Замерзшая Земля: Игра на выживание

Кажется, остальные ничего не заметили. Но они находились рядом друг с другом – убью одного, другой может вызывать подмогу. А перезаряжалась моя пушка с задумчивой медлительностью.

Ладно. Надо попробовать. Прицелился, и стал ждать, когда перекрестье сфокусируется. Но как ни старался, оно расплывалось, оставалось мутным. Система вновь крякнула и выдала:

«Из-за глушителя фокусировка на этом расстоянии невозможна».

Твою ж мать!   Значит, придётся, снимать глушитель. Проклятые ограничения в игре! Нет бы дать мне снайперскую винтовку или ещё лучше РПГ. Вынес бы этих бандюг в два счета!

Я свинтил глушитель со ствола и перекрестье, наконец, сфокусировалось. Бах! Парень с дыркой во лбу откинулся, выдав мне ещё 10 баллов. Его напарник дёрнулся, нервно потянулся к рации, стоявшей рядом. Как я и ожидал.

Но тут из казино вырвался ослепительный сноп огня, прошив бандита отличной очередью. Это не принесло мне очков, но по крайней мере решило проблему.

Я подождал, не появятся ли другие ублюдки, и спрыгнул с крыши. Отряхнувшись, выглянул в разбитое окно.

Система, радостно крякнув, выдала ещё 100 баллов за успешно выполненную миссию.

– Макнайт! Чертяка! – раздался радостный возглас.

Из-за кожаных диванчика поднялся плотный мужик, чей небольшой рост природа компенсировала широтой плеч и груди. Голая, как пушечное ядро, черепушка, но седая густая поросль на толстых щеках и массивном подбородке.

– Рад видеть тебя, Винни.

Мы обнялись, и он довольно больно похлопал меня кулаком по спине. Видать сразу – силы немереной мужик. Хорошо, что друг, а не враг.

Под ногами хрустело разбитое стекло. По углам валялись тела, которые пока ещё не исчезли, но уже не подавали признаков жизни.

– Эй, ребята, – бросил Винни. – Уберите тут. А мы с моим другом выпьем, – он подмигнул мне.

Из-за столиков и барной стойки вылезли ещё двое и начали медленно разбирать завалы.

Мы поднялись на второй этаж по деревянной широкой лестнице с изящными балясинами и оказались в зале с игровыми авторами, столиками, покрытыми зелёным сукном. На полу – выцветший вытертый в паре мест палас с геометрическим рисунком.

Прошли зал и оказались в небольшом кабинете, где стоял массивный дубовый стол с полированной столешницей – по лаку расползлась паутинка трещин. Около стен – бюро. И большой длинный аквариум, встроенный в стену. Я уселся в кресло перед столом, а Винни – за стол. Со скрипом выдвинул ящик, вытащил бутылку из тёмного стекла и два бокала. Разлил.

– Зачем пришёл, Алан? – поинтересовался он.

– Девушку ищу.

– А, ну девушки не по моей части, – Винни зевнул и сделал несколько жадных глотков, смахнул с губ остатки, со стуком поставил бокал на стол. – Это тебе к Грязному Бадди надо идти. В «Розовую жемчужину». Да, кстати, у него появилась там одна девица.

– Как она выглядит?

– Не знаю. Говорят, молодая и красивая, – Винни ухмыльнулся, глазки сально сощурились.

– Наверно, это она. Она прибыла с Экватора, и я ей подземные уровни показывал. А она сбежала от меня.

– Ну, ясно. Но ведь если её там насильно держат. То сам понимаешь, наверняка, под кайфом она.

– И что?

– Что-что, – Винни в задумчивости поскрёб массивную шею. – Антидот нужен.

– А, понятно, – огорчённо протянул я.

Теперь придётся искать антидот, а наверху, в гарнизоне уже, наверняка, хватились нас. Влетит от Дресслера по первое число.

Но тут Винни тяжело поднялся, подошёл к встроенному в стену сейфу. Покрутил диск, потянув за ручку, медленно открыл толстую дверцу.

