Милый поселок моего детства

Александра работала до позднего вечера, вырисовывая каждую мелкую деталь, и лишь когда серый город за окном сменился чернотой ночи, она с удовлетворением всмотрелась в творение своих талантливых рук.

Друзья ее детства глядели на Сандру с холста, словно живые. Бойкая Машка, всегда готовая к активным играм, высокая, с мальчишечьей стрижкой, длинным носом и прищуренными карими глазами. Рыжий Ванька, в чьих волосах будто блестело запутавшееся солнце, всегда веселый, с доброй улыбкой и мягким, покладистым характером. Красивая, похожая на винтажную куклу, Катька, способная найти что-то хорошее даже в самом безнадежно испорченном дне. Взбалмошная Лилька, чьи каштановые кудряшки были такими же податливыми переменчивому ветру, как и она сама. Ее развитая не по годам фигура выделялась женственностью на фоне других девочек, а на щечках виднелись умилительные ямочки. Всегда серьезно ко всему относящийся Гошка, задумчивый, сильный и добрый. Он был выше остальных мальчишек, крепкий и широкоплечий от природы. Между его бровей постоянно появлялась складка, выдававшая привычку погружаться в свои мысли. Зато за ним всегда было последнее слово, потому, что это слово, как правило, было самым справедливым и рассудительным. У него был широкий нос, острый подбородок и пухлые губы, а зеленые глаза притягивали своим необычным цветом, сочным, как летняя трава в лесу. В центре картины стоит ОН, с мячом в руке. Черные волосы растрепались от бега и легкого ветерка, большие карие глаза с длинными черными ресницами, аккуратный профиль, красивая линия губ, спортивная, крепкая фигура. Это он! Ее Руслан! Девочка с длинными волосами цвета зрелого льна изображена со спины. Ее лица не видно, она смотрит на остальных ребят, выстроившихся перед ней в ряд. Ее лица не видно, потому что его больше нет. Все улыбаются, радуются началу больших каникул и предвкушают полное событий и приключений лето.

Ваня и Гоша старше остальных детей на три года. Ваня жил по соседству с Сандрой, а Гоша был его лучшим другом и жил на соседней улице, рядом с домом Катьки и Машки. Лилька обитала в старом домике на окраине поселка и часто оставалась одна по несколько дней. Ее мама работала посменно в городе, а папы никто никогда не видел и ничего о нем не знал. Именно там, на блеклой кухне Лилиного домишки, они и собрались в ту ночь, когда круглая луна взошла над поселком, чтобы вызвать дух Несчастной Марфы.

Александра вгляделась в картину еще раз, ее взгляд скользил по той части леса, где деревья стояли тесно друг к другу, переходя в чащу, и где детям было запрещено ходить. Затем она взяла кисть, макнула в темно-серую краску и принялась сосредоточенно что-то дорисовывать. Окончив работу, она опустошённо и устало опустилась в мягкое кресло, не отрывая взгляда от получившегося сюжета. Вот теперь все и всё были на своих местах! Из-за дерева, приближенного к полянке, виднелся силуэт человека, наблюдавшего за детской игрой.

Сандра забралась в постель в начале первого ночи, монотонный стук дождевых капель об оконное стекло убаюкивал, и она не стала сопротивляться…

***

Уверенным шагом девочка идет по лесу, приближаясь к своей цели. Она полна решимости и отваги. Сегодня она докажет им, что вовсе не трусиха! Докажет всем, что способна совершить смелый поступок! Тогда он, ее Руслан, посмотрит на нее совсем по-другому. Он станет ею гордиться, восхищаться. И, наконец, признается в любви, а затем возьмет ее руку в свою, и они вместе уйдут с поляны. И пусть все смотрят им вслед! Осталось совсем немного, главное – не испугаться, не позволить страху все испортить. Нужно повернуть вправо от большого дуба – а он уже виден, до него всего пара минут, если поторопиться. Внезапно перед ней возникает массивная фигура мужчины. Его длинные грязные космы сбились в слипшиеся пряди, длинная борода закрывает нижнюю часть лица, подбородок, и острым клином упирается в грудь, глаза смотрят в разные стороны. Одежда на нем порванная и не по размеру. Он выскочил неожиданно из-за куста, словно поджидал, и подходит ближе к девочке, поднимает руки к груди, выставляет вперед пальцы с длинными черными когтями и рычит по-звериному, оскалив желтые зубы…

Сандра вынырнула из сна под настойчивый и противный звон будильника. Надо бы поставить вместо бьющего по перепонкам дребезжания приятную мелодию, но все никак руки не доходят. В первый на неделе рабочий день нужно быть бодрой и сосредоточенной, но этот сон никак не хотел отступать в темноту прошедшей ночи. Ей и раньше снились обрывки из забытого прошлого, но не так навязчиво, как в последнее время. Их атаки изматывали. Александра ничего не помнила о событиях того дня. Врачи говорили, что над восстановлением памяти нужно работать, но папа этого не хотел. Он считал: если память заблокировала воспоминания – значит, так нужно.

