Фиктивный брак с чудовищем

Через четверть часа мы проехали пару сонных деревень, пропустили на переезде две электрички и остановились на площади. Типовой уездный райцентр, застройка брежневских времен, памятник Ильичу, щедро облюбованный голубями, клумба, доска почета, на которой теперь висит информация администрации района и частные объявления.

– А где загс? – спросил я, потому что справа была «Администрация», слева – торговый центр из кирпича и сайдинга, впереди частные дома, сзади рынок.

– Там, – как-то не слишком уверенно указал водитель, – вон карта туда показывает.

«Там» – это одноэтажный дом в глубине за частными домами, и кортеж осторожно двинулся туда. Я думал – не разъедемся, или заборы зацепим, или вовсе застрянем, но нет, перед загсом была даже площадочка, где мы прижали какую-то слишком уж раскрашенную машину: ленты, пупсы… испуганная парочка жалась к стенам, потому что наши три тонированные черные машины напоминали больше бандитские, чем свадебные, и выглядело, будто мы явились нагибать кого-то, а не расписываться.

Я вышел, зачем-то себя накручивая. Сейчас выяснится, что ничего не выйдет, тетка из загса пойдет на попятную, и директора по правовым вопросам я завтра повешу, если он сегодня не успеет удрать за бугор. Но нет, тетка из загса – блестящее платье, хала на голове – вышла, подобострастно щурясь, и я подумал, что за деньги в этой стране все на свете еще можно купить.

Даже счастье. Если очень захотеть.

Хлопнула дверь, Аля вывела совершенно измотанную на первый взгляд дорогой Машу, и я почувствовал, как у меня сердце пропустило удар, а потом зашлось, будто я марафонец.

Господи, во что я втравил девчонку? Хрупкая, нежная, какая-то бесконечно ранимая в белом платье, дунь – улетит. Она выдержит? Вообще то, что ей предстоит, все эти собрания, свары, интриги? Даже когда я буду стоять у нее на спиной, разве выдержит? Сейчас ветер шваркнет чуть посильнее, и закрутит ее вместе с листвой, унесет, поминай как звали. Пресса, фотографы, банкеты, разговоры. Я и сам с трудом выносил это все, но я привык, я вливался в это постепенно, шаг за шагом, день за днем, и все равно стискивал зубы, выл, был готов все бросить… по молодости.

Я идиот. Почему-то решил, что это все у нее получится по указке. Что ей главное чувствовать меня как защиту – с чего я взял, что она меня так воспримет? Я ей никто и звать никак, возможно, меня она бояться будет даже больше?

Но прежде чем я успел себя съесть, Маруся выпрямилась, гордо вскинула голову, придержала фату, приподняла платье, отстраняя Алю и Инну, и неторопливо пошла ко мне. Я по-дурацки вытянул руку, кажется, это же Сашка должен был ее вести к алтарю, а я только там и увидеть, но все у нас через задницу, Маруся, прости.

Рука у нее дрожала, и, повинуясь черт знает какому чувству, я сжал ее холодную ладошку.

– Ты чего, Маруся? – преувеличенно бодро спросил я. – Решила, что мы тебя в лес везем, что ли?

Она помотала головой и шмыгнула носом.

– Нет, мне сказали, что мы едем расписываться, – проговорила она, словно еще не веря, что все взаправду. Типа я пошутил, нарядили ее и будет. – Сказали, что по месту моей регистрации…

Я кивнул. Дикая, может, но она не глупая, совсем нет, и выглядит, кстати, так, что встанет даже у памятника.

– Тогда пошли? – И подумал: вот и все, теперь и мне обратной дороги уже не будет. Кстати, надо бы посчитать, что теперь будет совместно нажитым. Может, и мне нужно подальше держаться от этого тихого омута? Глаза-то у нее и впрямь как озера. Сука, бля, нашел время для лирики! – Быстро распишемся и обратно, нас еще ждет банкет. И, Маруся…

– Я Маша, – тихо и твердо поправила она.

