Ночь чужих туманов

– А тебе какое дело? – мрачно спросил Алексей. – Или ты тоже хочешь получить от меня?

– О нет, не хочу! – незнакомец миролюбиво поднял руки и рассмеялся. – Зачем мне такая беда? А вот поговорить с тобой хотелось бы.

– Это о чем же? – мрачно спросил Алексей. – И вообще, кто ты такой?

– Вопросы по существу, – сказал незнакомец. – Но ответить на них можно только при разговоре. Так вот сразу, с налету, и не ответишь.

Он сделал несколько шагов по направлению к Алексею, остановился, мельком взглянул на поверженных налетчиков, хмыкнул, а затем стал смотреть только на Алексея – будто поверженных налетчиков рядом и вовсе не было.

– Нож-то спрячь, – сказал незнакомец. – Незачем без надобности светить этой игрушкой.

Алексей ничего не сказал, машинально сунул нож в карман и повернулся, чтобы уйти.

– Погоди, – остановил его незнакомец. – Сказано же – нам нужно потолковать. Это очень интересный разговор. Может статься, что и для твоей пользы. Если, конечно, мы с тобой найдем общий язык. А то ведь ты вон какой непримиримый! Раз-два-три – и искалечил сразу троих! А они, между прочим, не такие уж и плохие ребята!

– Я это заметил, – устало хмыкнул Алексей. – Просто-таки ангелы, которые спустились с небес! Спустились, чтобы отобрать у меня дневной заработок! Хорошие ребята, что и говорить!

– Ну, это вопрос отчасти философский, – усмехнулся незнакомец. – Для кого-то они плохие, а для кого-то хорошие. Это смотря с какой позиции рассудить.

– Пошел бы ты со своей философией! – ощерился Алексей. – Некогда мне философствовать. Вот уже вечер…

Незнакомец хотел что-то ответить, но не успел, потому что вдруг очнулся один из налетчиков – тот самый, которого Алексей лишил сознания ударом в висок. Он поднялся и, сидя на земле, очумело потряс головой. Сознание, а вместе с ним и осознание действительности возвращалось к нему. Вначале он глянул на Алексея и хотел что-то ему сказать, но тут заметил незнакомца, скривился и опустил голову.

– Специалист, так твою растак! – презрительно произнес незнакомец, и это слово явно адресовалось очнувшемуся налетчику. – Тебе со старушками воевать, которые торгуют всяким барахлом с тротуаров! Да и то ты бы с ними не справился!

– Но… – попытался возразить налетчик.

– Заткнись! – сказал ему незнакомец. – И ты тоже заткнись! – Эти слова было обращены к продолжавшему стонать налетчику с переломанной рукой. – Забирайте третьего и убирайтесь! Я сказал – убирайтесь!

– Мне нужен доктор, – жалобно произнес налетчик с переломанной рукой.

– Доктор… – скривился незнакомец. – Лучше утопись в Сене. Или убейся, ударившись об эту стену. С разгону. Все равно от тебя никакого толку. Все, пошли вон!

Эти-то слова и заставили Алексея остаться на месте. Потому что это были необычные слова. Это были слова, которыми командир разговаривает со своими подчиненными. Разговаривает, потому что имеет на это право. А отсюда сам собой следовал вывод: этот незнакомец из той же самой компании, что и налетчики, пытавшиеся отнять у Алексея деньги. Вот, значит, оно как… Да, но что ему от Алексея нужно? По всему было видно, что отнимать у него деньги он не собирается. Тогда что?

– Ты уже, наверное, понял, кто я такой? – спросил незнакомец.

– Допустим, – ответил Алексей. – И что же дальше?

– В некоторых слоях общества я известен под именем Пират. – Незнакомец усмехнулся.

– Хорошее имя, – с иронией произнес Алексей. – Подходящее. И что же тебе от меня нужно?

– Я же сказал – поговорить. Третий раз повторяю тебе одно и то же. Хороший у нас будет разговор, уверяю тебя заранее. Полезный – и для тебя, и для меня.

С этими словами незнакомец уселся на пустой ящик и кивнул на другой ящик:

– Садись и ты. Переведи дух и расслабься. Больше ничего тебе не угрожает.

Алексей, помедлив, сел.

– Я наблюдал за тобой из-за угла, – заявил Пират. – Видел, как ты дерешься. И разговариваешь ты тоже смело. Терпеть не могу, когда мне заглядывают в рот! Я предпочитаю говорить на равных. Так вот. Ты подходящая кандидатура. Даже очень подходящая, по всем параметрам. Я разбираюсь в людях.

