Верная Богу, Царю и Отечеству. ВОСПОМИНАНИЯ

Сделаем «укор» в адрес Анны Александровны. Могла бы она и сама несколько «пригладить» свои воспоминания, подыграть публике, глядишь, и издали бы, не дожидаясь Толстого со Щёголевым. Но выходит не из того теста она замешана, не той она стати. Могла ли Анна Александровна Танеева (Вырубова) разменять святую правду на коммерческую выгоду, в угоду льстивой издательской конъюнктуре. Ответ дан в её подлинных воспоминаниях.

Воспоминания Анны Александровны Танеевой (Вырубовой) «Страницы из моей жизни» были изданы впервые в Париже в 1922 г. издательством «Русский очаг» в 4 томе 7-ми томного сборника «Русская летопись». Сборник издавался с 1921 по 1925 гг.

В связи с написанием и изданием воспоминаний Анны Александровны интересно рассмотреть несколько вопросов. 1. Что помогло ей так быстро написать воспоминания? 2. Где воспоминания были написаны, в России или в Финляндии? 3. Почему они изданы в Париже? 4. Почему они вышли в издательстве «Русский очаг», а не, допустим, в издательстве «Слово» в составе сборника «Архив русской революции», редактируемого Гессеном? За ответом на каждый из вопросов стоят определённые люди. Те, кто участвовал в судьбе воспоминаний на последнем этапе, т.е. непосредственно на стадии издания, были не случайными людьми в том отношении, что всех их объединил и вдохновил образ Царя Николая II, образ, не соответствовавший закоснелым стереотипам, всеобщим воззрениям, ставшими догмой для большой части русской диаспоры за рубежом, не говоря уже о Советской России.

Ответ на первый вопрос связан с личностью пролетарского писателя Максима Горького (Алексея Максимовича Пешкова). В его личности одновременно уживались два начала. С одной стороны, он был материалистом, принявшим антихристианскую философию марксизма и большевизма, с другой стороны, он был романтик. Последнее, хотел того Горький, или нет, превращало Алексея Максимовича в духовно мыслящего человека, стихийного неосознанного певца высоких духовных идеалов. Алексей Максимович прошёл свои жизненные университеты, из которых вынес свои выводы и сформировал взгляды, давшие направление его творчеству. В центре его писательского интереса, как и у Ф. М. Достоевского, был обездоленный, страдающий человек, окружённый человеческой неправдой, стеснённый жестокими жизненными обстоятельствами. У Алексея Максимовича было сильно развито чувство жалости и сострадания, и это снова роднит его с Достоевским. Однако, приняв философию марксизма, писатель Горький решает вопрос обездоленного человечества совершенно по-другому, с иных мировоззренческих позиций, нежели Фёдор Михайлович. Достоевский в ореоле страданий своих персонажей увидел Бога, а Горький – Человека (вспомним его определение из пьесы «На дне»: «Человек – это звучит гордо!»).

Для Горького символ человечности и надежды – пролетарские идеи, его кумир – вождь революции Ленин. Это глубокое заблуждение, за которым последовало глубочайшее разочарование и, хочется думать, прозрение, отрезвление, что причинило самому писателю неимоверные переживания, и, возможно, явилось причиной преждевременной кончины. Ведь то, во что он верил (идеалы, образы, люди), оказалось не только бесполезными для той цели, которой он служил, бесплодным миражом, но как раз и явилось тем источником зла, причиной страданий и гибели невинных людей. Остро сопереживая чужому горю, чужой беде, как истинный русский человек, Горький всей своей судьбой доказал, что его чувства искренни, исходили из глубины сердца и дали писателю силы действовать во имя облегчения страданий и спасения ближнего – того самого «обездоленного человека», в образе которого оказались Великие князья! Что ж из того – певец революции бросился спасать своих классовых врагов, как евангельский самарянин бросился на помощь человеку, «впадшему в разбойники»!

