Блэк и Холливелл

– Давай ты больше не будешь помогать мне, ладно? – так сердито ответила она, что юноша невольно вопросительно посмотрел на нее. Проведя с ней некоторое время, он понял что Одетт не свойственно так вести разговор.

– Не могу обещать! – ответил он на прощание и пошёл вдоль коридора.

Ведьмочка зашла в спальню, везде был потушен свет, все уже спали. Она небрежно кинула вещи на стол и улеглась на кровать в конце комнаты. Краем глаза она заметила лежащую на туалетном столике газету, которую держала в руках Нарцисса накануне вечером. Она развернула бумагу и прочитала заголовки новостей: упоминания о ведьмах, происшествия на центральной площади Лондона, объявления, – но потом она обратила внимание на дату публикации. Дата выпуска газеты в верхнем правом углу вырисовывала цифры. Глаза ведьмочки распахнулись, рот замер в безмолвном вопросе.

«1977 год…?»

Глава 2."Незнакомая магия"

Первые лучи осеннего солнца осветили непроницаемую водную гладь Черного Озера. Слизерин уже был готов встретить это утро первым. Комната девочек была освещена неярким светом настенных фонарей; девушки негромко общались между собой и готовились к занятиям. Возле старосты стояли две студентки. Девушку с длинными черными волосами звали Рейвен Хигс, вторую особу невысокого роста с длинными тонкими волосами пшеничного цвета звали Оливия Гринграсс. Нарцисса сидела за туалетным столиком и волшебной палочкой аккуратно закрепляла светлые локоны красивой золотисто-зеленой заколкой. В отражении одной из зеркальных створок туалета она внезапно заметила, как новенькая поднялась с кровати. Закончив со своей прической, староста плавно поднялась со стула и деловито позвала всех на завтрак.

– Постойте! – тотчас воскликнула Одетт, видя, что они собираются оставить ее совсем одну. А найти дорогу до Большого Зала в, можно сказать, первый день самостоятельно она точно не сможет и, вероятнее всего, заблудится.

– Мы идем на завтрак, – слабо улыбнувшись, тихо ответила ей Блэк, на что Одетт лишь удрученно хмыкнула.

– Ты меня даже не предупре…

– Дорогу до Большого Зала спросишь у приведений, – строже произнесла Цисси, резко оборвав ее. Слизеринки стремительно ушли.

Холливелл раздраженно схватила школьную форму и ушла в ванную. Комната была очень красивая и изящная, как и сама спальня девочек: в сдержанных зеленых тонах. Приблизившись к высокому витиеватому зеркалу, она внимательно осмотрела свое лицо. Глаза, к счастью, не были опухшим.

Путь до Большого Зала занял отнюдь не пять и не десять минут, а почти целых полчаса. Прохладный светлый Зал был почти пуст и все еще таил в себе утреннюю тишину. Одетт неторопливо прошла в помещение и на миг замерла, выискивая старосту.

Оливия неожиданно громко прыснула, едва не подавившись едой, и вытянула руку вперед, указывая пальцем на Холливелл.

– Какого черта?! – громко, словно вырвавшийся из преисподней гримм, рыкнула Блэк и резво подорвалась из-за стола. – Хочешь нас опозорить?!

Когда Нарцисса подошла вплотную к Одетт, только тогда та с ужасом осознала, что то что было надето на ней отличалось по цвету от одежды стола "Слизерин".

– Ты настолько слепа, что не заметила разницы между формой Гриффиндора и Слизерина?!

Холливелл открыла рот от удивления и тщетно попыталась что-то сказать.

Четверо юношей красного факультета шумно ввалились в Зал. Джеймс и Сириус невольно бросили взгляд на рядом стоящих девушек. Поттер резко остановился и поправил очки. Сириус залился смехом и стал толкать друга, чтобы тот не задерживался и шел к столу.

– Почему она в нашей форме? – доносились вопросы Джеймса, но Блэк продолжал хохотать. На секунду он замолчал и обернулся. Встретившись с хмурым взглядом Холливелл, ему снова стало смешно.

– Не смей идти в этом на уроки!

