Из моего возьми костра… Именам, живущим в сердце…

Едва складочки «живчика» осторожно прикрыли бархатные стеночки «дворца», он сразу окунулся в бурлящий горячий океан, в котором принялся с наслаждением купаться, входя и выходя то медленно, то стремительно из его потоков.

Приливов и отливов становилось всё больше и больше. Именно тогда «живчик» почувствовал то яркое, остро-томительное мгновение, когда приблизившейся Ласковой Хозяйке надо было всё же отдать то, что уже принадлежало не ему, а ей по праву. И, чувствуя нетерпеливую дрожь стеночек «дворца», сжавших его до сладкого предела страсти, он с огромной радостью выпустил «гостей», нетерпеливо побежавших туда, в нежную влажную глубину, чтобы известить Ласковую Хозяйку о своём прибытии.

Но она и так знала об этом.«Дворец» исходил волнами влаги, удовольствия, и того последнего, окончательного витка счастья, от которого замирал весь внутренний дух, и сердце Инны, превращаясь в мягкий, совсем неслышный комочек, качаясь, улетало на невидимом облаке из тела.

Страстно и глубоко вздохнув, Инна попросила его поднести «живчика» к лицу, чтобы забрать последних, оставшихся в нём гостей. Губами вновь и вновь оглаживала его «щёчки», вызывая опоздавших к выходу, согревала его, успевшего немного съёжиться после жарких стеночек «дворца» и они снова и снова падали горячими каплями на язык, пока не истекли все до последнего из чудных природных хранилищ.

Силы её исчезли с последней каплей сокровищ. Утомленная приятным напряжением всего тела, она сладко дремала, согретая бурной энергией лёхиного тела. Сам он, полулежал рядом, ровно дыша ей в ушко, и, как ему казалось, не потратив никаких сил.

Но за этим видением пряталась усталость и от лесной прогулки, и от яркой, нежной, очередной близости с любимой. Пока она спала, Лёха искал истинные причины в переменах её поведения, и определился только с одним – ещё не уверенная в своём новом состоянии, Инна решила быстрее добиться того, чего хотела всю свою предыдущую жизнь. А проблемный вопрос отношений с матерью решила пока не тревожить, надеясь на его помощь.

Прохладный вечерний воздух, пропитанный пряным запахом разнотравья пьянил голову, дразнил сном, но Лёха всё ещё мог некоторое время героически сопротивляться, наслаждаться картиной спокойного сна спящей любимой. Однако через несколько мгновений сдался и мягко положил голову рядом с нею.

Однако спал он сравнительно недолго, потому что Инна, разогретая сном, близостью, источавшая самые разные запахи природы, спросонок стала медленно искать руками своего маленького героя, наградившего её невероятным удовольствием под открытым закатным небом. Лёха поцеловал спящую, и она открыла глаза: «А мы ещё спим?, – сонный голос любимой был глуховатым. Лёха поднёс Инне кружечку тёплого чая, налив его из термоса, прихваченного с собой на верх копны.

– Какая прелесть! Мне ещё чаёк в постель подаёшь..– голос Инны снова был неподражаем. – Всё для меня делаешь сегодня. А потом как будем жить? Вот познакомишься с моей мамой, да сразу и убежишь от всех наших грехов куда подальше».

– С чего ты взяла, что убегу?, – Лёха посерьёзнел и сторожко посмотрел на Инну.

– Да её мало кто в жизни терпел, – в голосе Инны снова сквозил лёд тревоги, – только папа мой да я. До сих пор мучаюсь. И не ссоримся вроде, но и не миримся. Неправильно это. Не по-человечески. Как неродные вовсе. И так обидно за нас, потому как несчастливые сразу стали из-за всей этой нелюбви. К друг другу, к самой себе..

– Но я-то тебя люблю очень..И ты любишь..»

– А я боюсь, что мама не полюбит больше меня, за то, что с тобой жить в счастье буду. И что же теперь делать?»