Судьба свела Алексея Максимовича ещё с одним замечательным человеком – доктором И. И. Манухиным. Оба были объединены благородным порывом спасти ближнего. Доктор Иван Иванович Манухин, став врачом Трубецкого бастиона, увидев арестантов, погибающих от человеческого жестокосердия и несправедливости, истово бросился спасать всех, кто оказался в списках его пациентов. Он не стал разбираться в тонкостях их политических воззрений, справедливо или не справедливо они осуждены. Перед ним были живые люди, которые, возможно, в чём-то заблуждались, но они испытывали страдания, мучились, подвергались издевательствам, терпели унижение, были на грани физической гибели. Он действовал не только по долгу врача, но и как настоящий человек с большой буквы, человек широкой души и доброго сердца. Не жалея себя, не думая об опасности, не взирая на угрозы, он действовал, хлопотал, писал, доказывал, добивался, проявлял непреклонную волю, мужество, твёрдость, бесстрашие и полное безразличие к своей собственной судьбе и последствиям. Настоящее благородство, мужество, человечность. Таков же был и Алексей Максимович Горький. Однако его порыв оказался бесплодным, потому, как он надеялся оказать помощь людям, попавшим в беду с помощью тех сил, тех человеческих инструментов, которые и являлись причиной всех бед. В дальнейшем судьба развела Горького и Манухина. Манухин остался с Богом, а Горький – с Человеком.

Однако, через доктора Манухина Горький познакомился с Анной Александровной Танеевой (Вырубовой), после того, как Манухин «вытащил» её из тюремных казематов. Как писатель, как пытливый, думающий человек, он внимательно слушал, жадно впитывая то, что рассказывала ему Анна Александровна. И он поверил ей, и понял, и принял её правду. И это явилось ещё одним потрясением, которое он пережил. Он понял, что Царь Николай и Царица Александра Феодоровна – благородные, чистые, честные люди, понёсшие крест несправедливых обвинений, и подвергнутые страданиям из-за людской зависти и глупости, породивших злобу и жестокость. И вот Горький, выслушав Анну Александровну, со всей силой своего недюжинного характера обратился к ней с призывом написать правду о Царе Николае и обо всём, что связано с ним, чтобы открыть эту правду людям и «примирить народ с царём». Сама Анна Александровна считает, что писатель Горький желал с ней познакомиться «вероятно, ради любопытства». Далее она пишет: «Я же, надеясь спасти Их Величества или хоть улучшить их положение, кидалась ко всем. Я сама поехала к нему, чтобы моё местопребывание не стало известным. Я говорила более двух часов с этим странным человеком, который как будто стоял за большевиков и в то же время выражал отвращение и открыто осуждал их политику, террор и их тиранство. Он высказывал своё глубокое разочарование в революции и в том, как себя показали русские рабочие, получившие давно желанную свободу. Ко мне Горький отнёсся ласково и сочувственно, и то, что он говорил о Государе и Государыне, наполнило моё сердце радостной надеждой. По его словам, они были жертвой революции и фанатизма этого времени, и после тщательного осмотра помещений Царской Семьи во Дворце они казались ему даже не аристократами, а простой буржуазной семьёй безупречной жизни. Он говорил мне, что на мне лежит ответственная задача – написать правду о Их Величествах «для примирения царя с народом». Мне же советовал жить тише, о себе не напоминая. Я видела его ещё два раза и показывала ему несколько страниц своих воспоминаний, но писать в России было невозможно. Конечно, о том, что я видела Горького, стали говорить и кричать те, кому ещё не надоело меня клеймить, но впоследствии все несчастные за помощью обращались к нему. Несмотря на то, что и он, и жена его14 занимали видные места в большевистском правительстве, они хлопотали о всех заключённых, скрывали их даже у себя и делали всё возможное чтобы спасти Великих Князей Павла Александровича, Николая и Георгия Михайловичей, прося Ленина подписать ордер об их освобождении; последний опоздал, и их расстреляли».15

Из слов Анны Александровны следует, что Максим Горький вдохновил её, передал ей свой писательский порыв, подъём, силу. Ведь это был её долг рассказать правду людям о Царе, Царской Семье, об обстоятельствах их жизни и царского служения. Безошибочно можно полагать, что мысль о необходимости исполнить благородную миссию помогла ей выжить, дала ей силы и энергию исполнить свой долг, послужить Высшей Правде, послужить русским людям, послужить Царю. Анна Александровна начала писать воспоминания ещё в Петрограде, и первые листы рукописи показывала писателю Максиму Горькому. Но, по её собственным словам, в России писать было невозможно. Отсюда следует, что большая часть воспоминания были написаны на территории Финляндии, в Терриоках. И это ответ на второй вопрос.