– Какая разница… – я провел ее мимо тетки с халой, тщательно подбирая слова. Надо было это все продумать раньше, но у меня все руки не доходили. Надо было сесть и поговорить с девчонкой и все объяснить, но толку сейчас жалеть об упущенном. Я тоже понизил голос: – Учти, что там, на банкете, тебе придется отыграть невесту по полной.

Маруся встала как вкопанная прямо на пороге загса. Тетка с халой запрыгала сзади нас, и я покачал головой:

– После, – и чуть подтолкнул Марусю: – Давай. Милая…

Глава 8. Мария

Вся церемония регистрации была как дурной сон. Морок вокруг, ватные ноги и голова, набитая роем пчел.

– Дорогие невеста и жених, у вас есть то, что ищут миллионы, а обретают лишь избранные. Это любовь. Именно она соединяет сердца и судьбы, мысли и стремления на пути к великому искусству супружеской жизни: жить для счастья любимого человека, – торжественно начала произносить речь регистраторша.

Гости, среди которых из знакомых мне лиц была только Аля, замерли, с умилением слушая этот бред. Какая любовь? Такой, как Марк, не обратил бы на меня внимания, даже если бы я стояла голой в чистом поле. То, что он Чудовище с холодным взглядом и презрительным высокомерным отношением к окружающим, не отменяло того, что внешне Марк был очень привлекательным мужчиной. Он высокий, у него спортивное телосложение, и черты лица этого монстра, хоть и довольно резкие и жесткие, не портят его, скорее даже наоборот, подчеркивают его брутальность и силу.

– Создание семьи – это начало доброго союза двух любящих сердец. И сегодня самое прекрасное и незабываемое событие в вашей жизни. С этого дня вы пойдете по жизни рука об руку, вместе переживая и радость счастливых дней, и огорчения.

Я едва сдерживала горькую усмешку, слушая регистраторшу. «Незабываемое» – это точно. А вот насчет «Вместе и в горе, и в радости» – вряд ли.

– Но прежде чем вы произнесете, возможно, самые главные слова в вашей жизни, позвольте напомнить вам, что именно любовь – чувство, которое соединило вас, навсегда останется неизменным гарантом вашего счастья. И, возможно, в вашей жизни еще не раз произойдет переоценка ценностей, но эта ценность останется неизменной. И теперь, в присутствии дорогих и близких для вас людей, прошу ответить вас, Марк, согласны ли вы взять в жены Марию, быть с ней и в горе и в радости, богатстве и бедности, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит вас?

Дорогие и близкие люди, как я понимала, водители машин, охрана, девочки, которые помогали мне с нарядами и остальным, и какие-то блогеры с квадратными от увиденного глазами.

Других дорогих и близких людей у меня не осталось.

– Да, – без секунды раздумий и тени сомнений отчеканило Чудовище.

Вот до этой секунды мне еще казалось, что ничего не поздно. Что все это еще можно как-то переиграть. Но сейчас моя душа ушла в пятки. Потом вернулась и забилась в самый укромный уголок сжимающегося от страха сердца.

– Мария, согласны ли вы стать женой Марка, быть с ним и в горе и в радости, богатстве и бедности, в болезни и здравии пока смерть не разлучит вас?

От волнения у меня пересохло во рту. Язык ворочаться не желал, словно его парализовало.

А что будет, если я скажу нет? Ведь это не просто церемония – или главное, что бумаги и паспорта лежат у регистратора, а все остальное – игра на публику? Что же будет, если я скажу нет?

И только выжидающие взгляды гостей, устремленные на меня, заставили меня тихо произнести свое:

– Да.

– Отныне вы муж и жена! Прошу новобрачных обменяться кольцами! – радостно, словно удачно выдала замуж собственную дочь, объявила регистраторша.