– Будем жить, будет маленький. Нас будет трое. Ну и мама там смягчится как-нибудь сердцем».

– Надеюсь. И всё время теперь боюсь, а вдруг Они там уже все погибли, никто не добежал, не соединился с ней, а? И все наши планы в прах..».

– Не думаю, – у Лёхи так и вертелась давняя мысль объяснить Инне получше, как всё происходит внутри её, но он не стал этого делать. – Мы ж молодые, у нас всё быстро делается»

– Правда?» – Правда, правда, – Лёха нежно погладил её по голове.– Это быстро всё случается, ну относительно. Не так видно, как сахар в стакане растворяется. Но почувствуешь через недельку, другую, как только твои очередные сигналы не придут».

– Я забыла, что ты у меня биолог. Умник ты мой ненаглядный. Всё равно мне приятно этим заниматься с тобой. Особенно когда они к ней выбегают. Такие горячие, словно кипяточек, их всех чувствую. Торопятся, пульсируют. А я на облаке от этого лечу».

Инна откинула голову. Над ними вечерело темнеющее небо, на котором совсем уже не было ни тучки, ни облачка, лишь кое-где в далёком пространстве бездонного космоса уже начинали проблёскивать самые крупные звёзды. Лёха придвинулся к ней:

– Ну, что, пойдём? Надо на последний автобус успеть. Мы его на повороте поймаем. Я знаю, там водители тоже тормозят. Мы на основную остановку просто не успеем прийти».

– Пойдём. – Инна оделась, и Лёха помог ей спуститься вниз. К повороту они вышли как раз вовремя. Не прошло и нескольких минут, как они уже сидели в автобусе и сладко дремали.

У дома он расстался с Инной. В квартире светились окна, и мать наверняка готовила ужин. Инна, расстроенная, опустила лицо. Было видно, как слёзы навернулись ей на глаза, и она не знала, что с ними делать. Расцеловавшись с Лёхой, быстро повернулась и ушла в подъезд.

Наступили новые дни. Приходя на работу, Лёха видел, что она держится лишь надеждой. Её глаза, теперь смешливо-тревожные, не могли его обмануть. Он тоже ждал перемен, когда можно было, наконец, вздохнуть свободно, и всё делать с радостью. Пятница на стала исключением. Как обычно, радостные и деловитые поехали домой и расстались до понедельника. Инна в воскресенье хотела отдохнуть, да и мама попросила её помочь по хозяйству.

Середина августа выдалась очень жаркой. Поливальные машины едва успевали увлажнять мостовую. Раскалённый воздух висел сплошной стеной и Автоград задыхался в неподвижном космосе жары. В тот день Лёха вышел на несколько минут раньше, чтобы подышать свежим утренним воздухом на пути к остановке. И уже издалека увидел свою любимую. Но в её фигуре уже было что-то другое, неизвестное ему. Сердце Лёхи заколотилось и он ускорил шаг.

Глаза Инны сияли загадочно и ярко. И ему не нужно было объяснять, что же с ней произошло. Обняв её и поцеловав, благо никого ещё не было на остановке, он спросил только:

– Да? – И она не стала даже говорить, лишь со счастливой улыбкой прикрыла глаза и радостно прижалась к его груди.

– Давай сегодня уедем пораньше к тебе на квартиру? Хочу провести эту ночь с тобой. Спокойно высплюсь. Маме сказала, что командирована в Самару на два дня и вернусь только послезавтра вечером.

– Ты меня ещё спрашиваешь? Я хоть куда с тобою поеду, лишь мигни. Я тоже с работы отпрошусь на два дня без оплаты. Вернее, у меня даже есть дни отгула. Возьму их и мы с тобой…» Тут Инна прикрыла ладошкой его губы и выразительно показала на людей рядом.

На работу они не ехали. Летели. Автобус казался им реальным волшебным планером в будущее, которое они строили своими руками, и к которому наконец-то подошли вплотную.

