Присяга фортуны

Когда больше ничего не оставалось делать, я села в фургон и поехала в город. На покупку и настройку нового телефона ушел час. А потом я направилась к Беа.

В городе Гранби, штат Колорадо, живут тысяча восемьсот шестьдесят четыре человека. Бар, в котором я проработала последние шесть лет, находился в ветхом здании на Мейн-стрит, втиснувшемся между почтой и антикварным магазином. Я припарковалась в квартале от него и взглянула на свое отражение в зеркале заднего вида. Жаль, не подумала захватить консилер. Полностью скрыть круги под глазами не удалось бы, но я бы выглядела просто усталой, а не одержимой демоном. Что ж, теперь ничего не поделаешь. Вздохнув, распахнула дверцу и выбралась наружу.

Я приехала незадолго до ужина. В кабинках сидело шесть или семь человек, и практически всех я знала в лицо. Они уставились на меня, и дело было не в следах усталости на моем лице. Большинство существ уязвимы к моим чарам, а на людей они действуют особенно сильно.

Не обращая на посетителей внимания, я прошла дальше. Половицы стонали от каждого моего шага. Я миновала окошко заказов, за которым Сайрус стоял у плиты. Он быстро вытер пот со лба. Я дотянулась до кнопки включения вентилятора – иногда он забывал о нем, когда был особенно взволнован, – и двинулась дальше по коридору. Знакомая обстановка успокаивала больше, чем стены дома.

Моя начальница находилась в своем кабинете. Она говорила по телефону, когда я постучала в дверь, и та со скрипом открылась. Беа раздраженно вскинула взгляд.

– Не сейча… – при виде меня она умолкла.

– Мне зайти попозже?

Кто бы ни был на другом конце провода, она бросила трубку и так резко отодвинула стул, что его ножки проскрипели по полу. В три огромных шага она преодолела расстояние между нами. Женщина знала, что я избегаю физического контакта, но все равно заключила меня в объятия. Я и забыла, насколько она высокая.

– Боже мой, где ты была? – пророкотал у меня над ухом ее голос.

Я сглотнула. Беа не знала, кто я такая. Как, впрочем, и о множестве тайн этого мира, так что правде она бы не поверила. В результате она может вызвать полицию. Но на месте вчерашнего рынка они обнаружат лишь пустырь.

– Уезжала из города, – кратко ответила я, отстраняясь.

– И не могла сообщить? – требовательно поинтересовалась Беа, сжимая мои руки грубыми ладонями. – Мы с ума сходили – ты с первого дня не пропустила ни одной смены. Даже подали в полицию заявление об исчезновении.

Ее страхи текли сквозь меня, как бы отчаянно я ни сопротивлялась. Беа боялась летать и говорить перед публикой. Вместе с ее страхами всплыли разрозненные воспоминания, будто чешуйки кожи, остающиеся на бинте. Я увидела, как маленькая Беа стоит в ярко освещенной аудитории. Мужчина просит ее что-то произнести, но она, застыв, лишь смотрит на толпу.

Невольно нарушив личные границы человека, которого уважаю, я ощутила головную боль. Из-за этого мой голос прозвучал резче, чем планировала:

– Так у меня все еще есть работа?

Она нахмурилась. Беа, в отличие от Гретхен, постоянно была чем-то обеспокоена, и сейчас на ее лицо легла сеть морщинок.

– Это из-за Деймона, милая?

Упоминание о нем только усугубило грызущую боль в черепной коробке. Мне не хотелось говорить о брате.

– Нет, – выдавила я. – Слушай, знаю, надо было предупредить перед отъездом. Прости.

Беа выдохнула. Она перекинула длинные волосы, связанные в хвост, через плечо.

– Обещай мне, что это не повторится.

Я засомневалась. Слова отца были свежи в моей памяти, хотя прошло много лет.

