Темнейший. Том II

Дна не разглядеть. Слишком глубоко.

Камил бросил вниз свой факел. И тот полетел, освещая неровные стенки ямы кругом оранжевого света. Факел шлёпнулся в гниль и сразу потух. Но в отсветах Камил успел различить карабкающееся к ним наверх нечто…

– Господи! – Асуп пришёл в ужас. – Что это такое, милорд?! Оно сейчас выберется наружу!

А Камил судорожно размышлял. Пытаясь придумать, что бы предпринять, что бы противопоставить чудовищу. Слишком оно показалось ему страшенным в то краткое мгновение, когда факел пролетал мимо…

Теперь было слышно только, как оно скребётся по стене. Ничего не видно. Чернота скрывала невообразимый ужас.

Оно всё приближалось и приближалось.

Железяки расположились вокруг дыры. И когда гнилое многоликое чудовище показалось совсем близко, когда высунуло свои длинные узловатые конечности наружу – Химера задвинула плиту, зажав тварь. Оно теперь не могло провалиться вниз. Но и выбраться тоже не могло. Барахталось и ревело.

Железяки принялись размахивать своими секирами, разделывая верещащее на всё подземелье чудовище на кусочки.

И под конец Химера ухватила эту тварь, да вытянула оставшийся обрубок наружу. Асуп вовремя прибежал с крепкой верёвкой, толщиной своей едва не сходившей за корабельный канат. Железяки крепко обмотали чудовище. И уволокли в коптильни, где подвесили к потолку. А Камил изучал тварь, осматривал. Даже попытался вселиться в неё, выйдя из тела, но безуспешно.

Если сбрасывать множество тел в одну кучу – иногда получается подобное. Похоже, это правило. Не из-за этого ли одни народы завели традицию хоронить мертвецов в отдельных могилах, а другие вовсе – сжигать дотла?

Через день экспериментов и размышлений Камил всё таки добил тварь. Толку от неё никакого, даже если отвезти в Перевал к дворцу князя – чудовище порубили на куски и серьёзного сопротивления оно не окажет.

Камил больше не сбрасывал негодные обрубки и тела в одну кучу. Их предавали огню в коптильнях…

Тем временем в поместье и его окрестностях продолжались строительные работы неведанных масштабов. И шпионы-купцы, проходившие через эти земли, наверняка заподозрили неладное и обо всём доложили князю. Крестьяне не раз рассказывали, как их расспрашивали любопытные торгаши.

Среди пришедших на работу крестьян Камил подметил особого силача. Огромный в плечах, с руками толще, чем у некоторых были ноги. Он отрывал от земли, казалось бы, неподъёмные тяжести.

И там, где требовалось четыре работяги, Микула Селянович – так звали силача – справлялся один.

– Горб не вылезет? – поинтересовался у силача Камил.

– А что поделать, барин. На земле богат не будешь…

– Не желаешь в дружину мою? Дури в тебе много. Почему не пошёл на службу?

– Хозяйство, да семья…

– Перевози их ко мне в замок. Такому силачу и его семье не грех жильё дать. Бедствовать не будете, только ратному делу должен будешь обучиться, да с врагами биться. Силы в тебе немерено, вижу. Слышал, что с одного удара убиваешь задир…

Микула хмыкнул, задумался. Да согласился. И скоро перевёз свою жену и детей из деревеньки в комнаты старого постоялого двора, где Камил устроил их с уютом, пообещав, что если будет делать успехи, то поселит потом их в самом дворце – в роскошных опочивальнях.

Богатырь, не иначе. Сила не человеческая. Сколько Камил не искал трактатов – не находил объяснения такой мощи и одарённости у некоторых людей. Уж не Изнанка здесь замешана? Но похоже было, что нет. Он не увидел в Микуле Селяновиче астральных симбионтов, какие имелись у всех великих и легендарных воинов Святого Престола. Стало быть, богатыри сами по себе сильны. Они рождались с огромной силой. Нельзя такому силачу пропадать на пшеничных полях…

Из городка Велены пришла весточка о прибывших с плохими новостями гонцах. Мейнард очень разозлился. Вальдемар насел на своего отца и Хартвиг отправил князю письмо. Не с объявлением войны. А с предложением о переговорах…

Письмо с предложением сесть за стол. И решить все конфликты с выгодой для обеих сторон.