Кто-то из свиты Чудовища тут же подскочил к нам со сверкающим подносом, на котором была размещена небольшая лиловая подушечка с обручальными кольцами.

Воздух вокруг становился еще тяжелее. Туго стягивающий мою грудную клетку корсет не позволял мне глубоко вдыхать. Голова кружилась, и ночной кошмар постепенно подбирался к моей реальности. Казалось, Марк надевает мне на палец не кольцо, а зловещую метку. Печать. Оковы на мою свободу не только как женщины, но и как человека. Обрекая на существование, где ни мой выбор, ни мои желания, ни мои слова ничего не значат.

– Жених, можете поцеловать невесту! – громко воскликнула регистраторша, едва я дрожащими пальцами сумела таки нанизать второе кольцо на палец Марка.

Испуганной птицей забилось мое сердце в груди, словно в клетке. Все внутри меня протестовало против поцелуя с Чудовищем. Несмотря на то что я, разумеется, знала об этой части церемонии, все равно оказалась внутренне не готова.

Длинные пальцы Чудовища осторожно подхватили края вуалетки. Марк с таким трепетом откидывал воздушную ткань с моего лица, словно боялся, что эта нежная сеточка рассыпется в его ручищах.

– Иди сюда, милая, – тихо произнес Марк, обхватывая мою талию одной рукой и прижимая к себе ближе.

Уровень раздирающих меня эмоций становилась критическим. «Это всего лишь поцелуй для публики, Маша!» – мысленно подбадривала я себя. Но это было похоже на пожелание удачи человеку, над чьей головой уже занесен топор палача.

Твердые, жесткие губы Марка с поразившей меня нежностью опустились на мои. Но даже эта хитрая уловка Чудовища не заставила меня разжать стиснутые зубы. Так что моему фиктивному мужу пришлось довольствоваться почти целомудренным поцелуем без единого шанса проникнуть своим опасным языком в мой рот.

Этот поцелуй длился не более двух секунд, показавшихся мне вечностью в объятьях монстра. После регистраторша скомандовала гостям поздравлять нас. Свита Чудовища вереницей потянулась, произнося поздравления и заваливая нас цветами.

– Шоу только начинается. Соберись, Маруся, – шепнул мне на ухо Марк, во время фотосессии с гостями на ступенях загса. – Эти фотографии уже сегодня облетят все СМИ. Будь добра, сделай вид, что безумно влюблена и счастлива.

– Как можно влюбиться в Чудовище? – еле слышно пробормотала я сама себе.

Лицо Марка озарила искренняя широкая улыбка, глаза заискрились смехом. И было непонятно, услышал он мои слова или просто позирует для очередного кадра.

Я думала, что не доживу до того часа, когда гостям Марка надоест фотографироваться с нами. Новые, неудобные туфли на высоком каблуке начали натирать мне ноги, и я пожалела, что не взяла с собой свои кеды. Наверное, улыбка моя выйдет вымученной, и хорошо, что у меня фата. Вот для чего она, оказывается, а не для того, чтобы обогатить очередной салон свадебных платьев. Это прикрыть боль и страх, невесте, у которой свадьба и вправду самый счастливый день в ее жизни, скрывать счастье совсем ни к чему.

Но моя боль в ступнях, как оказалось, стала моим спасением. В том плане, что я испытывала физическую боль, и боль душевная притупилась. И вся эта свадебная канитель понеслась фоном. Большим, шумным, ярким, но все же фоном.

Глава 9. Мария

Дорогу назад я почти не заметила. Аля, которой, наверное, надоело меня развлекать, передала мне планшет, и я утонула в своих привычных группах помощи. Новые многодетные семьи, новые одинокие старички, приюты для животных, семейные детские дома. Я читала об их немудреных просьбах и ловила себя на том, что теперь мне нет смысла разбирать принесенные благодетелями пакеты с одеждой и обувью – иногды бало действительно неплохое, вышедшее из моды или переставшее налезать, или, наоборот, висевшее, но чаще – на тебе, убоже, что нам не гоже.

