Три капли на стакан

– Конечно! – тут же откликнулся он и галантно подставил мне локоть. – Даже пойду с вами. Только давайте ненадолго забудем, что я – полицейский. Сделаем вид, что я хочу купить черноголовник… например, для своей престарелой тетушки? А вы решили составить мне протекцию. Раз уж сами ядами не занимаетесь.

Я скептически покачала головой.

– Эта история шита белыми нитками.

– Конечно, – он и не думал спорить. – Нам же не нужно их убедить. Просто… скажем так, посмотреть на реакцию. Неофициально.

Я против воли рассмеялась и оперлась на его руку.

– Да вы авантюрист, лейтенант!

– Эллиот, – напомнил он. – Мистер Брайан Эллиот.

***

Выйдя на улицу, я сразу же об этом пожалела. Сырость, слякоть и мерзкий холодный ветер. Брр!

Я плотнее запахнула шарф и наклонила голову, спасаясь от моросящего дождя.

Город выглядел серым и угрюмым.

Когда уже придет настоящая весна? Снег успел стаять, но почки на деревьях пока даже не набухли.

Лейтенант стремительно направился прямиком к припаркованному в стороне потрепанному седану.

Я почти бежала за ним, молясь, чтобы не переломать ноги. Каблук угодил в щель между камнями мостовой (тротуары на окраине давно требовали ремонта), и я не выдержала:

– Лейтенант… Эллиот!

Он чуть притормозил, повернул голову, и я попросила, запыхавшись:

– Можно помедленнее?

– Нет! – неожиданно ответил он. Усмехнулся и пояснил: – Вы – похожи на щуку, мисс Вудс. Так и норовите сорваться с крючка. Раз уж я вас подсек – нужно скорее тянуть на берег.

– Кхм, – я прочистила горло. Почему-то это сравнение меня смутило. – Любите рыбалку… Эллиот?

– Очень, – просто признался он. – Особенно на голавля или сазана. Они хитрые и осторожные. Жаль, теперь редко…

Он сам себя оборвал и досадливо поморщился.

Так-так, интересно!..

Внутри автомобиль оказался не такой развалюхой, какой выглядел снаружи. И ни пылинки, ни соринки – чудеса!

Меня лейтенант усадил рядом с собой.

– Куда сначала? – поинтересовался он, заводя мотор.

Я молчала, прикидывая. Потом решилась:

– Может, вы мне расскажете об этом Мастерсе? И что выяснили ваши медики? Раз уж мы с вами теперь в одной лодке.

Эллиот бросит на меня острый взгляд, но пообещал сдержанно:

– Позже. Давайте сначала поговорим с аптекарями.

– Как скажете, – я пожала плечами. Мне уже без разницы – куда ни кинь, всюду клин. Или помощь полиции против «своих», или обвинение в убийстве. – Тогда по очереди. Риджент-стрит, пятнадцать. Аптека мистера Толбота.

***

Нужный дом – хмурый старый особняк, весь увитый плющом – носил следы недавнего ремонта.

Владелец даже попытался придать аптеке некий шик, украсив крыльцо скульптурами кошек и стилизованными колоннами.

Выглядело аляповато, но клиентам нравилось.

В аптеке оказалось оживленно: три старые девы что-то обсуждали возле стенда с травяными чаями, молодая пара выбирала приданое малышу (у будущего папаши был такой вид, словно у него болят зубы), а дорого одетый толстяк внимательно слушал вдохновенную речь аптекаря о пользе припарок из навоза.

Я невольно поморщилась – по словам Толбота, ничего чудодейственнее не существовало в природе.

«Народные» методы лечения стараниями Толбота недавно вошли в моду. Причем он умудрялся брать деньги не за лекарства, а за советы, книжки и прочую муть. Зато теперь он процветал на зависть не столь оборотистым коллегам.

От коровьих лепешек аптекарь перешел к целебности уринотерапии. Теперь прислушивались и старые девы (даже не морщились!)