– Держи, – выложил передо мной упакованные в пластик несколько капсул. – Плату не возьму. Ты мне здорово помог. Да и вот ещё что.

Бросил на стол толстенький бумажный цилиндр из зелёных бумажек.

– Бери. За помощь.

Не стал расспрашивать Винни, где находится эта чёртова «Розовая жемчужина» (надо же придумать такое идиотское название!) – посмотрел на карте.

Пришлось опять побродить в лабиринте коридоров, найти очередную шахту лифта и спуститься вниз на пару уровней.

Здесь больше пахло сыростью, затхлым и каким-то неживым воздухом. И чувствовал я себя препаршиво. Моя клаустрофобия разыгралась сильнее. Побродив по коридорам, старательно обходя подозрительных личностей, особенно тех, у кого на лицах гуляла бессмысленная улыбка и глаза были затуманены – явно под воздействием наркоты «Арктик Кисс». Наконец добрался до входа с весёленькой надписью «Розовая жемчужина». Коридорчик упирался в стойку, за которым я обнаружил вертлявого и чернявого паренька, который тут же расплылся в фальшивой улыбке, показав неровные мелкие зубы.

– Што угодно, миштер? – прошепелявил он.

– Хочу девочку заказать, – объяснил я. – Самую лучшую.

Невзначай вытащил из кармана пачку денег, которые дал Винни. Призывно помахал. Быстро облизав тонкие губы, парень, шмыгнув носом и подобострастно воскликнул:

– Все будет шделано, шэр. Ваш номер – шештнадцатый. Наверх по лештнице, по коридору и налево.

Выложил на стойку ключ с деревянным брелком, на котором золотом была обозначена цифра 16.

Я распахнул дверь, огляделся. Широкий холл, на втором уровне шли деревянные балкончики. Там дефилировали мрачные личности в чёрной форме – явно охранники. Пройти мимо них будет проблематично. Но сейчас главное, найти Эдит.

Думать о том, что с ней сделали в этом месте – не хотелось.

Перешагивая через ступеньки, быстро поднялся на второй этаж. Толкнул дверь номера.

Небольшая комнатка, стены выкрашены в мерзкий темно-розовый цвет. Двухспальная кровать, застеленная пледом. Тумбочка с маленькой настольной лампой. Узкий дощатый гардероб. И затхлый противный запах пота.

Я присел на кровать и приготовился ждать. Но буквально через пару минут дверь, скрипнув, распахнулся, и в комнату вплыла дива. В полупрозрачном пеньюаре и с блаженной улыбкой на лице.

Да, это была Эдит. Но она не узнала меня. Бессмысленный взгляд живой куклы, дёрганные движения.

– Ну что, красавчик, займёмся любовью?

Я шагнул к ней, схватив в охапку, аккуратно положил на кровать. Вытащил шприц с антидотом. Быстро сделал инъекцию в плечо. Эдит дёрнулась, глаза вначале широко распахнулись, словно от боли. Но тут же обрели ясный блеск. Она подскочила и хрипло вскрикнула:

– Как вы тут оказались, чёрт возьми?

– Оказался, – проворчал я. – Это не я оказался, а вы. Сбежали от меня.

Эдит задышала тяжело, прерывисто, соблазнительная грудь вздымалась, но мне было не до того. Я лихорадочно обдумывал план, как выбраться отсюда.

Она вдруг прижала узкую ладонь к лицу, склонилась, сжавшись в комочек, как маленькая девочка, которую обидели. Всхлипнула пару раз так жалобно, что защемило сердце. Вздрогнули плечи.

– Ладно, Эдит. Нам надо идти.

Сдёрнул с плеч куртку и набросил на плечи девушки.

Осторожно приоткрыв дверь, я выглянул в коридор. Пусто. Потянул Эдит за руку. Но не успели мы свернуть за угол, как я услышал громкий вопль:

– Куда это вы собрались?