«Фортуна, никогда не давай обещаний, которые не сможешь сдержать. Может, ночные кошмары – это обман, но мы не обязаны быть обманщиками».

– Постараюсь, – ответила я.

Она будто не заметила неопределенности в моем ответе. Беа сжала мою руку, тепло улыбнувшись, но кто-то позвал ее. Она взглянула в сторону коридора, вздохнула и снова обратилась ко мне:

– Долг зовет. Конечно, у тебя все еще есть работа, Фортуна. У тебя же есть запасная блузка в шкафчике, да? Мы там ничего не трогали.

Ее вновь позвали, более настойчиво. Беа поспешила уйти, прикрыв за собой дверь. Я подошла к своему шкафчику и переоделась в униформу. Ее давно не стирали, ткань пропахла жиром и кофе. Я завязала передник свободным узлом, надела тенниски и отправилась на ночную смену.

Бар наполнялся посетителями.

– Заказ готов! – крикнул Сайрус, звякнув в колокольчик. Незнакомая официантка поспешила забрать тарелки. Она развернулась, осторожно удерживая их за края, но все же коснулась подливы кончиком пальца.

– Вот черт, – пробормотала она. Ее голос показался мне знакомым – это она звала Беа из коридора. Я внимательно наблюдала, как красивая девушка пытается перехватить тарелку поудобнее. Миниатюрная, чернокожая, буйно вьющиеся волосы до плеч. Темные ресницы, обрамляющие карие глаза, и густые брови всем на зависть. Ее щеки и нос покрывали веснушки.

Я не ощутила в ней силы.

В этот момент девушка меня заметила, и на ее лице появилась широкая улыбка.

– Ты, наверное, Фортуна? Тут все о тебе говорят.

– Ну, вот и я. Фортуна Суорн. Пожала бы тебе руку, но…

Она слегка приподняла тарелку, будто все равно хотела попытаться, и усмехнулась.

– Точно. Меня зовут Ариэль. Рада знакомству. Заранее прошу прощения, если что-нибудь пролью или уроню. Я только вчера начала, а тут новичков не щадят, правда?

Я с сожалением улыбнулась ей.

– Беа свято верит в свой метод «плыви или тони».

– Точно. Ладно, понесу это все за девятый столик. Этот гость больше не может ждать.

Я бросила взгляд через ее плечо на посетителя, о котором шла речь. Ян О'Коннел, один из заместителей шерифа. Он наблюдал за разговором с видом голодного хищника. Наши взгляды встретились, и я увидела в его глазах желание. Не хотелось, чтоб новенькая столкнулась с ним в первую же смену. Я повернулась к Ариэль.

– Я отнесу, если хочешь. Чаевые достанутся тебе.

– Ты уверена? – с сомнением переспросила она, но с облегчением избавилась от тарелок.

– Да без проблем.

Посетители делали вид, что не смотрят, как я несу Яну еду. С каждым моим шагом его улыбка становилась шире. Я давно знала помощника шерифа, и с нашей первой встречи он ничуть не изменился. Тогда он шлепнул меня по заднице, а я ударила его по лицу. С тех пор Ян О'Коннел больше не пытался ко мне прикоснуться, но он был злопамятен.

Я расставила на столе стейк и картошку. Прежде чем успела проронить хоть слово, он тихо проговорил:

– А ты заварила кашу.

Блеснул значок на его форме, и я с трудом удержалась от того, чтобы сорвать его.

– О чем это ты?

– Ну, ходит много теорий, куда ты исчезла. Я предположил, что твою целочку наконец распечатали, и ты ушла в трехдневный секс-марафон. Я был прав? Я победил?

«Господи, пошли мне терпения и незарегистрированный пистолет», – подумала я.