– Он что же, правда в это верит? – Эллиот склонился к самому моему уху.

Дышать он старался ртом – в курильнице на столике дымились кусочки ладана и каких-то на редкость вонючих трав.

Бедный лейтенант – вторая атака на его обоняние за утро!

– Откуда мне знать? – так же тихо ответила я.

Выглядел аптекарь очень эффектно: наряд по моде двухсотлетней давности он носил с легкостью, выдающей старую привычку.

Рубаха, расшитая красными и зелеными узорами, вместо пояса кушак с золотыми кистями, алые шелковые штаны заправлены в сафьяновые сапожки – красавец, да и только!

Да и за собой он следил. Только прическа подкачала – в светлых кудрях до плеч уже красовалась солидная плешь. Аптекарь стыдливо пытался ее скрыть за начесанными волосами, но получалось только хуже.

Мистер Толбот перешел к подробным рекомендациям насчет сбора мочи, и мои нервы сдали.

Теперь уже я волокла на буксире лейтенанта.

– Доброе утро, Тобиас! – широко улыбнулась я аптекарю, бесцеремонно протолкавшись к стойке.

Он скривился, как будто разжевал лимон. Имя свое Толбот не любил, и тут я его вполне понимала. О чем, интересно, думали родители, называя сына Тобиасом Толботом? Беднягу все детство дразнили Тотошкой.

– Доброе, Эйлин! – тем не менее, ответил он.

Зато взгляд такой многозначительный! «Принесло тебя на мою голову!» – читалось в выпуклых глазах аптекаря.

– Можно тебя на минутку? – напрямик спросила я. По опыту знаю, что свои проповеди он может читать часами.

– Что еще? – недовольно поинтересовался он, переступив с ноги на ногу. А потом стал играть краем кушака, как делал всегда, нервничая. – Я занят!

– Я ненадолго, – пообещала я. – Вот, клиента тебе привела.

И кивнула на Эллиота.

Толбота перекосило. Его явно раздирали на части жажда наживы и нехорошие предчувствия. Еще бы, ему вдруг преподнесли заработок на блюдечке с голубой каемочкой.

Да еще и благородного!

Насколько я понимаю, ставку Толбот делал на русоволосых, которые о магии знали лишь понаслышке. Таким он мог втюхать что угодно.

Аптекарь расплылся в вымученной улыбке.

– Это честь для меня, мистер…

– Эллиот! – отрекомендовался лейтенант. – Я из южного Эйра. Премного наслышан о вас, мистер Толбот! Даже в наших краях вы известны!

Он схватил руку нового знакомого и с энтузиазмом ее потряс.

– Я польщен, мистер Эллиот, – пробормотал аптекарь, сбитый с толку таким напором.

– Уделите мне чуточку времени, а? – лейтенант развязно подмигнул. – По денежному делу!

Аптекарь облизнул губы, но осторожность взяла верх:

– Простите, но я принимаю только по предварительной записи!

Рыбка уже почти сорвалась с крючка, и я решила подыграть Эллиоту.

– Пять минут, Тобиас. И я сделаю тебе свою фирменную мазь от облысения.

От такого посула аптекарь побагровел, а его толстый клиент поперхнулся смешком.

– Хорошо, – процедил Толбот и бросил помощнице: – Подмени.

Он привел нас в подсобку. От громоздящихся до потолка сундуков и коробок несло такой смесью запахов, что я снова пожалела Эллиота.

Аптекарь взял быка за рога, едва прикрыв дверь. Сесть он нам не предложил, хотя я и сама остереглась бы здесь чего-то касаться.

Я не брезглива, но кое-какие ингредиенты Толбота заставляли меня передергиваться.

– Так что вам нужно, мистер Эллиот? – неприязненно поинтересовался Толбот.

– Мне нужен черноголовник! – с места в карьер бухнул Эллиот. – Для моей тетушки.