– Подходящая для кого?

– Для меня. Вернее сказать, для того дела, которым я занимаюсь вместе с этими безмозглыми оболтусами, – он указал в ту сторону, куда уковыляли трое налетчиков. – Я бы их попер за милую душу, да ведь других-то нет! Все, как на подбор, безмозглые! А мне нужны такие, как ты. С такими я бы развернулся во всю ширь! Ну так как? Соглашаешься? Приличные деньги, приличные костюмы, а также первоклассное вино и женщин я тебе гарантирую! Не все же тебе таскать эти дурацкие мешки и ящики! Такая работа не для тебя. Итак, мне нужен твой ответ. Да – значит да, а нет – разошлись и забыли друг о друге.

Но Алексей не ответил ни «да», ни «нет». Он потребовал от Пирата объяснений. Чем он, Алексей, должен будет заниматься, если согласится? Насколько это прибыльно? Насколько рискованно?

– Хорошие вопросы, – одобрительно заметил Пират. – У тебя задатки делового человека. Что ж, на деловые вопросы полагаются деловые ответы.

Пират был главарем довольно-таки разветвленной преступной организации. Грабежи, кражи, вымогательства, мошенничество – преступники под водительством Пирата не брезговали ничем. Даже, случалось, и убийствами. Понятно, что при всем при этом Пирату постоянно не хватало людей. Кто-то бывал изобличен полицией и садился в тюрьму, кого-то убивали в стычках с полицией и другими бандитами-конкурентами… Оттого-то Пират постоянно пребывал в поиске. Он искал для своей шайки новых людей. Сам же он до поры до времени оставался неуловимым.

– Что ж, понятно, – сказал Алексей. – Бери меня на свой корабль, если ты Пират.

Он и сам невольно удивился тому, насколько легко он произнес эти слова. А ведь это были не только слова, это, можно сказать, была перемена во всей его жизни. Решительная перемена! Более того – это был жизненный путь, с которого, пожалуй, невозможно свернуть ни в какую другую сторону. И вернуться обратно тоже невозможно. И тем не менее он легко согласился стать разбойником.

– Вот и ладно. – Пират широко улыбнулся. – Для чего упускать золотую птицу, которая летит тебе прямо в руки? Завтра с утра я преподам тебе теоретический курс. А там подоспеет и практическая часть. Да, кстати. Надо бы тебе придумать псевдоним. У нас у всех псевдонимы. Клички, иначе говоря. Ну, так какую ты себе изберешь кличку?

– Пожалуй, Дворянин, – после короткого раздумья ответил Алексей.

– Что означает это слово? – спросил Пират.

Алексей перевел слово на французский язык. В переводе с русского на французский это слово звучало так – Нобле.

– Вот как? – поднял бровь Пират. – И почему Нобле? То есть почему Дворянин?

– Ну, так я и есть дворянин, – усмехнулся Алексей. – Потомственный русский дворянин.

– Ты что же – русский?

– Он самый и есть, – кивнул Алексей.

– А почему ты во Франции?

– Долго объяснять. Да и какая разница?

– Ну, русский так русский. А что, все русские так здорово дерутся?

– Наверное, – пожал плечами Алексей. – Оттого нас никто не может победить. Ни немцы, ни вы, французы… Никто.

* * *

И началась, и завертелась шальная разбойничья жизнь. И длилась она для Алексея целых четыре года. За это время он из обычного неудачника превратился в ловкого, смелого и беспощадного бандита. Много чего случилось за эти четыре года: грабежи, разбои, кражи, перестрелки, даже несколько смертей. Сам Алексей, впрочем, лично никого не убивал, но он присутствовал при убийствах, прикрывал убийц, а потому, в соответствии с законом, вполне мог считаться соучастником убийств. А соучастие в убийстве – это почти то же самое, что и полноценное убийство.

А потом все закончилось, и закончилось так, как, собственно, и должно было закончиться. Парижская полиция напала на след банды, которую возглавлял Пират. Впрочем, «напала на след» – это мягко сказано. Все было для бандитов куда как серьезнее. За короткое время были выявлены и арестованы почти все участники банды, а кое-кто и убит. На свободе остались лишь Пират, несколько его приближенных и Алексей.