Нарцисса, от злости до боли стиснув в кулаки нежные пальчики, просто развернулась, отчего подол мантии описал полукруг вокруг ее ножек, и стремительно пошла к своему месту. Одетт стала нервничать. Ее руки стали дрожать все сильнее с каждой минутой. Она бросила озлобленный взгляд на четверых юношей, которые весело уплетали завтрак и что-то активно обсуждали. С минуту она смотрела на Блэка и злилась, а затем закрыла глаза и представила, как цвет ее формы меняется с красного на зеленый, а герб со львом сменяется на змею. Когда она перестала жмурить глаза, она обратила внимания на значок на груди и с приятным удивлением обнаружила, что волшебство у нее получилось. Она смягчилась в лице и прошла к Нарциссе, сев напротив нее, оказавшись спиной к гриффиндорскому столу.

Нарцисса подняла острый взгляд с тарелки на нее, хмуро осмотрела ее форму, но ничего более не сказала. Одетт взяла бокал и в нем тотчас появился красный приятно пахнущий напиток. Сделав пару глотков, она шумно поставила бокал на стол и вздрогнула.

В Зал, с шумом, влетела большая птица. Яркое серое оперение, большие желтые глаза ― единственное, что успела отметить девушка, прежде чем птица пронеслась в нескольких сантиметрах от ее головы так, что Одетт от испуга пригнулась. Сова пролетела низко над столом и выбросила из цепких когтей бумажный сверток прямо в еще пустую тарелку Холливелл. Тотчас она услышала и тихое гоготание девочек.

– Для вас, видимо, это нормально, – беззлобно буркнула Одетт, понимая что злость не приведет ни к чему хорошему (вся история ее семьи явно доказывала это).

– Совы – наши почтальоны, – негромко пояснила Блэк, насмешливо ухмыляясь. – Кажется, тебе пришло письмо.

Нарцисса не стала дальше интересоваться и развернула газету, которую ей принесла ее сова.

– Расскажи нам что-нибудь о себе, – двумя руками держа перед собой кружку горячего чая, спросила Оливия. – Твои родители волшебники?

Одетт не сразу ответила на этот вопрос. Ее удивленный и восторженный взгляд был намертво прикован к утренней, еще теплой газете. Текст в заголовках, фотографии, люди, изображенные на них – все двигалось, как будто это была не газета, а фильм. Это было нечто.

– Что тебя там настолько заинтересовало? – не вытерпела молчания Гринграсс, внимательно наблюдая за ней колким взглядом круглых серо-зеленых глаз.

– Моя мама ведьма, но папа обычный смертный.

– Спасибо, что не грязнокровка!

– Грязнокровка? Что это значит?

Смех блондинки тотчас раздался эхом по всему залу, так что даже некоторые студенты обернулись на нее.

– Тот, кто родился от простаков, лишенных магии.

– У нас тут половина замка таких, – негромко пояснила Рейвен.

– Вонючие грязнокровки, – добавила грубо Оливия, чуть кривясь будто учуяв неприятный запах, сразу демонстрируя свое мнение о данных волшебниках. Хотя, если говорить откровенно, девушка вовсе не считала данных людей волшебниками. Просто магглы, что по какому-то недоразумению могут колдовать.

Одетт молча посмотрела по очереди на смеющихся Гринграсс и Хигс, затем обратилась к Блэк, пытаясь сменить тему.

– Это сегодняшняя газета?! – спросила Холливелл громче, чем ожидала.

– Конечно, – ответила Нарцисса, не понимая к чему этот вопрос.

Блэк разглядела заголовок, который гласил:

«СКОНЧАЛСЯ АМАРИЛЬО ЛЕСТАТ – ЗНАМЕНИТЫЙ АМЕРИКАНСКИЙ ВАМПИР. ПРИЧИНЫ ЕГО ЗАГАДОЧНОЙ СМЕРТИ БУДУТ ВЫЯСНЕНЫ В СКОРОМ ВРЕМЕНИ»

– Что у вас там творится в Америке? Убийство вампира, ты сюда приехала… Это не просто совпадения, не так ли?

Одетт скорее взяла в руки белый конверт, аккуратно развернула и вытащила из него черный пергамент. На нем была написана всего одна единственная фраза красными чернилами.

"Убей грязнокровку"

– Я не знаю… – внезапно дрогнувшим голосом сипло произнесла Одетт, быстро сминая черный пергамент в кулак.

– Что там?

– Ничего, разве нам не пора уже на урок?! – нетерпеливо поднялась Одетт с места и первой вышла из Зала, чувствуя как бледная кожа лица заливается краской.

Со звонком все ученики прошли в класс Чар.