Сопливая нюня! Разве это Нойманн?! Если князь договорится с ними, но при этом Миробоичи останутся в дерьме – ситуация окажется хуже не придумать. В таком случае Камил просчитался, приказав казнить шпионов. Нужно было отправлять их в Перевал, платить золотом. Это повредило бы гордости, но зато позволило бы выиграть много драгоценного времени…

Одной из ночей Камил выдвинулся из поместья с мёртвой дружиной. Считая его и Асупа, за стены вышло девяносто четыре конника. И все – на мёртвых лошадях. Все отлично вооружены и снаряжены. А в авангарде неслись шестеро Железяк…

Страшная сила, которую не терпелось проверить в бою. Очень много мёртвых лошадей Камил поднял за этот год, считая от момента взятия и разграбления крепости в Раскриснице. Число пленных позволяло поднимать по три лошади в неделю. И это за вычетом его бесконечных экспериментов над Химерами, для которых тоже была необходима кровь – иначе поднял бы ещё больше.

Он снова вёл свою Дружину Смерти на юг. По дороге к Раскриснице. Но целью его было не очередное разграбление крепости, хотя и об этом он задумывался. Камил шёл к Срединному Тракту. Чтобы грабить торговые караваны, убивая и обращая в мертвецов хорошо вооружённые эскорты.

На мёртвых лошадях он преодолел путь не за неделю, как зимой, со спешенными мертвецами. А всего за пару дней. Невероятная скорость и выносливость мёртвой армии. Мёртвую кавалерию никто не догонит, даже если пустится в преследование. Она не требует фуража, не требует водопоя и отдыха. И всадники неприхотливы. Они не ведают страха и пойдут в любую атаку без малейшего колебания…

Крепость была взята под контроль герцогом Родогором. Он поставил в управленцы своего верного слугу. Гарнизон крепости не отличался особенной численностью – место считалось проклятым и люди боялись малейшего шороха по ночам. Камил услышал много историй о призраках наёмников, иногда расхаживающих по городу – что определённо было полнейшей выдумкой.

Народ жил в страхе. Люди боялись, что такое снова повторится, но уже с ними. Ведь ещё оставались в живых пятьдесят Менестрелей… Наёмники продолжили свою охрану Раскрисницы, но присягнув государю. Теперь они с особым рвением замаливали свои грехи в местной церквушке. Лишь бы небесные каратели не спустились на землю снова.

Камил миновал городок. Он забрался подальше от баронских гарнизонов. Направился в сторону Небесной Горы – столицы Лунного Герцогства. Чем ближе к городу, тем больше караванов. Больше выбора. Они остановились посередине между баронскими городками, выбрали лесистый холм неподалёку от дороги. Асуп много рассказал о тонкостях засад, поэтому место подобрали самое удобное. Стали ждать.

Ночью движения по Тракту практически не было. Караваны останавливались неподалёку от дороги, разбивали лагерь.

Выбор пал на крупный караван, перевозивший железную руду и уголь. Судя по сопровождавшим караван кондотьерам в традиционных зелёных плащах – это были торговцы из Королевства. Железо стоило больших денег. Но ещё больших денег стоил уголь для его переплавки…

– Господин, чаще бы вы брали меня на такие дела! – сказал Асуп. – Я в засадах большой мастер. Это лучшее, что я умею!

