Милый поселок моего детства

Анна Долго

Милый поселок моего детства

Глава 1 Предсказание

В комнате было темно; лишь слабое пламя свечи, слегка подрагивающее, словно в медленном танце, освещало склонившиеся над ним лица. Четыре девочки, уже миновавшие черту детской наивности, но еще не достигшие возраста подростков, с ожиданием постичь тайны грядущего расселись вокруг старого кухонного стола.

– Лилька, ты все буквы на картонках написала? – Высокая, худая девочка лет двенадцати сосредоточенно посмотрела на свою подругу, держа в руке небольшой холщовый мешочек. По выражению ее лица было видно, что она серьезно относится к затеянному ими делу.

– Машка, ты думаешь, что я алфавит не знаю? – возмутилась Лиля, поправляя длинные до плеч курчавые волосы каштанового цвета. Ее зеленые глаза, похожие на кошачьи, сверкнули обидой.

– А кто тебя знает, в школе у тебя одни тройки и двойки, весь мозг мальчиками занят, – огрызнулась Маша, сморщив длинный носик и поджав тонкие губы. Коротко стриженные темные, почти черные волосы дополняли образ девочки-забияки.

– Маш, ну не начинай. Сейчас все переругаемся и не погадаем. А ведь сегодня полнолуние, мы его столько ждали, – мягким голосом вмешалась в разговор девочка с длинными густыми черными волосами. Большие почти синие глаза смотрели на холщовый мешок с нетерпением, маленький носик втягивал воздух, учащая дыхание, пухлый маленький ротик был слегка приоткрыт. Она напоминала старинную куклу и выделялась необычной, таинственной и завораживающей красотой.

– Катька, ты всегда не на моей стороне, а еще сестра-двойняшка называется! – вспылила Маша.

– Машенька, ну, не психуй, я тебя люблю, ты же знаешь, – ласково заулыбалась Катя. – Просто сейчас не до ссор. Правильно я говорю, Шур?

Шура встрепенулась, услышав свое имя, словно до этого глубоко погрузилась в собственные мысли, где заплутала и не могла найти выход.

– Да, да, конечно, – поспешно ответила почти такая же высокая, как и Маша, девочка. Она с испугом посмотрела большими голубыми глазами на пламя свечи и добавила: – Как-то мне страшно. А вдруг и правда, вызовем чей-нибудь дух?

– Не чей-нибудь, а Несчастной Марфы! – заметила Лиля, поправляя обтянувшую выпуклую грудь футболку.

– Шурка, не дрейфь! – бодрым голосом поддержала подругу Маша.

Тонковатые губы Александры слегка дрогнули, распущенные, длинные волосы льняного оттенка доходили до поясницы. Шура гордилась своими волосами, а вот курносого носа стеснялась.

– Так, все расселись? Давайте возьмемся за руки и призовем дух, – с серьезным видом скомандовала Маша. Катя, не удержавшись, громко рассмеялась.

– Тихо ты! – прикрикнула на нее сестра.

Девочки взяли друг друга за руки и хором, нараспев произнесли:

– Вызываем дух Несчастной Марфы! Явись нам, чтобы ответить на наши вопросы!

Огонек свечи качнулся, словно на него дунуло легким ветерком, и по спинам собравшихся пробежали мурашки.

– Марфа, ты здесь? – дрожащим голосом спросила Маша.

– Надо было доску специальную найти! – гневно зашептала Лиля.

– Где я тебе ее найду? У нас на весь поселок один хозяйственный магазин, – чуть ли не закричала в ответ Мария.

– Тогда буквы доставай из мешка, чего тупишь? – прошипела курчавая Лилька.

Маша ничего не ответила, только показательно закатила глаза, выражая свое отношение к подруге. Тонкая ручка нырнула в мешок и достала картонку, на которой была написана синими чернилами буква «Д». Девочки испуганно уставились на лежащий на столе неровный кусок картона. Не медля, Маша вновь полезла в мешок и достала букву «А».

– Ты специально это делаешь? – закричала Шура.

– Конечно, нет, – тихо, но твердо ответила Мария. Взгляд у нее был серьезный и спокойный.

– Можно я первая спрошу? – нетерпеливо заерзала на стуле Лиля. – Я стану актрисой?

Маша спокойно вернула в мешок картонки, перемешала и вновь достала их же из мешка.

– Такого просто не может быть! – занервничала Александра, – Ну, признайся же, ты это как-то делаешь, да?

– Нет, – спокойно ответила Маша. – Я тебе клянусь!