Я поморщилась и отвернулась. Ясно же, что Толбот и так боится с ним связываться, а теперь…

Додумать я не успела.

– Вон! – взревел аптекарь так, что пузырьки на полке жалобно звякнули. А потом окрысился на меня: – Ты что, хочешь закрыть мою аптеку? Не бывать этому!

Эллиот крепче сжал мой локоть.

– Простите, сэр. Мы уже уходим!

И ретировался…

– Оно того стоило? – скептически поинтересовалась я уже в машине.

– Конечно! – без малейших сомнений откликнулся Эллиот, поворачивая ключ в замке зажигания.

Выглядел лейтенант и правда довольным.

– И что вы узнали? – недоверчиво спросила я.

– Многое, – бросил лейтенант. – Из каких бы сомнительных компонентов он не варил свои зелья, магии Толбот тоже не чурается.

– И вы умудрились вот так, сходу, это выяснить?

По спине поползли мурашки. Когда-то такими, как Эллиот, меня пугала мама. Но рассказы о возможностях нюхачей давно перешли в область легенд. Ни маме, ни бабушке не доводилось вживую с ними столкнуться.

Неужели он правда чует магию?! Тогда я крупно сглупила…

– Да, – коротко ответил он.

Мы остановились на перекрестке, пропуская тяжелогруженую подводу.

– Тогда зачем вам я? По-моему, наедине с вами Толбот был бы откровеннее. Или со мной одной, если уж на то пошло.

Эллиот криво улыбнулся.

– Мы ведь договорились, мисс Вудс, – все вопросы потом. Куда теперь?

– На Бонд-стрит. Аптека доктора Рейстеда.

***

– Мисс Вудс, почему вы так нервничаете? – поинтересовался вдруг лейтенант, остановив машину.

– Нервничаю? – удивилась я. Получилось фальшиво.

Он глазами указал на мои руки, и только теперь я обнаружила, что безостановочно тереблю шарф.

– Хорошо, – я заставила себя отпустить многострадальную ткань. – Вы правы. Только разве это что-то меняет? Вы ведь все равно потребуете, чтобы я туда пошла.

Я кивнула на респектабельный особняк со скромной вывеской «Аптека». Как будто в городе нет больше аптек!

Эллиот не сводил с меня внимательного взгляда.

– Толбота вы не боялись.

Я принужденно рассмеялась.

– Поверьте, Рейстеда я тоже не боюсь.

– Тогда в чем дело?

Я поняла, что он не отвяжется, и сказала с досадой:

– Если Рейстед за последние полгода не изменился, то у вас может оказаться еще один труп.

– Кхм, – лейтенант прочистил горло. – Он вам угрожал?

– Да нет же! Долго объяснять. Идемте, посмотрите сами.

И я распахнула дверцу авто, не дожидаясь помощи Эллиота…

В аптеке царили тишь, покой и благолепие. Отделанные темным деревом стены, батареи баночек с аккуратными этикетками, сверкающая лаком стойка…

Сюда приходили те, кто не хотел связываться с такими, как я.

Глава 1.3

Услышав тихий звон колокольчика, аптекарь поднял голову. Он как раз что-то писал в толстенной книге.

Эллиот чуть сильнее сжал мой локоть, но я только на мгновение опустила ресницы.

Само собой, он ожидал увидеть еще одного блондина, а макушка доктора отливала медью.

– Доброе утро, доктор Рейстед! – первой поздоровалась я.

Он по-прежнему держал докторскую практику. А что, очень удобно – сам назначает лекарство, сам же его и делает. Пациентам тоже нравилось, тем более что импозантный Рейстед виртуозно умел втираться в доверие. Эдакий добрый честный дядюшка, который всегда выслушает и поймет.

– Линни! – доктор широко улыбнулся, продемонстрировав крепкие очень белые зубы, и отложил золотое перо.– Рад тебя видеть, дорогая. Пришла сказать, что передумала? Оценила прелести жизни в семье, а?