– Заткни свою пасть, – сказал Камил. Он до сих пор презирал ублюдка, однажды вырезавшего под корень его окраинную деревню. И всё никак не мог ему простить этого. Но Асуп был действительно полезен…

Они дождались, когда караван остановится лагерем. Тщательно разведали местность на многие вёрсты – упаси Господь случайно напороться на приближающуюся дружину! И убедившись, что никто не пройдёт мимо них до самого утра – ринулись в атаку.

Караванщики не ожидали нападения. Не было в Лунном Герцогстве разбойников, способных напасть на целую сотню.

Королевские кондотьеры схватились за пики и вскинули арбалеты, едва услышали грохот копыт – а услышали они его слишком поздно. Асуп незаметно провёл Дружину со стороны скал.

И даже тогда никто всерьёз не подумал, что несущиеся вдоль Тракта конники представляют для них угрозу. Кондотьеры считали, что это несётся гвардия герцога – не может же у местных разбойников иметься конница. Это не степь…

Поэтому когда Дружина Смерти вдруг пробилась через повозки выставленные в круг и начала рубить всех встречных направо и налево – кондотьеры оказались совершенно не готовы. Началась паника, крики. Попытки организовать сопротивление заканчивались неудачей… А когда солдаты узнали в напавших всадниках мертвецов – паника достигла своего апогея. Но убежать никто не смог. Даже счастливчики, добравшиеся до лошадей. Никакая живая лошадь не сравнится с мёртвой в скорости. А конные стычки ни разу не закончились в пользу кондотьеров – сколько бы они не прокалывали преследующих мертвецов копьями, сколько бы не рубили мечами. Мертвецы настигали беглецов в кромешной темноте. Разрубали спины, сбрасывали с лошадей, тащили обратно к лагерю, где Камил и Асуп уже развешивали убитых на деревьях, выпуская свежую кровь в вёдра и корыта…

Это было не сражение. Избиение беззащитных. Конная Дружина Смерти показала свою невиданную мощь.

Оставалось только поднять новых мертвецов до рассвета…

После той ночи Дружина пополнилась ещё доброй сотней солдат, да тремя десятками лошадей.

Загрузили всю руду и весь уголь на мертвецов. Хорошо разжились…

– Если чаще грабить, то вы сказочно разбогатеете, милорд! – восхищался Асуп, которому явно понравился процесс.

– Если чаще грабить, то по нашу душу придёт Святой Престол.

– Но мы же всё тщательно подчистили за собой, милорд! Никто не догадается.

– Если делать это слишком часто – бароны предпримут меры. И будут патрулировать дороги. И однажды мы попадёмся… Да и наши коптильни не справятся с кучами трупов. Дело взращивания мёртвой армии не такое уж и быстрое, даже если у нас всё будет получаться. К осени мы наберём лишь несколько сотен… Речи не идёт о тысячах. Увы…

– Но мы постараемся!

Камил вздохнул. Кажется, он постепенно прощает всех своих врагов, стоит только заняться с ними общим делом. А попади князь Искро под влияние «слёз радости» – Камил тоже бы стал относиться к нему мягче через пару лет совместных поднятий трупов? Воображение нарисовало, как он заставил князя таскать дрова в коптильню, да приносить отрубленные конечности под очередную Химеру… Сложно представить шутку смешнее этой.

Обратный путь занял чуть больше времени. Новые мертвецы постепенно разлагались, привлекая целые тучи мух. И когда эти тучи обрушились на замок, после того, как мертвецов провели под покровом ночи в коптильни – среди людей снова начали ходить тревожные слухи.

Летом водить новых мертвецов на дальние расстояния опасно. А грабить караваны внутри своих баронств Камил не хотел.

Несколько дней потребовалось для высушивания новых мертвецов. Середина августа подступила незаметно. Так быстро. Вот же только что было начало лета… Времени совсем не оставалось. И всё это при большом успехе подготовительных мероприятий – лучше дела идти попросту не могут…

И пока Камил был занят делами – к замку явился конный воин и встал перед воротами. Наряженный в особо дорогие ламелляры, которым мог бы позавидовать сам Хмудгард. Воин был обвешан оружием с ног до головы. На щите его красовался княжеский герб. Воин прикрепил к коню два добротных меча: полуторный и двуручный. Рядом с ними висел огромный топор. На поясе, под рукой, воитель держал прекрасно сбалансированный топорик. А из-за спины виднелась алебарда.