Помещение было большим и просторным. Огромное витражное окно пропускало теплый солнечный свет, освещая весь класс. Массивные деревянные столы были расставлены параллельно вдоль стен по обеим сторонами и смотрели в центр. Преподаватель мог легко наблюдать, как справляется с его заданиями каждый ученик. Обычно эти стороны были заняты каждым факультетом отдельно. Никто никогда не подсаживался за один ряд со Слизерином, как и они – к Гриффиндору.

Нарцисса присела со своими подружками почти в середине ряда. Вытащив необходимые вещи, Холливелл заметила, что староста положила на стол небольшой короткий сучок. Зачем он был нужен, новенькая спрашивать не стала, отвлекшись на трех опоздавших учеников, которые неторопливо заходили в кабинет. Это были студенты Слизерина. Эйвери выглядел сердитым. Быстрым, тяжелым шагом он пересек кабинет и присел за парту, все это время не сводя ярого взгляда с новенькой. Остальных ребят по именам она не знала, но догадывалась.

Профессор Флитвик, преподаватель дисциплины Чар, был изумительно маленького роста, средних лет и очень приятным в общении. Он поздравил всех с началом учебного года и дал одно интересное задание.

– Мы уже изучили с вами множество заклинаний! – послышался звонкий и слегка картавый голос профессора. – Теперь настало время учиться без них!

Поднявшийся негромкий гам означал, что ученики заинтересовались его предложением. Мужчина с деловитым видом прошел к невысокому деревянному пьедесталу, на котором накрытый темным платком стоял предмет.

– Уберите все свои волшебные палочки, они нам сегодня не понадобятся!

В голове новенькой словно щелкнуло: «Так вот что это за сучок!».

Учитель вздернул палочкой вверх, и платок тотчас взметнулся ввысь.

– Кто-нибудь знает что это?

Пред ними предстал прибор, состоящий из двух сосудов, соединённых узкой горловиной.

– Песочные часы, – произнесла Лили, не поднимая руки.

– Верно, мисс Эванс. Вы и представить себе не можете, чем мы сейчас будем заниматься! Итак, внимание: мы сегодня остановим время!

Он торопливо прошел к предмету. Микроскопические песчинки тонкой струйкой сыпались из верхней части в нижнюю. Профессор Флитвик щёлкнул пальцами, и вдруг песчинки застыли, как замерший водопад.

– Именно этому мы должны научиться сегодня. Заставить двигающиеся предметы застыть.

Он вновь щёлкнул, и песок посыпался дальше.

– Мистер Люпин, попробуете первым?

Юноша быстро вышел на середину класса, предстал перед часами и сосредоточенно нахмурился. Для начала он попытался повторить такой же щелчок Флитвика. Он бы мог так делать бесконечно, пока на пальцах не появились мозоли, но после второй неудавшейся попытки профессор посадил его на место.

– Мисс Боунс?

Еще один провал. Профессор огляделся, и вдруг его взгляд упал на одну ведьмочку.

– Мисс Холливелл, может быть, попробуете вы?

Не особо радуясь такому предложению, ведьмочка вышла на середину класса. Внимание ей уделялось более особенное, чем остальным. Никто не знает, на что она способна. Остановившись прямо напротив песочных часов, она немного замешкалась. Подняв руки на уровне груди, она сжала ладони в кулаки и сконцентрировала внимание на предмете. Она резко разжала кулаки и чуть подала ладони вперед. Песок как сыпался, так и продолжал лить тонкой струйкой вниз. Ничего не вышло. Флитвик так же позорно посадил ее на место, и от этого девушка разозлилась на себя.

В центр стола вышел Сириус Блэк. Ему потребовалось не так много времени, чтобы маленькие крупинки песка постепенно перестали сыпаться. Часы полностью замерли. Флитвик довольно поаплодировал. Сириус украдкой посмотрел на слизеринский стол и подмигнул Холливелл. Та едва заметно удивилась, зато Нарцисса тотчас округлила глаза и пристально посмотрела на новенькую.

Когда все вышли по окончанию урока, Джеймс задержался у двери. Он дождался, пока его рыжая соберет вещи в маленькую, но очень вместительную сумочку оранжевого цвета, так напоминающий оттенок ее ярких, словно осенняя листва, волос. Эйвери также вышел из класса и неумолимо остановился у двери. Он, Розье, Уилкс и еще трое парней, которых Одетт не знала, с сердитыми выражениями лиц, сжимая в руках волшебные палочки, нетерпеливо дожидались минуты расплаты.

– Надеюсь, ты понимаешь, что ответишь мне за вчерашнее, – заметив Холливелл, глаза Генри тотчас наполнились кровью. – Кто тебе вчера помог?

