Вдохновленная Хаосом

Я поморщилась. Мне казалось, что существовала еще одна теория, по которой богиня родилась менее экстравагантным способом, но спорить не хотелось.

Заняв очередь в столовой, я дала очередной краткий ответ.

Лайла: Ладно, плевать, называй как хочешь.

Арес:Поверь, «богиня судьбы» подходит тебе больше. Со временем ты поймешь.

Лайла:Ты так и не ответил. Когда мы встретимся? У меня и так не очень много времени на проект.

Арес:Слышала про фестиваль Теней на Рождество?

Про него не слышал разве что глухой.

Каждый второй масштабный праздник в городе организовывали не органы местного самоуправления, а трое богатеньких отпрысков, еще в школе прозвавших себя Тенями Ричмонда. Уже в те времена им никто не желал перечить. С тех пор мало что изменилось. Если они чего-то хотели, они это получали. Добровольно или же брали силой. Результат всегда один.

Сейчас им всем ближе к тридцати. И каждый житель Ричмонда знал: власть находилась в руках этих троих. Вальтер Харт, старший из них и негласный лидер Теней, с недавнего времени возглавлял городской совет. Ни одно решение, влиявшее на жизнь города, не принималось в обход него. Габриэль Кроу, будучи сыном действующего мэра, тоже имел определенные привилегии, когда дело касалось вопросов городского управления. Сам же он возглавлял крупнейшую в городе IT-компанию Midnight Cipher Systems.Третий член их команды, Сайлас Найт, владел несколькими ночными клубами, двумя ресторанами и кинотеатром. Он слыл самым безбашенным из них. Поговаривали, что Сайлас связан с какой-то криминальной группировкой. Об этом мне рассказывал Уильям, даже упоминал название, правда следом спохватился и велел никогда и ни с кем о ней не говорить, поскольку это может стоить мне жизни. Тогда я не восприняла его слова всерьез, но название действительно забыла. Помню лишь, что связано оно то ли с драконами, то ли еще с какими-то ящерами.

Сайлас – единственный из троицы, с кем мне посчастливилось – или не очень – познакомиться лично. Так уж вышло, что он один из тех, кто знал о наших с профессором отношениях. Они с Уильямом дружили в средней школе, позже их пути разошлись, но парни продолжали поддерживать связь и оставаться в курсе событий жизни друг друга. Временами они встречались за игрой в бильярд, и Уильям брал меня с собой.

Итак, Тени Ричмонда. «Великие и ужасные», до безумия голодные до развлечений. Безумие я упомянула не просто так. Они обожали идти против традиций. И в этом году Рождество не станет исключением. Вместо общепринятой предновогодней атмосферы трио парней объявили, что фестиваль пройдет в хоррор-декорациях. «Выбирайте костюм злодея или антигероя. Представьте, будто собираетесь на Хэллоуин. Рождественская ночь пощекочет ваши нервишки не меньше».Местом проведения Тени выбрали выкупленный ими участок земли возле кладбища Ривервью. Уже пару месяцев там велись полномасштабные строительные работы. И нет, я вовсе не собиралась туда идти, знаю подробности лишь потому, что Линдси говорила об этом фесте и днем, и ночью. Правда в итоге сама же уезжает с родителями в Нью-Йорк, буквально накануне Рождества.

Лайла:Да

Арес:Встретимся там.

Какого черта?

Лайла:На фестивале? Я надеялась на более… уединенное место.

Арес:Знал, что тебе не терпится меня раздеть.

Я закатила глаза. Сам же понимал, что я просила о встрече ради проекта, а не назначала свидание.

А сама ты в этом уверена?

– Заткнись, – пробормотала себе под нос, желая утихомирить внутренний голос. – Никаких свиданий.

Даже если меня до безумия тянет к этому чокнутому парню.

Арес:Тебе нужно расслабиться. После феста настанет моя очередь помогать. Напомню, я всегда держу свое слово. Без награды ты не уйдешь. Но прежде придется сыграть по моим правилам.

На миг я замерла, глядя на экран мобильного.

Мне не хотелось идти на фестиваль, праздновать Рождество, еще и в такой атмосфере. Наряжаться, придумывать какой-то костюм.

Но, может, Арес прав. Немного отдыха мне не помешало бы.