После обеда они оформили отгулы и выехали пораньше, чтобы успеть пройтись по магазинам, так как еды у Лёхи дома не было вовсе. Накупившись разной вкуснятины, они пришли к нему на квартиру и принялись готовить. Он знал, что Инна умеет кулинарничать, и в этот раз решил ей было помочь, но она улыбнувшись ему, сказала:

– Лучше покажи мне здесь где, что у тебя лежит и приберись пока в комнате, а я буду тебе готовить сюрприз. Действительно, часа через полтора изумительные запахи позвали Лёху на кухню и он не узнал своего холостяцкого стола: на красивой скатерти красовался настоящий ресторанный обед из крабового салата, ароматного супа, плова и его любимого компота.

– Ты у меня настоящая волшебница. Не только готовишь, но и угадываешь нужные блюда. Всю неделю мечтал о компоте. И вот он в собственной кружке стоит! Класс!. Ну а я там прибрался малость и теперь-то можно пообедать?

– Спрашиваешь..Зачем бы я тебя звала сюда, – в глазах Инны снова, как прежде, играли бесенята, и паутинки-сеточки опять прятались в их лёгком прищуре. Давай обедать, всё стынет уже.

– Да, никогда ещё не отведывал так вкусно, – Лёха зажмурился от удовольствия, – сейчас бы «соточку"пропустить не мешало бы по такому случаю.

– Я тебе покажу «соточку», – загадочно произнесла Инна, – только попозже. А за обедом это вредно, отвлекает желудок от работы, жизни, и вообще его обижает. Ты ж биолог, должен знать что такое..Мне что ли объяснять..

Лёха понял, что любое упоминание об алкоголе сразу выводило её на отца и его болезненное пристрастие, укоротившее жизнь. Он решил больше не умничать ради спокойствия с нею, напоминая о печальных картинах минувшего.

Закончив есть, Лёха встал из-за стола и подошёл к Инне: «Какая ты у меня умелица, просто не знаю, как и что выразить словами. Это было что-то фантастическое. Иди в комнату, отдохни». Поцеловал её и взялся мыть посуду.

Улыбнувшись, она ушла. А Лёха взялся выполнять свой долг по приведению кухни и посуды в чистоту и порядок. Через несколько минут он заглянул в зал и увидел Инну крепко спящей на его постели, укрывшуюся тонкой простынкой. По-честному сказать, он и сам устал от всех дневных трудов, и решил тоже немного подремать после такого замечательного обеда.

Она лежала на кровати, раскинувшись под белой материей словно ребёнок, и Лёха долго искал место, где можно было бы пристроиться на постели, не разбудив любимую. Наконец, он выбрал момент, когда она повернётся на бочок, и скользнул к стене, чтобы там лечь посвободнее. Его присутствие тут же было замечено ею и во сне. Она заворочалась спросонок, почувствовав тепло его тела, которое словно магнит, привлекло её руки, тут же очутившиеся на его груди, и ноги, пожелавшие лечь там, где было потеплее.

Послеобеденный сон пошёл обоим на пользу. Первой стала просыпаться Инна. Открыв глаза, она ещё немного понежилась в его объятьях, потом осторожно освободилась от лёхиного плена и встала с постели, решив получше осмотреть его холостяцкое жильё, пока он спал.

Оно было довольно скромным: платяной шкаф, стоявший рядом с их кроватью, стол с компьютером и принтером, стеллаж с книгами, простиравшийся до потолка. Сходив на кухню утолить жажду, она быстро вернулась, и снова прилегла на кровать, видя что Лёха ещё спит. Лёжа в ней под ровное дыхание любимого, ей думалось проще. Она уже почти согласилась здесь жить, но какая-то тень внутри останавливала её, звала не торопиться. И эта тень мелькала навязчивыми мыслями о матери.

Инна не представляла себе ссоры с ней. И уж совсем не могла согласиться на её предложение выйти замуж за какого-то Олега, которого видела всего раза два на танцах. Уже тогда он сразу стал ей неприятен: своими липкими холодными руками, улучив время, всегда старался залезть под юбку. И она решила всё-таки уйти к Лёхе.