В Гранби моя девственность была популярной темой. О ней стало известно, когда я неосторожно доверилась Энджеле в первые дни работы у Беа. Вопреки многочисленным предположениям – я лесбиянка, недотрога или скрытая трансгендерная личность, – причина проста. В то время как потенциальный партнер был сконцентрирован на сексе, я чувствовала страхи, сочащиеся через поры его кожи. Смущало и то, что все видели перед собой не совсем мое лицо. Однажды я почти довела дело до конца, исключительно ради нового опыта. Но что-то меня остановило. Может, неуместное чувство ностальгии. Мои родители очень любили друг друга, и я невольно стремилась к таким же отношениям.

– Осторожней, Ян, – прорычала я, глядя на него сверху вниз. – Может, сейчас папочкины деньги тебя и защищают, но однажды даже их может оказаться недостаточно.

– Да брось, Фортуна! Реши спор, – продолжал он, не обратив внимания на мои слова. Я скрипнула зубами и ушла, чувствуя на себе его взгляд.

В детстве родители учили меня сдержанности. Но папа не видел всех этих уродов и извращенцев, с которыми мне приходится сталкиваться ежедневно. Иногда сдержанность мешает.

Как только Ян приготовился резать стейк, его окутала моя сила. Ночь еще не наступила, но до нее оставалось недолго. Поначалу он ощутил странную пульсацию в глазнице. Он вздрогнул и вернулся к стейку. Пульсация усилилась. Я почти слышала его мысли. Вдруг это опухоль, которой он так всю жизнь боялся?

Я облокотилась на стойку, не в силах сдержать ухмылку. Годами мне удавалось сопротивляться искушению воспользоваться этим знанием. Но результат стоил ожидания.

– Рада видеть тебя, Фортуна.

Я обернулась и увидела, что позади стоит Гретхен Нельсон, партнерша Беа в бизнесе и в личной жизни. В то время как Беа была высокой и грузной, Гретхен, напротив, худенькой и невысокой. Она боролась с расстройством пищевого поведения, сколько я ее знала. Но рядом с ней думаешь совсем не об этом, а лишь о ее непоколебимой доброте. Именно она шесть лет назад убедила Беа дать мне шанс.

Я обняла ее хрупкие плечики. Гретхен была единственным исключением из моего правила относительно прикосновений. Ее страх хлынул сквозь меня. Найти целлюлит на бедрах, не застегнуть пуговку на штанах, поймать презрительные взгляды незнакомцев. Были у нее и тревоги, лежащие куда глубже. Но мои силы работали не так.

Внезапно в зале раздался крик, и мы быстро отпрянули друг от друга. Ян вскочил, бросил пару купюр на столик и поспешил уйти. Он даже не остановился, чтобы наградить меня прощальной ухмылкой или оскорблением.

– О боже, надеюсь, ничего страшного не произошло, – пробормотала Гретхен. Под нашими взглядами он почти бегом покинул заведение.

Я спрятала улыбку.

– Я тоже.

Гретхен снова повернулась ко мне, и я приготовилась. Но она не стала читать мне нотации или требовать обещаний, как Беа.

– Поговоришь с Сайрусом? Он в полном раздрае с тех пор, как ты ушла, – мягко попросила она.

Раскаяние встало комом в горле, и я смогла лишь кивнуть. Весь персонал «У Беа» с трепетом относился к нашему повару-аутисту. Он выглядел совершенно нормально, когда я сегодня проходила мимо, но понятно, что мое отсутствие нарушило привычное для него положение дел. Хотя это не было моим выбором. Будучи в неведении о моих мрачных размышлениях, Гретхен улыбнулась и вернулась на свое место за барной стойкой.

Мимо прошла другая официантка, балансируя полным подносом.

– Можешь не благодарить, что прикрыла тебя на этой неделе, – еле слышно пробормотала Энджела. – Ты сегодня собираешься работать вообще?

Ей приходилось вносить залог за своего парня как минимум раз в месяц, и я так часто подменяла ее на сменах, что уже сбилась со счета. Так что чувство вины меня не беспокоило. Я мило улыбнулась.