Я потянулся за штаером, но тут послышался громкий шорох, идущий с потолка, словно кто-то полз там. Поднял глаза и обнаружил странное существо – напоминающее человека, но только очень отдалённо. С гибким телом, затянутым в облегающее трико. Длинное безносое лицо землистого цвета с большими круглыми глазами навыкате как у лемуров Лори.

Я успел оттолкнуть Эдит, как тварь кинулась ко мне, протягивая острые длинные когти. Свист воздуха. Прыжок. Когти вонзились в тело, начали раздирать, пронзила острая боль, в голове помутилось, поплыли цветные круги. И я вырубился.

Глава 5. Враги из прошлого

Вокруг меня клубилась непроницаемая белая пелена. Боль исчезла, в голове – гулкая пустота. Куда я, черт возьми, попал? В чистилище для погибших в играх душ? Я стал бессмертен.

Система лязгнула, выдав экран:

«Вы потеряли одну жизнь. Вы можете восстановить баланс, пройдя миссию. Принять? Отклонить?»

Я тяжело вздохнул и выбрал: «принять».

Молочная кисея начала расползаться.

Машинально бросил взгляд на коммуникатор, но его не оказалось на руке – что за чертовщина? Зато обнаружил, что одет в ватные штаны, толстую куртку с меховым воротником. Шапка-ушанка.

Заснеженное поле. Вокруг мрачно чернеют голые силуэты зимнего леса. Свинцовой тяжестью налились низкие облака. Замерцали, заклубились серые тени, обрели плотность и объем. Самолёты. Судя по винтам – поршневые. По стройному силуэту – истребители. И рядом ящики штабелями.

Громкий лязг и я увидел взявшийся ниоткуда экран:

Вы открыли новый летательный аппарат.

Тип – истребитель

Модификация – ЛаГГ-3

Максимальная скорость, км/ч

у земли – 498

на высоте – 575

Практическая дальность, км – 1100

Максимальная скороподъемность, м/мин – 735

Практический потолок, м – 9500

Экипаж, человек – 1

Вооружение – один 12.7-мм пулемёта БК, два 12.7-мм пулемёта БС и

два 7.62-мм ШКАС

Заметил, как споро и ловко снуют вокруг машин техники, и решил присоединиться. Даром что ли я окончил МАИ, над чем так потешался Комаровский? Отец хотел, чтобы я стал инженером, а не лётчиком. Но я сделал по-своему. Стал и тем, и другим.

– А машина эта – дерьмо, – рядом с нами остановился плотный рослый мужик с кислым выражением лица.

– Не пори чушь! Машина отличная. В умелых руках, – неожиданно вырвалось у меня.

Ненавижу, когда ругают самолёты.

– Да неужели? А слыхал ли ты, Алексей Николаевич, как кличут эту «отличную» машину-то? Лакированный авиационный гарантированный гроб. Что скажешь на это?

– Что скажу? Скажу, что плохому танцору и ноги мешают. Понял?!

– А ну да, тебе ведь лучше известно, – пробурчал мужик. – Ты ж у нас един в двух лицах: и инженер, и лётчик. Числишься вроде. Только что-то редко я вижу, чтобы ты на самолётах этих летал.

Вспыхнуло лицо, кулаки сжались. На миг показалось, что слышу голос Комаровского, его интонацию, дурацкие словечки.

– Иди, Ваня, своей дорогой, – толстый дядька в синем комбинезоне высунул голову из-за колеса, которое монтировал на стойку. – Не мешай людям работать.

Когда почти все истребители собрали, я обнаружил в одном из ящиков стопку брошюр – «Инструкция летчику. По эксплуатации и пилотированию ЛаГГ-3». И усмехнулся – эта тоненькая книжечка ни шла, ни в какое сравнение со здоровенными талмудами по управлению МиГами или тем более Т-70, которые получила наша авиабаза в Хотилово перед тем, как я попал в этот мир.