Лейтенант молчал, с интересом наблюдая за представлением.

– Нет уж, уволь, – я передернулась. Радушие доктора было насквозь фальшиво. – В твой гарем я идти не собираюсь.

Рейстед неодобрительно покачал рыжей головой, отчего стекла золотого пенсне на его носу сверкнули.

– Зря. Тогда что тебя ко мне привело?

– Мой друг ищет одно зелье… – я замялась.

Рейстед высоко поднял брови.

– А с какой стати ты сама не сделаешь?

Хороший вопрос! Прямо в яблочко.

– Оно… не совсем законно, – обтекаемо объяснила я.

Рейстед хмыкнул.

– С каких пор ты чураешься приработков, Линни? Ты же никогда не была праведницей, – протянул он, и мне захотелось его ударить.

– Я никогда не делала ядов! – рассерженно выпалила я и прикусила язык.

Поздно.

Глаза Рейстеда за стеклами пенсне потемнели.

– Если ты шутишь, Линни, то шутка не удалась! – отрезал он. – А теперь прости, у меня масса дел!

Он пододвинул к себе гроссбух и сделал вид, что проверяет цифры.

– Пойдем, – я дернула Эллиота за руку.

И в этот момент из скрытой за портьерой двери показалась девушка в темном очень скромном платье. Она с трудом удерживала здоровенную бутыль с мутной жидкостью.

– Я приготовила тоник, как ты велел, – прошелестела она.

Рейстед от неожиданности поставил кляксу, грубо выругался и зачем-то схватил увесистые счеты.

Девушка испуганно вздрогнула – и выронила бутыль.

Звон, острый запах спиртовой настойки, лужа на полу…

– Ты, дура косорукая, понимаешь, что ты наделала?! – заорал доктор, уже забыв о посторонних.

Она затравленно опустила светловолосую голову, и у меня буквально зачесались руки.

Вмешиваться нельзя, Лили мне этого не простит.

– Уведите меня отсюда, – попросила я Эллиота сквозь зубы.

Он молча послушался.

А в спину нам доносились крики Рейстеда и жалобные всхлипы его жертвы…

Лейтенант усадил меня в машину, и я откинула голову, прикрыв глаза.

От бессилия меня трясло. Хотелось вернуться в аптеку и расколотить о голову доктора какую-нибудь бутыль…

И в итоге загреметь в тюрьму. Как же – напала на уважаемого человека, избила ни за что, ни про что!

Я со злости стукнула кулаком по дверце.

– Мисс Вудс, – голос лейтенанта звучал напряженно, – у вас при себе нет той чудодейственной настойки? Сейчас она бы вам здорово пригодилась.

– Увы, – я заставила себя открыть глаза. Хотела их потереть, но вовремя вспомнила о туши на ресницах. – За ней придется вернуться в аптеку… – и уточнила поспешно: – В мою аптеку!

От мысли купить что-то у добрейшего доктора к горлу подкатывала тошнота.

– Далеко, – с сомнением проговорил Эллиот. – Кстати, расскажете, что это было?

– Да ничего особенного, – отвернувшись, я украдкой вытерла щеки. И заметила в зеркале внимательный взгляд полицейского.

– Вот что, – решил вдруг он, – думаю, нам с вами не помешает позавтракать. Я знаю тут неподалеку неплохое местечко.

– Я завтракала! – возразила я из чувства противоречия.

Эллиота такими мелочами было не пронять.

– Тогда составите мне компанию.

***

Увидев, куда он меня привез перекусить, я только хмыкнула.

– Это судьба, – ответила я на вопросительный взгляд лейтенанта и указала на вывеску рядом с кафе «Элегант».

«Аптека «Панацея» – гласила она.

У Флемма своеобразное чувство юмора – и бездна самонадеянности.

– Хотите сказать, что нам туда? – недоверчиво уточнил лейтенант. – Это и есть последний адрес?

Я только кивнула.

