Феи говорят по-русски!

Не для себя она его просила. А просто, чтобы он жил. За себя Улька не думала, у нее даже сомнений не было, что она-то как раз выжить сможет. Эка невидаль, без колдунских светильников и без болтовни с девками, уехавшими вместе с ней в новую жизнь. Дров, еды вдосталь, а зима – она не вечная. Вот только в том, что она захочет выживать без вредного ведьмака…

Выскочив в очередной раз в тамбур, Улька замерла, услышав непонятное поскрипывание. Поспешно утерла слезы, мешающие обзору, осмотрелась внимательно.

Штуковина, которую ведьмак установил перед уходом, вздрагивала, на ней что-то с трудом проворачивалось. А оттуда натянутая, как тетива, – веревка к входу… Ульяна проследила взглядом направление веревки и увидела, как в тамбур втаскивается по снегу безвольное тело ведьмака…

Ногами вперед…

Но Ульку, несмотря на все предрассудки, это уже не могло остановить: он вернулся! Даже если нежитью, но он же вернулся… Да какая, к чертям, разница – ведьмаком или нежитью?! Лишь бы не гнал ее, и сам от нее не уходил!

Улька схватила тело Тоса за ноги и потащила в дом.

…Тос пришел в себя от ощущения, что по нему кто-то скачет. Открыл глаза и в ужасе зажмурился. Подождал мгновение, но ничего, вроде бы, не происходило. И он рискнул еще раз взглянуть на действительность. Перед прозрачным забралом шлема угрожающе елозило рабочее жало лазерного резака, а над ним нависало зареванное личико дикарки. К счастью, резак с предохранителя ей снять не удалось, иначе бы Улька не только извлекла Тоса из скафандра, что и пыталась сделать, но и нашинковала его голову дольками.

Перепуганный организм покопался по сусекам и извлек тщательно заныканный там остаток сил, чтобы спасти свою жизнь от новой угрозы. Тос взял дикарку подмышки и осторожно ссадил со своей груди. Сел сам и принялся расстёгивать скафандр.

– Ну что ты?.. Я же сказал, все будет хорошо… – Едва ворочая языком от усталости, попытался успокоить рыдающую теперь от облегчения Ульку. – Только мне сейчас поспать надо очень… Сейчас… Сейчас…

Уронив скафандр там, где его снимал, Тос, шатаясь, добрел до кровати и рухнул на свою половину. Когда Улька догнала его с кубком взвара «от лихоманки», командор уже крепко спал и на раздражители не реагировал.

Глава 29

Поспать удалось лишь несколько часов. Разбудил Тоса заложенный нос и охвативший все тело озноб. От обморожения скафандр защитил, но не от переохлаждения. Впрочем, Тос сам был виноват: нечего было насиловать условно разумное защитное средство, наплевав на тревожные сигналы, вкачивать в себя транквилизаторы и стимуляторы.

Командор отыскал среди оборудования в своей лаборатории аптечку. Приложил к телу датчики анализаторов. Полевой автоматический диагност в дискуссии с пациентами не вступал, и диагнозы не докладывал, поскольку подразумевалось, что пользователь – в медицине то еще дерево. Профессионалы подобным оборудованием брезгуют. Поэтому, вместо выдачи рекомендаций, диагност через датчики под кожу ввел медикаменты, которые по разумению его электронной начинки, должны были способствовать выздоровлению организма.

В ожидании окончания медицинской процедуры, Тос успел подключить оборудование к сети, в помещении наконец-то вспыхнуло освещение, отчего даже стало как-то легче дышать. Связаться с лагерем смотрителей Тос не успел. Поскольку подобное лечение за пару минут, не убедило дикарку в его эффективности, и она взяла Тоса в оборот.

Вытащив командора с лаборатории, она насильно вернула его в спальню и усадила на кровать, укутала с головой в одеяла, притащила внушительный жестяной таз (Тос уже и не помнил, что за оборудование в нем ранее содержалось), налила в таз горячей воды с какой-то размокшей травой и втолкнула в нее ноги Тоса. В руки ему был вручен кубок с разогретым целебным взваром.

Тос пытался сопротивляться, так как не верил в дикарскую медицину. Но в Ульке включилась опция квочки, которая лучше знает, что цыпленку нужно, и яростно оберегает от того, что опасно. К примеру, от купания в озере или луже, не взирая на то, что цыпленок вылупился из утиного яйца, которое под курицу сунула коварная хозяйка.