Когда воин снял свой шлем, то все увидели, насколько его лицо было испещрено шрамами. Безухий. С кривым носом от удара булавы. С перекошенным ртом и кривой страшной улыбкой – когда-то лекарю, видать, не удалось ровно заштопать серьёзную рану. Следом за ним приехали ещё двое – сыны боярские из гвардии…

– Камил Миробоич! – выкрикнул он грозным голосом. – Я вызываю тебя на дуэль, безродное ты отребье! Выходи, если не струсил! Или тебя ждёт большой позор!

80.БАСЫН КРИВОНОСЫЙ

Матёрый воитель под гербами князя приехал к воротам замка, чтобы бросить Камилу вызов на дуэль. Хорошая задумка у князя. Биться с этим воителем – означало почти наверняка умереть от искусных отточенных годами ударов. Вряд ли Искро отправил новичка, лишь щедро тому заплатив. Судя по шрамам и поведению прибывшего бойца – он очень опытный дуэлянт.

– Ты кто такой, пёс, чтобы бросать мне вызов? – спросил Камил со стены. – Ты знаешь, что кодекс не позволяет биться неравным по рангу? И я гораздо выше тебя.

– Ложь! Мы равны по рангу, выродок! – засмеялся воин, вытянув из-за пазухи государеву грамоту. – Я – Басын по прозвищу Кривоносый. Под моей рукой – четыре сотни воинов. Из княжеской дружины. К тому же я – намедни назначенный управленец княжеского городка. Не веришь – вот грамота с печатью Искро! Спустись и посмотри! Я пришёл сюда, чтобы бросить тебе вызов, трусливый молокосос!

– Каков же предмет спора? – спросил Камил. – Для чего дуэль? Я не помню, чтобы между нами возникали конфликты. Я вообще тебя не помню!

– Предметом моего негодования послужили слухи, которые ты распространяешь, очерняя князя! Нашего светлейшего и великолепнейшего князя Искро! Ты должен поплатиться за свою грязную клевету! Я отрежу тебе язык!

– Надо же, насколько твоя любовь к князю пламенна… так ты просто его цепной пёс? Или личный любовник-мужеложец?

– Я порву тебя на части за твои грязные речи! – крикнул в ответ Басын. – Выходи! И я прикончу тебя, молокосос! Выбирай оружие!! Будем сражаться в честном поединке! Если, конечно, у тебя кишка не тонка спуститься со стен и сказать всё это мне в лицо!

Камил осознал всю подлость хода, совершённого князем. Он назначил этого ублюдка на те же должности и звания, которые могли сравниться со всем, что имеет Камил. Пусть даже назначил временно, лишь на неделю-две, пока этот цепной пёс пребывает в пути, никак не касаясь сокровищниц назначенного ему городка. А всё ради одного – убить неугодного барона. И алебарда за спиной… Купцы-шпионы наверняка узнали у жителей поместья о давнишних дуэлях, узнали, каким оружием Миробоич владеет лучше всего. И тогда князь подобрал подходящего дуэлянта.

– Хитро… – оценил Ларс, стоявший рядом. – Очень хитро.

– Басын Кривоносый, – вспомнил Дылда Грег. – Он бывал у нас в Ветрограде проездом. Выдающийся дуэлянт. Он побеждал даже наших Хильдиньяров… наёмник без чести. Довольно знаменитый ублюдок. У него не было поражений. А всех противников своих он разделывал на куски, пользуясь правом победителя. Он – безумец. И знаток своего дела.

– Вот как…

– Жизнь дороже, Камил, – сказал Грег. – Это провокация. Они хотят тебя убить.