– Я тоже рада тебя видеть, Энджи.

– Боже мой, я Энджела. Сколько раз можно…

Ее слова заглушил голос Сайруса, сообщающий о готовности очередного заказа. Раздался высокий, чистый звон. Режущее слух напоминание о предстоящем разговоре. Оставив Энджелу, я поспешила в коридор для персонала. Сквозь открытую дверь кухни хлынули запахи. Жир шипел и брызгался. Я постучала по стене и заглянула внутрь.

– Привет, Сайрус. Я вернулась. Как поживаешь?

В отличие от большинства баров, на кухне «У Беа» царила безукоризненная чистота. Плиточный пол блестит, раковина пуста, на полках – порядок. Я ощутила поле силы вокруг Сайруса еще в первую нашу встречу, но кем бы он ни был, с подобной аурой я еще не сталкивалась. Я решила, что он – эльф, с особыми талантами в области чистоты и продуктивности. Если эльфы, конечно, существуют.

Разумеется, Сайрус не ответил.

– Заказ готов! – снова выкрикнул он, стоя ко мне спиной. Динь.

Беа рассказывала, что до того, как я пришла сюда, у него случались панические атаки из-за необходимости произносить эти два слова. Сейчас, кажется, у него не было трудностей с этой фразой, но ничего другого от него не добиться. Он смог произнести слово в моем присутствии лишь спустя год после того, как меня наняли. Еще через полгода – предложение. Путь к сердцу Сайруса лежал через постоянство и терпение.

Я неуверенно шагнула через порог.

– Послушай… Мне правда жаль, что я вот так пропала. Это было нехорошо.

В маленькой кухне повисла тишина. За все эти годы я поняла о Сайрусе лишь одно – врать он не станет. Ему никогда не приходили в голову вежливые ответы, которых обычно ожидают люди.

– Мы волновались, – наконец сказал он.

– Знаю. Я бы никогда не поступила так специально.

Но, по-видимому, мой друг уже все сказал, он повернулся и бросил пару яичных скорлупок в корзину рядом с фритюрницей. Я нахмурилась, увидев, что та почти переполнена. Менять мешки – задача официантов, и Беа однажды настрого запретила Сайрусу делать это за нас. Он наверняка с ума сходил, ведь его смена началась в полдень. Неудивительно, что он не в настроении.

– Энджела что, забыла вчера выбросить мусор?

– Тебя искал какой-то мужчина, – резко сказал Сайрус, проигнорировав мой вопрос. – Я его не узнал, но он расспрашивал Регину, пока его не попросили уйти.

Регина Харт была местной сплетницей. Кажется, в каждом городе такая есть. Ее муж умер несколько лет назад, оставив неплохую сумму по страховке, так что теперь она в основном занималась подслушиванием разговоров у Беа. Но обо мне часто спрашивали незнакомцы. Как мужчины, так и женщины из кожи вон лезли, чтобы выяснить, кто я такая. Многие оставляли свои номера. Раз или два я получала визитки от агентов, ищущих таланты. Во мне видели новую Мэрилин Монро, Одри Хепберн или Кейт Уинслет.

Я хотела ответить, но заметила, что масло перетекает через край горячей сковороды. Прежде чем я успела предупредить Сайруса, оно попало на конфорку. Вспыхнуло пламя. Через миг оно погасло, но этого было достаточно. Сайрус отпрянул. Я рванулась к нему, а он врезался в противоположную стену и обхватил голову руками. Затем опустился на пол, забившись в угол.

– Сайрус, ну все, все кончилось, – сказала я, присев рядом с ним. Он дрожал всем телом.

Я тихо напевала. Затем решилась осторожно прикоснуться к его руке. Кожа была покрыта веснушками, и я сконцентрировалась на них, чтобы отгородиться от ужаса Сайруса. Но он все равно просочился в мой разум – образы ревущего инферно. Я смотрела на макушку парня, размышляя о том, как женщины завидуют его волосам. В определенном освещении они походили на пламя. И если это не иронично, то не знаю, что такое ирония.

