Вагнер. Дорога на Бахмут. 300! 30! 3!

Мы их постоянно подкармливали и давали курить, если было, а они взамен выполняли некоторые бытовые задания, если мы просили.

Хотел бы небольшой очерк сделать, краткую историю рассказать, которая также войдет в эту книгу, но уже позже. После написанного стихотворения мне скинули эту фотографию, которую когда-то скидывал я этому человеку. Это апрель 2023 года, Бахмут.

История, значит, была такая… Мы переустанавливали орудие, пушку Д-20, после ее перестановки и ориентирования положено два-три выстрела сделать, чтобы станины сели, пушка встала на свое место. Точность стрельбы соответственно улучшается, потому что она уже не «играет» на почве. Мы, соответственно, все сделали, и я запросил у старшего начальника точку, по которой можно сделать эти посадочные выстрелы… Точку он мне дал без кодировки, простые координаты X, Y. Я, соответственно, вычислил по артиллерийской программе, даже не стал смотреть по карте, что это за точка, и сделал два выстрела, больше не потребовалось, потому что грунт был мягкий. Сидим мы дома – все хорошо, прибегает Виталя (Брезент), он на тот момент уже был в саперах. А он знает, как я к вере отношусь, и говорит: «А ты знаешь, куда ты сейчас стрелял?»

А мы работали на одной радиоволне, и он слышал координаты и решил ради интереса посмотреть, что за точка.

Я говорю: «Нет, да мне как бы и без разницы…»

Он открывает на карте точку и показывает на храм почти в самом конце Бахмута… Противник, как оказалось, не меняя своих традиций, снова посадил на колокольню снайпера и корректировщика, а в самом храме устроил убежище. Я бы честно, может, и не стал стрелять по этой точке, взял бы уже сам себе другую… Я говорю: «Виталя, иди в задницу, все настроение испортил».

Прошло времени недели три, наверное, я постоянно думал об этом, лишь бы не попал, а прилеты, тем более от 152-миллиметрового, так быстро не зарастают на земле. И тут я увидел это фото… Вот то, что я на нем отметил два прилета, это мои, и какова же была моя радость… Во-первых, я знал, что пушка по направлению у меня стреляет очень точно, а, во-вторых, на дальность стрельбы влияет порох плюс она еще не села полностью, и мои снаряды не попали в храм! Слава богу за все!

У меня продолжался «молькинский синдром», очень сильный душащий кашель мучил меня. Что я только ни пытался с ним делать, но понимал, что без хороших дорогих антибиотиков тут не обойтись, но, к моему сожалению, первая зарплата и «окопные», или «пенсия», как мы ее называли, должна была прийти только в октябре. Во дворе мы даже на костре грели кирпичи, и мои друзья помогали ставить их на грудь через несколько полотенец, но и это не помогало.

На управление позицией периодически приходили парни из расчетов, все больше и больше я обретал знакомств. На следующий день начались занятия, их стал проводить старой закалки артиллерист, который также по зову сердца приехал работать в контору.

Он родом был из Харькова, но после развала Советского Союза продолжал жить и служить в России, а там осталась у него матушка. Он обучал всему с нуля, а я уже имел эти знания, поэтому было не особо интересно. И вот мы стоим на втором этаже около окна, о чем-то беседуем, и по озеру два раза что-то прилетело. Выглядело, признаться, красиво, тем более мы еще не знали, что такое прилет и какие последствия за собой несет. Нас резко спустили вниз, и мы опять в непонятках, что случилось, хотя прилет случился в метрах трехстах от нас, но вода его заглушила, поэтому ни дрожи земли, ни разлета осколков мы не ощутили, поэтому, наверное, даже и не напугались.

На первом этаже жили еще два паренька моего возраста, которые также обучались корректировке и уже завершали свое обучение. Это были два друга, вместе приехавшие сюда, на гражданке они с коптеров снимали праздники. И каково было мое удивление, когда я увидел, как виртуозно они управляют ими, мастерство высший класс.