И горло свело спазмом – перед глазами вспыхнул наш аэродром, обрамленный весело шумящими берёзами, уходящие за горизонт бетонные полосы, выстроившиеся в ряд МиГи. Я старался гнать мысли о прежней жизни, иначе можно было сойти с ума от тоски. Но обрушились воспоминания, в груди защемило от резкой боли.

Не раскисать – скомандовал себе. Прежнего не воротишь – надо жить дальше.

Присел на одном из ящиков и углубился в изучение инструкции. Страницы остро пахли типографской краской, пачкали пальцы.

– Не боишься, Алексей Николаевич? – рядом возник высокий парень с открытым широким лицом. Светлые вихры выбились из-под шапки.

– Чего именно?

– Дурная слава идёт об этих машинах, вот чего.

– Слушай, лучший самолёт тот, в котором сидит лучший лётчик.

– Да, верно-верно. Но балакают – не живучие они, эти ЛаГГи, чуть что, рассыпаются на куски. Сами по себе. Деревяшка, – он похлопал по обшивке.

– Чепуху говорят.

– Да ну? – парень растянул полные губы в недоверчивой усмешке. – Можешь покажешь? А?

– Покажу.

Прочитав инструкцию, новый тип самолёта не освоишь. Но тут вспомнил, что довелось мне летать на похожем истребителе – Ла-7ФН, когда участвовал в авиашоу, посвящённому столетию Победы, где показывали высший пилотаж на всех типах самолётов Второй мировой войны. Правда, там была реконструкция – не реальный самолёт, построенный больше ста лет назад. Но не так сильно он отличался от того, что я увидел.

Я приказал техникам заправить один из самолётов и попытаться на нем взлететь.

– Товарищ военинженер второго ранга, парашют, – я с некоторым удивлением воззрился на техника, который протянул мне сумку. Привык к катапульте, а тут парашют и как с ним из самолёта вылезти?

Он помог его надеть. И я, запрыгнув на крыло, залез в кабину. Тесновато. Окинул приборы взглядом – набор хилый. Но это к лучшему – быстрее освою. Как указывалось в инструкции, проверил уровень масла, топлива – всё кажется в норме.

– От винта!

– Есть от винта.

Двое техников стали крутить винт. Рокочущий звук наполнил кабину. И вырулив на взлётную полосу, я стал набирать скорость. Истребитель сам попросился в небо, и я дал ему полную свободу. Оторвавшись от заснеженного поля, легко взмыл вверх. Даже слишком легко, норовя задрать нос. Стрелка указателя скорости поползла вначале быстро по циферблату, потом все медленнее, пока не застыла на максимуме. Смешная скорость по моим меркам, но, наверно, солидная для того времени.

Звуки, множество звуков слились в гармоничную симфонию – рёв мотора, звенящий звук винта, превратившегося в едва заметный желтоватый нимб. И тонкий свист ставшего плотным, кажущимся материальным, воздуха, обтекающего фонарь кабины.

Машина, поначалу казавшаяся задумчивой, вдруг стала слушаться беспрекословно, будто воспринимала уже не действия моих рук и ног, а мыслей. Я сделал несколько кругов на полной мощности мотора, с удовольствием вслушиваясь в его рычащее пение. Набрал почти максимальную высоту, в азарте даже не ощутив толком, как промозгло и холодно в неотапливаемой кабине. Прокрутил несколько бочек, бросил вниз, в отвесное пике. Отличный самолёт. Зря на него наговаривают.

Когда приземлился, сдвинул козырёк кабины, долго сидел, прислушиваясь к своим ощущениям. Ноги гудели, чуть дрожали руки, вспотели ладони, но от радостного тепла распирало грудь, так что было трудно дышать.

