Пришельцы с планеты Марс. Перевод с немецкого Людмилы Шаровой

– Тогда, боюсь, мне придется обойтись без этого, поскольку я намерен пока остаться здесь.

– Тогда я напишу вам подробное, красивое, ученое письмо, будьте уверены в этом!

Грунте молча поклонился, и Йо продолжил:

– Ну, короче говоря, у нас не было выбора, мы должны были доставить космический корабль на полюс. Однако поскольку погода не улучшалась – то есть небо было ясным, но ветер дул со стороны полюса – Алл решил попробовать притянуть корабль к полюсу. У нас был с собой большой запас канатов, сплетенных из лиса. Мы протянули такой канат от корабля до полюса, тщательно закрепили его там и пустили в ход лебедку. Мы сделали корабль достаточно легким, чтобы поднять его над поверхностью льда без опасности застрять между льдин. Мы не могли тащить его, так как наш стеллитовый корабль, имеющий форму шара, недостаточно прочен для этого.

Работа, конечно, шла медленно, но за двадцать четыре часа мы продвинулись на один километр. К сожалению, ветер усилился и стал порывистым. Во время порывов корабль-шар опасно наклонялся в месте крепления веревки, и Алл счел необходимым окружить его сеткой. Это была ужасная работа – натягивать канаты над пятнадцатиметровой сферой при таком воздухе и гравитации, и то, что никто из нас не пострадал, остается для меня загадкой и по сей день. Смертельно уставшие, мы вернулись к лебедке на третий день. К сожалению, у нас не было с собой механизмов, приходилось все делать своими силами. На пятый день мы были в километре от полюса. Мы всегда работали группой из четырех человек и менялись каждый час. При этом мы предпочитали проделывать весь нелегкий путь от корабля к месту работы и назад, чем дольше находиться под действием земной гравитации без отдыха. Кстати, для обратного пути мы использовали парусные сани; это было нашей самой большой радостью – возможность путешествовать к отдыху с комфортом. Я со своими спутниками садился в сани и через две минуты мы были уже на полпути к кораблю, который возвышался надо льдом не более чем на десять метров. Из люка вниз свисала веревочная лестница, и еще через две минуты мы могли уже лежать в своих гамаках.

Вдруг мы увидели, как что-то желтовато-белое рысью движется к нам сбоку и спереди – два больших четырехногих животных, каких мы никогда раньше не видели. Это были так называемые белые медведи, но в то время мы не знали, что значит столкнуться с ними без оружия. У нас не было с собой никакого оружия, только длинные шесты с железными наконечниками, которыми мы направляли наши сани и подталкивали их. Кроме нескольких птиц, мы никогда не встречали животных на этом бесплодном пространстве земли. Мы вообще ничего не знали о хищниках, опасных для нуме, кроме старых преданий доисторических времен, когда, как говорили, они еще существовали на Марсе. Но когда эти звери, увидев нас, с жадными глазами рысью направились к нашим саням, мы поняли, что мы в опасности. Конечно, мы ничего не могли сделать, кроме как попытаться ускорить наши сани своими шестами; при этом нам оставалось только надеяться, что ветер нас не подведет. Если бы ветер хоть на мгновение ослаб, медведи отрезали бы нам путь на корабль. Ситуация была фатальная, но нам она не казалась особенно угрожающей, так как мы думали, что с нашими шестами мы справимся со зверями. В тот момент мы находились всего в ста метрах от веревочной лестницы и нас уже заметили с корабля. В проеме люка показались Алл и двое марсиан с винтовками наготове, поскольку экспедиция была оснащена ими на всякий случай. Но они не осмеливались стрелять, потому что корабль раскачивался взад и вперед на длинном канате, а медведи были уже так близко к саням, что выстрелы могли попасть в нас самих. Кроме того, мы не знали, как сопротивление воздуха и земная гравитация повлияют на траекторию наших снарядов. Телелиты еще не использовались в качестве ручного огнестрельного оружия.