– Пусть у него хоть и комната, но своя. А с квартирой можно пока и подождать, – думала Инна, – тем более что на заводе дают сейчас быстро. Не то, что у нас, в санатории». Эта мысль убедила её, и она снова, незаметно для себя, заснула, согретая горячим лёхиным телом. Они встали уже на вечернем закате.

– Да, вот мы как отдохнули, – сокрушённо заметила Инна, – теперь и не уснём вовсе. Ночь-то на что потратим? – улыбнулась она Лёхе.

– Была бы ночь, – смешливо подмигнул Лёха, – а потратить её мы-то уж сумеем. Правда?» И нежно обнял любимую, крепко прижав к себе. – Пойдём, прогуляемся под вечерок, – предложил он, – аппетит нагуляем на ужин. А там, глядишь, и ночь бархатная спустится только для нас…

– Вот ты всегда такой, – шутливо обиделась Инна, – мои мысли опережаешь. Будто книгу души читаешь. Я ещё как-то хотела днями на берегу побывать, на волны посмотреть.

– На море хочешь сходить? Так пойдём. Надо только взять чего, подстелить, а то вечер, прохладно будет». Лёха порылся в шкафу, вынул покрывало. – Я его всегда беру на пляж. Только хожу редко.

– Поехали. Пройдёмся по всему бережку, подышим воздухом чистым, – Инна мечтательно закрыла глаза, – мольбертик бы взять, да времени сегодня мало. Порисовала бы».

– Порисуешь ещё много чего. У нас всё будет впереди.

Через полчаса они уже медленно шли по набережной «моря». В Автограде так называется местными огромное Куйбышевское водохранилище, некогда затопившее окрестные села и город Ставрополь во время постройки плотины ГЭС. Лёха здесь был не раз в минувшие времена, и ему всё как-то не удавалось по-настоящему отдохнуть душой, потому что уходя от этих бесконечных волн, песка, и ветра над ослепительно блестящей водой, он всё время чувствовал разорванность души и сердца, его внутреннее беспокойство от пока неизвестных ему причин.

Вдруг Инна покачнулась, схватилась за руку Лёхи. Он тут же усадил её на ближайшую скамейку, вынул бутылку с напитком.

– Возьми, попей. Это компот, что ты мне варила, – Лёха сразу сообразил, что же с ней произошло. Она сидела, закрыв глаза и отрывисто дышала. Лёха присел рядом, обнял её.

– Это Он…, – Инна открыла глаза и положила голову Лёхе на плечо. У меня уже три недели признаки, слышишь. Сначала я сомневалась, но потом глянула на тест… А тебя не было рядом, только мама. Она ещё не знает. Ей сказать?

– Инночка, конечно! Вот увидишь, она тоже обрадуется.!

– Ага, она какая-то сама не своя второй день ходит. От Олега письмо получила, и мне не стала показывать. Спрятала. Я только конверт случайно увидела, но спрашивать не стала. Письмо-то ей написано. Захочет, расскажет. Но, как мне думается, она сильно письмом расстроена, потому что прячет его. Значит Олег этот противный передумал на мне жениться..Было б здорово…

– Скорее всего, так. – Лёха взял руку Инны в свою и стал гладить. Видишь, как время меняется, а ты боялась..

Инна прижалась к Лёхе ещё сильнее. Вечернее солнце уже касалось краем диска огромного водного зеркала, подкрашивая медью бесконечные барашки волн, и постепенно погружаясь в него, освобождая место сгущающейся темноте ночи.

– Пойдём, скоро совсем стемнеет, – Инна взяла Лёху за руку и они пошли берегом, дыша свежим воздухом с «моря». Через несколько минут они уже сидели в автобусе на пути к дому Лёхи.

– У меня телевизора ещё нет, может чайку попьём на вечер? – предложил Лёха, когда они только-только переступили порог его квартиры, – там ещё плюшки есть, а то я что-то проголодался.