Чтобы спастись от неминуемого ареста и суда, Пират велел всем бандитам, которые были еще живы и оставались на свободе, разбегаться кто куда. Бандиты и разбежались – каждый на свой страх и риск. В конце концов рядом с Пиратом остались лишь двое – Алексей и еще один бандит по кличке Марсель.

– Вот что, парни, – сказал Пират, обращаясь к Алексею и Марселю. – Я намерен дать деру за границу. В Швейцарию или Германию. Лучше в Германию. Она больше Швейцарии, а значит, там проще затеряться. Кроме того, там у меня есть местечко, где можно безопасно отлежаться. Если хотите, можете отправляться со мной. Бежать нужно немедленно, ближайшей ночью. Ну так как? Дворянин и Марсель, слово за вами. Дважды приглашать не буду.

– Я с тобой, – сказал Марсель.

– Я тоже, – чуть помедлив, произнес Алексей.

– Вот и славно, – сказал Пират. – Сегодня, ночным поездом, и отчаливаем.

Перебраться из Франции в Западную Германию для бандитов не составило особого труда – документы на этот случай у них были подготовлены заранее. Единственное, чего они опасались, – что их могут задержать на границе. Это если парижская полиция установила их личности и разослала ориентировки по всей стране с требованием задержать Пирата, Дворянина и Марселя, если они где-нибудь дадут о себе знать. Однако же страхи оказались напрасными – никто их при пересечении границы даже не попытался задержать.

Оказавшись в Западной Германии, Пират, Марсель и Дворянин тотчас же отправились в Мюнхен. Именно в этом городе, по уверениям Пирата, и находилось то самое местечко, в котором можно было безопасно укрываться какое-то время. Отлежаться – по образному выражению Пирата.

Этим самым местечком оказалась квартирка в одном из мюнхенских пригородов. Дом, в котором находилась квартирка, был многоэтажным, всевозможного народу в нем проживало очень много. Было среди жильцов немало и французов, так что затеряться в таком коловращении не составляло труда. При всем при этом не только сам дом, но и весь пригород был шумным, многолюдным, суетливым – ну просто-таки идеальное место, чтобы укрыться трем беглым бандитам!

…И тем не менее полиция вышла на их след через три дня после того, как они прибыли в мюнхенский пригород. Ни Пират, ни Марсель, ни Дворянин понятия не имели, как немецким полицейским удалось их выследить. Понятно было лишь одно – их выследили по просьбе французской полиции, но каким образом? Как могли полицейские напасть на их след, да притом так быстро?

Впрочем, размышлять на эту тему было некогда, нужно было спасать свои шкуры. А вот с этим вопросом дело обстояло скверно. Полиция действовала по всем правилам, грамотно и профессионально. Вырваться трем бандитам из полицейского кольца не было никакой возможности. Но и сдаваться они тоже не хотели – в этом не было для них никакого резона. За все их дела их ждали длительные, может быть, даже пожизненные сроки, а то и смертная казнь, и бандиты это прекрасно понимали.

– Будем прорываться! – сказал Пират. – Поодиночке, каждый в свою сторону! Кому-то, может, и повезет! Ну, на счет три! Раз, два, три!..

Повезло лишь Дворянину. Да и то везение это было относительным. Полицейская пуля угодила ему в ногу, он упал и не мог больше двигаться и тем самым сберег себе жизнь. Что касается Пирата и Марселя, то их застрелили, едва только они успели сделать по десять отчаянных шагов.

К лежащему Дворянину подбежали несколько человек, выбили у него из руки пистолет, навалились, скрутили, подняли его на ноги. Алексей смутно соображал, что с ним происходит, он вот-вот был готов потерять сознание от непереносимой боли в раненой ноге. Его затолкали в машину и куда-то повезли. Он не знал, куда его везут, да, впрочем, это его мало интересовало. Единственное, что ему хотелось, – это чтобы умолкла сирена той машины, в которой его везли. Вой сирены выматывал душу, и непонятно было, отчего это так.

– Выключите сирену! – по-русски крикнул Алексей. – Заткните ей глотку, мать вашу!..

И сразу же после этих слов он потерял сознание.

Алексей не знал, через сколько часов, а может, даже дней он очнулся. Не знал он также, где сейчас находится. Впрочем, где он находится – это он установил быстро. Кажется, это больница, а может быть, госпиталь, и он лежит на больничной койке. Почему он в больнице? Что с ним случилось? А, ну да… Его выследила полиция, он пытался вырваться из полицейского кольца, его ранили в ногу… Он раненый, потому он и лежит сейчас на больничной койке.