– О чем ты? – не понимала Нарцисса, резко остановившись.

– Ну и кто это был?! – почти кричал он на весь коридор, злобно расплескивая слюну. Девушка стояла, замерев посреди коридора как вкопанная, не поднимая на него глаза и сильно прижимая толстую черную книгу к груди, которую утром ей выдала староста, словно пытаясь спрятаться за ней.

Сириус, Римус и Питер стояли неподалеку, дожидаясь Джеймса. Обратив внимание на шум, мальчишки стали с интересом следить за образовавшейся толпой слизеринцев вокруг новенькой ведьмы.

– Эй, я тебя спрашиваю! – Эйвери не выдержал и под наплывом злости сильно толкнул Одетт, что та отлетела к стене.

Ударившись спиной о холодный камень, девушка невольно разжала от боли пальцы и закономерно выронила книгу. Когда книга упала на пол, звук этот оказался настолько оглушающим, что появилось небольшое эхо, Холливелл уже хотелось спрятаться и даже закрыть уши.

Гриффиндорцы расслабленно стояли невдалеке. Увидев эту плачевную картину и осознавая, что именно из-за него она и происходит, Блэк моментально завелся и без всяких сомнений стремительно ринулся к слизеринцу.

– Ты совсем уже?! – грозно прорычал Блэк, с силой толкнув Генри в плечо.

– Пошел к черту, Блэк! – плевался он в ответ, стараясь удержаться на ногах от неожиданного нападения.

– Никогда не сомневался в твоем кретинизме, но ударить девушку… – юноша вдруг почувствовал прилив необъяснимой злости. – Хочешь, чтобы я снова оглушил тебя?

Только Одетт обрадовалась, что хоть кто-то пришел к ней на помощь, пусть и представитель враждебного факультета, как вдруг одно его лишнее слово усугубило и без того несчастное положение. Мальчишки были неприятно ошарашены, глубоко в тайне надеясь, что все-таки это был не он, а хотя бы третьекурсник какой-нибудь.

– Это он был? – удивленным, писклявым голосом спрашивал Уилкс у друзей, боясь даже смотреть на Блэка.

Сириус понимал, что, возможно, ляпнет сейчас лишнего, но как-то изворачиваться, что-то выдумывать и, вообще, бояться слизняков никогда не входило в его планы.

– Ну, я, – дерзко ответил он. – И теперь, когда ты это знаешь, что ты мне сделаешь?!

Показывая, что он ни капельки не боится их, Блэк гордо выпрямился и демонстративно развел руки в стороны, показывая себя хозяином положения. Злость буквально кипела в нем, бушующий ветер с такой же яростью трепал его волосы.

Генри первый резко вытащил палочку, почти до боли сжав ее в руке, что от адреналина немного подрагивала. Незамедлительно его примеру последовали друзья, столпившись кучкой за ним. Сириус тоже мешкать не стал и резко вытащил палочку из кармана. Внезапно, словно отсчитав в уме секунды до старта, они оба резко вздернули палочки вверх и нацелились друг на друга.

– Что здесь происходит?!

Мигом примчалась Лили Эванс, оставив Поттера без ответа.

– Нарцисса, у тебя под носом балаган, а ты и не пытаешься их успокоить! – словно коршун налетела она на старосту Слизерина.

Та, опешив от заявления своего кузена, все это время стояла и не могла понять, когда он умудрился встретиться с Холливелл. А претензии старосты Гриффиндора еще больше привели ее к остолбенению. Свою должность Блэк ценила и всегда считала, что никто лучше не подходит на ее роль. Она настоящая аристократка, воспитана матерью должным манерам. Несмотря даже на то, что в семье она средняя из сестер, всегда была самой спокойной, ответственной и больше всех ценила их чистокровный род. Однако в эту минуту эмоции, возмущение, кипящее в груди, затмили ее разум.

Юноши отвлеклись на прибежавшую Эванс, однако глаз друг с друга не сводили. Обычно любую драку затевали Мародеры, и сейчас Блэк не смог себя больше сдерживать и первым собирался нанести удар.

– Экспеллиармус! – крикнула рыжеволосая, предугадав дальнейшие события.

Палочка Сириуса вырвалась из его сильной руки и печально упала на пол, прикатившись к книге Холливелл. Ох, как он сейчас внезапно возненавидел свою старосту. И как она не понимает, в каком глупом и безысходном он теперь положении?! Генри довольно рассмеялся; хохот остальных слизняков мигом присоединился и разошелся по всему коридору. Краем глаза Блэк посмотрел на Холливелл, понимая, что теперь-то они ему отомстят.