Взгляды девочек встретились, и Шура поверила словам подруги; ее накрыло предчувствием неминуемой беды, словно волной во время шторма. Довольная Лиля улыбалась пухлыми губами, потирая руки. В комнате зловеще повисла тишина.

– Кто хочет следующий вопрос задать? – взяв на себя роль ведущей, спросила Маша. Катя вздрогнула и наклонилась над столом.

– Можно, я? – она осмотрела застывшие лица подруг и продолжила, – У меня будут муж и дети?

Маша пошарила рукой в мешке и достала букву «Д», затем «О», «Ч», «Ь».

– Доченька, – растянулась в улыбке Катя. А муж будет?

Маша вернула картонки в мешок и достала две буквы – «Д» и «А».

– Конечно, будет, ты же красивая какая! – с ноткой зависти вымолвила Лиля, хотя и сама была красивой, физически развитой не по годам девочкой.

– А еще можно? – спросила, вдохновившаяся ответами Катя.

– Задавай, – с серьезным видом разрешила Маша.

– Когда мы станем взрослыми, то останемся подругами? – Катя с доброй улыбкой оглядывала собравшихся, пока ее сестра доставала из мешка картонки. Буквы легли на стол сбившейся строкой – «СМЕРТЬ».

Шура поднялась со стула, ее руки дрожали, а в глазах застыли слезы, она была на грани истерики. Лиля тоже нервно дернулась, но осталась сидеть. Маша сделала глубокий вдох и, успокоившись, произнесла:

– Давайте не паниковать. Может, Несчастная Марфа просто шутит или специально пытается нас напугать? Успокойтесь и сядьте.

– А давайте пообещаем друг другу, что постараемся сберечь нашу дружбу – может быть, тогда никакая смерть нам не помешает? Давайте? Вот прямо сейчас возьмемся за руки и поклянемся остаться подругами до конца своих дней? – воскликнула Катя, которая всегда и во всем пыталась найти что-то хорошее, поддержать, утешить.

Все молча согласились с предложением Кати. Девочки вновь взялись за руки и произнесли клятву.

– Теперь я, – уверенно сказала Маша и задала свой вопрос. – Кем я стану, когда вырасту?

Она быстро доставала картонки из мешка, одну за другой, и они складывались в слово «БОЛЬ».

– Что это значит? – на этот раз голос Марии дрожал, выдавая испуг.

– Может быть, ты станешь врачом? – предположила Катя.

– Давайте закончим! – предложила побелевшая от страха Шура.

– Тогда задавай свои вопросы, и закончим, – потухшим голосом ответила ей Маша, теперь уже и ей было жутко.

Александра инстинктивно подумала о Руслане, мальчике из их класса. Ей хотелось знать, нравится ли она ему, но вопрос был настолько личным, что она лишь закусила губу, подумала, а затем произнесла:

– Чем будет заниматься мой будущий муж?

Маша медленно опустила руку в мешок и достала букву «И», следом ложились «Г», «Р», «А».

– Игра, – по слогам прочитала Шура.

А в голове настойчиво замельтешила мысль о том, что Руслан занимается футболом – а ведь это игра!

– А какое у него будет имя? – решилась Александра.

Из мешка на стол вынырнула картонка в руке Марии, на ней была буква «Р». В груди Шуры бешено застучало сердце. Неожиданный поток ветра, проскользнувший в приоткрытую форточку, задул свечу, и в комнате воцарилась кромешная тьма. Девочки завизжали и поспешно выбежали на улицу, дрожа от пережитого сковывающего душу ужаса.

***

Девочка кружила в хороводе вместе с тремя подругами и тремя друзьями-мальчишками. Детям было весело, они громко и заливисто смеялись. На лесной полянке ярко светило солнце, радостно щебетали птицы, приветствуя наступившее лето.

– Раз, два, три

На полянку выходи…

Девочка услышала незнакомую считалку. Остальные дети слова знали хорошо и произносили хором. Вдруг ее кто-то резко толкнул, девочка шагнула вперед, оказавшись в центре хоровода, который продолжал кружить.

– А затем четыре, пять,

Тебя будут убивать.

Девочка растерянно смотрела на друзей, громко смеющихся и тыкающих в нее указательные пальцы…

Александра, наконец, проснулась и подскочила с кровати. По спине струился холодный пот, она тяжело дышала, пытаясь отогнать от себя навязчивый кошмар. С того дня прошло тринадцать лет, но ужас произошедшего не отпускал, не давал о себе забыть, возвращаясь во снах. Память играла с ней в прятки, то позволяя воспоминаниям внезапно всплыть из небытия, то разбивая случившееся на осколки разноцветной мозаики.