Сандра подошла к нарисованной вчера картине и улыбнулась, довольная своей работой. Руслан смотрел на нее манящими карими глазами, еще почти мальчик, словно гость из далекого прошлого. Интересно, какой он сейчас? В жизни Александры были мужчины, но их она не запомнила. А вот Руслана не забыла. Конечно, успешная и красивая молодая женщина не испытывала дефицита в ухажерах, но ей хотелось счастья, которое без истинной любви невозможно.

До офиса Сандра добралась быстрее, чем ожидала, и сразу погрузилась в хаос рабочих документов, телефонных переговоров и электронной переписки.

– Александра Дмитриевна, корреспонденция пришла. Сами посмотрите, или мне этим заняться?

В офис вошла высокая блондинка в элегантном деловом костюме – личная помощница директора строительного холдинга.

– Положи, пожалуйста, мне на стол, Таня. Я потом посмотрю. Спасибо.

Сандра внимательно прочитала договор о реконструкции трехэтажного здания второй половины девятнадцатого века, внесла необходимые поправки и отложила в сторонку, чтобы после передать в юридический отдел для подготовки итогового варианта, и взяла в руки стопку писем. В нескольких из них были отправленные поставщиками первичные документы для бухгалтерии. Маленький, ничем не примечательный конверт, который она держала в руке, был адресован лично ей; прочитав обратный адрес, Сандра дрогнула – поселок Воронье Гнездо, ее поселок! Она торопливо извлекла сложенный лист бумаги, развернула его и не веря своим глазам шумно выдохнула, подавив в себе вырывающийся крик. Привычная реальность сместилась, уступив пространство сюрреализму. Затерявшиеся в прошлом страхи выступили из сумрака и с вызовом глядели на нее, скривив насмешливую ухмылку. Вырезанные из журнала пестрые буквы, наклеенные на бумагу, как в старых детективах и как на самодельной гадальной доске четырех двенадцатилетних девочек, сливались в разноцветные слова, передавая сжимающее душу послание:

Это были не несчастные случаи. Приезжай.

Александра еще раз посмотрела на конверт. В графе «отправитель» был указан некий Григорий Лесничий. Человека с таким именем она никогда не знала. Сердце бешено застучало в груди, крича от боли азбукой Морзе. Сандра, пошатываясь, вышла из-за стола, сжимая в руке письмо и, взяв свою сумку, выбежала из кабинета.

– Таня, на сегодня отмени все встречи. Я себя плохо чувствую, возьми дела на себя. На связи, – с трудом выговаривала она, стараясь не позволить голосу дрогнуть.

– Хорошо, Александра Дмитриевна, – ровным тоном ответила личная помощница. Ее уверенность в себе и деловой подход к жизни выражались в каждом плавном жесте и громкой речи.

Сандра не помнила, как добралась до дома и вошла в квартиру. Вновь перечитав послание и надпись на конверте, она задумчиво прикрыла рот рукой. Неосознанный жест, призванный подавить крик, застрявший где-то рядом с сердцем. Что это? Чья-то глупая шутка? Кто такой Григорий Лесничий? И главное – что ей теперь делать? Нельзя поддаваться панике, нужно сделать глубокий вдох и медленный выдох, а затем принять решение. Она вновь взглянула на лица друзей, нарисованные ею вчера. Они смотрели на нее одновременно с мольбой и вызовом, будто звали ее, проверяя, осмелится ли она на встречу, не окажется ли трусихой. Как в тот день, на покрытой щедрым летним солнечным светом лесной поляне. По крайней мере, именно так показалось самой Александре, и она без сопротивления поверила призрачному видению. Нужно ехать! Нужно узнать все то, что ее собственная память скрывает от нее! Сандра уже не та девочка, которую звали Шуркой и дразнили трусихой. Она выросла и стала сильной, смелой и умной молодой женщиной. Значит, пришло время вернуться туда, где остались вопросы. Туда, где остался ОН! Тот самый мальчик, похитивший ее сердце и все еще владеющий им. Ее Руслан!