Через неделю я уже освоился в полку, изучил машину. Сделал несколько боевых вылетов и в группе сбил пару фрицов – пикирующий бомбардировщик «Юнкерс» и бомбардировщик-транспортник «Дорнье». Узнал, что зовут меня Алексей Гриневский, лётчик-испытатель, заместитель командира особого ИАП, который защищал подходы к Москве. Мне нравилось здесь. Ловил на себе восторженные взгляды лётчиков, оценивших моё мастерство и девушек – мотористок, официанток в полковой столовой. Те так просто впадали в транс, замирали, когда я одаривал их улыбкой. Да и внешне я выглядел лучше, чем там, в прежней жизни – высокий, статный, рослый.

И когда командир послал меня на разведку в одиночку – найти вражеский аэродром, уже не ощущал никакого страха. Поднялся в воздух, и, сделав лихой разворот, лёг на нужный курс. Под крылом потянулись запорошенные снегом крыши домов, сверкнула обманчивым серебром замерзшая гладь Волги. Солнце старательно пыталось раздвинуть сизую хмарь.

Лечу, высматриваю внизу что-то похожее на аэродром – куда фрицы могли спрятать его? Огляделся и вдруг заметил, как справа по курсу темно-серыми тенями закружились коршуны.

Коршуны? Какие могут быть коршуны на такой высоте в морозном небе?

Присмотрелся повнимательней и заметил едва заметный расплывающийся ажурной дымкой инверсный след. Тени резко сменили очертания, превратившись в четвёрку «худых» – «Мессершмиттов». Ах ты, черт, значит, там аэродром. Теперь надо уходить.

Но фрицы явно заметили меня, пустились вдогонку. Надо принимать бой, иначе собьют, как утку.

Уменьшив шаг винта, я странно-привычным движением включил форсаж и энергичным разворотом направил истребитель навстречу врагам. На прицеле вырос тощий силуэт ведущего «мессера». Ещё секунда, другая. Как шпаги пересеклись огненные трассы. В последний момент «худой» левым разворотом вышел из-под атаки.

Восходящей полубочкой вывел свой истребитель в облака и вновь бросил вниз, в гущу «худых».

Оглушительным рёвом моторы раздирают пространств, светящимся пунктиром трассы прошивают воздух.

И вдруг воздушный поток с силой ударил в лицо – очередью снесло фонарь. Беззащитный, открытый всем, я сжался в комок за бронеспинкой. А враги окружили, словно бандиты трусливо пытаются вонзить нож в спину.

Раскалёнными иглами пронзает боль в плече. И я вижу совсем близко, будто рядом, как скалятся в ухмылках фрицы. Развлекаются, суки, спрятавшись за бронестеклом уютных кабин своих самолётов, расстреливают в упор меня, беззащитного русского лётчика. От ЛаГГа летят клочья: из левого крыла вырывает клок обшивки, трубопровод пробит. Врёшь – не возьмёшь!

Взмыв вверх горкой, я бросил самолёт в вертикальное пике, оказавшись в хвосте одного из «худых», нажал гашетку. Очередь прошила кабину, мотор. Вырвались языки ярко-оранжевого пламени, начали жадно пожирать обшивку, и в мгновение ока грозный «мессер» превратился в огненный шар, летящий к земле.

На мгновение фрицы растерялись, но тут же возобновили атаку. Обложив, как волка, начали бить в упор.

Сильный удар сотрясает израненный самолёт. А, черт, мотор отказал. От острой боли, пронзившей ногу, темнеет в глазах, кружится голова, во рту – сильный металлический привкус. Что я могу сделать? Один против трёх?

И вдруг один из фрицев выскочил прямо передо мной, оказавшись в перекрестье прицела. И я, не растерявшись, машинально нажал на гашетку. Светящийся рой достиг бензобака «худого», и тот взорвался в воздухе с оглушительным грохотом.

А, не ожидали! Хочется крикнуть мне, но сил уже не осталось. Ещё немного, сознание поплывёт и отключится. Ничего не успею, ничего!

И вдруг фрицы развернулись и отчалили, так и не сумев добить меня – «заколдованный» русский истребитель.

С трудом развернув истерзанный самолёт, который еле слушался рулей высоты, на бреющем полете я добрался до аэродрома.