Майское солнце пробивалось в квартиру сквозь толстые стекла панорамных окон. Вид из квартиры был потрясающим – вся Москва как на ладони. Сандра переехала сюда за три месяца до папиной смерти. Надо было подождать, остаться с ним. Может быть, тогда она смогла бы ему помочь, вызвать скорую помощь, дать нужное лекарство? Мысли терзали, мучили, бередили кровоточащую рану. Врачи говорили, что ничего сделать было нельзя – обширный инфаркт повлек за собой скоропостижную смерть; но Александра все равно продолжала заниматься самобичеванием. Папа был для нее самым близким человеком, ее семьей, ее опорой. Утрата оказалась непомерно тяжелой, сгибающей до земли. Чтобы не сломаться, Сандра с головой ушла в работу. Теперь она должна была возглавить строительный холдинг вместо отца. Она старалась вести дела честно и прибыльно, чтобы не подвести ни тех, кто в нее поверил и поддержал в компании, ни память о папе – и ей было, чем гордиться. Результаты полугодового отчета впечатляли.

Александра насыпала в кофе-машину зерна и нажала на кнопку, в это время затрезвонил телефон.

– Слушаю.

– Сандра, привет, ты что – еще дрыхнешь? – раздался в трубке знакомый голос Веры.

– Привет, дорогая. Та вот, решила выспаться. Рабочая неделя выдалась тяжелой.

– Ты, что, забыла? Я же тебе говорила, что договорилась о визите к той цыганке, Лулуде, помнишь? Я полгода ждала этой возможности. К ней вся Москва в очереди стоит. Ее предсказания всегда сбываются!

– Вер, ты же знаешь, как я отношусь к гаданиям. Иди сама.

– Ну, Сандра, ну, пожалуйста! Мне одной страшновато.

– Мне тоже страшно, Вера. Ты же знаешь, что произошло после того, как я с подругами вызывала духа в детстве.

– Сандра, ну, ты что? В самом деле думаешь, что ваша детская шалость стала причиной несчастных случаев? Это просто твоя мнительность. Да, случившееся в твоем детстве максимально ужасно, но гадание здесь точно не при чем. Пожалуйста, не бросай меня одну. Просто посидишь рядом, хорошо?

– Давай так: я сейчас выпью кофе, приму душ и подумаю над твоим предложением.

– Спасибо, спасибо, спасибо! Заеду за тобой через полчаса. Люблю тебя!

Александра хотела возразить подруге, но та уже отключила телефон.

Всегда жизнерадостная, полная сил и жажды приключения Вера – верная подруга вот уже двенадцать лет, не хотелось ее огорчать отказом. После их с папой переезда в Москву, когда изнеможённая после долгой реабилитации Александра пошла в новую школу, Вера стала для нее опорой, поддержкой, а иногда и защитницей. Шуры больше не было – вместо нее появилась Сандра, со шрамами на лице и утерянными воспоминаниями.

Этот сон! Постоянно повторяющийся и терзающий ее! Был ли он отголоском забытого прошлого или фантазией разыгравшегося воображения? Они были там все – курчавая Лилька, кукольная Катька, задиристая Машка, рыжий Ванька, надежный Гошка и Руслан. Ее Руслан! Как сложилась их жизнь? Сандра ничего не знала о друзьях детства с того страшного дня.

Александра выбрала красный брючный костюм из дикого шелка, расчесала длинные волосы льняного оттенка и посмотрела в зеркало. Идеально ровный тонкий нос, пухлые аккуратные губы, красиво очерченная линия бровей были чужими, родными остались только большие голубые глаза – такие же, как у мамы.

Когда Александра вышла из подъезда, красный «Мини Купер» Веры уже дожидался ее.

– Сама не могу понять, почему я всегда соглашаюсь на твои безумные идеи, – с улыбкой сказала Сандра, усаживаясь на соседнее с водительским сиденье.

– Наверное, потому, что мы лучшие подруги? – игриво предположила кареглазая брюнетка с короткой стрижкой и задорной широкой улыбкой.

– Вера, я не хочу больше никаких гаданий! Может быть, случившееся в тот вечер, когда мы вызывали Несчастную Марфу, и было простым несчастным случаем – но ты не представляешь, как мне было тогда страшно.