Мокрый от пота Тос несчастно шмыгал носом из-под одеял и очень надеялся, что препараты, введенные медицинским диагностом, подействуют раньше, чем его залечат до смерти народными средствами.

Тос не умел болеть, тем более он не умел болеть красиво – так, чтобы это можно было показать другим. И теперь ему было невероятно стыдно за свой сопливый нос, за кашель, который нападал приступами, заставляя глаза слезиться…

А дикарка, ну ладно, жена… Вдруг преклонила перед ним колени, вытащила по очереди каждую его ступню из таза с непонятно чем, и вытерла насухо. Командор никогда в жизни ни от кого не получал такого внимания!..

И тут он заметил в руках дикарки четыре острые деревянные спицы на манжете. Да что она опять задумала?! Лазерным резаком его не добила, теперь примитивным способом собралась это сделать!

Дикарка, пользуясь его потерей сил, ловко опрокинула Тоса на кровать, села рядом и загребла одну из ног Тоса, напяливая на нее орудие пыток (или лечения, как она его понимает!). Командор мог бы Ульку вырубить, но рука не поднималась скорее по этическим, чем физическим причинам… А дикарка, простите, жена, просто аккуратно одела непонятное тряпичное кольцо ему на ногу выше щиколотки, не касаясь ничем острым тела, и своей ладонью принялась ласкать его ступню.

Ступне в Улькиных руках было приятно и немного щекотно. Тос смутился и посильнее зарылся в одеяла. Его бывшей жене никогда не приходило в голову трогать его ноги, и теперь командор опасался напугать Ульку слишком явной реакцией своего организма.

– Ульяна, а что ты делаешь?.. – Поинтересовался смущенно.

Та задумчиво подняла на него глаза:

– Да вот, ногу меряю…

– Рукой? – Удивился Тос. – Зачем?

– Ну да, рукой. Вот смотри, целая ладонь и еще половина получается… Лихоманка к тебе чего прицепилась? От того, что по морозу босой бегаешь. А я тебе носки теплые свяжу, и ни одна болячка не доберется!

– Носки свяжешь? А какие они? – Заинтересовался Тос не столько носками, сколько непривычной заботой и той, кто ее проявляет.

– Вот такие! – Улька приподняла край сарафана, так что из-под него показался лишь самый кончик ее ноги в белом носочке.

– А можно потрогать, пожалуйста? – Попросил Тос.

Улька покраснела, а ее сердце заколотилось со страшной силой – она же тоже не привыкла, чтобы мужики ее за разные части тела щупали. Но подумала, что это вроде как жених…

– Можно… – Прошептала едва слышно.

Носок был мягким, а ступня Ульки меньше ладони Тоса и узкая… Сквозь вязанную материю легко прощупывались пальчики и аккуратная пяточка… Командор, четко соблюдал рамки полученного разрешения, и дальше манжета нососка руки не запускал. Но и это Улька с трудом терпела меньше минуты, потом освободила ногу.

– Спать надо, ночь еще… – И сбежала на свою сторону кровати за перегородку.

Тос привычно взмахом над сенсором переключил освещение на ночное. Но еще долго не мог уснуть, поглаживая пальцы левой руки друг о друга, и вспоминая ощущения вязанного носочка. Точнее того, что в носочке было…

Глава 30

Тос проснулся с тем же тактильным чувством чего-то приятного и даже шелковистого, что нежно теребил пальцами левой руки. Удивленный собственными ощущениями, привстал, повысил уровень освещения в доме и взглянул, во что же он так сильно, но ласково вцепился. Пальцы перебирали кончик косы дикарки. Тос пробежал взглядом, от того, что в руке, до того места, где она начинала расти. Но Ульки не было видно из-за перегородки, делящей кровать на две части. Интересно, это она, как наживку, перебросила к нему косу? Или он, во сне как-то умудрился ее зацапать? Тос осторожно вернул косу на сторону хозяйки…

Симптомы простуды исчезли без следа, Тос не только отлично себя чувствовал, но и сумел в этом убедить Ульяну. Поэтому они решили во второй половине дня устроить совместные посиделки с жителями основного лагеря. Кстати, тех буря вообще не затронула, о чем командор узнал по личному коммутатору.