Сайрус начал успокаиваться. Дрожь улеглась, дыхание выровнялось. Сковорода так и оставалась на плите, и уже появился слабый запах пригоревшего. Я мягко сказала:

– Если больше не хочешь сегодня готовить, можешь помыть посуду или вытереть столы, никто не расстроится. Гретхен может заняться готовкой.

Он поднял голову и пристально посмотрел на плиту. Затем отодвинулся, избегая моего взгляда.

– Нет. Все в порядке.

Поколебавшись, я кивнула. Сайрус начал подниматься, а я направилась к корзине, чтобы вытащить мешок. Со дна капала жидкость. Я перехватила мешок поудобнее, и тут заметила второй мешок. Он был забит до краев остатками еды. «Чтоб тебя, Энджела».

– Сай, я это вынесу, ладно? Если что-то понадобится, дай мне знать.

Он кивнул. Мне не хотелось оставлять Сайруса в таком состоянии, но казалось, что он хочет побыть один. Мы оба часто испытывали это чувство. Я поспешила из кухни, пытаясь держать мешки так, чтобы из них ничего не выпало на чистый пол, и толкнула плечом наружную дверь. Петли скрипнули.

В проулке мерцал лунный свет, отражаясь от грузовика Беа. Мусорные баки стояли в тени между зданиями. Я сдула со лба выбившиеся из прически локоны и потащила мешки вниз по лестнице. В один из них выбросили нож. Полиэтилен мог порваться в любой момент. Кряхтя, я напряглась и забросила мешок в бак. Из него выпал кусочек бекона и упал мне на плечо.

– Черт, – пробормотала я, стряхивая его.

– Ты сбежала с черного рынка, кишащего работорговцами, и немедленно взялась за работу? – поинтересовался знакомый голос.

Я оцепенела. Мне хотелось верить, что это иллюзия или галлюцинация – он не мог отыскать меня здесь. Но когда я обернулась, он стоял передо мной. Тот фейри с черного рынка. Он точно фейри, теперь я разглядела предательские уши, виднеющиеся из-под шелковистых волос.

Он стоял у грузовика Беа, засунув руки в карманы пальто. Выглядел иначе, чем в нашу первую встречу. Чары все еще окутывали его, но они стали иными. То, что в тот момент казалось смутным и нечетким, сейчас обозначилось ясно. Но самым заметным отличием оказался длинный шрам, тянущийся вдоль лица. Он оттягивал уголок левого глаза вниз, но не делал лицо менее привлекательным.

– Те гоблины больше не вернутся, я об этом позаботилась. Да и никто не будет оплачивать счета за меня, – добавила я. – Как ты нашел меня? Ты меня преследуешь?

– Не совсем. Просто хочу поговорить. Может, тебе помочь?

Вместо ответа я подняла второй мешок и забросила его в мусорный бак. Затем отряхнула руки и взглянула на фейри. Он так и не объяснил, как узнал, где я работаю.

– Зачем ты говорил обо мне с Региной? – требовательно спросила я. Сайрус упоминал о мужчине, задававшем вопросы. – Не знаю, в курсе ли ты, но расспрашивать о ком-то, не говоря с этим человеком напрямую, – это довольно странно.

Он пожал плечами. С улицы донесся чей-то смех.

– Вообще-то она сама поделилась информацией. Я лишь сказал, что пришел к тебе, а она начала говорить и никак не могла остановиться.

Его поведение не было угрожающим, но поле силы, исходящей от него, стало еще мощнее. Она искрила. Фейри точно пришел сюда не разговаривать.

– Слушай внимательно, поскольку повторять я не буду, – каждое слово, как бритва, резало до крови. – Я не фанатка фейри и не люблю напористых людей. Чего бы ты ни хотел, ты этого не получишь. Так что уходи и оставь меня в покое.