Я стоял в передней части саней. Мои спутники крикнули мне, чтобы я направил сани прямо к веревочной лестнице и быстро ухватился за нее. Поскольку мы не могли снизить скорость, в моем распоряжении были считанные секунды. Но неожиданно сани наехали на какое-то небольшое препятствие и отклонились от своего пути. Я испугался, что проеду мимо веревочной лестницы, и ударил шестом в лед так сильно, что он вырвался из моих рук. Мы пронеслись мимо лестницы. Над нами раздался выстрел, и один медведь упал на лед весь в крови. Поворот саней позволил Аллу выстрелить. Но другой зверь уже вплотную приблизился к нам. Двое моих спутников, стоявших в санях сзади, не переставали наносить по нему удары своими шестами. Медведь был ранен, но ему удалось своей лапой стащить с саней беднягу Тама. Зверь ухватился зубами за его одежду и убежал, волоча за собой нашего несчастного товарища.

Тем временем Алл спустился по лестнице с несколькими вооруженными людьми, и мы остановили сани. Однако медведь так быстро бежал со своей добычей, что мы не могли за ним угнаться; вы ведь знаете, какие большие нагрузки нам приходится испытывать при передвижении на Земле. Алл не решался стрелять, боясь попасть в Тама; но даже если бы он попал в медведя, то все равно ничего бы не выиграл, если бы не убил этим выстрелом медведя наповал.

Мы были в отчаянии. Мы пытались запугать медведя криками, но он не обращал на нас никакого внимания. Расстояние между ним и нами быстро увеличивалось.

– Мы не можем остановить его, – крикнул Алл, – но мы должны идти за ним. Я пойду сам, двух человек достаточно, чтобы сопровождать меня. Остальные – на корабль!

Тут мы увидели, что медведь направляется к тому месту, где мы готовили площадку для нашей станции на полюсе. Те, кто был занят на лебедке, тоже видели все происходящее. Они прекратили работу и, очевидно, обсуждали, стоит ли им уезжать на санях или укрыться на строительных лесах, которые были построены над лебедкой. Поскольку медведь быстро приближался, они выбрали последний вариант. Они также попытались отпугнуть медведя шумом, но тщетно.

Когда Алл понял, что медведь бежит в сторону рабочих у лебедки, он приказал каждому из своих спутников взять еще по одному ружью. Он хотел попытаться передать оружие рабочим. Алл не успел пройти и половины пути, когда медведь вплотную приблизился к лебедке. Тем временем мы, за исключением Алла и его спутников, вернулись на корабль и наблюдали оттуда за происходящим. Люди на строительных лесах явно раздражали медведя. Он оставил Тама у подножия строительных лесов, сел на задние лапы и стал бить лапами по лебедке, словно хотел свалить ее. Когда Алл был на расстоянии около пятисот метров от лебедки, он заметил, что медведь оставил Тама. Алл на мгновение остановился, ожидая более удобного случая. Тут ему показалось, что медведь хочет отпустить лебедку и вернуться снова к своей добыче.

Алл выстрелил.

Через секунду мы увидели, как медведь рухнул. Это было все, что мы видели. В следующий момент мы получили толчок, который заставил нас всех упасть друг на друга. Когда мы поднялись, то обнаружили, что космический корабль поднялся по меньшей мере на пятьдесят метров и уносится ветром с огромной скоростью. Мы могли только гадать, что случилось. Единственным возможным объяснением, которое мы могли предположить было то, что пуля Алла попала в канат, которым был прикреплен корабль, и повредила его, а давление ветра полностью разорвало его.

Второй пилот принял командование. Но было очень трудно что-либо сделать.

Мы бросили якоря и снизились.

Корабль летел в угрожающей близости от льдов. Если якоря не закрепятся в ближайшее время, то шансов увидеть наших спутников больше не будет.