Я что, пошла на это все зря? И, секунду поколебавшись, я открыла в соседней вкладке маркетплейс, ввела свой логин и пароль и начала методично набирать в корзину товары.

Марк опять ехал в другой машине, я не понимала почему, но уже на подъезде к городу потрепала Алю за рукав нарядной блузки:

– Аля, а вы можете попросить у Марка четыреста одиннадцать тысяч?

– Четыреста… что? Зачем?

– Вот, – показала я собранный заказ. – Это детям, старикам и животным.

– Господи, спроси у него сама, – отозвалась Аля не очень приязненно, и мне показалось, что ее моя просьба всерьез разозлила. Но хорошо, я сама поговорю.

Впрочем, разговаривать со своим фиктивным мужем мне оказалось некогда. Та горстка свиты Истомина на регистрации, как оказалось, была всего лишь вспомогательным антуражем. Настоящие гости – серьезные влиятельные толстосумы и их женщины – ждали нас в усадьбе Чудовища. Я назвала это жилище, утопающее в зелени реликтовых деревьев, именно усадьбой, потому что ни строение, ни окружающий его вид не имели ничего общего с современными особняками из стекла и бетона.

Облицованный натуральным серым камнем дом с большими колоннами и стрельчатыми окнами, казалось, был построен в начале девятнадцатого века. Дом был огромным, мрачным и таинственным. Точь-в-точь как его хозяин. Удивлюсь, если в этом доме не окажется ни одной секретной комнаты или подвала, напичканных страшными трофеями Марка Истомина.

И я, наверное, тоже буду его трофеем. Почему «буду» – я и есть. И хорошо, если я смогу отсидеться в секретной комнате…

Не успела эта мысль промелькнуть в моей голове, как Истомин сам материализовался у окна машины, в которое я таращилась.

Распахнув дверь и молча протянув мне руку, Марк помог мне выбраться из автомобиля в этом сногсшибательном наряде, который призван поразить гостей мероприятия и довести невесту до обморока.

– Возьми меня под руку, Маруся, – тихо рыкнул мне в макушку Марк, разозлившись, что я отстранилась от него сразу, как выбралась из машины. – И перестань от меня шарахаться как от прокаженного! Если хоть один человек заподозрит неладное, то вся эта суета псу под хвост!

– Я Маша. Мария. Могу ошибаться, но, кажется, именно то, что муж не знает моего имени, может стать причиной чьих-то сомнений в искренности наших отношений, – надоело мне до зуда, что он упрямо не хочет называть меня по имени.

Истомин только насмешливо задрал уголок рта, показывая мне этим, что не считает мой аргумент хоть сколько-нибудь убедительным.

Больше спорить времени у нас не было. Помпезные двери в логово Чудовища распахнулись, и мы вошли в большой холл, напичканный людьми, как шпротами в банке. Наше недолгое шествие зачем-то сопровождал вальс Мендельсона, второй раз за день. Бесконечные вспышки фотокамер вынуждали держать улыбку, даже когда заныли скулы.

Я знала, что этот день будет трудным, однако мои представления о том, как будет проходить мероприятие, оказались довольно наивными.

Больше всего я боялась бесконечных дурацких криков «горько» от пьяных гостей, начинающих счет, чтобы вынудить брачующихся целоваться дольше. Но, к моему облегчению, весь сценарий мероприятия абсолютно отличался от тех свадеб, на которых я когда либо присутствовала. Шальные залетные брачующиеся, посещавшие монастырь и окрестности как обязательный пункт для фотосессий, были похожи на гостей Марка как цыганский медведь на ученого кота. Во всем, начиная с шикарно обставленной зоны в большом саду и заканчивая приглашенных звездных ведущих, чувствовался высокий уровень. Никакого хамства, подначек, провокаций, только сдержанные улыбки – вряд ли искренние, негромкие разговоры, отточенные жесты, и ни единого перебравшего алкоголя гостя.