Да, но что это за больница? Почему он в больничной палате, а не в камере? И почему в палате никого, кроме него самого, нет? И что с раненой ногой? Почему он ее не чувствует? А может, ноги у него и вовсе больше нет? Пока он был без сознания, ногу отрезали? Может ли быть такое? Все может быть…

Алесей с трудом приподнялся – нет, ногу не отрезали, она была на месте. Но почему он ее не чувствует? Почему она не болит? Ведь должна болеть, потому что его ранили в ногу! Сейчас он прекрасно помнил, как все произошло, помнил ясно, отчетливо, во всех деталях…

Чуть скрипнула дверь, раздались чьи-то легкие шаги. К кровати, на которой лежал Алексей, подошла миловидная женщина в белом халате. Врач, что ли? А может быть, медсестра или нянечка?

– Привет, – сказал ей Алексей. – Где я нахожусь? И почему именно здесь?

Женщина ничего не ответила, лишь сделала жест рукой: лежите, мол, и не разговаривайте, вы – больной, вам лучше помолчать. И тут же в палату вошел еще один посетитель – здоровенный ухмыляющийся тип в небрежно накинутом на плечи халате. С этим типом все было понятно с первого же взгляда: он, разумеется, не был ни доктором, ни нянечкой. А тогда кем же он был и что ему здесь нужно? А был он наверняка полицейским, приставленным охранять Алексея.

Ну а если так, то все прочее становилось ясным само собой. Он находится в больнице, ему сделали операцию, за ним присматривает полиция. А когда Алексей поправится, тогда-то… А что будет тогда? Очень даже понятно, что будет. Наверное, его доставят обратно во Францию. А там допросы, суд, приговор… Вот такой, стало быть, получается невеселый расклад. Вот и закончилась его сладкая жизнь, в которой были и деньги, и шикарные костюмы, и дорогие вина, и женщины… Ничего такого в его жизни больше не будет, да и самой жизни, пожалуй, тоже скоро не будет. Финита ля комедия, по-французски говоря! А вернее сказать, финита ля трагедия! Глупая, бездарная трагедия. Да…

Женщина тем временем сделала еще один безмолвный жест, на этот раз обращенный к ухмыляющемуся типу: все в порядке, уходите, если будет нужно, я вас позову. Тип пристально взглянул на Алексея и вышел.

Женщина склонилась над забинтованной ногой Алексея, внимательно ее осмотрела, выпрямилась и затем посмотрела на самого Алексея.

– Что, сестричка, скажете? – спросил Алексей по-русски. – Когда заживет моя ноженька? Когда я смогу доковылять на ней до виселицы?

Но и на это женщина ничего не ответила, да и что она могла ответить, если бы и хотела? Вряд ли она понимала по-русски. А может, и понимала, как знать? Может, эта милая женщина была не только врачом, но и по совместительству соглядатаем, и если так, то и русский язык она могла знать. Все могло быть, ведь Алексей не был простым пациентом, он был Дворянином, опасным преступником…

Несколько дней его никто, можно сказать, не беспокоил. Ему регулярно приносили завтраки, обеды и ужины, так же регулярно к нему заходила в палату все та же миловидная медсестра, изредка заглядывал все тот же ухмыляющийся тип, а может, это был другой тип, ну да какая разница? И все. Никто к Алексею больше не приходил, никто не пытался завязать с ним какие бы то ни было разговоры. И это его смутно беспокоило. Почему так? Почему его никто не допрашивает? Ведь должны! Ждут, когда он поправится? Но ведь допрашивать можно и тогда, когда тот, кого допрашивают, валяется на больничной койке! Так для полицейских даже удобнее, потому что валяющийся на больничной койке преступник беспомощен, он всецело находится в руках тех, кто его допрашивает, от него не надо ожидать чего-нибудь этакого, злобного и бандитского. Все это элементарная полицейская азбука, но по какой-то непонятной Алексею причине полицейские этой азбукой пренебрегают. Почему они пренебрегают? Что такого они готовят для Алексея? У него не было ответов на эти вопросы, и это обстоятельство не давало ему покоя.

Сгоряча он даже пытался затеять разговор с ухмыляющимся полицейским, который то и дело заглядывал в палату.

– Слышь, ты! – однажды обратился Алексей к полицейскому по-французски. – Когда ко мне придут? Скажи там, чтобы уже приходили! Скажи, что я готов к встрече! Ну что ты щеришься и молчишь? Не понимаешь? Может, тебе сказать по-немецки? Так ведь не знаю я немецкого языка! А русского не знаешь ты. Может, ты и вовсе не знаешь никакого языка – черт тебя разберет! Только и умеешь скалиться!