Чемодан был уложен быстро – только самое необходимое. Ключи от бабушкиного дома в поселке она нашла в старинной шкатулке, которую забрала из папиного кабинета после его смерти. Уезжать тринадцать лет назад пришлось скоропалительно, а затем никто не позаботился о продаже дома. Выручить много денег за него не получилось бы, больше суеты. Вот так и стоял он, покинутый и заброшенный; ждал, когда вновь сможет гостеприимно распахнуть свои покосившиеся двери перед хозяевами.

Сандра написала несколько сообщений, касающихся работы, Татьяне и набрала номер Веры:

– Вер, то, что я тебе скажу, кажется невероятным, но ты только не волнуйся, хорошо? Сегодня я получила письмо из того поселка, где мы раньше жили, Воронье Гнездо. Кто-то вырезал из журнала буквы и сложил в послание – «это были не несчастные случаи». Представляешь? Какой-то Григорий Лесничий прислал его. Мне нужно поехать туда и во всем разобраться.

– Сандра, ты с ума сошла! Это же может быть опасным! Я поеду с тобой!

– Нет, Вер, это исключено. У тебя работа, очередной этап предвыборной гонки за кресло главного редактора. Я буду постоянно на связи, обещаю. Просто приеду, найду этого Григория, обо всем расспрошу и вернусь.

– Этот Григорий очень странный. Зачем нужно было вырезать буквы из журнала? Если у него есть информация о том, что произошло в поселке тринадцать лет назад, то он мог бы просто позвонить. Адрес твоей фирмы он узнать же смог, значит, и номер телефона для него не тайна.

– Я думаю, что этот человек хотел скрыть свой почерк, а надписи на конверте сделаны, скорее всего, не его рукой. Может быть, попросил почтальона. А может быть, так он хотел напомнить мне о той ночи, когда мы вызывали дух Несчастной Марфы. На нашей самодельной доске буквы тоже были вырезаны из журнала и наклеены.

– Не нравится мне это все, дорогая. Давай лучше доверим это дело полиции?

– Нет, Вер. Не думаю, что поездка в поселок, где я жила в детстве, может быть опасной. Я же не в дремучий лес еду. И судьбу дома решу заодно. Давно пора. Повидаюсь со старыми друзьями. Все будет хорошо. Мне даже полезно отвлечься от работы и немного отдохнуть.

Александра улыбнулась в трубку, сейчас она сама верила сказанным словам, успокаиваясь и настраиваясь на приятные события.

– Ну, да, а вернешься вместе со своим Русланом. Как предсказывала Лулуда.

– Возможно, – тихо ответила Сандра, ощущая тепло, разливающееся предвкушением у нее внутри.

Попрощавшись с Верой и заверив ее, что будет отвечать на звонок в любое время суток и сообщать в мельчайших подробностях обо всех событиях, Сандра отправилась в аэропорт Домодедово на такси. К счастью, ей удалось купить билет на ближайший рейс, и через два с лишним часа, проведенных в небе, она уже спускалась по трапу самолета в небольшом аэропорту южного города. Сложности начались после, когда Сандре пришлось три часа трястись по неровным дорогам в старом автобусе. Ее высадили на безлюдной остановке, откуда до дома ее бабушки нужно было идти почти двадцать минут пешком.

Сандра шла медленно, вдыхая пьянящий чистый воздух, в котором чувствовался резкий аромат сирени, плотный запах дыма от костров и тонкий шлейф расцветающих садов. Ее кожаные белые кроссовки громко хлюпали по лужам и чвакали по грязи. За тринадцать лет поселок так и не обзавелся тротуарами или хотя бы мощенной асфальтом дорогой. Мимо Александры промчались дети, громко крича и смеясь. Впереди прямо на проезжей части паслись гуси. Они вытягивали шеи, хлопали крыльями, вальяжно погружаясь в наполненную дождевой водой канаву, довольно при этом гогоча. Откуда-то раздался несвоевременный крик петуха, а с широкой ветки раскидистой яблони, прямо над головой Сандры, сорвалась небольшая стайка ворон.