– Тогда сначала закончим с аптеками, – решил Эллиот. И, выйдя из авто, распахнул мне дверцу: – Прошу, мисс Вудс!

Дверь оказалась не заперта, но хозяина в поле зрения не было. Не страшно – только самые отчаянные психи решились бы тронуть что-то из зелий Флемма, а лишней наличности у него сроду не водилось.

Дом достался Флемму по наследству от какой-то троюродной тетушки, иначе он бы точно не поселился в таком респектабельном районе. Ведь деньгам всегда можно найти лучшее применение!

– Флемм! – позвала я громко. – Ты где? Это Эйлин!

– Эй? – переспросил приятный голос откуда-то из недр дома. – Иди сюда! У меня опыт.

Я вздохнула и взяла лейтенанта под руку.

– Пойдемте. Опыт – это серьезно.

Под лабораторию Флемм отвел лучшую комнату в доме, зато спальней ему служила какая-то каморка. Впрочем, спал он нередко тут же, среди своих реторт и пробирок, приспособив под кровать массивные старинные кресла.

В первый момент я решила, что груда цитрусов на столе мне мерещится. Но в ведерке громоздилась целая гора шкурок, и запах сложно спутать.

Высокий мужчина в белом халате самозабвенно возился с пробирками, в которых буйствовала непонятная плесень.

– Зачем ему столько? – пробормотал Эллиот, как-то странно морщась. – Давайте быстро.

Я кивнула и окликнула:

– Флемм! Я ненадолго.

– А, Эйлин, – аптекарь обернулся. Его приятное лицо сияло, а собранные в хвост светлые волосы чуть не искрились от энтузиазма. – Это будет открытие! Настоящий прорыв в медицине! Ты только представь…

Лейтенант почему-то страдальчески скривился и отвернулся.

– Флемм, – перебила я, – у меня мало времени. Я потом к тебе зайду, ладно? А сейчас ответь на пару вопросов.

– Ладно, – покладисто согласился он. И спохватился: – Присаживайтесь!

– Спасибо, мы постоим! – поспешно ответила я.

Чрезвычайно аккуратный во время опытов, в быту Флемм превращался в рассеянного гения. Так что в кресле могли обнаружиться забытая тарелка или грязные носки.

– Так что за вопросы? – нетерпеливо напомнил Флемм.

А Эллиот вдруг шмыгнул носом. Хм, что это с ним?

– Скажи, ты никому не продавал черноголовник? – спросила я напрямик.

Аптекарь озадаченно моргнул.

– Нет, а что? Надо? Я таким не занимаюсь, ты знаешь. Но ради тебя могу.

Я чуть за голову не схватилась.

Сама непосредственность!

Флемму всегда не хватало денег на опыты. И осторожности тоже.

– Надо, – вмешался вдруг Эллиот.

Он сунул руку в карман плаща, вытащил портмоне и, не скупясь, вынул несколько купюр.

Я присмотрелась… А не бедствуют наши полицейские!

Лейтенант сунул аптекарю деньги… и вдруг оглушительно чихнул. А потом еще раз.

– Проклятые апельсины, – пробормотал он. – Пойдемте, мисс Вудс!

Я торопливо сказала: «До свидания!» Флемму (он только кивнул, уже с головой погрузившись в опыты) и последовала за полицейским.

***

На улице Эллиот отдышался и даже перестал чихать. Только кончик носа у него покраснел.

– Пойдемте, перекусим! – не глядя на меня, скомандовал он.

Я послушно засеменила следом. Проклятые каблуки, ноги уже отваливаются!

В кафе лейтенанта явно знали. Официант просиял улыбкой и почтительно поздоровался.

– Вам как обычно, мистер Эллиот? – учтиво осведомился он.

– Да, Джордж, спасибо, – рассеянно ответил лейтенант, привычно направляясь к дальнему столику у окна.

– А ваша спутница? – официант бросил на меня единственный взгляд, и мне почудилось в нем неодобрение.