Но якоря скользили по абсолютно гладкой, твердой поверхности льда, не зацепляясь. К счастью, длинный канат, который мы использовали для подтягивания корабля к полюсу, хорошо нам помог. Теперь он служил буксировочным тросом, который тянулся за нами на протяжении почти тысячи метров. Минута за минутой мы надеялись встретить расщелины, в которых он мог зацепиться. К сожалению, ветер становился все сильнее и сильнее и перерос в шторм. По карте мы знали, что до места, где ледяное поле круто обрывается к морю, осталось недалеко. Но мы надеялись, что до этого должны быть большие расщелины.

Мы мчались так уже почти час, пока вдали не показалось море, – и здесь, наконец, появились расщелины. Закрепится ли в них трос? Якоря теперь были бесполезны, так как поверхность льда здесь была настолько неровной, что нам приходилось подниматься выше, чтобы не удариться о выступ, а якорные канаты были короткими. Вот, наконец, мы почувствовали толчок, корабль дернулся – но не остановился, а продолжал лететь какое-то время, потом трос натянулся и мы остановились! Но что это? Страшный порыв ветра сверху толкнул наш корабль к земле; поскольку мы больше не летели по ветру, ветер толкнул нас вниз, корабль ударился о землю и снова поднялся – еще один такой порыв – и мы пропали! Мы должны подняться! Мы сделали корабль невесомыми и поднялись вверх. Но то ли наклон был слишком сильным, то ли изменившееся направление полета вытащило канат из трещины – короче говоря, он освободился и мы взлетели вверх. Канат свободно болтался в воздухе, и мы снова помчались вместе со штормом.

Мы пролетели над краем ледника и оказались над бушующим морем, заполненным льдинами. Теперь не оставалось ничего другого, кроме как взлететь вверх, в более высокие слои атмосферы. По карте мы знали, что нам предстоит пролететь над широким заливом, за которым возвышаются высокие огнедышащие горы. С нашей высоты мы уже могли видеть на горизонте клубы дыма над ними. Мы летели прямо на север по меридиану, который проходит в направлении большого острова, который, как я видел по вашей карте, вы называете Новой Зеландией.

Мы больше не могли думать о посадке, мы должны были подняться вверх. Но для этого нам пришлось проделать тяжелую работу, о которой я не люблю вспоминать. Сетку вокруг нашего корабля с длинным канатом пришлось убрать, потому что все, что находится за пределами корабля, мы не можем сделать диабарическим, и это затруднило бы наше перемещение в пространстве. Я был самым молодым, мне досталось перерезать веревку, висевшую в нижнем люке; затем сверху ослабили соединения сети, и у меня была задача спустить веревки вниз. Там было так холодно, что ртуть замерзла. К счастью, веревки сохранили свою эластичность, иначе работа была бы невозможна. Я до сих пор удивляюсь, что не упал оттуда, ведь мне пришлось работать в гравитационном поле Земли.

Наконец, это тоже было сделано. Люки были закрыты, и мы покинули Землю.

Глава 14. Между Землей и Марсом

Йо сделал еще одну затяжку из мундштука, а затем продолжил свое повествование.

– Что теперь было делать? После короткого отдыха второй пилот – его звали Митт, он впоследствии совершил знаменитое кругосветное путешествие вокруг Юпитера – собрал нас на совещание. Должны ли мы попытаться приблизиться к земной оси и вернуться к полюсу? Можем ли мы оставить наших товарищей на произвол судьбы и лететь домой на Марс? На Земле остались капитан и четвертая часть нашей команды. Естественно, что мы хотели вернуться за ними. Но это было нелегко. Еще одна посадка и второй взлет с Земли требовали таких затрат энергии и, прежде всего, направляющих выстрелов, что возникала опасность, что наше возвращение на Марс вообще окажется под вопросом. Тем не менее, было решено повернуть назад, после того как Митт произвел расчеты и выяснил, что при благоприятных обстоятельствах мы можем справиться. Если бы мы отправились на Марс и оттуда сразу же на Землю был отправлен заново оборудованный корабль, помощь могла бы быть доставлена тем, кто остался там, только следующей весной. Но было ясно, что они не смогут пережить полярную зиму на Земле.