К посиделкам жены смотрителей готовились заранее. Накрывали праздничный стол для своих мужей каждая со своей стороны экрана. Под чашку горячего взвара беседа идет приятнее, да и лишний повод похвастаться своими хозяйственными талантами. Нашли возможность посоревноваться и сами смотрители. Причем хвалились они не профессиональными навыками, а украшениями, которые мастерили для своих жен из той же гороховой древесины или из кусочков от металлических упаковок из-под оборудования. Демонстрируя на себе произведения очумелых ручек, землянки светились гордостью.

– Девоньки… – Попыталась привлечь внимание товарок Улька, когда связь была установлена со всеми семьями. Продолжить она не успела.

– Какая я тебе девонька?! – Возмущенно вскочила на ноги Нюшка и хлопнула себя по совершенно плоскому животу, который благодаря ее маневру оказался у всех участников посиделок в центре экрана. – Скорей уж бабонька! Я, про между прочим, в тягости, во как!

Нюшка гордо задрала нос. Как это она ловко к слову ввернула! Похвастаться очень хотелось, а еще утереть нос Ульке. А что это ей всегда лучшее? И муж у нее оказался самым главным. И вон какое монисто ей справил… Зато Нюшка – не пустоцвет! Но насладиться триумфом она не успела: экран пошел помехами, а потом отобразил незнакомое помещение с целой кучей народа.

Кучей, по меркам смотрителей, которые были вынуждены жить парами из-за сравнительно небольшой площади внутри стручка. А на самом деле на экране людей было не так уж и много: важная дама, за ее спиной трое очень даже симпатичных молодых мужчин, и четвертый, представительный, возрастом постарше.

– Дорогой, ты почему на связь не выходишь? – Вместо приветствия спросила на языке Содружества дама, брезгливо рассматривая сидящую рядом с командором Ульку.

– А я тебе, по-моему, не назначал… – Мгновенно помрачнев ответил Тос на том же языке, рассматривая бывшую супругу, троих сыновей, которые ему оказались и не сыновьями, а также управляющего, заведовавшего в их «семье» всеми делами, включая юридические вопросы и воспроизводство потомства.

Умная система связи тут же вывела на экран беседующих, а молчащая компания смотрителей оказалась невидимыми наблюдателями за кадром. Не получив от командора распоряжения покинуть связь, смотрители с интересом грели уши. Землянки, не понимая ни слова, с не меньшим интересом рассматривали вторженцев в привычное бытие. Только Улька, которой дама еще в первый раз совсем не понравилась, попыталась уйти. При попытке встать, ее голова дернулась. Улька уселась обратно и с недоумением скосила глаза, чтобы посмотреть, что ее удерживает. Ее коса под столом оказалась зажата в руке командора, который даже не замечал, что вцепился в нее, как в якорь.

– Дорогой, вот только не надо изображать попранное самолюбие! – Фыркнула бывшая. – Я прекрасно видела прошлый раз, как ты страдаешь и раскаиваешься в своем необдуманном поступке. Я поговорила с нашими сыновьями, и мы пришли к выводу, что каждый имеет право на ошибку. Поэтому решили дать тебе еще один шанс.

Глаза Тоса открывались шире и шире, пока он пытался вспомнить, в каком месте он страдает и в чем именно раскаивается.

– Да, командор, мать права. Небольшая ссора – это не повод разрушать семью, – важно подтвердил старший сын Тоса.

– Я не совсем понимаю, вы о чем вообще?.. – Не выдержал Тос.

– Командор, ну что здесь непонятного? – Влез в беседу младший сын, самый импульсивный из троих. – Мы знаем, как ты ценишь нашу семью. Поэтому решили ее сохранить. Сейчас от… – Младший запнулся и сразу же поправился. – Управляющий заверит заново ваш с мамой союз, и все будет по-прежнему.

Оговорка не укрылась от внимания Тоса. Он-то все время умилялся, что сыновья, едва начав говорить, всегда называли его по-взрослому – командором – без всяких сюсюканий, вроде «папочка». А ларчик просто открывался: они всего лишь привыкли отцом называть совершенно другого человека. Тосу захотелось постучаться головой об столешницу: это же надо было быть настолько слепым! Впрочем, наглость семейства не могла не восхищать. А это несомненно было семейство. Управляющий, который пока с нарочитой невозмутимостью маячил позади бывшей благоверной Тоса, несомненно был ближе им, чем командор. И то, что нужно им не восстановление семьи с Тосом, а его финансы, также не вызывало сомнения.