– Не представляю, не буду лукавить. То, что тебе выпало пережить, представить сложно. Но не надо относиться ко всему так серьезно. Мы просто съездим к этой Лулуде, зададим несколько вопросов, развлечемся – заодно и проверим, насколько она правдива в своих предсказаниях. Несчастная Марфа… Надо же, какое имечко забавное у вашего призрака.

– Это местная легенда. Якобы в начале двадцатого века, перед революцией жила в тех местах юная крестьянка Марфа. И красавица она была, и рукодельница, и умница. Многие к ней сватались, только решила она, что выйдет замуж по любви и никак иначе. Потому и отказывала всем, ждала того самого. Однажды кто-то из отвергнутых женихов решил ей отомстить. Подкараулил, когда одна она домой поздно возвращалась, и похитил. Неделю искали девушку всей деревней, и нашли в лесу, обезображенной. Глаза у нее были выколоты и язык отрезан, чтобы ни рассказать о своем насильнике, ни указать на него не смогла. Изувера так и не разоблачили, а Марфа утопилась в реке спустя месяц.

– Вот это жесть! И правда, несчастная эта ваша Марфа… – Вера сосредоточенно смотрела на дорогу, опасаясь не заметить нужный поворот.

– И вот представь, вызвали мы ее дух в тот вечер, и все картонки с буквами, которые Машка доставала, в слова складывались! И не просто слова, а со смыслом ответы были на каждый вопрос!

– Может быть, Машка как-то мухлевала и вытаскивала заранее помеченные картонки?

– Я тоже так подумала. Но как она смогла бы это сделать? Когда ветер задул свечу, и в комнате стало темно, мы выбежали на улицу. Это был теплый мартовский вечер. Мы тогда были страшно напуганные, но постепенно страх прошел, и наше гадание преставилось нам загадочным таинством, интересным приключением. А потом каждый отправился к себе домой. Я помню, каким взволнованным встретил меня папа. Он был сам не свой. В тот вечер пропала мама, а утром ее нашли в реке. Якобы поскользнулась она, ударилась о камень и утонула. В той самой реке, где утопилась Марфа!

– А что она делала на реке?

– Никто не знает. Для купания было еще холодно. Разве не странно все это?

– Странно, согласна. Может ее кто-то убил?

– После полицейского расследования нам с папой сказали, что это был просто несчастный случай. Да и кто мог ее убить? Поселок маленький, все друг друга знают. У мамы не было врагов.

Вера припарковала машину рядом с высоким серым зданием, когда-то бывшим доходным домом, построенным в конце девятнадцатого века по всем канонам раннего классицизма.

– Не прошло и трех месяцев, когда со мной… Ну, ты знаешь.

– Да уж, подруженька, неудачный у тебя тогда выдался год. Все прошло, Сандра. Все осталось в прошлом. – Вера улыбнулась своей искрящей радостью улыбкой, от которой всегда становилось тепло на душе.

***

Лулуда оказалась пожилой цыганкой в изящном деловом костюме темно-синего цвета и аккуратно уложенными волосами. Она по-деловому пригласила посетительниц пройти в комнату, обставленную в винтажном стиле, в середине которой стоял массивный круглый стол. Лулуда села на обитый зеленой тканью стул и пригласила одним только взглядом своих клиенток последовать ее примеру. На оранжевой скатерти лежала колода карт Таро и стоял хрустальный шар, переливающийся серой дымкой.

– Я хотела бы знать, что меня ждет в ближайший год, – бойко начала разговор Вера.

Лулуда посмотрела на нее черными глазами и скривила тонкие губы в улыбке.

– Она будет твоя, – ответила цыганка на незаданный вопрос. Вера смутилась и растерянно спросила:

– Кто?

– Должность. Ты хочешь получить повышение. Ты его получишь.

– Правда? Я стану главным редактором? – радостно воскликнула Вера.

– Правда, не пройдет и месяца. А вот с личной жизнью придется повременить. Не торопись делать выбор, подожди. Судьба сама тебя найдет.

Цыганка косила взгляд в сторону Сандры, и девушке становилось не по себе. Хотелось поскорее уйти. Она поерзала на стуле и опустила глаза вниз, чтобы не наткнуться на острый взгляд черных глаз.

– А что хотела бы узнать ты? – спросила Лулуда у съёжившейся Александры.

– Ничего, я просто с подругой пришла за компанию.

– Не обманывай меня. Ты хочешь спросить.

– Когда мы, я и Сандра, выйдем замуж? – спросила Вера.