Фейри оценивающе взглянул на меня.

– Уважаю твои желания. Но сперва мне бы хотелось подарить тебе кое-что.

В моей голове зазвучал сигнал тревоги, и каждая мышца напряглась. Если он достанет оружие или воспользуется магией, я буду драться. Никто больше не сможет меня пленить.

– Ты не представляешь, на что я способна, – предупредила я, готовясь к бою.

– Очень представляю, – любезно парировал он, одарив меня слабой полуулыбкой. – Ты из Мар. Вас так долго боялись, что перебили почти всех. Ваши сердца считаются источником вечной молодости. Давно не встречал силы, подобной твоей, но узнал ее незамедлительно.

У меня перехватило дыхание – он говорил о моей тайне, будто о погоде. Если он знал, что я такое, мне не остановить его. Но я могла хотя бы попытаться.

– Еще раз увижу тебя – убью, – прошипела я. Я оглядела переулок в надежде найти какое-нибудь оружие. Вспомнился нож в мусорном мешке.

Мои угрозы фейри пропустил мимо ушей. Он склонил голову с задумчивым видом.

– Я редко говорю нечто подобное, Фортуна Суорн, но клянусь, не причиню тебе вреда, – сообщил он. Я молчала, прикидывая, сколько времени мне потребуется, чтобы прыгнуть в бак и добраться до ножа.

Он подождал пару секунд. Когда стало очевидно, что я не отвечу, фейри поклонился и направился прочь. «Вот это подарок», – подумала я. Мимо переулка проехала машина, сверкая фарами. Я подпрыгнула, а фейри даже не замедлил шаг. Он двигался грациозно и неторопливо, что еще больше бесило. Очевидно, он не чувствовал угрозы.

Этому надо положить конец.

Когда он завернул за угол, исчезнув из виду, я присела возле мусорных баков, чтобы убедиться, что он и правда ушел. Адреналин в крови стремительно падал, и мне пришлось опереться о мусорный бак. Я почти не замечала вони. Боже, как я устала. Но впереди еще долгая ночь, и я должна выйти на смену. Никогда не нарушала обещаний.

Я выпрямилась, затянула хвост покрепче и вернулась в зал.

Время еле ползло. Мешанина лиц и слов. Я улыбалась, кивала, ходила по залу. В моем блокноте появлялись заказы, а в руках – тарелки. К закрытию, примерно в час ночи, я находилась на грани помешательства. Из проигрывателя звучала музыка, и слова доносились будто из-под воды. Я начала протирать стойку, но кто-то выхватил тряпку у меня из рук.

– Иди домой, Фортуна, – велела Беа. В любом другом случае я бы запротестовала, но теперь мне удалось лишь слабо кивнуть.

Я забралась в гоблинский фургон и отправилась домой.

Фейри может проследить за мной, но раз он выяснил, где я работаю, смысла прятаться нет. Но я же то и дело поглядывала в зеркало заднего вида. Позади виднелись лишь деревья и проселочная дорога. Водят ли фейри автомобили?

Я с трудом сконцентрировалась на дороге. Как только припарковалась и заглушила двигатель, мне захотелось немедленно закрыть глаза и уснуть. Но машина пропахла пивом и немытыми телами, пробуждая тяжелые воспоминания. Я заставила себя выбраться наружу и побрела по дорожке. Мне с трудом удалось вставить ключ в замочную скважину. По краям поля зрения сгущалась темнота, я оступилась и взмахнула руками, пытаясь не упасть.

Я наступила на что-то твердое. Покачнувшись, взглянула вниз. Лунный свет отразился от красивого зеркальца, которое кто-то оставил на коврике. «Какого дьявола?» – встревоженно подумала я. В любой другой день я бы не прикоснулась к предмету, не зная, откуда он взялся. Но сегодня привычная осторожность покинула меня. Я наклонилась, чтобы взглянуть в зеркальце, ожидая увидеть свое отражение.