– Это я уже понял, – рыкнул Камил. – У меня есть возможность отказаться от дуэли не заслужив бесчестье? Есть ли какой-нибудь хитрый способ?

– Я не вижу такой возможности… – признался Ларс. – Всё по Кодексу. Тем более всё это при людях. Сыны боярские засвидетельствуют позор и разнесут молву… Только скажи нам – мы выйдем за стену всей дружиной и прикончим их. Они не уйдут от нас ни за что. Мы можем даже взять их в плен и потом торговаться с князем – у нас же его управленец…

– Плевал Искро на подобного управленца. Если поступим так, то уж точно начнётся война.

– Думается мне, она уже началась.

– Я выбираю двуручные топоры! – крикнул Камил после некоторых размышлений.

– Камил… – сжался Ларс.

– Двуручный топор? – удивился Грег полушёпотом. – Но ты же им почти не умеешь владеть!

– Не хочу долго мучиться, – отшутился Камил.

– Так и быть! – крикнул в ответ Басын. – В свидетелях будет один из моих компаньонов. Он справедливый судья. И не допустит нарушений. Я жду тебя! Выходи прямо сейчас!

– Сначала схожу за своим оружием! – сказал Камил и отправился вниз по ступенькам. За ним увязался Грег. Ларс же сказал, что пока присмотрит за троицей со стены – не выкинут ли те чего-нибудь. Да и вдруг княжеская гвардия стоит где-то наготове за холом, хотя шпионы в Перевале и сообщили бы о любых передвижениях войск заранее.

Камил добрался до своей опочивальни, всё отговариваемый Грегом от дуэли.

– Ты сошёл с ума! Владеть двуручным топором – это не так просто! К тому же дуэлянт это делает лучше тебя. Гораздо лучше тебя! Он только и делает, что упражняется владению оружием. Может, он владеет им даже лучше меня, хоть по его рукам этого и не скажешь… Он упражняется годами, а что делаешь ты, Камил? Читаешь книжки целыми днями, безвылазно в своей библиотеке?

– Постой за дверью, Грег, – он не обращал внимания на слова своего друга.

И Грег остался ждать с той стороны, ощущая собственное бессилие. Он мало что мог предпринять. Мало чем помочь старому и драгоценнейшему другу, с которым они прошли через Башни Знания, который теперь подарил ему новую жизнь в своём поместье. Камил уже не в первой совершает подобный отчаянный поступок на его памяти.

И в прошлый раз всё едва не закончилось смертью. Но тогда в противниках был молодой и аристократичный Вальдемар. А не отпетый головорез.

– Если тебя убьют – я брошу ответный вызов, – сказал Грег, когда Камил вышел с лихо закинутым за плечо топорищем.

– И дуэлянт предпочтёт биться на мечах, – фыркнул Камил. – На которых ты сражаться не умеешь… Помнишь свою дуэль с Маркусом? Вот-вот. Не смей бросать вызов. Ты будешь нужен дружине Миробоичей. Впереди война. Позаботься и присмотри за малышом Ормандом.

– Всё это – бессмыслица… – сказал Грег. – Люди умирают. И умирают несправедливо. Я не хочу больше лишаться близких мне людей. Хоть такое не пристало говорить воину. Но я больше не хочу терять друзей.

– Не потеряешь, – ответил как-то особенно самоуверенный Камил. – Не сегодня. Расслабься и получай удовольствие от зрелищ.

И эта железная уверенность в голосе заставила Грега приглядеться к своему другу: тот сошёл с ума или вправду настолько уверен в своей победе? Всё одно и то же… Ему ни за что не победить.

– Открывай ворота! – крикнул Камил. И Ларс посмотрел на него из-за бойницы в захабе. Ухмыльнулся. Передал дальше команду открывать ворота немедленно и те заскрипели на цепях, наматываемых на дубовый барабан.

– А ты куда? – спросил Камил увязавшегося за ним Грега.