Разумеется, мне приходилось таскаться с Марком по кругу, мучительно передвигая ноющие от боли ноги, чтобы знакомиться и принимать поздравления от его многочисленных гостей. Приходилось и улыбаться, и часто поднимать взгляд, делая вид, что я обожаю это Чудовище. Вынуждена я была и терпеть его каменный бок, к которому он меня то и дело прижимал, обвивая рукой мою талию. Но, к моему облегчению, никаких провокационных конкурсов и дурацких призывов демонстрировать интимные моменты не было. Возможно, ведущие на меня смертельно оскорбились бы, если бы только узнали, что я могла заподозрить их в организации подобной пошлости.

Я старалась. Очень. Лично по моей оценке, я превзошла все свои возможности. Но Чудовище остался недоволен. Вцепившись в мой локоть, сильно сжимая, он потащил меня в какие-то кусты.

– Если ты не уберешь с лица эту страдальческую вымученную улыбку, то люди подумают, что я тащу тебя замуж насильно, – прошипел мне в лицо Марк.

«И будут недалеки от истины», – подумала я, но вслух сказать не осмелилась. Уж слишком страшно горят гневом глаза Чудовища.

– Мне туфли все ноги уже стерли и дышать тяжело, – тихо созналась я и потупила глаза, готовая к следующей порции нравоучений.

Марк нахмурился и, резко присев на корточки, полез мне под юбки, ворча себе под нос ругательства о ворохе ткани, в которой он заблудился.

– Что ты делаешь? – нервно хватая подол платья и прижимая его к бедрам, воскликнула я.

– Тише ты! Не ори! Пытаюсь тебе помочь, не видно, что ли? – выглядывая из-под воздушного облака, ругался Марк. – Туфли говно полное! Ты же в кровь ноги стерла!

– Когда я их мерила, они были удобные, – оправдывалась я.

– Пойдем усажу тебя за стол, потом что-нибудь придумаю. Дойдешь? – уже мягче спросил Истомин, но все равно было видно, что злится.

– Да, – кивнула я, уже без напоминаний хватаясь за предложенный локоть.

До спасительного места посадки оставалось буквально несколько шагов, когда нам дорогу преградил высокий широкоплечий блондин с яркими голубыми глазами.

– Теперь понятно, почему ты раньше не женился, – подошел к нам очередной знакомый Марка, обнимая и по-дружески хлопая его по плечу. – Ждал, пока твоя красавица школу закончит?

Я заплакать была готова от отчаяния, что придется стоять еще несколько лишних минут, но помощь пришла откуда не ждали. Истомин обвил мою талию рукой, стальным обручем сковывая и чуть приподнимая. Прижав мою спину к своей груди, он практически полностью переместил нагрузку с моих несчастных ступней.

– Не угадал. Это я по программе лицея шел в нагрузку к золотой медали, – ерничал Марк, так же радостно приветствуя своего друга. – Рад, что ты смог приехать, Глеб. Знакомься, моя Маруся.

И в этот раз Истомин мое имя перековеркал, но впервые произнес данную им кличку с такой теплотой и любовью, что никому это слух не резало. Включая меня, а Глеб разулыбался.

«Еще немного, и я начну привыкать к этой кличке. И к сильному телу, без поддержки которого я бы сейчас продолжала умирать от боли», – с ужасом подумала я.

– Мои поздравления, Маруся, – тем временем продолжал говорить друг Чудовища Глеб. – Марк, конечно, временами бывает невыносимым, но он самый надежный и честный человек из всех, кого я знаю.

– Невыносимых тоже должен кто-то любить, хоть это и трудно, – постаралась ответить я нейтрально, смягчая свои слова улыбкой.

