Клинок Проклятия

В комнате повисла тишина, нарушаемая только тяжёлым дыханием троих людей.

– Что… что это было? – наконец спросила Марина, всё ещё держась за раненое плечо.

– Демон-Богомол, – Кречетов поднял кинжал и вытер его о рукав. – Один из низших слуг Скогфруса. Они используют образы близких людей, чтобы манипулировать жертвами.

– Охотник? – Лёша пристально смотрел на друга. – Демон назвал тебя охотником. И сказал что-то о твоём роде.

Кречетов вздохнул, пряча кинжал обратно в свёрток.

– Это долгая история, – сказал он. – И, возможно, не самое подходящее место и время для неё.

– Я думаю, это как раз самое подходящее время, – Лёша скрестил руки на груди. – Кто ты, Кречетов? И откуда знаешь о демонах?

Кречетов долго смотрел на него, затем перевёл взгляд на Марину и наконец кивнул.

– Хорошо, – сказал он. – Я расскажу тебе правду. Но сначала давайте выберемся отсюда и позаботимся о ране Марины.

– Согласен, – кивнул Лёша, бросив взгляд на колодец, из которого появился демон. – Я не уверен, что Богомол был один.

Они быстро покинули комнату, заперев за собой дверь тем же ключом. Поднимаясь по лестнице обратно к выходу из замка, Лёша всё время оглядывался, ощущая на себе невидимые взгляды. В тенях, казалось, двигались неясные фигуры, в шорохе старого здания слышались шёпоты.

Но ничто их не остановило. Они благополучно выбрались из замка тем же путём, что и вошли, коротко кивнув всё тому же сонному охраннику, и добрались до машины Кречетова.

Только оказавшись в безопасности салона автомобиля, Лёша позволил себе выдохнуть.

– Теперь, – сказал он, поворачиваясь к Кречетову, – я хочу услышать правду. Всю правду.

Глава 3: Запретные знания

Машина Кречетова петляла по ночным улицам Петербурга. Марина дремала на заднем сиденье, утомлённая стрессом и потерей крови – к счастью, рана оказалась неглубокой, и они быстро обработали её антисептиком из автомобильной аптечки. Лёша сидел рядом с Кречетовым, внимательно изучая его профиль, словно видел друга впервые.

– Итак, – нарушил он затянувшееся молчание, – ты собирался рассказать мне правду.

Кречетов вздохнул, не отрывая взгляда от дороги.

– Моя фамилия не Кречетов, – сказал он наконец. – Точнее, не только Кречетов. Полная фамилия – Кречетов-Вельде. Я потомок Густава Вельде, который был напарником твоего прапрадеда Иллариона Громова. Вместе они основали Тёмное Братство – организацию, занимавшуюся защитой людей от сверхъестественных угроз.

Лёша уставился на него, пытаясь переварить эту информацию.

– Но ты говорил, что вырос в детдоме…

– Не соврал, – кивнул Кречетов. – После революции семья Вельде эмигрировала в Европу. Мой дед вернулся в Россию в тридцатые, женился, взял фамилию жены – Кречетов. Но тогда уже начались репрессии, и вскоре его арестовали как «врага народа». Отец вырос в детском доме, не зная о своём происхождении. И только перед смертью, в восемьдесят девятом, дед разыскал его и рассказал правду. Отец не поверил, счёл его сумасшедшим. А через год погиб в Афганистане. Мать сломалась, начала пить, и в итоге я оказался в том же детдоме, что и отец.

– А как ты узнал правду? – спросил Лёша.

– Меня нашёл Ворм. Вениамин Оскарович Румянцев-Милошев. Он был последним живым членом Тёмного Братства, хранителем знаний. Это случилось десять лет назад, когда мне было восемнадцать. Я тогда только поступил в медицинский. Ворм объяснил, кто я и какое наследие несу. Я, как и ты, поначалу не поверил. Но потом… – Кречетов мрачно усмехнулся, – потом я увидел нечто, что изменило моё мировоззрение.

– Демона?

– Не совсем. Упыря. Ночная тварь, которая питается жизненной силой спящих людей. Мы с Вормом выследили его и упокоили. После этого отрицать очевидное было глупо.

Лёша молчал, пытаясь осмыслить услышанное. История Кречетова звучала безумно, но после всего, что он пережил за последние сутки, отвергать её лишь на основании неправдоподобности было бы нелепо.

– И почему ты никогда мне не рассказывал? – спросил он наконец. – Мы знакомы сколько? Пять лет?

– Семь, – поправил Кречетов. – Я не рассказывал, потому что дал клятву. Тёмное Братство существует в тени, Лёша. Мы не афишируем себя, не выставляем напоказ свои знания и способности. Это защищает и нас, и тех, кто нам дорог.

– Но ты знал, кто я? Знал о моём прапрадеде?

– Не сразу, – покачал головой Кречетов. – Когда мы впервые встретились, я не знал твоей фамилии – ты представился просто «Лёша». Потом, когда услышал фамилию «Громов», была мысль о возможном родстве, но я не был уверен. В Петербурге немало Громовых. Ворм искал потомков Иллариона, но след вашей семьи затерялся после смерти твоего отца. И только когда ты упомянул про дневник прапрадеда, я понял, что ты – тот самый наследник.