Приземлился и рухнул в безмолвную чернильную тишину.

Сознание прояснилось, и будто сквозь полупрозрачный полог я увидел школьный класс, грифельную доску, испачканную мелом. В воздухе витал едва заметный запах йода и карболки. Койки в ряд и на одной из них весь в бинтах мужчина, чем-то неуловимо схожий со мной.

– Нельзя ещё к нему, – женский голос заставил вздрогнуть. – Не пущу!

– Да я только на минуточку, Михайловна, ценное послание у меня для него, – послышался жизнерадостный баритон. – Он сразу на поправку пойдёт.

К кровати подошла санитарка в белом халате, и шагнул из тени тот самый полковник, что посылал меня на разведку.

– Ну что, герой, как чувствуешь себя? – спросил с улыбкой.

– Нормально.

– Я к тебе вот зачем пришёл, Алексей Николаевич, – полковник помахал сложенным листом бумаги. – Телеграмму прислали от Лавочкина. Благодарит конструктор, что показал ты нужность его машины. Только не знаю теперь, кто из вас более живучий: ты или самолёт его? Главное, поняли все: нужен нам такой истребитель, чтобы фрицев бить.

Изображение замерцало и расползлось в клочки, вернув в обыденность.

Отозвалась система: «Миссия выполнена успешно. Вы получаете 500 баллов опыта. Здоровье восстановлено. Выносливость восстановлена».

Я вновь стоял перед входом в «Розовую жемчужину». Заказав у того же парня девушку, поднялся на второй этаж и подождал Эдит.

Но теперь решил не действовать так глупо и осмотрелся.

Да, именно то, что нужно. У самого потолка я заметил закрытый сеткой воздуховод. Залез на тумбочку и постарался вытащить сетку. Она подалась со скрипом, с трудом. Но я осторожно опустил её рядом и подтянувшись на руках, огляделся. Лаз широкий, но грязновато.

Подсадил Эдит. И когда она исчезла в черноте, залез следом.

Если в комнате установлены камеры, то, конечно, за нами пустятся в погоню. Поэтому надо спешить.

Мы долго ползли по вентиляционной шахтам, сдирая колени и ладони, пока наконец, я не увидел через решётку внизу улицу, по краям которой шли ряды домов.

Осторожно сняв решётку, я помог Эдит спуститься и спрыгнул сам.

– Простите меня, Алан, что я убежала, – голос Эдит звучал через силу. Помолчала и добавила смущённо: – Мне нужно переодеться. Ну вы понимаете…

Я понимал, конечно. Чего ж тут не понять.

– Мы можем сейчас вернуться, и вы приведёте себя в порядок в своих апартаментах.

– Нет, Алан, у вас ведь есть наверняка здесь гостиницы или что-то в этом роде…

Из её глаз било откровенное бесстыдное желание. Только что пережитый страх сблизил нас, а я хотел Эдит с того самого момента, как увидел. Как мужчина, сильно истосковавшийся по свежему молодому женскому телу. И сейчас мысли о ней рождали невыносимо сладостное томление.

– Есть, конечно. Я покажу.

Я расслабленно полулежал на кровати в уютном номере, бездумно водил пальцем по орнаменту на пледе, стараясь не прислушиваться к шуму льющейся в ванне воды. Но воображение помимо воли рисовало самые бесстыдные картины: Эдит стоит там под струйками: голенькая, беззащитная, а я могу прямо сейчас взять всё, что захочу.

Попав в этот странный мир, я не перестал быть мужчиной, который хочет женщину. А здесь с этим было ох, как плохо. Моё либидо никуда не делось. А рядом с такой девушкой, как Эдит, разгоралось в бушующий пожар.

Мне хотелось затащить Эдит в постель с того самого момента, как увидел её. Вначале просто как самец, который желает поиметь лучшую самку – нет сомнений обладание такой женщиной, как Эдит Чемберс прибавило бы мне баллов. Но потом это желание стало перерастать в нечто головокружительно сумасшедшее, так что я твердил себе: Алан, не теряй головы. Не теряй головы! Через пару дней она улетит навсегда и забудет о тебе. А ты, ты не сможешь этого сделать, если не выбросишь мысли о ней прямо сейчас.