Но там отразилось что-то другое.

Не мое лицо и не небо над головой. Туман усталости схлынул, я нахмурилась, подняла зеркальце и поднесла ближе к глазам. Я думала, что мне померещилось, но в зеркальце действительно отражался мужчина. Он лежал на боку, повернувшись ко мне спиной. Кожу покрывали шрамы, но не от кнута – слишком короткие и глубокие.

Будто почувствовав мой взгляд, мужчина оглянулся через плечо. Я ахнула и чуть не уронила зеркальце.

Это мой брат.

3

Я открыла глаза и увидела холмы под розовыми небесами.

Все, что видела словно во сне – потолок моей спальни, изуродованная спина брата, издевательская улыбка фейри, – бесследно исчезло. Единственным признаком жизни оставался маленький одинокий дом неподалеку, я не раз бывала в нем.

Будь моя воля, давно бы уехала отсюда.

Но только увидев Деймона в зеркале, начала собирать вещи.

Мне понадобилось несколько минут, чтобы осознать, что я не имею понятия, куда отправлюсь. Не у кого выпытывать ответы. Некому сказать мне, кто оставил зеркало, хотя предположения у меня, разумеется, были. «Мне бы хотелось подарить тебе кое-что». Саванна, девушка моего брата и единственная знакомая мне ведьма, жила в нескольких часах езды. Впрочем, я все равно не в состоянии вести машину.

Выбора не оставалось – пришлось отправиться в кровать. Я думала, что не смогу уснуть, но подозрительно легко провалилась в сон. Как бы лихорадочно ни работал мой ум, тело требовало передышки. В кои-то веки оно победило в этой вечной битве.

Увидев, что нахожусь в знакомом месте, я почувствовала, как стеснение в груди ослабевает. Это чувство не исчезало с тех пор, как меня забрали гоблины, я почти привыкла к нему. Дышать стало легче, и какое-то время я стояла, делая вдохи и выдохи. Придя в себя, огляделась. Мои губы сложились в улыбку – давно забытое ощущение.

В отдалении я заметила человека. Он стоял спиной ко мне, а ветерок перебирал его золотые волосы. Путаясь в пижаме, я поспешила к нему. К моему лучшему другу.

Жаль, что он не настоящий.

Оливер не слышал моих шагов. Подойдя ближе, постаралась тише пробираться через высокую траву. Он продолжал наблюдать закат. Его плечи были напряжены. Я закрыла ему глаза ладонями и ощутила, как он вздрогнул. Он схватил мои запястья своими огромными руками и развернулся. Его теплые карие глаза стали изучать меня, ища раны. Иногда я переносила их в свои сны.

– Все хорошо? – спросил Оливер, поигрывая желваками.

Размышляя над ответом, я восхищалась им – кажется, в миллионный раз. Густые волосы спадали на его лоб идеальной золотой волной. Скульптурно выточенные скулы напоминали об идеальных линиях далекого горизонта. Полные, чувственные губы постоянно улыбались.

На переносице угадывалась слабая россыпь веснушек. Моя любимая часть его лица. Такие идеальные, такие очеловечивающие, такие… его.

Вместо ответа я бросилась в его объятия. Секунду он казался неприступным. Но потом, как всегда, расслабился и крепко прижал меня к себе.

– Теперь да, – прошептала я.

Сколько помню, Оливер всегда ждал, когда я усну. В какой-то момент я дала ему имя, хотя и забыла, как его выбрала. Может, из книги или фильма. Он был единственным, кому я доверяла, единственным, с кем могла быть собой. Я понимала, что сама создала его – с помощью внутренней силы или разума. Он давал мне то, что я искала после потери родителей. Каждую ночь, которую мы провели вместе, надоедливый голос в моей голове убеждал, что пора вырасти и отпустить его. «Однажды», – отвечала я.