Похоже, светловолосых здесь не жаловали.

– На ваш вкус, мистер Эллиот! – быстро сказала я.

– Тогда удвойте заказ, – велел Эллиот.

Время завтрака уже прошло, а до ленча оставалась пара часов, так что народу в кафе было совсем немного. Одинокий старичок с чашкой кофе и эклером и влюбленная парочка с мороженым – вот и все посетители.

Лейтенант поглядывал на меня с каким-то непонятным выражением лица.

А я молча рассматривала обстановку: добротная мебель, приглушенный свет, кружевные салфетки и вазы с цветами. На нашем столике красовались чайные розы – роскошь по мартовским меркам.

– Скажите, мисс Вудс, – наконец заговорил Эллиот. – Почему вы привели меня именно в эти три аптеки? В городе их десяток минимум.

– Больше, – пожала плечами я. – Штук двадцать.

– Тем более, – не стал спорить он. – Так чем подозрительны эти? Понимаю, с Толботом и Рейстедом вы не в лучших отношениях… Кстати, почему? Но мистер Флемм – ваш приятель…

Он умолк.

– Друг, – поправила я. Поймала себя на том, что нервно комкаю салфетку, и сложила руки на коленях. – А причина проста. Я ведь говорила, что черноголовник – дело рук кого-то из альбов. Без нашей магии его не получить.

Эллиот поморщился – даже само слово «альбы» было запрещено. «Проклятое семя» и «проклятая кровь» – вот как нас называли. Изредка еще блондинами и белоголовыми.

– Кроме моей аптеки, в городе только три, в которых работают наши, – продолжила я угрюмо. – Нас мало осталось, лейтенант!

– Разве доктор Рейстед – ваш? – возразил он.

– О, нет! – с чувством сказала я. – Но…

Официант почтительно расставил на столе вазочку с крохотными печеньицами, блюдо с бутербродами, чашки и большой кофейник.

– Приятного аппетита! – пожелал он и растворился между кадками с пальмами.

– На него работают две девушки, – продолжила я. – Наших.

Эллиот щурил внимательные темные глаза и пил кофе.

– Он их заставил?

– Да! – Печенье хрупнуло в моих пальцах, и я опустила взгляд, пряча ненависть. – Обманул, заставил, купил – Рейстед ничем не гнушается. Лили, той девушке, которую мы видели, не повезло – ее близкие погибли при крушении поезда. И она осталась одна в семнадцать лет…

Я умолкла и вдохнула глубоко-глубоко.

– И что дальше? – подбодрил меня Эллиот, устав ждать.

Он с аппетитом уплетал очередной бутерброд. Зато мне кусок в горло не лез.

– А дальше Рейстед ее окрутил. Что-то наплел о долгах отца, щедро предложил крышу над головой… Рейстед – бывший военный врач, вышел в отставку по ранению, купил практику… Только обычных докторов много, так что он не особо преуспел. А наши лекарства всегда в цене.

– Почему он на ней не женился? – Эллиот отхлебнул кофе.

Прямого запрета на браки не было, хоть чистокровных блондинов и не любили. Или, скорее, боялись.

Особой щепетильностью в этом вопросе отличались только благословенные. Они не прочь были завести интрижки (иначе откуда бы взялись полукровки?), но даже своих детей не признавали.

– А зачем? – пожала плечами я. – Он и так получил все, что хотел. А потом еще откуда-то привез Энн. Он хорошо устроился, согласитесь.

– Откуда вы знаете? – он недобро сощурился. – Может быть, это сплетни?

– Вы сами видели, как он обращается с Лили! – резко возразила я. – Как с рабыней! Что же до «сплетен»… Думаете, Рейстед не пытался прибрать к рукам и меня?

Эллиот поднял брови, и я ответила на незаданный вопрос:

– Я приехала в Тансфорд два года назад. Рейстед… – я помялась и повторила обтекаемо: – Сделал все, чтобы прибрать к рукам и меня.