– Лайла, ты уже выбрала? – Лиз пихнула меня в бок, когда очередь в столовой дошла и до нас.

– А, да.

Взяв салат и злаковый батончик, я направилась за Лиз к столику, занятому чирлидерами и парой футболистов.

– Говорю тебе, это был он, – размахивая руками заявила Оливия.

– О чем речь? – спросила Лиз, желая, как всегда, оставаться в курсе всех событий.

За столиком оставалась пара свободных мест, так что выбирать не пришлось. Лиз села напротив Оливии, а я рядом с Оливером.

– Привет, – улыбнулся он мне.

– Привет, – ответила я и принялась за салат. После того разговора во дворе университета мы больше не сталкивались. Мне все еще было не по себе, что он знал подробности не только моего романа с профессором, но и его последствий.

– Вчера в лобби «Джефферсона» я видела Чарльза Рида с юной особой, примерно нашего с вами возраста. И, судя по их поведению, визит в отель нес далеко не безобидный характер, – хихикнула Оливия, отвечая на вопрос Лиз.

– Надеюсь, она хотя бы не из нашего университета. Иначе попахивает скандалом, – жуя, пробормотала Лиз, обожая подобные сплетни. – А мне казалось, ректор не из таких. Ему сколько вообще? За пятьдесят?

– А вот я ждал чего-то подобного, – фыркнул Оливер. – Слышал, его бывшая жена поэтому и сбежала от него. Даже во времена преподавания он таскался за молодыми студентками.

Я заерзала на месте.

– Не удивлюсь, если сынок пошел по стопам отца. – Я пихнула Оливера коленом, призывая остановиться, но он продолжил, намеренно чуть повысив тон. – Наверняка профессор Рид тоже неровно дышит к молодым дарованиям.

Что на него нашло? Я мысленно взмолилась, чтобы Оливер просто закрыл рот и перестал напрашиваться на неприятности.

– Занятное предположение, мистер Розен. – А вот и неприятности подоспели. Уильям, остановившись возле нашего столика, прожигал взглядом Оливера. – Прошу зайти ко мне после занятий, чтобы смогли его обсудить.

За нашим столиком повисла тишина. Никто не решался ни поднять взгляда, ни проронить хоть слово.

– Мисс Деймос, – ледяной тон профессора, на этот раз обращенный ко мне, абсолютно точно давал понять: Уильям считает, что это я разболтала Оливеру про наши отношения. – Раз уж я все равно прервал ваше милое обсуждение, позвольте спросить. Видел, вы наконец зарегистрировали проект. Но указали минимум данных. Когда мне ждать макет и подробности?

Я резко вскинула голову, встречаясь с его вопросительным взглядом. Он это серьезно? После всего произошедшего считает, что я доверюсь ему? По правилам при подготовке проекта я имела право рассчитывать на помощь куратора, в данном случае Уильяма: согласовывать макет, просить совета, обсуждать детали.

– Я решила отказаться от помощи куратора. Вы увидите мой проект в день защиты, наравне с остальными, – отвечая профессору, я пыталась всем своим видом донести до него одну простую мысль, которая, на мой взгляд, была очевидна: «Я больше никогда тебе не поверю».

– Что ж, ваше право, – процедил он сквозь зубы и покинул столовую, не забыв напомнить Оливеру, что ждет его в кабинете.

– Да пошел он, будто я боюсь… – начало было Оливер, но я его оборвала:

– Не провоцируй его. Если не хочешь вылететь из футбольной команды или университета.

Стиснув кулак, Оливер опустил взгляд в свою тарелку, а я, попрощавшись с остальными, направилась на следующую лекцию.

Однако несмотря на то, что я считала, что Оливер сам виноват, если ему назначат наказание, мне хотелось хотя бы попытаться ему помочь. И потому я сделала то, что не планировала делать примерно никогда.Вытащила номер Уилла из черного списка.

Лайла:Не срывайся на Оливере. Я ничего ему не говорила. Он догадался, потому что видел нас.

Уильям:Сменила гнев на милость и разблокировала мой номер, чтобы защитить своего нового парня?

Лайла:Во-первых, он мне не парень. Во-вторых, даже если бы он им был, тебя это не касается. Просто ненавижу, когда страдают невиновные. У тебя безупречная репутация, его словам все равно никто не поверит.