Эйвери дернул рукой и выстрелил заклинанием в Сириуса. Красный сноп искр вырвался из его палочки. Юноша уже приготовился к острой боли и удариться о каменный пол. Римус тоже было вытащил палочку и хотел ринуться на помощь, хотя с горечью понимал, что вряд ли успеет. А в следующую секунду Блэк и вовсе заметил, что красные искры просто-напросто замерли в воздухе. Подняв взгляд немного выше, он первым делом взглянул на Холливелл. Почему-то ему думалось, может, больше хотелось, чтобы это сделала она, что именно она ему помогла. Однако вскоре он услышал, как ругается Люпин. Сириус сердито усмехнулся себе.

«Помощь от девушки? Какая еще девушка может быть, когда есть верные друзья!».

Римус взмахнул палочкой и остановил удар слизеринца. Искры врезались и разлетелись по сторонам, осыпаясь, как угасающие частички салюта. Эйвери сердито выдохнул, насупившись, как разъяренный орангутанг. Сириус тем временем быстро поднял свою палочку, заодно и книгу Холливелл, быстро сунув ей в руки. Встретившись взглядами, он даже не сразу сообразил, что ей сказать в этой ситуации. Лили нацелила свою палочку на Генри, чтобы тот более не предпринимал попытки драться, и гриффиндорец спокойно ушел. Вернувшись к друзьям, он дико сожалел, что не рассказал им ничего, потому что они смотрели на него очень и очень недружелюбно.

– Так вот, куда ты вчера уходил, да? – спросил Джеймс, не скрывая своего удивления и негодования. Он остановился, когда они прошли дальше от слизеринцев и свернули за угол. – За бутылкой огневиски ходил?

– Сохатый, я и шел на кухню, она попалась мне по пути! – Сириус довольно убедительно изъяснялся. Это, наверное, единственный раз, когда он пытается оправдаться перед своим другом. А мысли «за то, что он правильно поступил» сразу напоминали ему о том, что он вырос среди людей, одержимых манией чистой крови, что он тоже мог оказаться на жалком зеленом факультете. Блэк понимал, что Поттер вряд ли когда-нибудь поймет его поступок, вряд ли поймет, почему он захотел ей помочь. Он хотел помочь не только потому, что она попала в беду, а еще потому, что она попала на Слизерин, и это было еще большой бедой.

– Какое удивительное совпадение! – неожиданно даже для себя съязвил теперь Римус.

– И что было дальше? Куда вы пошли?

– Никуда… Я отвел ее в гостиную…

– А почему она была не у себя? – заинтересовался так некстати Питер.

– Я без понятия! Я обнаружил ее вместе с этими гадами в заброшенном классе, – юноша усмехнулся, чтобы разрядить обстановку.

– Что ж, ты хотел ей помочь, а в итоге подкинул еще парочку проблем, – произнес он, словно в заключение, и слегка кивнул головой за спину Сириуса.

Мальчики повернули свои головы и увидели в конце коридора девушек: Блэк, Гринграсс и Хигс вели Холливелл едва ли не за шкирку.

– Если они начнут драться, кое-кто может и не выжить…

– Питер! – громко гаркнул Сириус, злясь на себя, на нее, на сложившуюся ситуацию, и больше всего на то, что сейчас вынужден оправдываться.

– Что? Женщины намного более агрессивны, когда дело доходит до их возлюбленных.

– Заткнись! – сердился на друга он, словно затыкая свою внутреннюю тревогу.

Одетта была маленькой беззащитной мышкой, которую собирались использовать для пыток.

– Ты была с ним? Что вы делали? – задавала бесконечные вопросы Оливия.

– Какого черта, ты нам устроила. – Возмущенно произнесла Нарцисса. – Чтобы Лили Эванс мне указывала, такого никогда не было! И объясни мне как Сириус Блэк и ты оказались вместе?

– Он предложил свою помощь, я согласилась. – Одетт тяжело вздохнула, понимая всю тщетность своих объяснений. – Я понимаю, это было глупо. Я не хотела чтобы так вышло, простите меня.

– Запомни вот что: держись от Гриффиндора подальше! – произнесла грозно староста. – Тем более от Сириуса! Будешь нарушать это и другие правила, будешь быстро отчислена из школы!

– Да я даже имени его не спросила! – попыталась быстро оправдаться она, но безуспешно.

