Принц запретов

Я тихо выдохнула. Сладчайший мед тут же окутал мои вены, потянул куда-то на дно. Это нехитрое касание обернулось экстазом, симфонией, удовольствием настолько сильным, что по спине побежали мурашки. Тут же безумно захотелось большего. Еще касаний, еще наготы, а память принялась подкидывать образы: вот мой темный принц ждет меня в лесу, за деревьями, в темноте, которую разбавляет лишь слабый свет луны. Вот меня целуют его опухшие губы, вот они ласкают меня, а рука тем временем поднимается по бедру. Вот потолок, весь в цветах вистерии и белладонны. Глаза Джека – точнее, моего темного принца – поблескивают во мраке, а вокруг нас ревет река. Ткань моего белого платья вздымается между нами, и я слышу шепот. Обещание. Вопрос…

Аннвил.

Он отстранился. Я заморгала. Мерный гул сменился звонким смехом и громкими разговорами. Мой взгляд снова сфокусировался на золотых лампах, на зелени, расставленной по комнате, на официантах в строгих костюмах. На пронзительных глазах мистера Уоррена.

Я приложила тыльную сторону ладони ко лбу. Показалось, что у меня начался жар.

– Ты в порядке, Аделина? – спросил он, но вопрос донесся до меня словно бы сквозь толщу воды. Я кивнула и взяла из его рук носовой платок, но не для того, чтобы вытереть лоб, а в надежде, что его пальцы снова скользнут по моим. Мои губы онемели, а по рукам и ногам будто бы сновали языки пламени, которые мог погасить своим касанием лишь он, – вот только Джек Уоррен снова надел перчатки. И когда он склонился ко мне и промокнул мой лоб, я ощутила лишь прохладу черной кожи.

– Это все ошибка.

Я не сразу поняла, что эти слова были произнесены мной. Теперь их уже не забрать назад. Да, это все было ошибкой. Не стоило уезжать из Джорджии. Не надо было обещать Томми, что я постараюсь приноровиться к новой жизни. Не надо было радовать мистера Уоррена разговорами, ужином и так далее. Меня вдруг залихорадило и накрыло волной необъяснимой паники. Какой-то глубинный, первобытный инстинкт вопил: беги!

Я вскочила. Гости, сидевшие за соседним столиком, насторожились. Десятки глаз впились в меня, но я видела лишь один взгляд. Взгляд золотистых глаз, темнеющих с каждой секундой. Именно он не покидал моих мыслей, пока я изо всех сил бежала прочь.

Глава десятая

Только добравшись до своей квартиры, я перевела дух. Целых два часа я плутала по городу, пытаясь отыскать дорогу, а когда наконец доползла до дверей, над головой уже раскинулось бескрайнее ночное небо. Первым же делом я схватила мешочек с солью и бросила несколько щепоток у порога.

Мы спускаемся к реке. Мы спускаемся к реке…

С губ сорвался судорожный всхлип. Мешочек выпал из рук. Соль просыпалась на пол, и я зарыдала. Что я творю, ну что я твор…

Что-то тяжелое ударило меня по голове. В глазах потемнело.

* * *

– Пока не просыпайся.

Я попыталась сфокусировать взгляд, но мешал бледный лунный свет. Я почувствовала под собой холод деревянных половиц. Увидела, что ко мне склоняется чье-то лицо, окутанное мраком.

Боль обожгла глаза, кожа на лице саднила. Я с трудом пыталась сделать вдох. Тишину нарушил чей-то сдавленный хрип. Неужели мой? Быть такого не может. Тонкий палец коснулся моих губ.

– Ш-ш-ш-ш, давай без этого, милочка. Тебе надо еще поспать.

Силуэт стал детальнее. Я увидела Вайолет Уоррен, сидящую на мне верхом. Она крепко держала меня за руки, а ее лицо было наполовину скрыто волосами. Вернее, не так. Мне показалось, что это Вайолет Уоррен. Чудовище, пригвоздившее меня к полу, обладало ее внешностью и голосом, но точно не было дамой, с которой я познакомилась в отеле «Шарм». Не было человеком.

– А ну тише, – приказала она шуршащим, будто осенняя листва, голосом. Ее глаза – такие золотые, что светились во мраке, – впились в меня. Вертикальные зрачки сузились, а потом снова расширились. Мне в нос ударил приторный аромат, и к горлу подкатила тошнота.