– Тебе придется подождать. Твой суженый еще не знает о тебе, но он тебя найдет. Если поторопишься – ступишь не на ту тропинку и будешь несчастлива, – ответила на вопрос цыганка, переводя взгляд на Сандру. – А вот тебя скоро ждет дорога. Вернешься обратно вместе с тем, кто предназначен тебе судьбой.

– Я никуда не собираюсь ехать, – быстро ответила Александра.

– Собираешься. Просто пока об этом не знаешь, – голос Лулуды был низким и спокойным, убаюкивающим.

– Какое имя будет у моего суженого? – набравшись смелости, спросила Сандра.

– Его имя словно прикрыто темнотой. Я вижу только первую букву. Это «Р».

По всему телу Александры пробежал холодный ветерок, а мурашки пустились в пляс.

– С чем будет связана его профессиональная деятельность? – продолжила она.

Лулуда закрыла глаза и откинула голову назад, а затем ответила.

– Игра, – томно ответила цыганка, распахивая огромные, залитые черным цветом глаза.

– Я хочу уйти, – подскочила со стула Александра.

– У тебя остались вопросы, – остановила ее Лулуда. – Но на них ответ я тебе не дам. В жизни есть такая правда, получить которую может не каждый. Слишком высока цена.

Сандра выскочила из квартиры, словно за ней гнались демоны. И только оказавшись на улице, глотая ртом теплый воздух поздней весны, она смогла успокоиться.

– Ты, что, Сандрочка? Ну, что ты, милая… – выбежала за ней следом Вера и обняла, прижимая к себе и успокаивая.

– Она сказала те же слова, те же, понимаешь! Все повторяется!

Вера гладила льняные волосы подруги, говорила тихим, ласковым голосом что-то успокаивающие, но Сандра ее не слушала – она словно провалилась во времени и пространстве. Сейчас перед ней стояли лица шестерых подростков – друзей ее далекого и полного печальных событий детства.

Глава 2 Дорога

Девочка кусала губы, сдерживая слезы.

– Ты трусиха, Шурка, трусиха, – кричали дети.

От обиды и злости ладошки сжались в кулаки.

– А вот и нет! Нет! – кричала девочка.

– А ты докажи, докажи, – отвечали ей насмешливые голоса.

– Я знаю, что нужно делать, – услышала она шепот у самого уха. – Знаю, доверься мне.

Девочка успокоилась, шмыгнула носом и прислушалась к знакомому голосу, такому близкому, такому родному…

Александра вздрогнула. Что-то удерживало ее во сне, не давало проснуться. Голос продолжал звучать в ее голове. Чей он? Мужской или женский? Она его знает, точно знает! Ей хотелось снова уснуть, вернуться на ту поляну в лесу рядом с поселком, но расстояние было слишком большим – почти тринадцать лет. Постепенно сон таял, улетучиваясь белой дымкой, унося с собой призраки прошлого и случайные воспоминания. Окончательно проснувшись, Сандра потянулась за стоящим на прикроватной тумбочке стаканом воды с долькой лимона и осушила его до дна. Стало легче, только немного болела голова. Выпив таблетку аспирина и ароматный горький кофе, Александра, наконец, была готова порадоваться наступлению нового дня. Серые тучи заволокли небо и обещали оросить землю еще холодными, хотя уже весенними, струями дождя. Услышав звонок и еще не успев посмотреть на экран смартфона, Сандра уже знала, что ее ожидает разговор с подругой.

– Привет, дорогая, ты как? – раздался громкий голос Веры из динамика телефона.

– Привет, Верунь, хорошо. Я выспалась.

– Вот и замечательно, я переживала за тебя. Какие у тебя планы на сегодня?

– Хочу закончить картину. Написание картин – лучший отдых для меня, ты же знаешь.

– Я как раз хотела поговорить с тобой о выставке. И не сопротивляйся. Твои картины необыкновенные. В них столько вдохновения, столько эмоций, яркости, света! Меня они восхищают, ты знаешь. И у тебя нет никакого права скрывать их от людей. А вдруг они помогут кому-то? Не будь эгоисткой!

– Вер, ну, ты же знаешь. Я занимаюсь серьезным бизнесом, и выступать в роли художницы будет неловко. А вдруг выставку увидит кто-то из партнеров? Подумают, что я – несерьезный человек.

– Ты что? Наоборот! Они поймут, насколько ты талантливая и разносторонняя личность!

– Я даже не знаю, с чего начать.