Мне казалось, что я отлично выкрутилась, не отвечая прямо, но косвенно намекая на чувства к Чудовищу. Но крепче стиснувшая мою талию ручища Истомина намекала на то, что он остался недоволен. Впрочем, размышления о его реакции тут же покинули мою голову, как только я поняла, что именно упирается в мои ягодицы прямо сейчас!

Глава 10. Марк

Вот это было, мать его, очень внезапно даже для меня самого.

А Глеба несло. Сашку он знал очень плохо, потому что с Глебом я вел те проекты, к которым Сашка близко не подходил – айти-разработки. И это был, конечно, свой в доску рубаха-парень, веселый, искренний и все такое, и распинался он сейчас от души, потому что выползал на люди раз в квартал, и то чаще в налоговую. Глеб отводил душу, Маруся окаменела, и член мой тоже окаменел.

Нет, оно как бы понятно. Маруся сейчас такая красавица, что встанет и у скопца, но мне перед этим клоунами еще до поздней ночи бегать, и если кореша шутки и отпустят, то втихую, но я же фотографов позвал. И ладно бы это были фотографы, как обычно на свадьбах, но это же блогеры. А среди них водятся такие твари, что мой стояк будет завтра во всех таблоидах на первой странице.

– Глеб, прости, – доверительно перебил я поток пожеланий, хотя придраться не мог ни к одному. – Тут у нас неприятность случилась. Маруся ноги стерла в кровь, так что извини, позже договоришь, – и, подхватив девчонку на руки, вышел к гостям.

На физиономию пришлось налепить улыбку и вытерпеть с добрую сотню фотовспышек, так что я на несколько секунд просто ослеп и замер. Идти я опасался, хотя территорию знал хорошо, но сейчас тут столько проводов, что запнуться и навернуться с Марусей на руках вообще раз плюнуть.

– Марк и Мария! – раздался радостный голос, и я повернул голову. К нам с бокалом спешила Любовь – хотя, пожалуй, Любовь Константиновна, пусть она терпеть не могла, когда к ней обращаются по имени-отчеству. – Дорогие мои! Пусть у вас все будет легко и радостно!

Все затихли. Маруся извернулась и испуганно посмотрела на меня.

– Все хорошо, – успокоил я ее. – Это Любовь, самая известная модель ее возраста.

– А сколько ей лет? – прошептала Маруся, округлив глаза. Да-да, у меня была когда-то такая же реакция.

– Точно не знаю. Восемьдесят четыре или восемьдесят шесть…

– Вас ждут испытания. Поверьте старухе, – Любовь игриво сделала ручкой, и по саду пронесся гул легкого возмущения, мол, нечего прибедняться. – Жизнь та еще сука, испытания будут. Этого не избежать. И я вам желаю, пусть все, что вас ждет, пройдет легко и радостно… С надеждой на лучшее. Пусть никакие испытания будут вам не страшны.

Все зааплодировали, а я подумал, что стояк уже испытание так себе, и хорошо, что платье Маруси пока мой пах прикрывает.

Под хлопки и звон бокалов я внес Марусю в дом. Ситуация все равно располагала, а здесь переодеть ее было все-таки проще, чем на улице.

– Так, сиди, – приказал я, усаживая ее и ловко заворачивая за диван. От стояка и того, что бедная девчонка весь день мучилась и молчала, меня переклинило, и я рявкнул на пробегающего мимо наемного официанта:

– Альку ко мне пришли, живо!

– Простите? – растерялся официант и зазвенел бокалами. – Я не знаю, кто это!

– Так узнай!

Кроме нас, никого в холле пока не было, и я все равно украдкой поправил член через карман. Яйца будет ломить, это ясно, но хоть не нужно бежать вздрачивать прямо сейчас. Кто бы мог ожидать такой реакции? Ну, я мог бы, все же мужик, другое дело, что Маруся… допустим, я на ней женился, но не из-за того же, что жить без нее не мог. Жил я и без нее прекрасно…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.