Уильям:Плевать, что он там наговорил про меня. Этот мальчишка затронул тему, о которой ни черта не знает. Я не прощаю тех, кто клевещет на мою мать.

Так вот в чем дело.

Я вздохнула. Тема матери всегда была ахиллесовой пятой Уильяма. Даже будучи в отношениях, мы практически никогда не касались вопроса его семьи. Все, что мне известно о матери Уилла, это то, что она умерла незадолго до его восемнадцатилетия. Но за несколько лет до этого она действительно ушла из семьи. Причины мне неизвестны. Видя, насколько болезненна для него эта тема, я никогда не стремилась копать глубже. Лишь давала понять: если захочет поделиться, я рядом.

Уильям:Я не монстр, Лайла. Даже если ты считаешь иначе. Он отделается выговором. Не более.

Позже вечером, когда я просматривала сайт-визитку фестиваля, от профессора пришло еще одно сообщение.

Уильям:Мне правда жаль.

С минуту я просто смотрела на эти три слова, пытаясь понять, какие чувства они во мне вызывают. Оказалось, что… никаких. В груди ничего не шевельнулось. Нахмурившись, стала пытаться понять, в какой момент времени я перестала злиться от одного упоминания имени профессора. Там, где еще недавно плескалась ненависть, теперь была пустота.

Мои текущие мысли занимало стремление вернуть себе прежнюю способность творить. Испытывать предвкушение, касаясь предметов. Дышать творчеством в полную силу, а не так, будто подключили к аппарату искусственной вентиляции легких.

Для негативных порывов к Уильяму будто и вовсе не осталось места в душе. Или же их вытеснили совершенные иные эмоции, направленные на пресловутого музыканта в маске.

Быть может, я не собиралась признавать этого вслух. По крайне мере сейчас. Но… Он мне нравился. По-настоящему нравился. Пусть это казалось абсолютным абсурдом, я даже лица его еще не видела, понятия не имела, как его зовут, что он любит, почему сохраняет анонимность, но зато я знала, что рядом с ним сердце совершало забег, пульс отказывался униматься, а тело жаждало прикосновений. Мне становилось легче дышать, словно сам музыкант был кислородом. Я могла бы продолжать списывать реакции своего тела на страх, всплеск адреналина, прочие отговорки, но, кажется, правда гораздо проще. Я в нем заинтересована. И, судя по всему, меня ничуть не смущают его извращенные представления о морали и кровавых подарках, а также очевидные проблемы с контролем гнева и эмоций. Может, он просто заразил меня своим сумасшествием?

При этой мысли, мои губы тронула улыбка, и я полезла искать в Сети подходящий для фестиваля костюм. Ведь прямо сейчас в голове сложился нужный образ.

– Чтобы влюбиться, необязательно впадать в безумие. Но это помогает, – усмехнулась я, процитировав слова Харли Куинн.

Глава 7

– Биту придется оставить здесь, – сказал мне парень в темных очках, досматривающий всех посетителей фестиваля на входе.

Я понимала, что, скорее всего, так и будет, но не могла отказать себе в удовольствии дополнить образ, состоящий из черно-красных кожаных штанов и топа карсетного типа с замком спереди и узорами ромба в той же черно-красной цветовой гамме. Сверху, разумеется, пришлось накинуть куртку. Пусть даже в Ричмонде довольно мягкая зима, слечь с болезнью не хотелось.

Сделав пару фотографий в специально отведенной зоне перед главным входом, я спокойно оставила биту охране. Может, так даже лучше. Меня отчасти пугало, что, взяв ее сегодня утром в руки, ощутила желание кому-нибудь врезать. И оно только усилилось, когда следом на пороге моей квартиры появился курьер с букетом белых лилий и запиской от Уильяма:

Милая Лайла,

Знаю, ты не согласишься поговорить со мной лично. А номер мой уже наверняка отправился обратно в блок после последнего сообщения. Но я словно застрял в недосказанности. И мне необходимо вылезти из нее.

Может, все дело в моем эгоизме. Может, ты разорвешь эту записку, как только увидишь имя отправителя. Но я надеюсь, что смогу сбросить с плеч хотя бы часть груза вины, даже если просто выплесну слова на бумагу.