Все здесь было ей знакомо: каждая улочка, каждый покосившийся забор. В этом поселке маленькая Шура переживала первую любовь, до сих пор не угасшую в ее сердце, настоящую дружбу, первые разочарования, пустые детские обиды. Здесь она была безмятежно счастлива, пока не познала боль утраты любимой мамы и до того страшного дня, изменившего ее лицо и судьбу. Проходя мимо дома, где раньше жил Ваня, Александра увидела вбитую в землю табличку с надписью: «Продается». Пройдя немного дальше, она остановилась у покосившегося деревянного забора, на котором лишь в нескольких местах можно было найти остатки зеленой краски, со скрипом отворила незапертую калитку и вошла. Замок на входной двери поддался сразу; опасения Александры о том, что за столько лет тот мог успеть заржаветь, к счастью, не оправдались. Внутри было темно и пыльно. Девушка вздохнула – придется забыть об усталости и приняться за уборку. Не может же она провести ночь в грязном, неуютном доме! Засучив рукава, Сандра приняла вызов и отважно ринулась в бой за чистоту. Из крана, с трудом открывшегося, потекла струйка ржавой воды, постепенно она светлела и, когда стала условно прозрачной, хозяйка дома подставила под кран найденное в кладовой металлическое ведро. За спиной Александры послышались шаги, она обернулась и увидела высокую фигуру в черных брюках и широкой серой футболке с накинутым на голову капюшоном. В руках вошедший держал выставленный вперед топор, острое лезвие переливалось кровавыми отблесками заката, просочившегося в кухню сквозь немытое оконное стекло.

Глава 3

Встреча

Сандра, не мигая, смотрела на лезвие топора, нависшее над ней; отступать было некуда. Сзади она уперлась спиной в деревянную столешницу прогнившего кухонного гарнитура. Крик застрял в горле и не мог выбраться наружу, страх сковал все тело.

– Ты кто такая и что здесь делаешь? – низкий голос прозвучал угрожающе, но показался таким знакомым. Из глубины травмированных воспоминаний выбрался образ худощавой девочки-забияки.

– Машка? Это ты? – по спине все еще топтались мурашки, впиваясь в кожу острыми коготками.

– Откуда ты меня знаешь? – руки, сжимавшие топор, плавно опустились вниз. Капюшон откинулся назад от быстрого движения головы, и вот уже перед Сандрой стояла молодая женщина с короткой стрижкой, вытянутым лицом без малейшего признака макияжа, запавшими карими глазами, тонкими губами и длинным носом.

– Машка, это же я! Александра! – голос дрожал от переизбытка самых разнообразных чувств.

– Какая еще Александра? – Мария приподняла тонкую бровь.

– Шурка! Я Шурка Лавренко!

– Та не может быть! – округлила губы высокая женщина.

– А ты помнишь тот вечер, когда мы гадали в полнолуние дома у Лильки? И призвали дух Несчастной Марфы? А как на полянке в лесу собирались? С нами еще были Ванька, Гошка и Руслан? А еще мы анкеты заполняли с секретами? Я жила здесь тринадцать лет назад! Ты что, меня не помнишь?

– Я помню Шурку Лавренко, но я тебя не знаю, – насупилась Машка, подозрительно косясь на лицо Александры.

– Я немного изменилась, признаю. Ты же помнишь, в каком состоянии меня увезли в город на скорой помощи? Больше я в поселок не возвращалась. До сегодняшнего дня.

Маша, поджав губы, внимательно осмотрела Сандру, в ее взгляде мелькнула искра доверия:

– Шурка? Это ты? Глаза, вроде, твои, и волосы, все такие же шикарные…

– Машкааа! – радостно закричала Александра и бросилась обнимать подругу, уже не страшась топора в ее руке.

– Ну, ты даешь, Шурка! А я же подумала, что мальчишки залезли в дом хулиганить. Пришла, вот, подремонтировать для продажи дом Мичугиных, и заметила, что здесь кто-то мельтешит.

– Я видела табличку «Продается». Мичугины переехали? А Ванька как? Как вообще все?

– Да подожди ты с расспросами! Дай я тебя рассмотрю хорошенько. Лицо, как у куклы Барби, и одежонка такая, нарядная…

– Знаешь, Маш, я бы предпочла свое лицо.

– Ну да, ну да, – протяжно с сочувствием ответила Машка. – А ты, никак, прибраться задумала? Так давай я помогу! Вдвоем быстрее управимся. А потом сядем, настоечки моей попробуешь, такого тебе в городе не предложат! И поговорим спокойно.

– Хорошо. Только я не пью.

– Ай, да ладно тебе выделываться. За встречу надо!