На этом разговор и закончился – полицейский не сказал в ответ ни слова: ни по-французски, ни по-немецки, ни по-русски. И от этого Алексей стал еще более угрюмым.

* * *

Пришли к Алексею лишь через неделю. Вернее сказать, пришел лишь один человек. Это был мужчина средних лет с невыразительным лицом и каким-то рыскающим взглядом. Невольно казалось, что его глаза обладают способностью смотреть одновременно в разные стороны.

«Вот и дождался, – подумал Алексей. – Явились-таки… Да притом какой неприятный тип явился! С таким-то и разговаривать неохота! Ну да выбора у меня нет. Давай, дядя, начинай свою песню. А я послушаю, что ты запоешь. Я готов ко всем твоим ариям…»

Однако же оказалось, что к этим самым ариям Алексей готов не был. Он и предположить не мог, какое коленце с самого начала выкинет этот субъект. Да и как такое можно было ожидать!

– Ну, здравствуй, Дворянин! – сказал субъект на чистом русском языке. – Как рана? Не беспокоит?

– Э-э… – поперхнулся Алексей и не сказал больше ничего. Ну а что тут скажешь – вот так, с налету, когда с тобой неожиданно начинают говорить на русском языке? Да притом называют тебя по прозвищу, которого и знать-то никто не должен!

– В этом госпитале лечат просто-таки превосходно! – Казалось, субъект не обратил никакого внимания на смятение Алексея. – Это один из лучших госпиталей! Мне самому когда-то довелось здесь лечиться. Ну да это, так сказать, дела давно минувших дней… Уверяю вас – еще несколько дней, и вы сможете танцевать на своей раненой ноге! Исполнять какой-нибудь дворянский менуэт. Хе-хе-хе…

– Откуда вы меня знаете? – так же по-русски спросил Алексей: он наконец взял себя в руки, и к нему вернулся дар речи. – Кто вы такой?

– Второй ваш вопрос важнее первого, – ответил субъект. – Если вы будете знать на него ответ, то тем самым вам будет известен ответ и на первый вопрос.

– А попроще нельзя? – скривился Алексей.

– Отчего же нельзя? – Субъект усмехнулся. – Если вам угодно, могу изъясняться совсем просто.

– Угодно, – буркнул Алексей.

– Я представитель американских спецслужб, – сказал субъект. – Американский разведчик, если уж говорить совсем просто.

– Чего-чего? – вытаращил глаза Алексей. – То есть вы не французский или, скажем, немецкий полицейский, а…

– Так и есть. – Субъект привстал со стула и поклонился. – Вижу, вы удивлены. Что ж, ваши чувства вполне понятны. Но все так и есть. На то я и разведчик, чтобы знать об интересующем меня человеке все, что мне угодно знать. Например, что он русский. Выходец из русской эмигрантской среды. Ну, а по сути французский бандит, кличка которого Дворянин. Видите, как все просто?

– Да уж, просто, – усмехнулся Алесей. – Действительно… Да вот только чем вы докажете, что вы именно тот, кем назвались? Мало ли кем можно назваться…

– По-своему вы правы, – согласился субъект. В самом деле, мало ли кем можно назваться… Но давайте рассуждать логически. Вот вы лежите сейчас в первоклассном госпитале, в замечательной одиночной палате, вас кормят, за вами ухаживают. И это за отъявленным бандитом по кличке Дворянин? Согласитесь, что таким, как вы, самое место в какой-нибудь тюремной больнице, а не в таком замечательном госпитале. Вы со мной согласны?

– Допустим, согласен, – нехотя ответил Алексей.

– Вот это и есть мое доказательство, – сказал субъект. – Поместить вас в такой госпиталь и обеспечить вам такой уход – это, знаете ли, не в силах полиции. Да и зачем, скажите, это им нужно? Тем более что по вам, как это принято говорить у русских, плачет виселица. Это может сделать некая иная инстанция, скажем так. К примеру, американская разведка. Ну что, хватит вам доказательств? Или нужны еще? Могу и добавить. Вряд ли хоть во Франции, хоть в Германии найдется полицейский, который умеет говорить по-русски. А я, как видите, умею – и неплохо. Не так ли?

– Ну, так… – вынужден был согласиться Алексей.