– Давай без фокусов. – Кончики ее заостренных ушей, пробившиеся сквозь длинные шелковистые волосы цвета самой ночи, подрагивали. Черты сделались еще острее, ярче, и ее красота, которая и без того потрясала воображение, и вовсе стала почти невыносимой. – Без фокусов, – повторила она и провела большим пальцем по моей скуле, размазав по коже капельку гноя. – Вечно надо все портить, да?

Я рвано выдохнула, и она тут же зажала мне рот ладонью.

– Если не успокоишься, он тебя почует! Еще можно сбежать, но надо вести себя тихо.

Она склонилась еще ниже, теперь мы оказались нос к носу. Ее жаркое дыхание заплясало по моему уху, а под кожу стал просачиваться тихий шепот:

– Фермерский домик в Джорджии… Ты ведь этого и хочешь, Аделина, – вернуться домой? Для этого нужно уснуть. Обещаю, я скоро вернусь за тобой.

Это видение. Не может такого быть. Сердце гулко колотилось о ребра, а судорожное дыхание со свистом вырывалось изо рта. Это все не взаправду. Такого не может быть.

– Засыпай, – прошептала Вайолет Уоррен, а потом поймала ладонями мое лицо и притронулась губами к моим.

Все произошло так быстро, что и поцелуем назвать нельзя, но этого легкого касания оказалось достаточно, чтобы затуманить все мои мысли и погрузить меня во тьму. Беспощадное течение подхватило меня и потянуло на самое дно, а над головой сомкнулись темные воды.

* * *

Когда я снова проснулась, еще не рассвело. Разбитые часы на дальней стене подсказали, что сейчас три часа ночи. В открытое окно задувал легкий ветерок, раскидывая по полу мелкие осколки стекла и крупинки пыли. Лунный свет затекал в щели между половицами, а с улицы доносились голоса, но в квартире, кроме меня, больше никого не было. Вайолет исчезла.

Я покачала головой, приложив к опухшим глазам тыльные стороны ладоней. Это все просто сон. Очередной нелепый кошмар, порожденный психозом и запятнанной совестью. Пора идти. Мое платье было безнадежно испорчено – все в дырах и пятнах крови, натекшей из раны на лбу. Остальные два наряда служили занавесками, так что пришлось надеть ночную рубашку и халат. Пока я натягивала колготки, под ногами похрустывало стекло, оставляя на коже мелкие ранки. Схватив чек от Джека Уоррена, я выскочила за дверь.

На полпути к банку до меня дошло, который сейчас час. Голова страшно кружилась, побаливали порезы на ногах. Вокруг меня разгуливали толпы выпивох и полуночников, но я не обращала на них никакого внимания. Опустившись на тротуар, я уткнулась лбом в колени, обтянутые колготками, и глубоко вздохнула.

Нельзя ждать до утра. В недавнем сне Вайолет ясно дала понять, что еще вернется за мной, а мне совсем не хотелось еще раз с ней встречаться. Если потороплюсь, успею на шестичасовой утренний поезд.

Придумывать другой план было попросту некогда. Я стянула обувь и выбросила ее в соседний переулок, крепче сжала чек от Джека и поспешила к его отелю. Пускай недавно пробило три часа ночи – если верить Лиллиан, в отеле пять раз в неделю устраивались шумные кутежи, а развратники обычно ложатся спать только под утро.

Но так уж сложились звезды, что сегодня выдалась тихая ночь. На тротуаре у отеля никто не толпился, да и в лобби было пусто. Уставший швейцар, прикрыв глаза, тихо посапывал, сгорбившись у входной двери. Я шмыгнула мимо.

Внутри не только не оказалось заядлых кутил, но вообще никого не было. Стол, за которым регистрировали посетителей, пустовал, на этаже не было ни единого посыльного, и даже парень-лифтер куда-то отлучился с рабочего места. По моей коже побежали мурашки. Я вдохнула сквозь зубы. Воздух был густой, едкий, пропахший моей же кровью. А еще здесь пахло смертью, пустотой… опасностью.

Ты ударилась головой и сходишь с ума, Адди. Еще бы тут не пахло опасностью, сказала я себе. Прозвучало вполне убедительно. Я зашла в лифт и сама дернула за ручку. Господи, только бы вспомнить расположение комнат на верхнем этаже и как идти из бального зала в его кабинет!.. Скорее всего, к нему примыкает квартира. Я объясню, что мне срочно нужны деньги, и предложу обменять чек на наличку, которая наверняка хранится у него в сейфе. Взамен пообещаю, что на этом всякое наше общение прекратится. Если не получится, пущу в ход слезные мольбы. Если и это не поможет, вернусь к угрозам. А если и они окажутся тщетны, сама его трахну.