– Я с тобой. Я тебя не оставлю – их там трое. Они могут и просто напасть. Как потом докажешь, что это были не разбойники? Искро отмажется…

На стене поднялся шум. Голоса. Свист. И возгласы поддержки. Жители прослышали о предстоящей дуэли и теперь ломанулись на стены, поглядеть, чем же всё закончится. Все они шумно обсуждали предстоящий поединок. И молва народная сходилась на том, что дуэлянт выглядит куда более устрашающим и сильным, нежели ещё молодой Камил – пусть тот и одолел Залана в поединке на алебардах играючи…

– Ну что, лживый выродок, – Басын спустился с коня и вышел навстречу, удерживая свой гигантский топор наготове. Громадный. Это хорошо. – Готов подохнуть от моих ударов?

– Ты меня не пощадишь, если одержишь победу? – Камил изобразил ужас.

– Пощадить? Молокосос, за кого ты меня принимаешь? Я буду убивать тебя так, что ты свихнёшься! – рассмеялся дуэлянт, размахивая топорищем. – Я не буду тебя щадить! А что? Перепугался? Молокосос! Ты же ещё щенок! Молодой щенок!

Сыны боярские тоже спрыгнули с лошадей. И один из них – Свидетель – свёл дуэлянтов ближе для приветствия. Второй остался чуть поодаль, приглядывая за Дылдой Грегом.

– Хотите что-либо сказать друг другу? – спросил Свидетель. Камил отрицательно мотнул головой.

– Я буду рубить тебя на части очень медленно, – ухмыльнулся дуэлянт, подняв топорище перед собой. – Перед твоими дружинниками. Ты опозоришься перед смертью!.. Это всё, что я хотел сказать. Давай уже!

– Чтож, – сказал Свидетель. – Тогда начнём… Бой!!

Дуэлянт принял боевую стойку. Очень уверенную. Начал размахивать топорищем. Вдруг он дёрнулся. Пугая Камила, да смеясь с того, как тот, страшась, отшатнулся назад.

– Страшно, молокосос? Я хочу, чтобы ты обоссался от ужаса!

Басын шёл навстречу, а Камил отступал назад, полностью сосредоточенный на всех движениях дуэлянта. Давай. Нападай. Замахнись. Или, может, самому атаковать первым? Дуэлянт уверен, что он трясётся по-настоящему, а значит немного, да потерял бдительность. И это обещание медленной казни перед всеми зеваками… вряд ли он выложится на полную силу с самого начала, если почувствует особенную уверенность. Будет играться с ним. А это значит, что действовать нужно быстро. Пока Кривоносый ничего не осознал…

Камил замахнулся топором, но не на полной скорости. А с той самой обычной, человеческой.

Дуэлянт, однако, не совершил контратаки. Он играючи увернулся от столь ничтожного замаха, всё насмехаясь. Даже станцевал что-то. Со стен донёся свист. И слова малыша Орманда «дядя Камил, прибейте его!».

– Ты даже не умеешь правильно держать топор! – воскликнул Кривоносый. – Ха-ха! Ты даже не умеешь драться им!

А Камил всё замахивался, замахивался, выжидая, когда же Басын совершит ответный удар.

Вдруг Басын сделал резкий выпад. Лезвие его топорища сверкнуло в лучах солнца. Дуэлянт рассчитывал, что Камил заблокирует удар. И в это время он собьёт молокососа с ног подсечкой – потому что он слишком уверенно шагнул вперёд, изготовившись для приёма.

Но что-то пошло не так.

Камил ушёл в сторону слишком быстро. Слишком. Топорище на замахе продолжило движение по инерции. Остановить тяжеленное лезвие, чтобы не провалиться, оказалось не такой уж и простой задачей. Дуэлянт на ходу попытался изменить траекторию движения топора в сторону, куда сместился Миробоич, чтобы хотя бы как-то задеть его…

Слишком быстро. Опытный дуэлянт заметил последовавшую атаку. Но она оказалась столь стремительна, что отразить её уже не успел. А отпрыгнуть уже не осталось времени.