– Рад, что вы умеете мыслить логически, – усмехнулся субъект. – Еще какие-то вопросы будут?

– Будут. – Алексей встал с кровати и, осторожно ступая на раненую ногу, подошел к окну.

Но ничего он из окна не увидел, потому что за окном, метрах в пяти, высилась кирпичная стена, закрывавшая весь обзор. Алексей хмыкнул.

– Специально, что ли, вы выбрали для меня палату с такими видами? – спросил он.

– Так и есть, – ответил субъект. – Специально. Если хотите, могу пояснить почему.

– Не хочу, – буркнул Алексей, помолчал и спросил: – Что вам от меня надо?

– Это, собственно, и есть тот главный вопрос, ради которого я к вам пришел. – Субъект также поднялся со стула и подошел к Алексею. – А все прочие вопросы вроде этой палаты, охранника за дверью и тому подобное – все это вопросы второстепенные.

– Я, кажется, уже просил, чтобы вы выражались понятнее, – напомнил Алексей. – Я, как вы знаете, бандит. По-вашему, по-американски, гангстер. У нас, у гангстеров, все просто. И слова, и поступки…

– Что ж, по-простому так по-простому, – согласился субъект. – Нам нужны вы.

– Я? – переспросил Алексей. – Для чего же?

– Для выполнения одного ответственного задания, – сказал субъект. – Ну а далее будет видно…

– Для какого еще задания? – удивился Алексей. – И почему именно я? Вы случайно не ошиблись адресом?

– Хочется надеяться, что нет, – ответил субъект. – Вначале я отвечу на вопрос, почему именно вы. Тут, знаете ли, все просто. Потому что ваша персона нас заинтересовала.

– И чем же, если не секрет?

– Не секрет. – Мужчина отошел от окна и вновь уселся на стул. – Во-первых, вы – человек смелый, дерзкий и решительный. И к тому же не так глупы, как большинство гангстеров – хоть во Франции, хоть в Америке, хоть где угодно. А во-вторых, вам просто некуда деваться. Вы всецело в наших руках, и потому согласитесь на наше предложение. А предложение такое: вы будете нашим агентом. Агентом американской разведки.

– Это почему же мне некуда деваться? – спросил Алексей. – И почему это я в ваших руках?

– Тут все просто, – субъект пожал плечами. – Рассудите сами. Кто вы есть на данном этапе вашего бытия – прошу прощения за некоторую витиеватость штиля? Гангстер, за которым числится множество преступлений, – не так ли? Более того – арестованный гангстер. Что вас ожидает в самом ближайшем будущем? Долгий тюремный срок, а то, может, и гильотина. Не так ли? Я спрашиваю – я ничего не напутал?

– Допустим, – вынужден был согласиться Алексей.

– Без всякого допустим! Все так и есть. И избавиться от вашего безрадостного будущего вы не можете, уверяю вас! Да вы и сами это знаете. Попробуйте-ка отсюда сбежать! Попробуйте перемахнуть через ту красивую стену! – субъект ткнул пальцем в сторону окна. – Ну, так тот ухмыляющийся красавчик, который мается сейчас за дверью, вас и пристрелит. С первой же попытки! Что-что, а стрелять он умеет! И у французского правосудия вы тоже не выпросите для себя никакого снисхождения! Вы со мной согласны?

– А вы, значит, мне поможете? – недоверчиво спросил Алексей.

– Именно мы и поможем! Только мы, и никто другой! Нам, знаете ли, не составит никакого труда вытащить вас отсюда. Но, конечно, не задаром. Не за ваши красивые глаза – кажется, так говорят в России?

– Ну, это понятно, – сказал Алексей. – И какую же цену я должен заплатить? В какой валюте?

– О цене в общем и целом я уже сказал. – Субъект поднялся со стула, вновь подошел к окну, посмотрел на стену, а затем уставился на Алексея. – Цена такая. Вы должны будете выполнить одно ответственное задание. Одно как минимум. А там будет видно. Все будет зависеть от вашего желания и ваших способностей. – Субъект помолчал, глядя на Алексея, и продолжил: – И вот вы рассудите сами – куда вам деваться? С одной стороны – тюрьма или виселица, а с другой – свобода. Плюс к этому всевозможные дополнительные удовольствия. К примеру, круглый счет в американском банке, а вдобавок еще и официальный вид на жительство в Америке. Ну или в любой другой западной стране – на ваш выбор. Новые документы, новое имя, в общем, вы меня понимаете.