Лифт звякнул, перебив мой маниакальный хохот – что-то между всхлипом и криком. Я оторвала лоб от стены, к которой недавно его прижала. Двери лифта разъехались.

Кажется, я ошиблась этажом. Пол был устлан таким густым туманом, что мрамора под ним было не разглядеть. Стены были увиты лозами ползучих растений, которые пробивались в трещины в камне и гипсе, оплетали картины в рамках, отчего казалось, что те висят в воздухе. С потолка гроздями свисали цветы вистерии, придавая ему сходство с беспокойным фиолетовым морем.

Ну вот, снова сон. Я облегченно вздохнула и опять не сдержала безумного смеха. Ну конечно, сон, что же еще! А я так переживала… Сложив ладони рупором, я прокричала:

– Дьявол!

Воздух вырвался из моих легких, смешался с густым туманом, и по стенам тут же побежали алебастровые волны. Лозы заскользили куда-то, а потолок пошел трещинами, но никто не ответил.

– Это аннвил! – крикнула я.

И снова тишина. Я нахмурилась и повернулась к лифту. Обычно он сам меня призывал и ни разу не заставлял себя искать. Но сегодня было никакое не новолуние – на небе сиял полумесяц, так что, возможно, правила изменились. Я сделала шаг и опустила ногу в туман, глядя, как он расступается у лодыжки.

– Может, хоть подсказку дашь? – потребовала я, всматриваясь в коридор.

– Это же убьет все веселье.

Я развернулась на голос. Он был женский – высокий и певучий. Вот только позади никого не было. Коридор тоже пустовал, как и лифт.

– Аннвил! – насмешливо повторил второй голос, на этот раз мужской, вот только снова не дьявольский. Гнусавое эхо пробежалось по коридору. – Какими судьбами кто-то додумался так ее звать?

– Может, у него глаз нет? Иначе и не объяснишь, – насмешливо предположил женский голос.

Мужской хрипло рассмеялся.

– Как по мне, с ней можно неплохо так поразвлечься, – подметил третий голос, тоже мужской. Я огляделась, но вокруг по-прежнему было пусто.

Я зажала уши ладонями и сползла на пол. У тебя едет крыша, у тебя едет крыша, у тебя едет…

– Хочешь поиграть с нами сегодня, а, малышка аннвил? Кажется, твоего дьявола тут нет.

– Да тут никого нет, – сквозь всхлипы и сжатые зубы процедила я. – Никого нет.

Третий мужской голос вздохнул:

– Да с этими околдованными вечно будто рулетку крутишь.

Послышался щелчок, и вокруг меня появились три человеческие фигуры. Вернее, не так. Это были чудища. Дьявольский народец. Женщина с певучим голосом оказалась вовсе не человеком, а дриадой, высокой и стройной, с древесной корой вместо кожи и яблоневыми цветами вместо волос. Рядом стоял мужчина с обнаженной грудью, с копытами вместо ног, с длинными черными волосами и рогами, торчащими над головой. Третьим оказался человекоподобный боров.

Я закричала. Дриада со вздохом зажала мне рот ладонью:

– Да уж, весело с ней не будет.

У меня в горле зародился новый крик, но, даже когда дриада отняла ладонь от моих губ, я не смогла их разжать. Их будто намазали клеем. Пока я ревела и мычала что-то сквозь этот невидимый кляп, все трое, не обращая на меня никакого внимания, вступили в перепалку.

– Дадим ей эликсир. Она сразу раскрепостится!

– Да я что-то не горю желанием. Погляди на ее лицо – ее будто виверна погрызла!

– Зато волосы светлые. Ты же знаешь, как я люблю блондиночек!

Примерно в таком духе все и продолжалось, пока обладатель копыт не спросил:

– А напомните, кого она там искала вообще?

Боров и дриада перестали пререкаться.

– Дьявола? – предположила последняя, переводя дыхание.

– А как выглядит этот человеческий дьявол?

– Да откуда ж мне знать? – Дриада всплеснула руками.

Я снова закричала сквозь склеенные губы.

– Нет, погодите, его же часто сравнивают со змеем, так?

– О, точно! – подхватил боров и зафыркал, размахивая пальцем в воздухе. – Там еще что-то было про сад, помните? И про змея.

– Ну так вот, если она имеет в виду именно его, то кто ее хозяин, как вам кажется?

На мгновение повисло молчание. А потом три пары глаз испуганно округлились.