Ответы на третий и четвёртый вопросы сопряжены с судьбой ещё одного выдающего сына Русского Отечества – дворянина Сергея Ефимовича Крыжановского. Основное поприще его деятельности связано с внутренней политикой Российского государства, а вершиной его государственной карьеры явилась должность Государственного секретаря. Несмотря на столь высокое положение, он не пытался его использовать для себя лично, что называется, не создавал себе рекламу и, оставаясь в тени, скромно и самоотверженно нёс свою службу, добиваясь результатов в интересах охранения традиционных монархических устоев Русского Отечества. С его именем связаны важные этапы развития государственного управления Российской Империи.

В 1904 вместе с А. А. Лопухиным по поручению министра внутренних дел кн. П. Д. Святополк-Мирского Крыжановский подготовил всеподданнейший доклад о реформе гос. управления. Сокращённый вариант доклада явился основой указа Императора Николая II «О предначертаниях к усовершенствованию государственного порядка» от 12 Декабря 1904 г. Одним из основных вопросов, которые «курировал» С. Е. Крыжановский, являлся вопрос о выборах в Государственную думу. Подход к выборам имел принципиальное значение. Крыжановский был одним из главных разработчиков закона о выборах, последовательно проводя линию ослабления либеральной составляющей и сохранения самодержавного начала. Именно С. Е. Крыжановский был главным разработчиком Положения о выборах в «Булыгинскую думу», которое фактически сводило к нулю достигнутые в результате революционных выступлений 1905 г. демократические «достижения». Законопроект, во-первых, подразумевал фактическое устранение от участия в выборах тех слоёв населения, где революционная пропаганда имела наибольший успех: рабочих, бедного крестьянства (на основании имущественного ценза), женщин и студентов. Во-вторых, согласно законопроекту Крыжановского Дума могла служить лишь законосовещательным органом при царском правительстве. После издания Манифеста 17 октября 1905 С. Е. Крыжановский в качестве заведующего Особым делопроизводством о выборах в Гос. думу разработал проект избирательного закона, который был утверждён 11 Декабря 1905 г. Став товарищем мин. внутр. дел при П. А. Столыпине (1906–1911 гг.) и сенатором (с 1907 г.), С. Е. Крыжановский разрабатывал новый закон о выборах в Гос. думу 1907 г., курировал выборы в 3-ю Гос. думу и, по мнению современников, во многом способствовал получению нужного правительству результата.16

В 1908 С.Е. Крыжановский поддержал восстановление процентной нормы приёма иудеев в вузы, предложив сократить её до 4% повсеместно. Выступал за последовательное проведение столыпинской аграрной реформы. Гос. секретарь (1911–1917 гг.). Разработал проект закона об образовании из восточных частей Люблинской и Седлецкой губерний особой Холмской губернии с изъятием её из управления варшавского ген.-губернатора (утверждён 23 Июня1912 г.). Законопроект был разработан в интересах русского населения, составлявшего большинство указанных областей. В I Мировую войну являлся членом Особого совещания по обсуждению и объединению мероприятий по обороне государства (с 1915 г.); председатель Совещания русских и польских членов законодательных палат об устройстве управления в Царстве Польском после окончания войны (1915 г.); статс-секретарь (1916 г.); с 1 Января1917 г. член Гос. совета. После Февральской революции 1917 г. подал в отставку, был арестован, допрошен Чрезвычайной Следственной Комиссией Временного Правительства. Освободившись из-под ареста, уехал в Финляндию (нач. 1918 г.), оттуда перебрался в Киев (лето 1918 г.), затем в Одессу (1919 г.), оттуда в Париж (1920 г.).17

