем драться, покуда живы. И надеяться на помощь флангов, – он окинул недоверчивым взглядом лица остальных офицеров.

– Я верю в твою стойкость, Виктор, – по-дружески ответил ему Михаил Храбрый. – Ты, главное, держись. Держись спокойно, до самого конца боя. На тебе – самая неблагодарная, самая черновая, но самая важная работа: стоять насмерть и не пускать.

– Слушаюсь, стоять до конца, Ваше Величество! – резким кивком обозначил поклон воевода.

– Что же, теперь северный фланг, – король бросил скептический взгляд на третьего офицера в белой форме, щупленького Илью Зоркого. Тот поправил очки и, на всеобщее удивление, очень уверенным и задорным голосом начал доклад.

– На вверенном мне редуте – четыре сотни стрелков, – скороговоркой затараторил он. Королю даже пришлось сделать характерный жест пальцем, призывая его говорить чуть медленнее. – Шесть артиллерийских орудий и четыре сотни солдат резерва с задачей подноса боеприпасов, выноса раненых и для замены павших. Сегодня без задействования артиллерии произошла лёгкая перестрелка противником. Ликвидировано шесть всадников авангарда принцессы Дианы. – На этих словах Илья гордо поднял голову и оглядел присутствующих офицеров. – Ещё одного раненого их кавалериста удалось поймать и доставить в лагерь. Но, к сожалению, он в бессознательном состоянии и пока не может говорить.

Находится в лазарете, под нашей охраной. Не обошлось без потерь и у нас. – Он тяжело, но как‑то наигранно вздохнул. – Беспорядочным ответным огнём всадников Екатеринодара было ранено двое моих стрелков, ещё двое убиты. – Он сделал паузу, явно пытаясь подчеркнуть трагичность, и продолжил. – В резерве для контратакующих действий находится батальон в количестве шестьсот человек пехоты. Нашу готовность к бою я оцениваю как полную. Все солдаты достаточно мотивированы, снабжены всем необходимым, настроены решительно

ждут ваших приказов. – Закончив доклад, офицер резко кивнул, отдавая тем самым честь.

– Во как! На одном дыхании выпалил! Добро, добро, – король, перевёл взгляд на Ефима Красаву. – Докладывай теперь ты обстановку в лесу северного фланга, Ефим, по-дружески, даже по-отечески спросил в этот раз король.

– Ваше Величество, – начал Ефим, – согласно вашему приказу мы разместили в лесу полк в более чем две тысячи человек отборной и прекрасно обученной пехоты. Чтобы хорошо замаскировать такую массу людей, пришлось углубиться далеко в лес. Местность там болотистая, много оврагов и поваленных деревьев, что сильно затрудняет передвижение. Так как для маскировки рельеф местности менять было запрещено, пехота вынужденно рассредоточена на большом расстоянии друг от друга. Из-за режима полной тишины есть проблемы со связью между подразделениями. Но все отряды несколько раз мною лично проинструктированы, знают свои действия и ждут условного сигнала. Однако вынужден предупредить, что после получения нами приказа к выступлению, понадобится не меньше часа, чтобы выбраться из леса собраться в боевой порядок. Только тогда мы сможем полноценно вступить в сражение как единое целое. Прошу, Ваше Величество, учесть данный факт. Передовая сотня, так же, как на южном фланге, – жестом руки он указал в сторону Макара Невелички, – выставлена на опушке. Сегодня она подверглась разведке боем противника. Атака была отбита, нашу истинную численность противник не разведал. Потери есть. Один человека убит, трое ранены. Со стороны противника потерь не было обнаружено.