– Какими судьбами… – вставила дриада. – Что же нам теперь делать?

– Можем сами ее доставить.

– Ты с ума сошел? Лучше отправим ее назад.

Так они и спорили, пока мужчина с копытами не проорал:

– Хватит!

Дриада и боров затихли.

– Мы же не хотим, чтобы он решил, будто это мы ее так разукрасили? – предположил рогатый и кивнул на меня, а точнее, на мое обглоданное виверной лицо. – Никс, подлечи ее немного, приведи в порядок, и тогда мы сами ее доставим. Может, даже нам что-то перепадет за это.

Боров застонал:

– А я-то думал, мы как-нибудь избежим сегодняшнего бедствия.

– И станем его жертвами? – Рогатый опустился передо мной на колено и сжал двумя пальцами мой подбородок.

Я тихо застонала сквозь запечатанные губы, а на глаза навернулись слезы. Наконец у меня получилось открыть рот. Но не успела я крикнуть, как дриада Никс тоже опустилась на колени рядом:

– Ладно, сделаю из нее настоящую красотку. Ты же не против, малышка аннвил? А потом мы отведем тебя к дьяволу, и ты ему расскажешь, как чудесно мы с тобой обошлись!

– И как великодушно! – добавил рогатый.

– Замолвишь за нас словечко, а, милашка? – подхватил боров.

Я тяжело выдохнула:

– Господи, я совсем потеряла рассудок…

– Какая прелесть! – восхищенно взвизгнула Никс и хлопнула в ладоши. Потом схватила мое лицо.

Боль огнем прожгла мне череп, и я рухнула на пол.

– Просыпайся, малышка аннвил.

Я моргнула… потом еще и еще. Три создания из ада снова предстали передо мной.

– Теперь она выглядит гораздо лучше!

– Да не то слово!

– Даже смотреть приятно! Наконец что-то привлекательное появилось!

– Ну что, красотка, пора наверх. – Рогатый схватил меня за руку и резко дернул.

Пошатываясь, я встала на ноги. Перед глазами все плыло. Он потащил меня куда-то в глубь коридора. Всякий раз, когда я пыталась прервать этот бег, мне едва удавалось устоять на ногах.

Вскоре в коридоре сделалось теплее и светлее, а туман начал терять плотность. Когда мы прошли знакомый портрет, я уловила завораживающие и одновременно пугающие звуки: нестройную резкую музыку, от которой сжалось сердце, громкий хохот и дикие вопли, больше напоминавшие боевой клич, смешанный со стонами наслаждения. Впереди уже показался бальный зал. Двери, ведущие в него, были распахнуты. Внутри мерцали огни, а на стенах плясали тени.

Вдруг возопил пронзительный голос, перекрыв даже какофонию прочих звуков:

– Неужели мы это стерпим? Неужто будем сидеть сложа руки, пока Вальдивийский Дом потворствует гибели наших собратьев?

Никс пригладила мои волосы, пропитанные потом, и толкнула меня внутрь. Зал был полон всякой нежити. Некоторых гостей можно было бы принять за людей, если бы не животные черты: хвосты, рога и другие жутковатые приметы. Некоторые и вовсе потрясали воображение: были там, к примеру, дамы с волосами из камня, воды и даже солнечного света, словно бы пролитого с небес на женскую спину. Многие походили на Вайолет Уоррен из моего недавнего сна – высокие, стройные, они были так прекрасны, что не описать словами. Глаза их светились, а уши были заострены. А еще были уже знакомые мне существа – дриады, брауни, феи, снующие над толпой в воздухе. Спригганы с конечностями-ветвями, тролли с шишковатыми лицами, бледно-зеленые пикси. На стуле неподалеку стоял мужчина, которого можно было бы принять за обычного человека, не источай он столь мрачную ауру, и обращался к толпе.

– У моей фракции есть ответ получше! – провозгласил он. Глаза у него опухли и раскраснелись от ярости. – Богораны создали нас, чтобы мы правили мирами, и так тому и быть! Оставайтесь с нынешним владыкой, если хотите, но, если жаждете счастливого будущего, переходите на мою сторону!

Поднялась волна хриплых криков, защелкали когти, зацокали копыта, раздался вой, от которого я вся похолодела.

– Не всех тут создали Богораны, – подметил равнодушный голос. Голос, который я бы узнала где угодно.

Я закрутила головой, но взбудораженная толпа закрывала обзор. Никс толкнула меня вперед. Тут-то дьявольский народец заметил мое появление.