Топор Миробоича с треском вломился сбоку, пробив наплечники и кольчугу насквозь. Рука дуэлянта отделилась от тела под его вопли. Басын заорал, отшатнулся, удивлённый. Хлынула кровь фонтаном. Дуэлянт попытался замахнуться оставшейся рукой. Но был тут же сбит на землю резким ударом ноги в грудь.

Кривоносый шлёпнулся на спину и выронил топор.

– Выродок! – верещал он. – Лживый выродок!

Свидетель, было, ринулся навстречу, но дорогу ему преградил Грег.

– Куда это ты? – спросил он. – Камил Миробоич ещё не сказал, что пощадил его! А пока – он волен делать с ним, что угодно, согласно Кодексу!

Сын боярский скрипнул зубами. Но отступил.

– Никакой пощады не будет, – рассмеялся Камил. В глазах его полыхала жажда мести. – Я буду рубить его на кусочки! Грег! Ты же взял тряпки? Которые предназначались для меня?

– Да.

– Я буду отрубать ему конечности. А ты – сразу перетягивай их! Чтобы урод не подох от кровопотери слишком рано!

– Как скажешь, милорд, – поморщился Грег, но верёвки достал, не спуская при этом глаз с гвардейцев.

– Ублюдок! – прокричал Басын, с ужасом наблюдая, как Миробоич подходит к нему поближе и заводит топор для удара. – Не-е-ет!!!

Топорище рухнуло. Камил отсёк дуэлянту руку по локоть. Сразу всю рубить не стал, да и закрылся ею воитель… дуэлянт должен страдать так же, как страдали все его жертвы.

– Ублюдок! – всё не унимался Басын. Грег, было, дёрнулся со своими тряпками, но Камил велел ему подождать. И следующим замахом отрубил правую стопу. Затем от ноги отделилась левая.

Дуэлянт брыкался, кричал. Пытался увернуться от окровавленного топорища. А со стен свистели и радостно улюлюкали – их «почти барон» победил страшенного и задиристого воителя, явно поднаторевшего во многих поединках. И победил, как щенка. Было слышно, как кто-то блевал от увиденного. Женщины ахали и спускались вниз, не выдерживая зрелищ. Дружинники хохотали, радостные.

А Камил тем временем отсёк бедняги ноги по колени. И оставшуюся руку – до самой подмышки. Отложил топор в сторону. Вместе с Грегом они теперь перетягивали кровоточащие культи.

Сыны боярские, было, снова шагнули к ним…

– Назад! – крикнул Камил. – Я ещё не закончил! Стойте там, ублюдки! Или я вас зарублю к чертям собачьим, так же, как зарубил этого пса!

И гвардейцы замерли, с ужасом в глазах. Они явно не ожидали такого исхода и были к нему не готовы.

Дуэлянт стонал. Он сильно ослабел от резкой потери крови. Под ним растеклась лужа, кровь впитывалась в землю и засыхала на траве под лучами солнца. Он дрожал от страха. Подёргивался в судорогах от невыносимой боли.

– О! Это что такое? – рассмеялся Камил, глядя на измученного посеревшего Басына. – Ты обмочился? Обмочился! Как трусливая сучка! А кто же мне обещал пытки? Где твои издевательства? Ты хотел порубить меня, но оказался порублен сам? Тоскливое зрелище… Мне тебя даже жаль. Кажется теперь ты калека! Никому не нужный! Никуда не годный калека! Ты теперь не сможешь промышлять своим главным делом всей жизни – дуэлями!

После этих слов Басын зажмурился, пытаясь ещё и не разрыдаться вдобавок к своему позору. А Камил, закончив перетягивать раны, ухватил жалкий обрубок дуэлянта за волосы. Поднял его одной рукой перед собой. Показал ещё живой, дрожащий обрубок зрителям на стенах. Басын тихо заверещал, волосы его затрещали.