– Так я уже обо всем договорилась с директором выставочного центра. У них будет свободная неделя через два месяца, как раз для того, чтобы провести твою выставку. Цена приемлемая. А рекламу я дам в своем журнале – тем более, что скоро должность главного редактора будет моей.

Сандра рассмеялась.

– И когда ты все успеваешь? И с чего ты взяла, что должность будет твоей? Ты веришь в то, что предсказание сбудется? У тебя очень серьезные конкуренты.

– Конечно, верю! Все предсказания Лулуды всегда сбываются. Сама убедишься.

Повисла тяжелая минута молчания. Вера только сейчас поняла, что сказала лишнее. А Сандра затаила дыхание, чтобы не позволить страху вырваться наружу из потаенного уголка в самом темном закоулке души.

– Ладно, не буду тебя отвлекать. Погода сегодня нас радовать явно не собирается. А картин для выставки тебе нужно побольше. Люблю тебя! Пока!

– Я тебя тоже, – произнесла тихо Александра и отключилась.

Она подошла к стоящему у окна мольберту. Весенний пейзаж Москвы ей не давался. То не нравилось, как падает свет, то цвет получался не таким, как в ее воображении, то сам сюжет казался скучным. Но Александра привыкла доводить до конца то, что начала, поэтому продолжала страдать над картиной. Ее мучения продлились до обеда, а результат кропотливой работы по-прежнему не удовлетворял. Александра посмотрела в окно, распростертое от потолка до самого пола. Внизу стелилась панорама города, показавшегося ей чужим, серым, мрачным, разукрашенным яркими вывесками и мигающими экранами с рекламой. Поддавшись внезапному порыву, она сняла с мольберта натянутый на деревянную раму холст с вымученным пейзажем и поставила белоснежный, совершенно чистый. Словно одержимая невидимой силой, она рисовала взятые из памяти черты когда-то знакомых лиц, разбавляла краски, чтобы добиться того оттенка зеленого, который обычно живет только в летней, сочной траве. Солнечные лучи разливались по поляне водопадом света, темные кроны деревьев тесно прижимались друг к дружке поодаль, обрамляя небольшое ровное пространство, усыпанное цветами и кустарниками.

Александра работала до позднего вечера, вырисовывая каждую мелкую деталь, и лишь когда серый город за окном сменился чернотой ночи, она с удовлетворением всмотрелась в получившуюся картину.

Сейчас она смотрела на лица друзей своего детства, словно они стояли перед ней. Бойкая Машка, всегда готовая к активным играм, высокая, с мальчишечьей стрижкой, длинным носом и прищуренными карими глазами. Рыжий Ванька, в чьих волосах словно блестело запутавшееся солнце, всегда веселый, с доброй улыбкой и мягким, покладистым характером. Красивая, будто винтажная кукла, Катька, способная найти что-то хорошее даже в самом безнадежно испорченном дне. Взбалмошная Лилька, чьи каштановые кудряшки были такими же непослушными и податливыми переменчивому ветру, как и она сама. Ее развитая не по годам фигура выделялась женственностью на фоне других девочек, а на щечках виднелись умилительные ямочки. Всегда серьезно ко всему относящийся Гошка, задумчивый, сильный и добрый. Он был выше остальных мальчишек, крепкий и широкоплечий от природы. Между его бровей постоянно появлялась складка, выдававшая привычку погружаться в свои мысли. Зато за ним всегда было последнее слово, потому, что оно, как правило, было самым справедливым и рассудительным. У него был широкий нос, острый подбородок и пухлые губы, а зеленые глаза притягивали своим необычным цветом, сочным, как летняя трава в лесу. В центре картины стоит ОН, с мячом в руке. Черные волосы растрепались от бега и легкого ветерка, большие карие глаза с длинными черными ресницами, аккуратный профиль, красивая линия губ, спортивная, крепкая фигура. Это он! Ее Руслан! Девочка с длинными волосами цвета зрелого льна стоит к остальным детям спиной. Все улыбаются, радуются началу больших каникул и предвкушают полное событий и приключений лето.

Ваня и Гоша старше остальных детей на три года. Ваня жил по соседству от Сандры, а Гоша был его лучшим другом и жил на соседней улице, рядом с домом Катьки и Машки. Лилька обитала в старом домике на окраине поселка и часто оставалась одна по несколько дней. Ее мама работала посменно в городе, а папы никто никогда не видел и ничего о нем не знал. Именно там, в неуютной кухне Лилиного домишки, они и собрались в ту ночь, когда круглая луна взошла над поселком, чтобы вызвать дух Несчастной Марфы.