В Париже Сергей Ефимович не оставил своего служения родному Русскому Отечеству, более того, он работал, не покладая рук. Во-первых, он продолжил своё детище – написание собственных воспоминаний, над которыми начал трудиться ещё в 1912–1913 гг. После Февральской революции 1917 г. черновики воспоминаний были им уничтожены. Но, оказавшись в эмиграции, где он был свободен от арестов, допросов и обысков, Сергей Ефимович принялся восстанавливать текст. Несмотря на относительную свободу, писательская и издательская деятельность была трудно исполнимой задачей. Вот, как сам Сергей Ефимович пишет об этом во Вступлении к изданию своих «Воспоминаний», (воспоминания были опубликованы после его смерти, в 1938 в Берлине):

«Автор настоящих заметок служил Императорской России, верным сыном которой был и ныне остаётся; благоговейную память о ней он унесёт с собой в могилу. <…> Находясь в беженстве во Франции, автор попытался воспроизвести свои записи по памяти, придав им более широкие рамки повести о прожитом; в чём мог, автор пополнил их общими соображениями и выводами, какие вытекали для него из опыта жизни. <…> Особые условия беженского существования, в непрерывных заботах о куске хлеба, почти не оставлявших досуга, отразились невольно бессвязностью повествования и отсутствием надлежащей отделки написанного. Сознавая эти недостатки, автор не может ставить их себе в упрёк.

За что автор любит Императорскую Россию? – За что мы любим близких своих? За то, что они совершенны? – Конечно, нет. Если разобрать, то в каждом найдутся недостатки, и смешные стороны, и даже пороки. Тем не менее, мы их любим, потому что они наши, они свои, они дороги нам, и жить с другими мы не хотим.

Но в привязанности автора к старому есть и другое, есть убеждение, что этот строй, по существу своему, независимо от лиц, был единственный обеспечивавший России силу и благоденствие, и в настоящем, и в ближайшем будущем. Он был Россия, а с его падением, – её не стало».18

Ещё одним детищем С. Е. Крыжановского явился «Союза ревнителей памяти Императора Николая II». Сергей Ефимович стал соучредителем и председателем правления этого Союза. Помимо него в состав учредителей вошли многие замечательные люди из круга единомышленников, приверженцев самодержавных устоев:

Пётр Михайлович Фон Кауфман Туркестанский – Председатель;

Граф Георгий Александрович Бобринский – Вице-Председатель;

Константин Петрович Гревс – Генеральный Секретарь;

Алексей Михайлович Фон Кауфман Туркестанский – казначей;

Князь Виктор Сергеевич Кочубей;

Сергей Ефимович Крыжановский – Председатель Правления;

Николай Николаевич Шебеко;

Графиня Ирина Илларионовна Шереметева;

Владимир Владимирович Свечин;

Пётр Львович Барк.

Устав Союза определял цель, задачи, принципы и условия организации работы, и в частности, в пункте 1 Устава отмечено, что Союз учреждён для увековечения светлого образа Царя-Мученика Императора Николая II.

В пункте 3. Союз имеет ближайшей задачей широкое ознакомление, как русских людей, так и иностранцев с личностью и державными трудами в Бозе почивающего Монарха, а равно и собирание, и сохранение всякого рода исторических материалов, документов и данных, которые могут служить для его жизнеописания.

4. С этой целью Союз:

а) Учреждает хранилище книг, рукописей, фотографий, рисунков и всякого рода материалов и документов, относящихся к личности и державным трудам Императора Николая II, которое будет открыто для всех желающих изучать историю Его царствования.

б) Учреждает, если окажется возможным, музей предметов, связанных с личностью Императора или памятью о нём, как то: Его писем, автографов, вещей Ему принадлежавших и т. п.

в) Издаёт подлежащие исследования, воспоминания и исторические материалы.

г) Устраивает публичные чтения, сообщения, выставки, посвящённые Его памяти и истории России Его времени.

9. Свято почитая память в Бозе почивающего Императора Николая II, члены союза обязаны прилагать все старания к распространению везде и всегда правильных сведений о жизненном Его подвиге и о державных Его трудах на благо России.

Касательно организационной деятельности, к которой непосредственно был причастен Сергей Ефимович, в пунктах 12, 13 и 14 Устава, отмечено, что:

12. Управление делами Союза, во всём его объёме и без всяких ограничений, принадлежит Совету онаго.

13. Совет Союза образуется из всех действительных его членов.

14. Совет союза избирает ежегодно из своей среды председателя, его заместителя, генерального секретаря и казначея.