– Кто это у нас тут?

– Привет, человечек. Тебе, поди, стало скучно и одиноко?

– Поглядите на эту жалкую бедняжечку!

– А петь она умеет? Может, споет нам?

Музыка стала громче, и у меня вдруг задергались ноги. Тело так и норовило пуститься в пляс, наполнилось истомой, хоть резкие аккорды и царапали слух. По коже побежал нестерпимый жар – оказывается, в центре зала горело пламя. Пол был устлан ползучими растениями, их стебли, как змеи, ползали меж ног дьявольского народца.

– Ну что там опять случилось? – спросил голос.

Взгляд говорившего устремился туда, где толпа начала сгущаться. Гости сомкнулись вокруг меня плотным кругом – всем хотелось рассмотреть меня поближе. Они смеялись, дразнились, тыкали в мою голую кожу, дергали за ткань ночной рубашки. Никс и рогатый мужчина с такой силой потащили меня вперед, что, кажется, вывихнули мне плечо. Отпустили меня только у сцены, расположенной в дальнем конце зала. На этой самой сцене недавно играла группа из пяти человек, а теперь стояли два трона – большой и поменьше.

И с них на меня воззрились дьявол и Вайолет Уоррен. У меня перехватило дыхание. Я заглянула в жестокие, пустые глаза существа, которое каждый месяц приходило ко мне в мучительных снах и, вне вяких сомнений, говорило со мной несколько часов назад. Дьявол со скучающим видом откинулся на спинку своего трона, сжимая в пальцах бокал с зеленой пузырящейся жидкостью. Когда трое моих спутников отступили, его глаза едва заметно расширились, но через секунду вернулось привычное равнодушие.

Он ткнул пальцем в Никс:

– Это еще что?

Та поклонилась… хотя нет, это слабо сказано – прямо-таки рухнула на пол.

– Это очаровательное создание попросило у вас аудиенции.

Присутствующие визгливо, язвительно засмеялись. Дьявол вскинул руку, и тотчас повисла тишина.

– И вы решили, что я захочу удовлетворить эту просьбу?

Рогатый тоже хлопнулся на пол, выражая почтение, и только потом заговорил:

– Она так о вас говорила, что мы решили, будто вы знакомы. Неужели между вам не было связи?

Гости опять захихикали, только теперь тише, прикрывая рот ладонью. Вайолет обвела комнату золотистым змеиным взглядом, и смех снова набрал громоподобную мощь.

Дьявол смерил меня взглядом:

– Может, и была. Они для меня все на одно лицо. – Он сделал неспешный глоток и недобро на меня покосился. – Впрочем, на одну ночь сойдет. Слышишь меня, Дельсаран? В некоторых делах люди очень даже неплохи.

Дельсаран – тот самый оратор, который выступал, стоя на стуле неподалеку от входа, – густо покраснел.

– Вы назвали это бедствием, а не я. Если желаете меня выслушать, уберите свинью. При ней я говорить не намерен!

– Не то чтобы прямо горю желанием, – ответил дьявол. – Я разрешил весь этот спектакль потехи ради, но, увы, даже шут из тебя так себе. – Он поднял бокал в воздух. – Впрочем, ладно, продолжай свою проповедь, если так неймется. Меня ты пока не переубедил, как и всех моих последователей. Зачем нам избавляться от людей, если существует столько чудесных способов ими воспользоваться? – Толпа поддержала его одобрительными воплями и топотом.

– Эдак вы изничтожите весь честной народ!

– А ты – мое терпение. – Дьявол опустошил бокал и швырнул его на пол.

Осколки разлетелись во все стороны. Толпа загоготала. Боров аж захрюкал от удовольствия. Дельсаран сжал кулаки.

– Что ж, просветите меня, как же можно использовать этих людишек?

Я тяжело задышала. Кровь застучала в ушах. Дьявольский народец сжал кольцо еще плотнее: всем не терпелось разглядеть человека. Зловещая энергия пульсировала в воздухе. Меня захлестывали паника и хаос, но посреди всей этой суматохи проснулось еще одно чувство – та самая магнетическая тяга. Эдакий спасательный трос, обернувшийся вокруг моих ребер и протянувшийся по полу до самого трона, на котором сидел владыка-змей. В действительности никакого троса, конечно, не существовало, но я чувствовала его. И еще кое-что, идущее вразрез с настроением толпы. Отчаянный страх.

Впрочем, наверное, мне это все показалось, потому что губы дьявола тронула хищная усмешка.