– Точно, и варенья земляничного попробуем, а то я его принесла, днём так и не попробовали. Переодевшись в домашнее, Инна пошла на кухню готовить чай, а Лёха стал прибираться в комнате.

Через несколько минут она позвала его на кухню и они приступили к чаепитию.

– У тебя что, соседей нет, что ли?, – удивлённо подняла брови Инна. Целый день, тишина стоит, никого нет.

– Так я уж месяц без соседей. Никто не берёт комнату. Она маленькая, неудобная. Мне намекали, что если я женюсь и будет ребёнок, мне её «довесят», т.е. расширят мою жилплощадь.

– Даже так?, – Инна радостно удивилась. – И что ж ты молчал? Мог бы и поделиться».

– Знаешь, не был уверен в них. Сегодня они говорят одно, завтра другое, послезавтра третье, потом всё наоборот. А на днях я интересовался, так эта комната оказывается у них в резерве, т.е. не распределяется до особого распоряжения профбоссов, и кто там решает, один бох ведает.

– Хорошо бы, если б нам она досталась, – Инна мечтательно повела глазами. Я б там сразу хорошую детскую сделала, комната не на солнце, здорово. Или поменяли бы. Эту большую на ту маленькую, – не вставая из-за стола, задумчиво повертела в руке пустую кружку.

Через полчаса, лёжа в постели, она жарко обнимала Лёху и горячо шептала ему на ухо: «Здорово, что мы вот так вместе. Как-то неожиданно, но всё равно, будто целую жизнь давно живём. И теперь не надо ни от кого прятаться. Сами думаем, сами решаем, и никто нам больше не нужен. Только ты, я и Он. Давай его сейчас пустим к ней в гости порадоваться. Очень соскучилась по его шелковистым складочкам. Он такой весь ровненький, мускулистый, когда к ней входит. Его везде и всем-всем чувствую. А особенно, если её касается, всю меня под сердцем меня гладит нежно и ласково. От него в космос настоящий улетаю. Но сначала я с ним пошепчусь и поговорю. Хорошо?»

Справедливо расценив молчание Лёхи как знак согласия, она перевернулась лицом к «живчику» и страстно принялась ласкать «щёчки» губами, готовя их к погружению в свои глубины. Узнав всякие его тайны, она уже не боялась, что он раньше времени выпустит своих «гостей», повсюду нежно гладила мускулистое тельце. И, торопясь продлить удовольствие от него как можно больше, она перевернулась на спину и отправила его в гости к своей Ласковой Хозяйке.

«Золотые ворота», вздрогнув, мягко приоткрылись перед упругими «щёчками» «живчика», и он плавно опустился в потоки горячей, влажной темноты среди «бархатных» стеночек «дворца» Хозяйки. Всё ему было так знакомо, но казалось неузнаваемым.

«Бархат» тёплых стеночек казался больше, пушистее, да и сам «дворец» ощущался более тесным, чем прежде, а потоки влажного океана ещё плотнее и бурливее..«Живчик» стал двигаться вдоль этих живых, дышащих страстью «стеночек», стараясь как можно чаще и чаще гладить их неповторимый, складчатый «бархат», исчезавший под его «щёчками», и тут же рождавшийся заново после их ухода. Через несколько мгновений сладостная волна, вспыхнувшая нежной дрожью внутри его тельца, подсказала что пора отдавать Ласковой Хозяйке то, ради чего он пустился в это приятное путешествие.

Инна была на верху блаженства. Хозяйка получила новый ласковый подарок, волны от которого опять унесли её на мягкие облака, в которые можно было обернуться, и лежать, лежать, ощущая бесконечную нежность покоя..Эти белоснежные острова и унесли её в безмятежный сон. Нежные стоны и страстные восклицания потихоньку затихли, и только горячее ровное дыхание прикорнувшей к нему любимой Инны согревало щёку Лёхи…