Председатель руководит занятиями Совета и представляет Союз во всех его сношениях с другими учреждениями и лицами.19

Таким образом, на плечи Сергея Ефимовича, как бывшего Госсекретаря, имеющего громадный опыт и ставшего Председателем Союза, легла вся организационно-практическая работа, включая всю совокупность издательской деятельности. Вопрос об издательстве был далеко немаловажным. Был собран письменный материал, объём которого позволял подготовить не только единичное издание, но выпускать книги с определённой периодичностью. Но как организовать издание? Самым простым решением было обращение к тем, кто занимался этим профессионально. Издательств было множество, самых разномастных по направлениям и интересам. Но идеологические шоры парижских и берлинских издательских кругов не позволяли «поврещи святыню псам». Было принято единственно возможное решение – создание собственного издательства, которое получило название «Русский очаг». Кроме того, самостоятельное издательство при успешной его раскрутке, могло укрепить финансовое положение «Союза» за счёт прибыли с продажи книг. К созданию издательства и его работе напрямую причастен Сергей Ефимович Крыжановский. Об этом свидетельствует, в частности, следующая информативная сноска в конце, например, Книг Четвёртой и Пятой «Русской Летописи»: «В Склад изданий «Русского очага» в Париже 14, La rue de l'Yvette (16) [Рю-де-Л'Иветт – общественная дорога в 16-м округе Парижа, Франция] S. KRIJANOWSKY [С. Крыжановский]. Имеются и высылаются по письменному требованию следующие книги: «Русская Летопись» книга первая 1921 г. «Русская Летопись» книга вторая 1922 г. «Русская Летопись» книга третья 1922 г. «Русская Летопись» книга четвертая 1922 г. <…>

Историческое иллюстрированное издание Русская Лътопись, Издание «Русскаго Очага» въ Париже. Контора издания «Русская Летопись» 14, rue de l'yvette, Paris (16)» «Imp.e Presse Franco-Russe», 26, boulevard Raspail, Paris.» (Imperie Presse Franco-Russe – Империя Франко-Русская Пресса, бульвар Распайль, 26)»20

В 1938 году по почину и трудами Союза Ревнителей Памяти Императора Николая II в Александро-Невском храме Парижа был воздвигнут Крест-Памятник «Императору Великому Мученику, Его Царственной Семье, Его верным слугам, с Ним мученический венец принявшим, и всем Россиянам, богоборческой властью умученным и убиенным». В разные годы председателями Союза были Владимир Свечин, Сергей Позднышев, Николай Тихменов, Николай Щебако, А. Кауфман-Туркестанский, Владимир Коковцов, Александр Эристов, Сергей Оболенский.21

Каким образом в 1921-1922 гг., находясь в Выборге, на территории Финляндии, не стремясь афишировать своё местонахождение, Анне Александровне удалось выйти на издательство «Русский очаг», нам неизвестно. Это можно отнести к разряду маленького чуда, когда в дела рук человеческих вмешивается Промысел Божий, и всё устраивает так, что остаётся просто подивиться и восславить Господа! Ведь книга бесценных воспоминаний о Царской Семье близкой подруги Императрицы была издана там, где только и могла быть издана правда о жизни Святой Семьи Царя Мученика Николая, к чему с великим благоговением пришлось прикоснуться Анне Танеевой, а не там, где святые для русского человека имена могли подвергнуться кощунственному кривотолку, двусмысленности в трактовках и комментариях или прямому искажению и сокращению авторского текста в угоду скотскому мнению толпы, где невозможно было избежать редакторской правки ради коммерческих интересов издательской компании, для которой важно не потерять читателя, предлагая ему то, что требовала его подчас опустившаяся, разнузданная душа.