На командора накатила бесшабашность.

– А что? Я готов! – Произнес практически с искренней улыбкой и обратился к управляющему. – Давай документ.

Управляющий вышел из-за спины претендентки в супруги Тоса и торжественно начал фиксацию аудиодокумента:

– Я, управляющий семейства Ен, Ус Тен, юридически заверяю данный документ, удостоверяющий волю гражданина Содружества Трех Планет Тоса Ена… Прошу. – Передал слово командору.

– Я, гражданин Содружества Трех Планет, бывший командор, а ныне смотритель заповедника планеты Флора, Тос Ен, данным документом передаю все права на свое движимое и недвижимое имущество, а также все финансовые активы своей жене и рожденным ею детям. – Тос предоставил для сканирования ладонь и лизнул пластину идентификатора личности.

– Подтверждаю! – Управляющий поспешно выставил ладонь для сканирования и обслюнявил свой идентификатор, придавая юридический статус документу, и тут же отправляя его в базу гражданских актов СТП, пока этот идиот не одумался.

Тос с удовольствием наблюдал, как расплывается в торжествующей улыбке личико его бывшей, а на заднем плане едва не пускаются в радостный пляс «его» отпрыски, уже предвкушая разблокировку финансовых поступлений. Никто из них не ожидал так просто получить не только доступ к счетам, но все сразу и без каких-то условий!

– Командор, – управляющий единственный, с трудом, но все же сохранял серьезную официальную мину. – Командор, вы немного перепутали последовательность документов. Сейчас надо оформить еще один, который восстановит ваш союз с уважаемой Эси Ен. Я, управляющий семейства Ен… – Не откладывая в долгий ящик, он начал надиктовку нового документа.

Но Тос его перебил с ухмылкой.

– Не трудитесь, уважаемый Ус Тен. В этом нет необходимости, поскольку двоеженство в Содружестве запрещено, а я и так уже женат. Позвольте представить вам мою супругу – Ульяна, бывшая землянка, а ныне гражданка планеты Флора, – Тос весело посмотрел на хмурящуюся дикарку, которой все происходящее совершенно не нравилось.

– Не чуди, дорогой! – Бывшая расхохоталась. – Ваши «семейные отношения» – это фикция только для планеты Флора. Я все выяснила об этом проекте по заповеднику. Так называемая женитьба граждан Содружества на завезенных с Земли девках, в СТП юридической силы не имеет! Я прощаю тебе эту шутку, только потому что ты меня знатно повеселил. Но хватит, перейдем к делу.

– Я рад, что тебе понравилось. Но должен сказать, что ты всегда была неаккуратна в сборе информации. А куда смотрел твой управляющий? Мой брак с землянкой Ульяной зарегистрирован согласно законодательству СТП. И более того, расторжению не подлежит, поскольку я являюсь мужем и одновременно официальным опекуном Ульяны. Как опекун, я не имею права делать ничего, что ухудшит условия жизни моей подопечной. Так что развод между нами и ранее был невозможен, а теперь, когда я передал ей все имущественные права, и подавно – я пуст, как космическая дыра, и мне нечего предложить в виде отступных своей очень обеспеченной супруге! Да, попрошу освободить поместье. Моя подопечная против, чтобы в ее доме проживали посторонние граждане. Личные вещи она великодушно позволяет забрать.

С другой стороны экрана, казалось, взорвалась сверхновая. Тос поспешил отключить бывшую с компанией от связи, поскольку ненормативная лексика есть не только в русском языке, а выслушивать виртуозный мат у командора не было настроения. Еще называют себя цивилизованными гражданами!

С отключением одного из двоих ключевых абонентов, умная система связи автоматически вернулась в режим тусовки, выведя на секции интерактивного экрана участников едва не сорвавшихся посиделок. Взбудораженные смотрители поспешно объясняли на русском языке своим женам, что произошло.

Улька, тоже ничего не понявшая, кроме того, что беседа ведьмака с неприятной дамой и ее компанией была напряженной, а завершилась взрывом негодования, теперь, открыв рот, ловила обрывки этих объяснений, которые складывались в ее голове в какую-то сюрреалистичную картину. Это, что получается, ее недожених как раз и является ее мужем? А она… Она теперь самая что ни на есть взаправдашняя мужняя жена?!