Все эти рассуждения, особенно более точные расчеты и их многократная проверка, заняли много времени.

С того момента, когда мы покинули атмосферу Земли и стали двигаться в направлении касательной к земной орбите, прошло около шести часов. Хотя за это время мы преодолели расстояние более 600 000 километров, мы все еще находились на расстоянии не более 1 500 километров от самой Земли, которая двигалась по своей орбите в том же направлении. Если бы мы теперь вернули себе полный вес, мы могли бы снова достичь ее очень быстро, а изменение траектории полета в направлении к полюсу можно было достичь умеренным корректирующим выстрелом.

Внешняя сферическая оболочка нашего корабля, в которой внутренняя сфера может вращаться в любом направлении почти без трения, во время старта и при полете в атмосфере под действием ураганного ветра испытала сильные нагрузки, что не могло не сказаться на функционировании наших систем. Мы уже заметили, к нашему большому неудовольствию, что аппарат, который должен был удерживать внутреннюю сферу в положении равновесия, не работал должным образом, поскольку внешняя сфера постоянно вращалась и вибрировала. Однако до сих пор у нас не было времени на устранение этой проблемы. Однако теперь важно было полностью прекратить вращение внешней сферы, а также колебания внутренней. С одной стороны, это было необходимо для точного определения нашего положения, хотя в крайнем случае это могло быть сделано с помощью мгновенной фотографии; с другой стороны, это было абсолютно необходимо для точной ориентировки направляющего выстрела, который производится через клапан на внешней стороне наружной сферы. Ибо если есть хоть малейшая ошибка в определении положения корабля, то это может привести к отклонению направления выстрела, которое трудно исправить. Эта ошибка могла стать губительной для нас, не имевших достаточно энергии, чтобы тратить ее впустую.

Когда мы осмотрели корабль, мы с ужасом обнаружили, что давление ветра во время постановки на якорь и удар корабля об лед вызвали изменения в форме внешней сферы, что потребовало сложного ремонта. Пока он не был завершен, мы не могли возвращать кораблю вес или вообще совершать какие-либо маневры. И этот ремонт – как можно было, к сожалению, предвидеть – занял несколько дней. В течение этого времени мы должны были оставаться на нашем прямолинейном курсе, который уводил нас от Земли на расстояние, пропорциональное квадрату времени.

Но в этом путешествии казалось, что нашим проблемам не будет конца. Выявился новый дефект.

Земная Луна приближалась к положению, в котором на Земле наблюдается полнолуние. К сожалению, мы удалялись от Земли в направлении Луны. Это было бы для нас неважно, если бы мы смогли повернуть назад к Земле, по крайней мере, в первый день нашего путешествия. Но после третьего дня мы оказались в гравитационном поле Луны, а не Земли. Если бы мы не смогли закончить ремонт до этого времени, перед нами встал бы выбор: тратить направляющие выстрелы на снижение скорости или быть отнесенными так далеко от Земли, что наше возвращение было бы отложено на длительный срок. И кто знает, нашли бы мы тогда наших спутников живыми?

Поэтому мы в лихорадочной спешке работали над ремонтом корабля, чтобы как можно скорее получить возможность произвести безопасный направляющий выстрел. И действительно, на третий день нам это удалось; во внешней сфере больше не было заметного вращения. Это произошло как нельзя кстати; еще несколько часов, и нам пришлось бы бороться с влиянием Луны. Теперь мы еще могли попытаться вернуться в зону притяжения Земли, используя выстрел небольшой силы.