Нарцисса, Оливия и Рейвен развернулись и ушли. Держась от них на расстоянии, Холливелл дошла до следующего кабинета.

Урок трансфигурации проходил в большом прохладном кабинете с высоким потолком. Через небольшие витражные окна пробивался тусклый свет, создавая строгую, серьезную атмосферу. Рассаживались ученики молча, без лишних разговоров, поглядывая украдкой на стоящего впереди учительского стола профессора. Женщина была худая, красивая, на вид около сорока лет. На ней была бархатная черная мантия, а волосы были затянуты в строгий пучок. Она была деканом факультета Гриффиндор, но, несмотря на это, была строга по отношению ко всем, а к своим ученикам, казалось, особенно.

– Доброе утро, – произнесла преподаватель как всегда сдержанно. – В этом учебном году нам не понадобятся палочки!

– Походу у наших палочек выходит срок годности!

Женщина услышала негромкую шутку Поттера и вместо ожидаемого удивления, услышала легкое гоготание в классе.

– Представим, что у вас нет палочки и вам нужно сконцентрировать всю энергию и сделать первый жизненно необходимый предмет! Первым делом мы с вами попробуем трансфигурировать не просто пустоту, а этот металлический шар.

Женщина заметила недоуменные взгляды, которым как всегда требовалось дополнительное пояснение.

– Итак, начнем с… мисс Холливелл, – Минерва подошла к ее парте и положила перед ней небольшой шар размером с куриное яйцо.

Одетт не знала, насколько их магия совпадает с ее. Она взяла металлический шарик в ладонь, и в считанные секунды он скрылся в огне: он весь горел. За это утро она уже успела разозлиться несколько раз так, что ей казалось, что она – демон с огненным шаром в руке.

– Слишком опасно! Можете погасить его, мне кажется, он вас обожжет!

Холливелл сжала кулак и огонь погас.

– Мисс Холливелл, вы знаете, каким заклинанием исправляют незаконченную трансформацию?

Холливелл замотала головой.

– Во что трансформируют перо совы? Или крыло бабочки? Начинающий уровень. Вы не изучали это в своей школе?

– У меня была только история, зельеварение и… Заклинания. – попыталась оправдаться вельмочка.

– Сколько раз палочка крутится в воздухе для заклинания "дисендио"?

И вновь Холливелл пожала плечами.

– У меня нет волшебной палочки, я колдую руками.

Макгонагал задумчиво провела рукой по подбородку, а затем резко развернулась и прошла дальше по классу.

– Продолжайте занятие.

Девушка приуныла. Ей хотелось снять напряжение между ней и преподавателем, не хотелось выглядеть глупой в первый же учебный день.

Урок продолжился. Класс поделился на две половины: одна возмущалась, что это очень сложно, другая – хвасталась своим мастерством. Даже у Нарциссы все вышло весьма скоро. Она взмахнула палочкой, и маленькие искры пронзили шарик. В мгновение ока на парту легонько спускалось совиное перо и пергамент.

– Написать письмо о помощи.

– Но для этого вам понадобится еще и сова, – заметила Минерва, – Какой предмет можно трансформировать в сову?

Блэк задумалась на секунду.

– Никакой?

– Верно! В Министерстве магии есть запрет на трансфигурацию высших животных. Нельзя сову превращать в предмет, ровно так же и наоборот.

Минерва прошла к другой парте.

– Я знаю, кому ты первым делом написала бы письмо, – язвительным голосом произнесла шепотом Гринграсс.

– Занимайся своим делом, Оливия! – негромко огрызнулась Нарцисса и бросила скверный взгляд на Одетт, которая невольно подслушала это.

Римус сразу же сообразил какое-то целебное зельце. У Питера вышло что-то похожее на расплавленный пластилин. Мальчишки рассмеялись с него, дразня, что и здесь он пытался создать свой любимый шоколад.

У Сириуса в башке крутилось невесть что, и он, расслабившись, развалился на парте и боковым зрением иногда поглядывал на сидящую в метре от него слизеринку.

Джеймс Поттер так усердно махал волшебной палочкой, что один из его взмахов закончился тем, что заклинание, предназначавшееся шарику, угодило в парту Люпина и Петтигрю. Небольшой взрыв расколол деревянную парту пополам.

Юноши чудом успели убрать свои ноги, чтобы их не придавило.

– Теперь у вас новое задание, мистер Поттер, – неторопливо произнесла учительница, – почините парту, не используя заклинание «Репаро».