– А она что, не хочет поклониться королю?

Кто-то толкнул меня, и я рухнула на колени. От удара о мраморный пол они аж хрустнули и все мое тело содрогнулось. Это все сон, точно сон, иначе и быть не может. В ушах зазвучал папин голос, спокойный и сильный. Однажды ты услышишь.

Вот только я решила спеть совсем не его песню. Соединив ладони и ткнувшись в пол лбом, я начала:

– Отец наш Небесный, да святится имя Твое! Да наступит царство Твое и на земле, и на небе…

– Глядите, она молится Богу! Какая прелесть!

– Думаешь, он спасет тебя, кроха?

В зале началась настоящая истерика. Никс протащила меня по полу, затем по ступенькам, и вот я уже стояла на коленях у ног дьявола. Он поймал пальцами мой подбородок, поднял мою голову, заглянул мне в глаза. Улыбнулся.

– Твоего Бога тут нет, деточка. Можешь помолиться мне.

На мои глаза навернулись жгучие слезы.

– Принесите еще выпить. – Он выпустил мое лицо и сделал знак грациозному официанту, стоящему неподалеку. Монстр поклонился, исчез, а через секунду вновь появился с зеленым шампанским.

Дьявол поймал меня за подол ночной рубашки и усадил к себе на колени, обтянутые кожаными штанами. Я подняла крик и стала сопротивляться, но он крепко обнял меня за талию, мгновенно обездвижив.

– Расслабься, кроха. Все это ради веселья, только и всего. Ты ведь тоже этого хочешь, правда? – спросил он, а потом добавил, обращаясь уже к Дельсарану: – Мне прямо здесь показать, как ее можно использовать, или уединимся?

Притяжение стало невыносимым. Пространство меж нами так и искрило страхом, гневом и тревогой. Я схватилась за подлокотники золотого трона. Металл холодил руки, а по спине словно блуждали языки пламени. Внутри вспыхнуло извращенное желание, проворное, как и страх, наполнивший мои вены, и все это было так странно. Казалось, это чьи-то чужие, совсем не мои чувства.

– Милая, посмотри на меня.

Я не послушалась. Тогда он поймал пальцами мою челюсть и поднял мою голову. Пришлось прильнуть к нему всем телом, другого выбора просто не было. И пускай в зале присутствовали и другие влиятельные обитатели ада, чутье подсказывало – лучше держать в поле зрения именно его. И главная угроза таится в этом красавце, который гладит теперь мое обнажившееся бедро.

Его дыхание со слегка гнилостным ароматом меда и яда обожгло мне ухо.

– Обещаю, что обойдусь с тобой гораздо хуже, чем тебе кажется. – Он поднял бокал и обвел взглядом гостей. Музыка сделалась громче, снова зазвучали смех и гомон. – То, что мы не желаем тебе смерти, вовсе не значит, что мы твои друзья.

Официант снова возник рядом с троном, опустился на одно колено и протянул мне второй бокал. Дьявол кивнул, и я обхватила сосуд дрожащими пальцами. Сильные руки вцепились в меня крепче, и я тихо всхлипнула.

– Не давай им повода, аннвил, – понизив голос, посоветовал он.

Сердце бешено колотилось где-то в животе. Я неотрывно глядела в эти магнетические, нечеловеческие глаза. Они так и манили за собой, увлекали во тьму. Если бы я только знала, до чего пророческим было это ощущение!

– Пей, – прошипел дьявол.

И я выпила.

– Объявляю нынешнее бедствие оконченным. Можешь убираться восвояси, Дельсаран. И сброд свой с собой забери.

После этого прозвучало еще несколько фраз, но мой разум уже заволокло туманом. Тепло и страх, свет и тень словно бы начали битву за место в моей голове. Меня замутило, и я еще сильнее привалилась к дьяволу, отчаянно пытаясь не растерять хоть крупицы сознания. Казалось, меня вдруг выбросило из собственного тела. Я наблюдала словно бы со стороны, как руки скользят по моему животу. По бедрам. Как на ухо мне нашептывают горячие речи, как постукивают ногой в такт гротескной музыке. Одному Богу известно, сколько времени прошло, прежде чем дьявол выпрямил ноги, сбросив меня на пол.

Холодный мрамор обжег разгоряченную кожу. Пот и слезы заструились по моему лицу и закапали на камень.

– Скучно мне! – объявил дьявол и грозно посмотрел на Вайолет.

Все это время она смиренно наблюдала за мной, но теперь и на ее губах расцвела дьявольская усмешка.