Наиболее вероятна следующая цепочки событий, благодаря которой, в конечном итоге, в руки С. Е. Крыжановского попал бесценный материал. И снова доктор И. И. Манухин, который, как и многие его соотечественники оказался в Париже. Он не терял из виду своих пациентов и живо интересовался их судьбой. Вот почему нет ничего невероятного в том, что он мог узнать адрес Анны Александровны и списаться с ней. Либо, наоборот, Анна Александровна навела справки о докторе Манухине и в письме известила своего спасителя о новых обстоятельствах в её жизни. Ведь он был её другом. И конечно, зная его парижский почтовый адрес, она написала ему, прося помощи или совета, чтобы пристроить свои воспоминания. Далее, вновь Максим Горький, с которым дружил доктор Манухин, и который активно издавал свои произведения, поэтому наверняка имел полную информацию о русских издательствах Парижа, наверняка был знаком лично со многими издателями, и был в курсе всех событий в издательском мире и не мог пропустить появления новинок на издательском рынке. А дальше дело его совести, какое именно издательство выбрать для воспоминаний Анны Вырубовой, с которой он был хорошо знаком, которой именно он и дал настоятельный совет написать воспоминания для «примирения народа с Царём». Чутьё не подвело Алексея Максимовича, и, думается, по его совету именно С. Е. Крыжановскому и была отправлена рукопись воспоминаний «Страницы из моей жизни», которая с благодарностью, как подарок от Бога, была принята Сергеем Ефимовичем. Воспоминания А. А. Танеевой (Вырубовой) «Страницы из моей жизни» были опубликованы в 4 томе 7-ми томного сборника «Русская летопись», издательством «Русский очаг», Париж, в 1922 г.

В 1923 г. воспоминания были переизданы в Берлине с несколько изменённым названием «Страницы моей жизни». Выбор места издания был продиктован более благоприятными условиями книгоиздания в Берлине в начале 20-х гг.: «инфляция, относительная дешевизна немецкой марки, дешевизна жизни, свобода и терпимость германских властей, дешевизна книжного производства, совершенство германской полиграфической техники и её «приспособленность» благодаря дореволюционным связям к русским изданиям, совершенные методы международной книжной торговли, либерализм немецкого торгового законодательства и закона о прессе». Именно в «Берлине в мае 1922 г. был создан единственный в эмиграции Союз русских книгоиздателей. В 1924 г. в нём было 87 членов».22 «Русским Универсальным Издательством» в Берлине в 1924 г. были изданы на русском языке воспоминания опального военного министра генерала В. А. Сухомлинова. Интересно, что «Воспоминания» Сухомлинова вышли в свет в новой орфографии; издательство полагало, что «Воспоминания» «должны найти широкий круг читателей в России, где новое правописание общепринято и куда ввоз книг, напечатанных по-старому, воспрещён»23.

В Берлине книга Анны Таневой «Страницы моей жизни» вышла отдельным изданием и, похоже, малым тиражом. Текст был отредактирован и дополнен иллюстративным материалом в виде блока фотографий из архива Анны Александровны.

Интересно, что ни на титульном листе, ни на обложке, нигде нет сведений об издании (выходных данных): отсутствуют названия и адреса издательства и типографии, объём тиража и проч. Остаётся загадкой, где издана книга, кем, кто редактировал издание. Похоже, что издатель, приняв плату за издание воспоминаний Анны Танеевой (Вырубовой), предпочёл остаться анонимным, чтобы не компрометировать себя. Наиболее вероятно, что переиздание в Берлине произошло вновь благодаря хлопотам С. Е. Крыжановского. Как можно предположить, с повторной публикацией воспоминаний издательством «Русский очаг» в Париже возникли определённые трудности.

Первоисточник издания 1922 г. без труда можно найти в подлиннике, например, в Российской Государственной библиотеке. Первоисточник издания 1923 г. поступил в Государственную публичную историческую библиотеку России (ГПИБ) в феврале 2017 г.

Текст воспоминаний А. А. Танеевой «Страницы моей жизни», Берлин, 1923 г. предоставлен в виде ксерокопии с оригинального издания Михаилом Александровичем Плотниковым, директором православного издательства «Правило веры».

Предисловие «Русской летописи» к воспоминаниям А. А. Танеевой (Вырубовой)

24

Истекает шестой год от начала русской смуты. Много за это страшное время пережито, и многое из того, что было тайным, становится явным.

Сквозь туман взаимных обвинений, раздражения и злобы, вольной и невольной неправды, истина пробивается на свет Божий. Раскрываются двери архивов, становятся доступными тайны отношений, растут воспоминания, и у людей начинает говорить совесть.