– Но ему это не удалось?

– Как видите!

Я заставила себя глубоко вдохнуть. Как он умудряется вытащить из меня то, о чем я говорить не собиралась?

Хотя о своих методах я точно откровенничать не стану.

В конце концов, разве я не вправе защищаться сама, если уж закону нет до меня дела?

Эллиот откинулся в кресле, сцепив руки.

– Скажите, мисс Вудс, а на кого бы поставили вы? Кто из них продал яд?

– Не Флемм, – не задумываясь, откликнулась я. – Я бы поставила на Рейстеда, хотя вы посчитаете меня предвзятой. Толбот тот еще тип, но он и так преуспевает. Зачем рисковать? А Рейстед жадный…

Эллиот кивнул, соглашаясь, а я закончила резко:

– Это если яд вообще купили здесь! Скажите честно, лейтенант, зачем вы это делали?

– Что именно? – невозмутимо откликнулся он.

Я подалась вперед.

– Таскали меня по аптекам! – рявкнула я. Старичок за дальним столиком обернулся и неодобрительно посмотрел на меня. Я продолжила чуть тише: – Вы же спокойно могли взять у меня адреса и отправить по ним своего сержанта! А вместо этого дурите мне голову.

– Какая экспрессия, – усмехнулся Эллиот. – Я поступаю так, как считаю нужным, мисс Вудс. И я вновь задаюсь вопросом, откуда вам столько известно о следствии.

– Люблю детективы! – с вызовом ответила я и потянулась, чтобы налить себе кофе.

Но лейтенант мне не позволил.

Он молниеносно перехватил мою кисть и задрал рукав почти до локтя.

На белой коже запястья багровели следы пальцев.

– Откуда у вас синяки, мисс Вудс? – негромко осведомился Эллиот.

– Мужчины бывают грубы, лейтенант, – я поджала губы и попыталась вырваться из захвата.

Он не отпустил.

– Особенно темноволосые? – проронил он, глядя мне прямо в глаза.– Они ведь свежие. Готов поклясться, появились только вчера.

Мелькнула мысль свалить все на сержанта или самого лейтенанта, но… Эллиот хватал меня за плечи, а не за запястья. А его подчиненный вообще обошелся моральным давлением.

Лучше не завираться.

– Вряд ли, – парировала я. – У меня очень нежная кожа, на ней все долго заживает.

– И все же, – лейтенант осторожно коснулся уродливых следов, прижал палец к бьющейся жилке. И спросил, не отводя взгляда: – Мисс Вудс, эти синяки оставил Мастерс?

– Мало ли, кто…

– Да или нет? – перебил он непреклонно. – Только честно, вы ведь знаете, что я почувствую ложь.

Он подался вперед. Крылья его породистого носа раздувались, ловя малейшие оттенки запахов.

На мгновение мне показалось, что воздух между нами дрожит от напряжения.

И я сдалась.

Выговорила яростно:

– Хорошо. Он… вел себя недостойно. И схватил меня за руку. Вы довольны? Но я его не убивала!

Не стоило повышать голос. Официант как раз принес наш заказ, и теперь смотрел на меня с ужасом и любопытством.

Я прикусила губу и отвернулась. Ненавижу!

Хотелось встать и уйти. Но кто бы меня отпустил? Неудивительно, что Эллиот так любит рыбалку – видимо, ему нравится наблюдать, как крючок раздирает горло доверчивой жертвы.

Официант расставил посуду, разложил снедь и осведомился, косясь на наши сцепленные руки:

– Что-нибудь еще, мистер Эллиот?

– Нет, спасибо, – рассеянно откликнулся лейтенант.

Официант нехотя, нога за ногу, пошел прочь.

Эллиот бессовестно обманул его надежды и заговорил, лишь когда он скрылся на кухне.

– Почему же вы раньше об этом не упоминали, мисс Вудс?

– А вы бы мне поверили? Если бы я рассказала сразу?