Командир вечером решил собрать нас и посмотреть, что мы умеем. Он давал цели, которые мы должны были найти на онлайн-карте, и также при подъеме птички найти на местности. После чего указывал место предполагаемых разрывов после выстрела, и мы должны были более точно скорректировать на цель различными способами: по сторонам света (от цели к разрыву или от разрыва к цели), дальше (ближе) правее (левее), или по координатам разрыва. Он удивился, что за столь короткое время я это уже все научился делать.

На следующий день уже я начал обучать и показывать, что собой представляет квадрокоптер и как с ним обращаться. Эти занятия я проводил со своими друзьями, с которыми жил на втором этаже. Я был далек от артиллерии и всего, что с ней связано, поэтому, когда я заходил на командный пункт и видел какие-то тетради с расчетами, на телефонах какие-то программы, я в это даже не хотел вникать, только от увиденного у меня уже дымилась башка.

Вечером я ради интереса и для знакомства с остальными попросился со штатными вычислителями пройтись по их позициям. Мне было интересно, как выглядит пушка вживую, снаряды, как стреляет и все тому подобное. На позициях также меня принимали тепло и с расспросами. На первую мы пришли к командиру позиции с позывным «Феномен», его орудие стояло сзади нашего дома, где мы жили, в ста пятидесяти метрах, поэтому с непривычки, когда они производили выстрел, я ходил и нагибался от испуга, потому что это было неожиданно и очень громко.

Для сравнения, потом я уже стрелял на орудии даже без наушников и только изредка на самых больших зарядах прикрывал уши руками, потому что можно получить легкую контузию. Ребята все веселые, дружные, друг друга подкалывали местами, периодически вспоминая прикольные моменты из своей работы, и никто не вспоминал ничего плохого, хотя, как оказалось потом, было всякое. Но и я, слушая их, думал, как же весело и быстро пройдет моя служба, каждый из них уже как минимум был в командировке четыре месяца, а я всего лишь пару дней, хотелось и плакать, и смеяться, сколько еще предстояло месяцев пробыть здесь. Но было интересно, поэтому дни летели, я их даже не замечал, мне всегда было мало событий.

И наконец, про эти сухпаи… Они были очень разные: одни – неприметные, наши конторские в коричневых бумажных коробочках с наклейкой белой, на которой крупными буквами было написано «ZV» и по-русски номер рациона питания; другие – министерские «Армия России», в зеленых, монотонных красивых коробочках со звездой, это мечта каждого, но их было не так много. В наших по составу все было просто, что нужно бойцу, чтобы поддерживать свое жизнеобеспечение: тушенка, рис с мясом или гречка с мясом, зеленый горошек или фасоль с мясом, повидло яблочное, шоколадка, два чайных пакетика, пакетик кофе, галеты и сухой спирт с маленькой конфоркой, куда его следовало положить для разогрева. Уже после появились конфеты «Ежики».

А министерский… Это был просто шведский стол… Но стоит отметить, что многие говорили, якобы в наших тушенка была качественней, чем у них. В него входили: рис с курицей, гречка с мясом, зеленый горошек с мясом или бобы, овощное рагу или кабачковая икра, бекон армейский, шоколад офицерский, сыр плавленый, три пакетика с тонизирующим напитком, пакетик кофе, пакетик сухих сливок: повидло яблочное намного вкуснее, чем у нас; таблетки для воды обеззараживающие (но они, по-моему, входили и в тот, и тот), пюре яблочное, ну и само собой – сахар.

Когда мы жили на позициях и рядом не было ни магазинов, ни транспорта своего, чтобы до них добраться, одну сигарету курили на троих, а то и больше, но вот за шоколадки из сухпаев все готовы были убить друг друга, это шутка конечно же.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

ПЦР-тест – это метод полимеразной цепной реакции, который позволяет выявить у человека различные инфекционные и наследственные заболевания.