Диабария была снята. Мы с огромным волнением ждали результатов новых расчетов. Если в предыдущих расчетах была допущена небольшая ошибка, то существовала вероятность того, что мы упадем на Луну, а не на Землю. Она все еще находилась над нами, закрывая значительную часть неба своим сияющим диском, так как ее диаметр казался в 26 раз больше, чем при наблюдении с Земли. Мы четко различали каждую деталь на ее поверхности. Огромные кольцевые горы лежали перед нами. Вытянутые поля застывшей лавы, прерываемые глубокими черными тенями широких расщелин, ослепительно сияли в солнечном свете. Под нами плыла Земля в виде тусклого диска, освещенного тусклым лунным светом; отсюда она казалась уже заметно меньше Луны, лишь узкий полумесяц виднелся в лучах Солнца.

Наконец Митт закончил свои измерения.

– Восстановление тяжести корабля сделало свое дело, – сказал он. – Мы начали двигаться в обратном направлении. – Все вздохнули с облегчением.

Еще четверть часа, и земное притяжение вновь заявило о себе. Приборы ясно показывали, что мы снова начали приближаться к Земле. Теперь важно было сделать правильный выстрел, чтобы скорректировать направление нашего полета. Мы могли бы подождать, пока не окажемся ближе к Земле. Но чем раньше мы это сделаем, тем меньше энергии нам придется потратить. Если скорость нашего движения возрастет, то сила, способная изменить направление нашего движения, должна будет быть еще сильнее.

Снаряд был выбран с особой тщательностью, внешняя сфера была приведена в расчетное положение, а выстрел произведен в нужный момент путем соединения с хронометром. Отдача от выстрела была слабой, и мы лишь слегка покачнулись на своих местах. Теперь все, что мы могли сделать на данный момент, было сделано. Смертельно уставшие, мы отправились к своим гамакам, потому что до сих пор у нас не было ни малейшей возможности отдохнуть.

Я крепко спал уже несколько часов, когда меня разбудил общий гул голосов. Я поспешил в наблюдательный отсек, и первое, что бросилось мне в глаза, – это изменившийся вид Луны. Она стала меньше, значит, мы от нее удалились; это меня успокоило. Но ее освещенная поверхность была сплюснутой, то есть мы видели часть неосвещенной лунной сферы, которая, по моему мнению, была больше, чем должна была быть, если бы мы летели по направлению к Земле. Я быстро перешел на другую сторону и оттуда увидел, что Земля также значительно уменьшилась в размерах. Итак, мы удалялись от обоих небесных тел, причем, как вскоре выяснилось, по почти круговому эллипсу, плоскость которого составляла почти прямой угол с плоскостью орбиты Земли.

Как это могло произойти, остается необъяснимым и по сей день. В том, что это не было замечено раньше, виноват член команды, который находился на посту и уснул от усталости. В противном случае он бы очень быстро заметил ошибку по указателю направленя полета, и тогда можно было бы сделать еще один корректирующий выстрел. Но теперь наше расстояние до Земли стало настолько большим, что нам пришлось бы полностью изменить направление движения, чтобы снова достичь ее. Мы не могли этого сделать с нашим низким запасом мощных корректирующих снарядов.

Некоторые из вас, возможно, знают, что Митт был призван к ответу за свою ошибку после нашего возвращения на Марс. Однако доказать, что он совершил ошибку, не удалось, и он был оправдан. Все расчеты были тщательно изучены, и осталось только два объяснения. Возможно, что после выхода из атмосферы Земли первое определение нашего положения было ошибочным из-за неудовлетворительного состояния космического корабля, и эта ошибка повлияла на оценку направления или скорости нашего движения. В результате корректирующий выстрел был произведен неправильно. Но также можно принять, что расчеты были верны и гипотетически предположить, что, пока мы спали, нас отклонило с правильного пути неизвестное космическое тело, которое, хотя оно должно было быть довольно большим, мы потом не заметили, потому что к тому времени, когда мы проснулись, оно уже вошло в тень Земли.

Как бы то ни было, мы больше не могли вернуться на Землю. Вы можете представить себе наше отчаяние. Оно стало еще сильнее, когда мы поняли, что произойдет с нашим возвращением на Марс.