В те далекие годы, когда Александра была ребенком, ей казалось, что их дом – настоящие хоромы. Три изолированные спальни, большой зал, просторная кухня и веранда на деревянном помосте, где бабушка частенько усаживалась в кресло, надевала большие круглые очки и читала газету. Душевая располагалась в доме, что указывало на состоятельность и прогрессивность владельцев, а вот туалет был вырыт в середине огорода, как положено. Сейчас Сандра была готова согласиться со своим прежним мнением, потому что убрать такое большое пространство оказалось сложно даже вдвоем. Поэтому они ограничились одной спальней, залом, коридором и кухней.

– Я же постельное с собой не взяла! – всплеснула руками Сандра.

– Это ничего, я тебе дам один комплектик. Возле куста сирени сушится – знаешь, как пахнуть будет! Ты меня подожди, я мигом, домой сбегаю и вернусь.

Высокая, нескладная фигура Машки скрылась в дверном проеме и устремилась прытью на соседнюю улицу. Александра вышла на веранду и глубоко вдохнула воздух, который здесь имел особый привкус неповторимой смеси ароматов. Отсюда можно было увидеть небольшую часть леса, чернеющего вдали. Сандре захотелось взять в руки кисточку и попытаться передать всю красоту простой поселковой жизни на фоне настоящей, дикой природы…

Машка и правда вернулась очень быстро. Она вручила подруге аккуратно сложенный не глаженый комплект постельного белья, на котором распустились ярко-красные розы, нежно-голубое полотенце и поставила на кухонный стол бутыль, запечатанную пробкой, с темно-красной жидкостью внутри.

– Давай, давай, не ломайся! Я тут еще зеленушку с огорода принесла, яблоки моченые – сама делала, и сальца с хлебушком.

Сандра уселась за стол, рассматривая бесхитростные угощения с настороженностью. В своей привычной московской жизни девушка старалась придерживаться правильного питания. Но голод победил, и она вгрызлась в бутерброд с жирным, хорошо просоленным салом. Машка разлила по рюмкам настойку и провозгласила тост:

– Давай, за встречу! – А затем выпила залпом до дна.

Александра лишь пригубила свою порцию, скривившись от крепости напитка.

– Ну, вот теперь рассказывай, как ты там? И здесь как оказалась? – спросила Машка, вытирая губы рукавом.

– Там у меня свой бизнес. Вернее, он не мой. Папа очень много работал, когда мы переехали. Нужны были деньги и на жизнь в столице, и на мое лечение. Сначала он трудился простым рабочим на стройке, потом возглавил бригаду, через пару лет стал партнером, а позже выкупил весь бизнес. Теперь его делом занимаюсь я.

– А сам дядь Дима-то как?

– Папа умер полгода назад. В последние годы у него были проблемы с сердцем. А бабушка умерла спустя год после нашего переезда.

– Ой, прости. Жаль, хороший у тебя папка был, и бабушка добрая, блинами нас кормила. Да и пережили они столько! Давай помянем, – она налила себе до краев настойки и плеснула несколько капель в почти полный стакан Сандры.

– А как тетя Даша и дядя Макар? – в свою очередь спросила Сандра.

– Мои тоже уже в лучшем мире. Мама-то болела долго, рак у нее был, желудка, а папка за ней ушел, не пережил. А муж у тебя есть? Дети?

Сандра смущенно улыбнулась.

– Нет, пока не встретила своего мужчину. А у тебя?

– Та где ж здесь мужа-то найдешь? Скажешь тоже! – Машка заливисто рассмеялась, уже заметно охмелев.

– Как Катя?

Маша опустила глаза и чуть отвернула голову.

– Катька замуж вышла сразу после школы, за Ваньку.

– Да ты что! – рассмеялась Сандра. – Вот уж не ожидала!

– Да уж. Потом Милку родили, ну…

– Я бы хотела с ними встретиться. Они в поселке?

– В поселке, в поселке, – не поднимая глаз, закивала Машка. – Та хочешь, завтра сходим, проведаешь…

– А где они теперь живут? И почему этот дом продают?

– А они теперь не живут, вот уж год почти, как похоронили, – скороговоркой выговорила Машка и, быстро налив себе еще один стакан настойки, выпила его одним глотком.

– Как? – ошарашенно спросила Александра. Она вспомнила широко распахнутые синие глаза на кукольном лице Кати в тот момент, когда картонная стрелка выписывала на самодельной гадальной доске слово «Смерть». По телу Сандры пробежал леденящий душу холодок.