Но когда я думал о ней, охватывало невыносимо сладостное томление, лишавшее разума. Нет, это не было похоже на любовь – слишком мало времени для возникновения хоть какой-то духовной привязанности, но уже больше, чем обычная похоть.

Хлопнула дверь и, вытирая голову белым пушистым полотенцем, Эдит появилась на пороге номера. Прошлёпала босыми ножками, оставляя влажные следы на паркете. Остановилась, удивлённо и даже испуганно воззрилась на меня:

– Как вы сюда попали? – холодно и даже, как будто грубо спросила. – И что вы здесь делаете?

Я опешил, не понимая перемены в её настроении. Когда мы сбежали из «Розовой жемчужины», в глазах Эдит светилось такое бесстыдное нескрываемое желание, что я не сомневался в успехе.

– Жду, когда вы примете, наконец, ванну, – проворчал я. – И мы сможем вернуться наверх.

– Вы могли ждать меня в своём номере.

Когда мы нашли эту гостиницу, то я решил снять два номера, чтобы быстрее принять душ одновременно, а не по очереди. Но Эдит поняла это по-своему.

– Черт возьми, Эдит, – я вскочил с кровати и оказался рядом. – Я спас вам жизнь. Могу я хоть немного получить что-то взамен?

Я попытался притянуть её к себе. На меня пахнуло нежным, каким-то удивительно терпким и сильным запахом влажного женского тела, от чего закружилась голова. Но она тут же вырвалась, плотно укуталась в полотенце, оставив открытыми только голову, руки, ноги и часть плеч с трогательно выступающими ключицами, что, впрочем, не мешало моему воображению дорисовать остальное.

– Я благодарна вам за то, что вы сделали. Но сейчас выметайтесь из моего номера. Немедленно!

В её глазах сверкнула такая злость, что опешил на миг.

– Эдит… Вы серьёзно?

Я решил, что она хочет поиграть со мной. Улыбнувшись, протянул руку, но Эдит отшатнулась от меня. Бах! В голове противно зазвенело, висок пронзила острая боль. Окутала розовая муть, а когда исчезла, я заметил в руках Эдит мраморную пепельницу.

– Убирайтесь отсюда! Быстро! Иначе… Иначе я расскажу всё мужу.

– Мужу? А кто у нас муж? – изумился я.

– Питер Броуди. Он личный пилот генерала!

Ах, вон оно что. Злость хлынула в душу мутным потоком. Я развернулся и направился к двери. Хлопнул так, что с потолка просыпалась штукатурка, а парень за стойкой, который выдавал нам номерки, подскочил и уставился на меня, растерянно моргая.

Ушёл в свой номер и завалился на кровать. Чёртова кукла! Я из-за нее жизнью рисковал жизнью. Чёрт её дери! Из-за неё я уже один раз умер, а она…

Через пару минут в дверь постучали. Когда открыл, увидел Эдит, уже одетую. Не взглянув на меня, бросила коротко:

– Где лифт?

Мы поднимались молча, совершенно чужие. Когда кабина остановилась на верхнем этаже, Эдит метнула холодный взгляд в меня:

– Надеюсь, об этом вы не будете никому рассказывать?

– Разумеется.

Что же я – идиот докладывать полковнику, что шастал по подземным уровням, потерял посла Красного Креста, которую похитили и заперли в борделе?

Вернулся в свою комнату, встал под ледяной душ и долго тёрся мочалкой, словно пытался содрать старую кожу. Постоял у большого зеркала, бездумно рассматривая собственную физиономию. Могла ли Эдит меня полюбить? Нет. Тогда чего я переживаю? Она улетит не сегодня-завтра, а я вернусь к своей обыденной жизни. И в душе заклубилась чёрная хмарь.