Наши отношения всегда напоминали хождение по канату. Сейчас самое время это признать. Если мы сами его не расшатывали, за нас это делали обстоятельства и окружение. Когда моя нога соскользнула, и я потерял равновесие, наверное, стоило окликнуть тебя. Дать понять, что происходит. Если бы мы только наперед знали, как правильно поступить в той или иной ситуации… Но мы всего лишь люди.

Ты заслуживала честности, а я не смог тебе ее дать. Мой первых промах, за который я прошу прощения.

Ты нуждалась в моей защите, в то время как я слишком боялся перестроить свою жизнь. Прости и за это.

Ты сделала первый шаг, переступив через обиды, а я оказался слишком глуп. Никогда не думал, что сестра лучшего друга предаст мое доверие, ведь мы знаем друг друга целую вечность. Не представляю, как просить прощение еще и за это.

Лайла, мне сложно представить, через что ты прошла по моей вине. А еще сложнее осознать, что я опоздал. Что у нас могла быть семья. Могло быть будущее.

Хочу, чтобы ты знала: я бы никогда так не поступил. Я бы никогда не потребовал от тебя избавляться от ребенка. От частицы меня.

Твои слова продолжают преследовать меня каждый день.

Как и выражение лица.

Некоторые люди считают, будто нет оружия сильнее ненависти. Но безразличие ранит гораздо глубже. С той беседы в аудитории ты теперь смотришь на меня, как на пустое место. И я не знаю, что с этим делать. Уж лучше бы ты продолжала считать меня злодеем.

В любом случае… прости.

Прости меня, Лайла.

Некогда твой,

Уильям

Читая записку, я вновь невольно прижимала ладонь к животу. Фантомные боли утраты стихли, но иногда все равно давали о себе знать.

Выбрасывать цветы было жалко. Они не виноваты в гнилой сущности Уилла. А вот записка полетела в мусорку. Я надеялась, что ему стало легче, и он, наконец, отстанет от меня.

И почему я никогда не замечала, насколько он эгоцентричен?

– Любовь поистине ослепляет, – пробормотала я себе под нос, проходя мимо выстроившихся в два ряда палаток фестиваля.

Тени Ричмонда постарались на славу. На выкупленной ими земле царила одновременно завораживающая и пугающая атмосфера. Будто смешав элементы двух праздников, территория фестиваля полнилась декорациями хоррор-фильмов в приправку с традиционными рождественскими украшениями. Венки из омелы с вкраплением кровавых лент и отрубленных пальцев. Огромные головы из тыкв с колпаками и воткнутыми топорами. Заметив количество острых предметов, мало напоминавших бутафорию, я хмыкнула: а у меня тем временем отобрали простую биту. И все же, поддавшись любопытству, подошла проверить. Как и думала, ножи и топоры оказались ненастоящими, но это никак не умаляло витавшего в воздухе напряжения. Заданный тон праздника поддерживали не только декорации: еда и напитки в палатках тоже поражали воображение. Возле палаток можно было попробовать «кровавые» коктейли с плавающими кусочками желе, издали напоминавшими глазные яблоки.

Всюду раздавался смех и крики. Чуть в стороне от центральных площадок я заметила лабиринт ужасов, к которому выстроилась отдельная длинная очередь.

Миновав основное скопление людей возле мелких игровых автоматов, палаток с угощениями и сувенирами, я оказалась перед огромным амбаром с распахнутыми воротами, за которыми грохотала музыка и мигали огни.

Оглядевшись и нигде не заметив никого и близко напоминающего Ареса, я зашла внутрь. Отчего-то не сомневалась, что музыкант сам меня найдет. Оставалось только дождаться.

Признаться честно, меня переполняло чувство предвкушения. С самого утра я буквально грезила нашей встречей. Сама до конца не понимая, в какой момент мой интерес настолькосильно возрос, я просто решила плыть по течению. Какой смысл сопротивляться, если искрящее между нами с Аресом напряжение, так или иначе, скоро рванет.

Боги, да кого я обманываю? Прекрасно ведь понимала, что все дело в новых эмоциях, от которых, на первый взгляд, можно легко впасть в зависимость.

Когда громкие биты ударили по барабанным перепонкам, я наконец вынырнула из своих мыслей и присмотрелась к помещению, в котором оказалась.

В амбаре царил полумрак. Потолок и часть стен были задрапированы паутиной. Бармены и прочий персонал носили маски и костюмы скелетов. Посреди помещения располагался танцпол – круглая зона, на две ступени ниже основного уровня пола. Подойдя к ограждению, я принялась рассматривать танцующих. Каждый на славу постарался с костюмом: кто-то предпочел нарядиться персонажами фильмов ужасов, иные, подобно мне, обратились к образу героев комиксов, третьи выбрали облик монстров и сказочных существ.

Когда в зале сменился очередной трек я, к своему удивлению, осознала, что вся музыка родом из эпохи нулевых. Уголки губ сами по себе поползли вверх. Не знаю, кого из Теней за это благодарить, но я будто ощутила себя в своей стихии. Всегда считала, что альтернативный рок начала двадцать первого века – лучшее, что случалось с музыкальной индустрией.

Наблюдая за толпой и все равно невольно ища взглядом Ареса, я не заметила, как кто-то встал рядом со мной.

– Умрешь ли ты для меня? – произнесли у меня над ухом зловещим голосом.

Я резко развернулась.

– Боги, Сайлас! – воскликнула, встретившись со взглядом знакомых серых глаз.

Он рассмеялся, глядя на мое напуганное лицо, и, очевидно, наслаждаясь произведенным эффектом, когда я хлопнула его по плечу.

– Думаешь, это смешно? Так пугать.

– Очень, – ответил он и глотнул пива из бутылки. А затем протянул ее мне: – Будешь?

Не позволив себе размышлять практически ни секунды, я схватила бутылку и приложилась к горлышку, не сводя глаз с Сайласа. Теперь, когда испуг отступил, до меня дошел смысл сказанного. Он процитировал слова Джокера, адресованные Харли.

Я окинула взглядом его костюм. Разумеется, именно им он и нарядился. Главным психопатом всей вселенной DC. Темно-фиолетовые брюки и рубашка, рукава закатаны до локтей, обнажая татуированные предплечья, зеленая жилетка с многочисленными цепочками подчеркивает крепкую фигуру. На лице светлый грим, от губ расходятся красные линии, формируя безумную улыбку. Глаза густо подведены. В свете неона лукавые искры в их глубине сияли ярче привычного. А еще волосы…

Вернув ему бутылку, я потянулась к упавшей на его лоб пряди, но вовремя одернула себя и лишь слегка коснулась крашенного локона.

– Что ты сотворил с волосами?

Мне чертовски нравился пепельный блонд Сайласа. Возможно, еще и потому, что с таким цветом волос он напоминал персонажа одной мобильной игры, их еще и звали одинаково. Помню, как он посмеялся, когда я упомянула об этом. А теперь его чудесные светлые густые волосы имели кислотный оттенок зеленого. Канонично, но…

– Нравится? – довольно спросил он. – Четыре гребаных часа в салоне. И вот он я, безумец, держащий в страхе Готэм. Кхм, ну, или Ричмонд.

– Скорее последнее, – пробормотала я, все еще пялясь на его волосы.

Сайлас, допив пиво и отставив бутылку на столик, взял меня за руку и потянул за собой.

– Идем. – Фраза скорее напоминала приказ.

– Что? Куда?

Но он, разумеется, не обращал на мои вопросы внимания, продолжая тащить меня к танцполу, бросив кому-то по пути:

– Эй, скажи Ли, чтоб сменил пластинку. Нужна лирика.

Спустя еще пару шагов, он наконец ответил мне:

– Не могу же я упустить такой шанс и не потанцевать со своей сумасшедшей избранницей?

Когда мы спустились в толпу, из динамиков полились первые ноты трека «Behind Blue Eyes» группы Limp Bizkit.

С моих губ слетела усмешка, когда Сайлас, развернув меня к себе, опустил руки мне на талию и вопросительно приподнял бровь.

– Если это твой способ пригласить девушку на танец, не удивлена, что у тебя все еще нет постоянной подружки, – сказала я, положив ладони ему на плечи и придвинувшись почти вплотную.

– Просто никто из них не в силах справиться с моей свирепостью, – парировал Сайлас. И несмотря на его широкую улыбку, я знала, что он не шутит. Всем, кто желает поближе познакомиться с Сайласом Найтом следует усвоить одну простую истину: нельзя верить его добродушной оболочке, внутри заперт дикий зверь. Лишнее движение в его сторону – и переломает все кости, даже не моргнув. – Ты здесь одна?

– Не совсем, – уклончиво ответила я, ведь Ареса так и не нашла.

– Давно тебя не видел. Ты изменилась, – заметил Сайлас.

– Ага, не только же тебе волосы красить, – попыталась пошутить я, но, судя по его взгляду, шутка провалилась. Он смотрел серьезно, изучающе. На лице оставалась лишь нарисованная улыбка. Губы меж тем сформировали тонкую, прямую линию.

Чуть прищурившись, Сайлас приподнял пальцами мой подбородок, оставив на моей талии одну ладонь, но не ослабевая хватки.

– Нет, внешность не при чем, хотя тебе идет. Дело во взгляде, – объяснил он, продолжая вглядываться в мои глаза, будто умел через них проникать в сознание.

Да, верно, взгляд уже не тот. Как и я сама. Скажи спасибо своему другу.

– Будто стала на шаг ближе к себе настоящей, – все также задумчиво добавил он. – Выходит, я был прав.

– В чем?

– В том, что Уилл не потянет ваши отношения.

Я нахмурилась.

Сайлас плавно развернул меня спиной к себе и наклонился, приблизив губы к моему уху.

– Я не удивлен, что вы расстались.

Меня пробрала дрожь. Но не от близости стоящего за мной парня или его жестоких, пусть и правдивых, слов. А от ощущения, что за нами наблюдают.

Оглядев танцующую толпу, сперва не заметила ничего особенного. Однако, подняв глаза чуть выше, к ограждению танцпола, встретилась со взглядом темных глаз. Вернее, его отсутствием. Арес.Вновь черные дыры вместо глаз. Маска, закрывающая верхнюю половину лица. Нижняя же половина, щеки и губы, были раскрашены под челюсть скелета. Светлая краска слегка светилась в полумраке, добавляя устрашения.

– Почему? – выдавила я из себя, вплотную прижавшись спиной к груди Сайласа, но не отводя взгляда от музыканта. Невольное желание лицезреть его реакцию оказалось сильнее разума.

Не играй с огнем, Лайла.

– Ты сильнее его. Во всех отношениях. Уилл слаб. И завистлив. Он всегда зависел от мнения других. Вечно пресмыкался перед своим отцом, – в голосе Сайласа отчетливо слышалось презрение. – В этом его главная слабость. А вот его брат, напротив, свободен духом.

Я вроде бы и слышала все, что сказал мне Сайлас, но все внимание сосредоточилось на Аресе. Он продолжал неподвижно стоять и наблюдать за нами. Опустив руку, я нащупала ладонь своего партнера по танцу и чуть сжала ее. Он будто понял намек и обнял меня крепче, усмехнувшись мне в шею:

– И кого мы пытаемся заставить ревновать?

Да, Лайла, какого черта ты вообще творишь? Или это попытка проверить, насколько Арес поехавший? Осмелится ли повторить тот же трюк из бара с одним из самых опасных мужчин города?

Арес, наконец, перестал казаться мраморной статуей и слегка наклонил голову. Будто тоже желая знать, что творится у меня в мозгах.

Хотела бы и я это понимать.

Повернув голову, я встретилась с заинтригованным взглядом Сайласа.

– Я… – уже собиралась объяснить ему и указать на Ареса, но, переведя взгляд обратно на музыканта, не обнаружила его на прежнем месте.

Трек сменился новым. На этот раз «Rollin`», все тех же Limp Bizkit.

Пока все вокруг принялись подстраиваться под энергичный ритм, мы с Сайласом так и остались стоять посреди дергающихся тел. Вновь не найдя Ареса взглядом, я высвободилась из объятий Найта. А когда мы покинули танцпол, до меня наконец дошел смысл сказанного им ранее.

– Постой, – сказала я, останавливаясь и глядя на него. – Ты сказал брат… У Уильяма есть брат?

Сайлас расплылся в довольной улыбке.

– А я все думал, когда ты очнешься. Мне все-таки интересно, кто же настолькопривлек твое внимание на танцполе.

– Так что там с братом? Уильям никогда о нем не упоминал.

Сайлас прислонился к стене и начал крутить металлический браслет на запястье.