– А вот так. Он ее прирезал, а потом повесился в камере на простыне. – Машка взяла с тарелки укроп и принялась его тщательно разжевывать. – Теперь мы с Милкой вдвоем живем. Ей уже шесть, она умница, самостоятельная. Ну, а Мичугины сразу после того, как Ванька себя порешил, бросили все и уехали. Мне, как родне, ключи оставили на случай появления покупателя. Нас теперь Милка роднит.

– Ванька прирезал? Это так на него не похоже… Он даже в конфликтах никаких не участвовал, всегда шел на компромисс. – Добродушный и улыбчивый Ванька с ярко-рыжими волосами, словно солнышко, согревал своим теплом. Разве мог он убить? Сандра прикрыла глаза, чтобы не дать слезам вырваться наружу.

– Вот что ревность с человеком сделать может! Ваньке все мерещилось, как Катька ему изменяет. Вот он и сдурел.

– Какой ужас, я не могу поверить… – Александра взяла свой стакан и сделала глоток. Обжигающий горло напиток смешался с болезненной горечью утраты, заполняя голову едким, обволакивающим, черным туманом.

– Помянем! – предложила Машка, снова наполняя свой стакан. Сандра сделала еще глоток.

– А остальные как? – из головы все еще не шли Катя и Ваня, плохое предчувствие витало над ней темной дымкой, поднимаясь к потолку, и Александра почти ощущала его физически.

– Бабу Ягу помнишь? Противная такая бабка, гоняла все нас. Все ж думали, что она одинокая – а оказалось, что у нее дочка в городе была, только они не общались. А узнали, когда эта самая дочка с семьей в аварии разбилась. И она, и муж ее – насмерть. Только дочка, пятнадцатилетняя девочка – внучка нашей Яги, получается – выжила. В коме она лежит уже три месяца, и ни туда, ни сюда.

– У Ядвиги Петровны была дочка? Вот это новость! Очень жаль ее, такая беда… – Конечно, она помнила всегда суровую пожилую женщину с тяжелым взглядом и тяжелой рукой. Тем, кто не успевал убежать после очередной проказы и попадался ей для расправы, всегда доставалось неслабо.

– Да, вот только если бы не беда, то Яга наша и не подумала бы про кровинушку свою вспомнить. А теперь в город, в больницу, чуть ли не каждый день мотается…

– А как Лилька? – Когда-то давно, будучи ребенком, Сандра завидовала внешности своей курчавой подруги. Ее женственной не по годам фигуре, растрепанным завитушкам каштановых волос, которые так задорно развевались на ветру, умилительным ямочкам на щечках и кошачьему разрезу зеленых глаз. Вокруг нее всегда было много влюбленных поклонников, а ее характер можно было бы охарактеризовать как взбалмошный. Бабушка Сандры говорила, что у Лильки в зрачках черти пляшут.

– Дура, как и была. После школы уехала в Москву, актрисой стать. Вот только через два года вернулась вся помятая. Поговаривают, что ее там в актрисы-то взяли, только не простого кинематографа. Ну, ты понимаешь, в фильмы для взрослых. Уж что там было – Лилька не рассказывает. Но явно ничего хорошего. Бухает она теперь по-черному, да с мужиками поселковыми сношается.

– Ты мне такие ужасы, рассказываешь, Маш, я поверить не могу даже… Извини, пожалуйста.

Сандра отвлеклась на телефонный звонок от Веры и вышла на веранду.

– Привет, дорогая, как добралась? Почему не звонишь?

– Привет, извини, я подругу встретила, Машку, я тебе про нее рассказывала. Сидим, общаемся. Все хорошо.

– Ты ничего не слышала про этого странного Григория? Любителя старых детективов?

– Нет пока. Я и осмотреться-то толком не успела. Ты прости, сейчас не очень удобно говорить. Я тебе завтра позвоню, хорошо?

– Хорошо. Не пропадай и держи меня в курсе всех событий!

– Договорились.

Сандра улыбнулась и завершила разговор не торопясь возвращаться обратно в кухню. Голос Веры вырвал ее из тягостного разговора с подругой детства. Задержавшись еще на несколько секунд, Александра закрыла глаза, отдавшись оживляющему ощущению теплого, пропитанного запахом сирени ветерка на своем лице, а затем вернулась на кухню, села за стол и, набравшись смелости, спросила: