Путешествие

Мой катер вздрагивает, знаменуя тем самым окончание маневра. Подхватив рюкзак и винтовку, я двигаюсь в сторону выхода. Постаравшись привести шлюз катера в соответствие с уровнем «пола», точнее того, что от него осталось, я, тем не менее, ожидаю сюрпризы. Диафрагмой раскрывается люк, демонстрируя мне картину полной разрухи. Видимо, что-то еще и детонировало, потому как вряд ли суммарный залп вызвал такие повреждения. И точно – корабль врага буквально разорван пополам, значит, в нем что-то весело бумкнуло, позволяя мне сейчас не думать о чужих существах.

Поворачиваюсь к люку переходного, насколько я понимаю, отсека подлунной базы, заметив, впрочем, что воздуха внутри, по-видимому, нет. Люк перекошен, не закрыт, поэтому я помогаю ему ногой, ударив со всей силы. Мысль оказывается правильной – препятствие исчезает. Я достаю мощный фонарь и делаю шаг внутрь, где ждет меня неведомое.

Луна. Неожиданные открытия

Здесь были люди. Какие именно – выясним потом, потому что все найденные бумаги я собираю, но вот узнаваемые люди в халатах меня несколько шокируют. Оказавшись в чем-то более всего похожем на лабораторию, я потерянно сажусь на кажущуюся крепкой кушетку. Озирая пространство, освещаемое моим мощным фонарем, я смотрю на то место, где оказался, совершенно не понимая, как такое возможно.

В моем понимании того, что я вижу, не может, да и не должно быть, но оно есть. Прямо передо мной стол, на котором мертвое тело совсем юной девушки с выраженными признаками моего народа. Погибла она не от удушья, как нелюдь, валяющийся на полу. Она разрезана. То есть убита и вскрыта. Чуть поодаль я замечаю костюм типа скафандра моего, только изображать он должен врага, а сидит в его половине… человек. Бывший уже, конечно, но тем не менее. Выходит, под врага маскируются… люди? Это совсем плохая новость, хоть нечто подобное я и слышал.

С трудом поднявшись на ноги, я понимаю, зачем мне с собой нужен заряд – это место надо гарантированно уничтожить, а потом разобраться со всеми бумагами, которые я тут нашел. Я не ученый, у меня за спиной только школа и три года курсов пилотажно-навигационных, поэтому полностью понять, что я тут нашел, мне сложно, но я постараюсь. Обнаружив еще и коробку с древними носителями информации в виде небольших прямоугольников, я забираю ее с собой.

Вся база представляет из себя комнату отдыха, лабораторный зал, в котором я нахожусь, и еще несколько кабинетов. Внутреннее ее строение высокотемпературный плазменный удар не выдержало, потому допрашивать некого. Может быть, это и хорошо, потому что о том, как допрашивать, только из телефильмов и знаю. Завидев сейф, вскрываю его кулаком, и вот тут обнаруживаются еще более древние носители информации, зато много. Будет мне чем заняться.

Закончив, я вынимаю прихваченный с собой заряд, снимаю крышку, чтобы выставить время. Часа два мне точно хватит, сюда я меньше часа шел. Стараюсь не думать об увиденном, на звездолете поплачу. Поэтому прижимаю активатор, увидев спроецировавшиеся на потолок красные цифры, киваю. Пора мне обратно.

Иду довольно быстро, несмотря на перегруженный рюкзак. Мне в этом месте просто физически некомфортно находиться, потому стараюсь не задерживаться. Времени у меня достаточно, но… Как-то Иван Саныч, наш учитель по патриотизму, приволок древние фильмы – не знаю откуда – и вот там как раз были эти высокие цилиндры, наполненные непонятно чем. Только в фильме в тех цилиндрах инопланетяне были, а тут… Нет, нельзя думать об этом, просто нельзя.

Вот в таком состоянии я дохожу до катера, чтобы залезть внутрь, а затем, забыв даже подключить магистраль, резко стартовать из этого места. Жуткое место, просто кошмарное, я себе и не представлял раньше, что подобное может быть. На самом деле я, конечно, понимаю, почему девушка выглядела так знакомо, а труп в белом халате – не очень. Наверное, это и есть «западный партнер». Но вот тот факт, что в костюме врага тоже был человек, значит очень нехорошие вещи.

Я задумываюсь настолько глубоко, что даже не прохожу процедуры посадки, впрочем «Якутия» на подобные нарушения никак не реагирует. Мне хочется плакать. Вот три года не плакал, даже когда увидел, что от мамы и папы осталось, а сейчас плакать хочу, потому что сил просто нет, но нужно снять скафандр и все собранное разложить. Носители информации ссыпать в приемный бокс искусственного интеллекта, а бумаги придется читать самому. Вряд ли меня после увиденного на этой странной базе что-то удивит.

Двигаясь практически без раздумий, я обнаруживаю себя в своей каюте, где предаюсь слезоразливу, как девчонка. Совершенно не помню, как здесь оказался, но сейчас просто реву. Такого предательства я просто не ожидаю. Получается, не «чужие» убивали наших, не «чужие». Хочется полететь к Земле и сбросить на нее что-то поинтереснее, да только не решит это ничего, вот в чем беда-то.

Надо заканчивать лить слезы и идти к бумагам. Может быть, если я отдам эти бумаги нашим, они помогут? Надо будет попытаться хотя бы, ну а не выйдет, тогда и буду думать. Я вытираю слезы, приходя в себя, ведь к такому меня точно не готовил никто. Наверное, мысли мои бегут по кругу, и очень, до зубовного скрежета, не хватает папы. Его рук, его поддержки, его уверенности…

Что же, пора подниматься. Я встаю, оправив сбившуюся наверх ткань комбинезона. Совершенно ничего не помню из того, что было после посадки, совершенно. Но сейчас я выхожу из каюты, направляясь в рубку, чтобы запросить выжимку с носителей информации, а затем посмотреть и бумаги. Ответ в них должен быть, и я его совершенно точно найду, ибо другого варианта нет.

Обычный серый коридор, поворот, еще один поворот с засохшими растениями на стенах. Будто показатель того, что кроме меня никого нет, эти цветы. Вот опущусь на Землю, хотя бы у речки посижу, как тогда, в последний раз. На закат полюбуюсь, в траве поваляюсь, по улицам древнего города пройду еще. А может, у моря высадиться? Ведь моря я почти что и не видел… Решено, надо будет присмотреть приморский городок. Документы сделает интеллект корабля, они в этом веке простые, вопрос денег мы тоже решим.

Думая так, я почти успокаиваюсь, буквально упав в капитанское кресло. Запрашиваю с клавиатуры выжимку и резюме обнаруженного, причем запрашиваю на голосовой информатор, потому что хочу это именно услышать, а не прочесть. Почитать мне будет еще что, а на слух я информацию лучше воспринимаю.

– Обнаруженные особи с индикатором склонности к творению, – оживает механический голос. – Нуждаются в уничтожении, как несущие опасность для богов.

– Ничего не понял, – сообщаю я вслух, понимая впрочем, что ответа не получу.

Наклонившись к клавиатуре, вызываю текст на экран, но все равно ничего не понимаю. Тот факт, что «чужих» называют «богами», я в результате осознаю, но вот все остальное… Выходит у меня, что есть какой-то отличительный признак у людей, делающий их привлекательными для этих самых «богов» только в качестве мяса. С другой стороны, я же своими глазами видел, что это тоже люди, поэтому понимаю: надо все читать самому, и очень внимательно, выжимка здесь не поможет. И, видимо, лучше сесть в каюте капитанской – там и стол есть, и экран удобный, так что смогу спокойно поработать, только еды еще натащить надо. Да, пожалуй, так правильно.

***

«С целью уменьшения численности популяции необходимо насаждать отрицание своего пола, отрицание желания иметь потомство и защищать оное», – строки, лежащие на помятом листе бумаги вызывают ужас, потому что описывают планы по уничтожению народов. Но вот конкретно эти – в них говорится обо всех людях, скопом, что совершенно не умещается в моей голове, потому что выходит, люди планируют уничтожение… людей.

Если в большей части бумаг фигурируют «славяне», а иногда и довольно четко – «русские», «китайцы», то в этой – никакого разделения, при этом описывается просто чудовищный план уничтожения человечества. Начиная от простого уменьшения численности посредством добавок в еду и каких-то операций с медициной, только я не понял, каких именно. Заканчивая отрицанием основных ценностей – семьи, мамы, папы, ребенка… И вот это не просто страшно, жутко это просто.

Я осознаю, что наши на такое не пойдут никогда, у нас другая культура, но вот кому и зачем нужно уменьшить численность «западных партнеров» и ради чего? Вот мотив совершенно непонятен. Были бы здесь взрослые, пожившие люди, они бы поняли, а я… что я могу? Разве что сделать копии и слить в планетарную сеть, потому что после такого не знаю, кому и верить. Интересно, планетарная сеть уже есть?

Откинувшись на спинку кресла, я понимаю – пройдет много дней и ночей, прежде чем люди начнут понимать, что на самом деле для них важно. И тогда мы объединимся, став одним народом. И враги наши объединятся, став мерзкими упырями. Смогу ли я жить среди людей… сейчас? Не знаю…

Впрочем, мне нужно рассчитать путь к Земле, чтобы оставить корабль под маскировкой, а самому на катере отправиться вниз, но перед этим озаботиться документами, деньгами, местом, где жить… Значит, двигаюсь к орбите породившей меня планеты. Даже если не смогу на ней жить, хоть пройдусь разок по земле родной. А потом… потом решу.

Чем ближе я к планете, тем больше убеждаюсь, что слить информацию в сеть будет самым правильным решением. И внутреннее мое ощущение о том же говорит. Интересно, как отреагируют эти… «западные партнеры»? Впрочем, у меня будет возможность фиксировать реакцию. А пока интеллект корабля анализирует информацию, которой щедро делится планета, почти никак не защищающая каналы связи.

– Шифрование примитивное, – отвечает на мой вопрос интеллект звездолета. – Генерация удостоверения личности завершена. Широко используются необеспеченные платежные средства.

Эту фразу я не понимаю, прося разъяснения. Оказывается, кроме физических денег здесь существуют цифровые. И часто эти цифровые действительно лишь цифры, ничем не обеспеченные. Как они выживают вообще, интересно? Впрочем, это технические детали, а у меня, получается, разведка планеты. Обитаемой, что интересно, но такой модуль в обучении был. Я его, конечно, самостоятельно подключил, потому что нестандартный он, но изучил и даже экзамен сдал. Наверное, поэтому сейчас не теряюсь…

«Якутия» достигает установленной точки, до основной орбиты тут совсем недалеко, а вот идти придется на спасателе. Система маскировки у него есть, так что проблема небольшая, а вот всем кораблем на поверхность не сядешь, масса у него большая слишком, да и после всего произошедшего не очень идея, честно говоря. Итак, сначала надо слить информацию, для чего скомпоновать блок, выглядящий страшно, но имеющий доказательства.

– Достоверность инопланетной угрозы – единица, – предупреждает меня интеллект корабля, а я просто застываю на месте.

Дело не в том, что люди внизу не верят в инопланетян, а в том, что интеллект корабля выдал информацию без запроса. То есть он сам решил озвучить эту информацию, чего, по идее, делать не умеет. Поэтому я просто на всякий случай благодарю его, тоже голосом. Интересно, что это значит? Впрочем, если мне не показалось…

– Как тебя называть? – интересуюсь я, желая проверить свою совершенно фантастическую мысль.

– «Якутия», – звучит в ответ, и понимай как хочешь.

Но я попробую построить диалог. Теоретически искусственный интеллект может поддерживать несложный диалог, а если он вдруг развился, так даже лучше будет. Хотя с чем может быть связано подобное развитие, я не знаю. Мало у меня информации, на самом деле, но плакать не будем. А будем формировать пакет информации без указания «чужих», раз в них никто не верит. А передавать можно через вот то облако спутников, постоянно ведущих какой-то обмен с планетой.

– «Якутия», создай, пожалуйста, пакет информации, достаточно доказательный для взрыва, – прошу я, наблюдая за происходящим.

И ведь действительно выполняет мою просьбу, а затем ждет команды, самостоятельно наметив каналы передачи информации. Меня это не беспокоит, потому что внутреннее ощущение говорит о том, что так правильно. За время, прошедшее с момента просыпания, я привык к этому ощущению. Привык доверять ему, хоть прошло совсем немного времени, но совета спросить не у кого, вот я и решил, что так правильно.

Вот и пошел пакет, правда, мгновенной реакции ожидать не стоит. А пока Земля крутится, я прикину, куда бы хотел опуститься. Понятно, что на нашей стороне. Языка тех, кто на западе, я не знаю, поэтому, наверное, стоит на теплое море. Я рассматриваю карту, и в какой-то момент мой взгляд притягивает небольшой городок, будто обнимающий море. Сейчас там осень, людей много, но это и хорошо – есть где затеряться. Думаю, высадиться нужно на окраине… Нет, переиграем, я вижу густой лес. Вот в лес эвакуатор опустится, а я пешочком пройду, не надорвусь. Катер замаскируется, поэтому его никто не найдет, да и ненадолго это. Понять, смогу ли я здесь жить… Ну и пройтись по зеленым лугам, как в песне поется.

– Готовим спасатель, – озвучиваю я свое решение.

Интеллект не отвечает, да и не нужен тут ответ. Наверное, я перед дорогой поем, посплю, успокоюсь – все-таки на Родину возвращаюсь, хотя где именно родился, не знаю. Тогда уже все было не очень хорошо, поэтому маленьких детей прятали очень серьезно, правда, мотив мне до сих пор непонятен, а судя по бумагам, смысла в этом особого не было, ибо они ненавидят всех нас – и детей, и взрослых. Впрочем, что уж теперь…

Надо мне хорошо отдохнуть перед встречей с Родиной, а потом уже быть собранным, хотя оружие, конечно, понадобится, но в этот раз планетарное. Интересно, есть у меня на борту планетарное оружие?

Земля. Первые шаги

Визуально ничего не происходит, по крайней мере, я этого не фиксирую, а происходящее в планетарной сети мониторить просто физически сложно. Именно поэтому я тихо и спокойно на рассвете опускаюсь в густой лес на гравитационных двигателях. Похоже, я был прав: технологии людей пока обнаружить меня не позволяют. Ну и хорошо так, наверное, значит, можно и погулять спокойно.

На мне адаптивный комбинезон, непробиваемый местным оружием, потому как он фактически скафандр из аварийного комплекта. Внешний его вид настраивается, ибо с собой я тащу много чего. Ну и оружие, конечно, не стоит без него – как местные люди относятся к древним и что у них на уме, не знает никто. А в руководстве написано, что лучше быть предусмотрительным, чем трупом, хоть мне и все равно почти. Но разведка планеты – хоть какое-то занятие, поэтому желание жить появляется.

Я выхожу из катера, оставляя его на потенциально опасной планете, поэтому срабатывает маскировка, отчего он будто растворяется в листве, а я, бросив взгляд на наладонник, двигаюсь в сторону города, выбранного базовым. Идти мне тут часов пять, но я, разумеется, схитрю – в рюкзаке у меня диск лежит в сложенном состоянии. Гравитатор там совсем слабенький, он ведь не транспортный, а скорее игрушка. Перед Исходом такие были популярны – мы по коридорам на них носились, ну а сейчас над поверхностью полетаю, чтобы время сэкономить.

Оглядевшись, не вижу никого, да и ночь еще фактически, поэтому залезаю в рюкзак, чтобы достать диск. На мгновение становится грустно – это папин подарок. Вспоминаю, как он мне подарил диск, как сомневался, но вручил, конечно. Вот маму я почему-то совсем не помню, возможно, что-то случилось еще до того, как… ладно, долой меланхолию, нужно двигать дальше. Раскладываю диск, активирую и становлюсь сверху. Вроде бы держит, значит, можно двигаться.

Медленно набирая скорость, вдруг ощущаю глубинное какое-то счастье – я лечу. Не в тесном коридоре убежища, а прямо над травой, а сверху уже и солнце припекать потихоньку начинает. Небо голубое, только на фотографиях виденное, облака по нему скользят, а я лечу над травой, и хочется мне кричать от счастья. От совершенно детского восторга, овладевшего мной в этот час. Я даже забываю осматриваться по сторонам, поэтому вставший на горизонте город воспринимаю не сразу, но горящие огни приближающегося транспорта отрезвляют меня, заставив сильно снизить скорость.

Проехавший автомобиль – кажется, так они в это время называются – я провожаю глазами. Из него гремит ритмичная музыка, а водителю явно не до одиноких пешеходов. Прикидываю по наладоннику расстояние, и выходит у меня, что минут через пять нужно спешиваться. Лихо я, получается, пролетел, даже не заметив прошедшего времени.

По плану действий у меня так – нужно заселиться в гостиницу. С орбиты через планетарную сеть я уже «зарезервировал номер», так называется этот процесс. У местных очень интересная система отзывов о месте обитания: если одна звездочка, то это плохо, а если пять – то хорошо, и я выбрал то, рядом с именем которого пять звездочек стояло. Понятие «цена номера» для меня не значит ничего, раз деньги цифровые, именно потому я двигаюсь сейчас к намеченному месту, очень удобно расположенному – прямо вблизи моря.

Я, конечно, многого не знаю, но, насколько помню, в это время контрразведка еще не выискивала шпионов «западных партнеров» настолько внимательно, поэтому можно прикинуться не знающим некоторые местные реалии. Это же не как у нас – все стандартно, куда ни поедешь, а времена еще дикие, так что, думаю, все будет хорошо.

Захожу в город, начинающийся совершенно неожиданно. Вдруг появляются дома, сначала низкие, а потом очень высокие. Они стоят, будто мишени посреди прямых улиц, которые, впрочем, усыпаны ловушками – ямы можно встретить где угодно. Значит, не полностью беспечными были предки, уже хорошо. Возможно, эти ямы, на первый взгляд разбросанные как попало, выполняют какую-то особенную функцию, правда, я не знаю, какую. А вот и поворот.

Улицы становятся чище, но народу на них немного – в основном куда-то спешащие люди, и все. Они, тем не менее, делятся мнениями друг с другом, позволяя мне подслушивать, чтобы затем скопировать манеру речи, если… если будет для этого мотив, а пока мне нужно пройти еще два блока высоких домов, а там будет уже и обиталище мое.

Гостиница оказывается высоким зданием, с подчеркнутыми пятью звездочками на фасаде, стоящим среди сплошной зелени. Насколько я помню, деревья вырабатывают кислород, поэтому такое расположение логично – больше воздуха нужно для скоплений народа. Я спокойно подхожу к открывшимся передо мной дверям, за которыми длинная консоль обнаруживается. Подойдя к девушке, с удивлением глядящей на меня из-за консоли, я припоминаю, как именно происходит заселение. На эту тему я в планетарной сети фильм раскопал, поэтому сюрпризов быть не должно. Я кладу на стойку свой документ, а рядом расчетное средство, отчего девушка удивляется еще сильнее, но сразу же заулыбавшись, опускает голову.

Почему она так реагирует, я не понимаю, однако собрав карточки и получив еще одну, отправляюсь к себе в номер. Все проделывается мной молча, чтобы просто не попасть впросак, и кажется, у меня все получается хорошо. Поэтому, поднявшись во вполне обычно выглядящем лифте, я попадаю в свою временную каюту.

Она просторная. Это первое, что я замечаю. Большая кровать, огромные просто окна, диван, стол, стулья и темный экран, видимо с доступом в планетарную сеть. В сеть мне сейчас не надо, а нужно сообразить, что делать дальше. Можно полежать, чтобы отдохнуть, все-таки от земной силы тяжести я отвык уже за столько лет. Можно выйти на улицу, погулять. Можно выяснить, где здесь точка приема пищи. Вариантов довольно много, но я решаю пока не торопиться. Времени у меня сколько угодно, поэтому, думаю, надо пока отдохнуть, адаптироваться.

Одно из окон оказывается дверью на частично открытый балкон, но не такой, как в убежище, а наружу. С него видны полчища едва одетых людей, занимающих места на береговой линии, слышен шум, гам, визги, а еще – запах ощущается. Просто огромное многообразие запахов, которые я просто не распознаю.

Я смотрю на синюю гладь, протянувшуюся за горизонт, и здороваюсь с морем. Ведь я его раньше таким и не видел.

***

Я изучаю местную терминологию. Сидя с наладонником в планетарной сети, куда подключен через довольно простой и ничуть не зашифрованный канал, изучаю терминологию, принятую в эти древние века. Странно, между нашими временами и текущими прошло не так много лет, на самом деле, вряд ли больше полутора сотен, а терминология и образ жизни изменились кардинально. Но чтобы не выделяться, мне нужно все же разбираться и в терминологии, и в бытовых мелочах: как поесть, как что-то приобрести, как принято выходить к морю. Ну и результат заброса информации нужно изучить.

Вот тут меня ждут сюрпризы: заброшенной информации нигде нет. Неужели планетарная сеть настолько цензурирована? Раз так, мои действия просто ни к чему не приведут, и люди будут идти проторенной дорожкой. Но в таком случае хорошо, что я не поперся лично. Пришлось бы с боем уходить, а, как говорил наш инструктор по внешней среде, «вода дырочку найдет». Но что-то делать все же надо…

Пока что я изучаю внешнюю среду, кажущуюся мне какой-то непуганой. Судя по местному подразделению планетарной сети, людей интересует мусор, ведущие себя странно «туристы», разгуливающие по городу голыми. Отважные люди не боятся ожогов совсем, хотя и на береговой линии они практически голые – возможно, озоновый слой еще не истощился? Впрочем, так ли это важно? Комбинезон меня от солнечных лучей любой интенсивности защитит.

Итак, надо пообедать. Можно пайком, взятым с собой, но это будет неправильно. Если судить по информации из наладонника, нужно пойти в «ресторан» и заказать еды. Еда может быть очень разной, и больше половины блюд я, скорее всего, не узнаю, но в планетарной сети содержится совет, как выбраться из такой ситуации. Следует, правда, учитывать и то, что здесь распространен алкоголь. Впрочем, с этим проще – в аптечке есть ингибитор, я проверил уже. Интересно, зачем в аптечке ингибитор алкоголя? Вряд ли я узнаю ответ на этот вопрос.

Выйдя из своего «номера», аккуратно закрываю дверь, взяв с собой белую с надписями карточку, служащую ключом, хотя она мне уже не нужна – все, что необходимо, включая ключ, я уже скопировал. Подхожу к лифту, потому что в небольшой инструкции, обнаруженной мной, было указано, что лестницы – для персонала, а для живущих в обиталище «гостиница» исключительно лифты. Глупая схема, на мой взгляд, но со своим уставом в чужой монастырь не ходят, поэтому давлю кнопку вызова транспортного средства.

Спустя полминуты лифт открывает двери, впуская меня внутрь, и тут только я вспоминаю, что не выяснил, где находится «ресторан», но, видимо, об этом уже позаботились, потому что в лифте стоит указатель, позволяя мне нажать нужную кнопку. Ресторанов здесь, оказывается, два – один внизу, а второй чуть ли не на крыше. Выбираю второй, из чистого интереса, и нажимаю кнопку, ощущая движение кабины.

Внутри больше никого нет. Одна стена зеркальная, дающая возможность мне рассмотреть себя, а остальные с металлическим отсветом, украшенные какими-то надписями и орнаментами. Всматриваться мне лень, поэтому я их игнорирую. Наконец лифт останавливается, убирая в стены двери, а за ним я вижу террасу. Большое пространство фактически под открытым небом – ибо тонкая стеклянная крыша вряд ли защищает от чего-либо – уставленное столиками на двоих и четверых. Прямо у лифта меня встречает местный обслуживающий персонал, интересуясь, чего мне хочется. Интересно, а какие варианты вообще могут быть?

– Я решил пообедать здесь, – извещаю я представителя обслуживающего персонала пожилого возраста.

– Прошу вас, – предлагает он мне следовать за собой.

Я пожимаю плечами, двигаясь в сторону столика чуть ли не на самом краю этой террасы. Свалиться вниз я, впрочем, не боюсь, потому что парашют мой комбинезон содержит – аварийный же комплект, поэтому мое лицо ничего не выражает. В руководстве из местной сети написано, что так правильно. Непредставившийся представитель персонала показывает мне рукой на стол, с уверенностью говоря, что мне здесь будет удобно. Ну, попробуем поверить, ему виднее. Представитель персонала, одетый в черный костюм и белую рубашку, уходит, оставляя меня наедине с черной папкой, но я уже решил действовать как указано в местной сети, поэтому содержимое рассматриваю без интереса.

– Определились? – подходит ко мне другой представитель персонала, помоложе, но одетый так же. У него в руках блокнот, на лице улыбка, а в глазах равнодушие.

– Удивите меня, – возвращаю я ему улыбку и кладу руку на меню. – Просто удивите, чтобы мне было что вспомнить.

– Как пожелаете, – кивает этот представитель, сразу же куда-то уносясь.

Так поступить советует руководство из планетарной сети, если нет ограничения по деньгам, но и желания разбираться в экзотических названиях блюд. Теперь подбор и гармонизация блюд – проблема персонала, а не моя. Часто так поступать не получится, но пока можно, наверное. Раньше или позже я адаптируюсь, конечно, а пока посмотрим, насколько местные готовы соответствовать мнению других. Все-таки пять звезд немало должно значить.