Тос с улыбкой наблюдал за ошарашенной Ульяной. А жены смотрителей, едва уяснив информацию, принялись радостно вопить:

– Горка! Горка!

Пришлось командору обратиться к накопителю-переводчику, поскольку он понять не мог, какая «горка» понадобилась землянкам. Получив сведения о свадебной традиции на Руси ставить невесту на вершину ледяной горки, на которую жених, в доказательство серьезности своих намерений, должен был взобраться по раскатанному льду и поцеловать свою суженную, Тос задумался. Переться на улицу, да еще тащить на Флоринский мороз Ульяну, командор категорически отказывался даже ради традиций. Был там намедни, ничем хорошим это не закончилось. А вот против поцелуев он ничего возразить не мог. Взяв ладонью жену за подбородок, Тос вернул ее челюсть на место и, склонившись, коснулся губ Ульяны своими губами.

Среди всеобщего ликования злилась одна Нюшка. В принципе, сама по себе злой она не была. Но опять эта никчемная Улька весь триумф перетянула на себя. Да что ж это такое делается?!

Глава 31

Весь вечер Ульяна украдкой рассматривала Тоса, словно впервые видела. А, может, просто смотрела на него другими глазами. Высокий, на голову выше самой Ульки. Молодой детина – широкоплечий с мускулистыми сильными руками, которые и быка б удержали. С длинными ногами, за которыми не угонишься… Темные, чуток волнистые волосы, а к ним – пронзительно синие глаза… Красивый… Хотя для мужика это не главное… Впрочем, какой мужик? Если бы Тос появился случаем в деревне, где Ульяна раньше жила, все бы с первого взгляда определили в нем барина… Красивый, серьезный, да и «ведьмак» к тому же, а это в хозяйстве – дело прибыльное…

А тут муж… Улька вздохнула и принялась себя морально готовить к исполнению обязанностей жены.

Поскольку староста приговорил Ульку быть вековухой (помереть пустой – без деточек, без внуков, а если Господь добр к ней бы оказался, то дал бы Он и правнуков понянькать), его жена и не думала объяснять ей интимную сторону супружеской жизни. Впрочем, особой нужды в этом и не было, поскольку в деревенской избе в одну комнату, в которой люди зачинались, рождались, жили и умирали, скрыть что-то было затруднительно. Так что Улька и без объяснений знала, что детей просто так в капусте не находят. Самые тупые девки видели процесс на дворе: как бык на корову скачет или проще – как кот на кошку – когда та шипит, а кот наваливается… Судя по котам, ничего там хорошего для кошки не было …

Но ее смущала не физиологическая сторона дела (деточку все же хочется!), а скорее психологическая: всю жизнь только и слышала – «береги честь с молоду». Девок, что до замужества позволили с собой лишку – порченными звали… Да и здесь с выбором женихов у нее на новых землях, прям как в родной деревне: там староста всех ухажеров гнал, здесь один бобылеватый барин, но и тот в ее сторону не смотрел… А теперь – бах, МУЖ! – и не только можно, а еще и нужно!

Из душа Улька вышла в халате поверх самой нарядной сорочки, с намереньем перетерпеть, но все же ребеночка для себя сделать. Разминулась с направляющимся в душ командором и жутко покраснела, будто он мог заглянуть в ее голову и понять, какая нелепица там творится. Продолжая пылать щеками, пробралась к командорской половине кровати, сняла халат и улеглась в мучительном ожидании.

Тос же, выйдя после купания и не заметив Ульку в помещении, резонно решил, что она уже легла спать. Переключил освещение на ночной режим и отправился к своему спальному месту, на ходу снимая халат. Как не хотелось после сегодняшней нервотрепки с бывшей «семьей» побыстрее оказаться в кровати, хорошо, что он не имел привычки падать на нее с размаху навзничь. В скудном свете ночника Тос обнаружил, что место занято. Там уже лежала его новоиспеченная супруга, но в каком виде! Прямая и напряженная, как струна, с крепко зажмуренными глазами и с сжатыми зубами: «Пытайте меня, враги проклятые, ни слова не скажу!»

– Ульяна, ты чего? – Шепотом поинтересовался командор.

Улька приоткрыла один глаз, наткнулась на обнаженный торс Тоса, и тут же его захлопнула.