Если бы мы продолжили движение по нашей орбите, то через пол-земного года мы бы снова приблизились к Земле настолько близко, что могли бы достичь ее. Но тогда на Южном полюсе уже была бы зима, и мы не смогли бы там приземлиться. К несчастью, обычный путь к Марсу был перекрыт большой кометой, гравитационное притяжение которой мы должны были учитывать. Но вы должны помнить, что мы не могли менять направление и скорость так часто и так произвольно, как мы это делаем сейчас. Второй возможный путь возвращения привел бы нас вплотную к астероидному кольцу, а это было равнозначно тому, чтобы отправиться в плавание по морю между неизвестными скалами. Мы уже тогда знали о 2000 этих мини-планет, однако, предполагали возможность присутствия там бесчисленного множества других мелких тел, которые мы не видели, размером меньше нашего корабля, но достаточным, чтобы расплющить нас, если мы столкнемся с одним из них. Кроме того, даже этот путь занял бы столько времени, что было сомнительно, хватит ли у нас провизии. Все остальные маршруты были еще длиннее, поэтому их пришлось отбросить. В это время Марс, замечу, находился за Солнцем, поскольку с момента нашего отправления с него прошло полземного года.

Митт сообщил нам результат последних измерений, а затем удалился в свою каюту для новых вычислений. Мы сидели в глубокой задумчивости, каждый из нас старался примириться с мыслью, что больше не увидит нашу дорогую Ну. Один из спутников в конце концов сказал, что мы должны придерживаться нашего нынешнего курса и попытаться достичь Земли через полгода, но подойти к ней со стороны Северного полюса. Поскольку на Северном полюсе тогда было бы лето, мы, вероятно, нашли бы там один из наших кораблей, с которого могли бы получить достаточно припасов, чтобы вернуться на Южный полюс в следующее южное лето. Конечно, нам пришлось отказаться от надежды спасти наших спутников, но, по крайней мере, мы могли бы таким образом обеспечить себе возвращение на Марс даже в том случае, если бы мы не нашли там корабль. Тогда мы могли бы дождаться наиболее благоприятного для путешествия положения планет и в любом случае найти кое-какие припасы на складах. Этот план встретил всеобщее одобрение, и мы уже собирались позвать капитана, чтобы внести свои предложения, когда он с сияющими глазами появился перед нами и воскликнул:

– Друзья, вы хотите оказаться на Марсе через шестьдесят дней?

Мы вскочили и окружили его. Мы все хотели услышать больше. Но Йо остановился и взглянул на часы.

– Только не сейчас! – воскликнул он. – Уже поздно! У меня еще есть дела, которые я хочу закончить побыстрее!

– Но Йо, пожалуйста, продолжайте, еще есть время.

– Хорошо, постараюсь закончить коротко! Митт задумал смелый план направляющего выстрела по направлению к Марсу. При этом нам пришлось рискнуть всеми снарядами, кроме последнего аварийного запаса, предназначенного для посадки. Была только одна опасность, и именно поэтому Митт не хотел действовать без нашего согласия – мы приближались к Солнцу так близко, как не осмеливался еще ни один космический путешественник, и вопрос заключался в том, сможем ли мы выдержать радиацию.

План спуститься на Землю на Северном полюсе также казался Митту достойным внимания. Мы еще долго размышляли над тем, как поступить.

Но, как вы знаете, в сердце каждого здравомыслящего космического путешественника есть желание отважиться на незнакомый шаг, если это имеет какие-то перспективы на успех. Мы больше ничем не могли помочь нашим товарищам на Южном полюсе в течение этого лета, и поэтому было решено предпринять смелое гиперболическое путешествие к Марсу.

Но те два дня, которые мы провели вблизи от Солнца, я не хотел бы испытать снова. Я прошел через многое – но никогда больше через такой ад. Мы смогли удержать нашу внешнюю стеллитовую сферу от плавления, только придав ей быстрое вращение; таким образом, она излучала тепло, полученное с одной стороны, обратно на другую – не знаю, как мы перенесли все это, у меня сразу пересыхает во рту, когда я об этом вспоминаю!