– Ну я ж жена… я ж должна… – Прошипела сквозь зубы.

– Ну, если должна…

Громкий звук удара и грохот заставил Ульку перепугано подскочить на постели. Ее глаза распахнулись сами собой и уставились на Тоса, который, как оказалось, просто выломал перегородку, делящую кровать на две части, и отбросил ее в сторону.

– Нам же теперь это больше не понадобится, – объяснил он свои действия. – Ты подвигайся и располагайся удобнее…

Улька послушно сдвинулась к середине, улеглась и опять застыла в напряжении. Тос лег рядом, но больше никаких действий не предпринимал. Напряжение у Ульки сменилось недоумением и даже каким-то разочарованием.

– А-а?.. – Несмело-вопросительно протянула она.

– А я не хочу, чтобы ты «должна», я хочу, чтобы ты сама захотела. – И приказал строго. – Спи давай…

Через некоторое время Улька то ли успокоилась и заснула, то ли обиделась и затаилась. А Тосу спать мешали мысли.

И что теперь делать? Нет, он вообще-то не забыл, что надо делать с женщиной, да еще теперь и собственной супругой. Вопрос стоял: как сделать, чтобы для Ульяны в таком взведенном состоянии, первый раз не превратился в шок, а все последующие – в долг, как она сама выразилась.

Но он же сам этого добивался своим поведением и действиями. С самой первой встречи с дикаркой, обозленный предательством бывшей жены и не желающий больше иметь никаких отношений с противоположным полом, Тос возводил барьеры: демонстративно игнорировал Ульяну, всем видом показывал, что она его вообще не интересует как женщина, хотя Ольт землянок привозил именно для этого.

Один барьер, материально существующий, деливший кровать на две части, он уже разрушил. А как быть с психологическими?

Мелькнула идея: а не обратиться ли с этой проблемой к профессиональному ксенопсихологу? Не смотря на серьезность вопроса, Тос едва не расхохотался, представив, каким шоком это станет для Ольта: Командор, участвовавший в настоящих боях, возглавлявший охрану целого космического лайнера, да еще и состоявший почти три десятилетия в семейных отношениях, стесняясь, спрашивает: «Как подкатить к девушке?»

Тос решил оставить это на крайний случай, а для начала попытаться своими силами деликатно перевести сложившиеся отношения в горизонтальную плоскость.

Утро показало, что шансы у него есть. Спящая дикарка дичилась гораздо меньше, чем бодрствующая. Когда Тос во сне подгреб ее себе под бок, она инстинктивно потянулась к теплу человеческого тела, обвила его торс руками и положила голову на командорскую грудь…

Глава 32

Проснувшись утром, Тос обнаружил у себя на груди сладко дрыхнувшую супругу и едва не заработал кислородное голодание – почти полчаса дышал через раз и вполсилы, чтобы случайно ее не потревожить. Ее пробуждение определил четко: Ульяна перестала посапывать и затаилась. Через минуту, оценив собственную дислокацию, попыталась сползти со своей подушки. Мужские руки помешали это сделать. Улька испуганно подняла голову и встретилась взглядом с синими глазами.

– Горка, – приветствовал ее Тос.

– Что?.. – не поняла Улька.

– Горка! – Повторил командор, коснулся губами ее губ и выпустил соню из захвата.

Смущенная Ульяна кубарем перекатилась на свой край кровати, вскочила и бросилась в душевую к умывальнику. А Тос с улыбкой начал одеваться.

Пока завтракали, командору пришла в голову мысль: раз уж они теперь собрались жить вместе долго и счастливо, необходимо для начала обеспечить это самое долго. После похода на ремонт генераторов, Тос не единожды ощущал, как по телу пробегает озноб, едва он вспоминал попытку дикарки вытащить его из скафандра с помощью лазерного резака. Так что придется обучить ее элементарным приемам использования инструментов и оборудования, а в первую очередь правилам техники безопасности, чтобы Улька его случайно не угробила или сама не покалечилась. Опять же, совместное мероприятие, которое, по идее, сближает.

Как настоящая супружеская пара, они сидели рядышком за столом в лаборатории командора, склонив головы над прибором. Тос объяснял и одновременно записывал инструктаж на видео. Если что подзабудет, а его не окажется рядом, Ульяна всегда сможет освежить знания.