Последняя смерть

– Ладно, коли, – хрипло сказал он. – Только не ради меня должен стараться, сын. Должен ради будущего. Мои годы уже прожиты, я свое отработал…

–– Не говори так, папа, – Андрей опустился перед ним на одно колено, глядя снизу вверх на это дорогое, изможденное лицо, и его сердце сжималось от боли. – Ты ошибаешься. Каждый человек ценен. Каждая жизнь. Если я сумею продлить твою – доказать, что это возможно, – значит, смогу и другим. Ты будешь первым. Первым, кто шагнет за горизонт.

Николай слабо, с огромной нежностью улыбнулся и осторожно, дрожащей рукой погладил сына по голове, совсем как в детстве, когда тот приходил жаловаться на ссадины или двойку по физике:

–– Ты всегда был упрямым мечтателем. Самый упрямый из всех, кого я знал. Надеюсь только, что твоя мечта… не обернётся для тебя кошмаром…

"Кошмаром" – это слово кольнуло сердце, как игла. Андрей встряхнулся, с силой выдыхая, возвращаясь из прошлого в холодное настоящее лаборатории. От этих воспоминаний внутри поднялась новая, яростная волна решимости. Он не имеет права подвести отца. Не имеет права позволить, чтобы его жертва, его труд, его мечта превратились в кошмар.

Учёный резко отпил остатки холодного кофе, отставил кружку и быстрым, энергичным шагом направился в конференц-зал, где уже собиралась команда "Этерны". Ему предстояло не просто отчитаться. Ему предстояло вести их за собой. К победе. К жизни.

Глава 3

Конференц-зал «Прогресса» был образцом современного дизайна: просторный, залитый мягким, регулируемым светом, имитирующим естественное освещение. Свет падал с потолка, скрытого за матовыми панелями, и отражался от полированного стола овальной формы, сделанного из цельнокарбоновой плиты. Стены были украшены динамическими голограммами, показывающими сложные белковые структуры и фрактальные узоры делящихся клеток – не столько для красоты, сколько для постоянного напоминания о цели их работы. Воздух был прохладным и чистым, с едва уловимым запахом озонированного кислорода, который подавался системой для поддержания бодрости.

За столом уже сидели ключевые участники проекта. Диана Сергеева подняла голову от планшета, и её лицо озарилось тёплой, немного усталой улыбкой при виде Андрея. Она отодвинула прядь темных волос, выбившуюся из строгого пучка – признак долгой ночи за проверкой данных. Рядом с ней листал отчёт на своём гибком дисплее Хирото Накамура – эксперт по нейронным интерфейсам из Киото, маленький, поджарый человек с внимательными, умными глазами за очками с толстой оправой. Его пальцы быстро и точно листали виртуальные страницы.

Чуть поодаль, у стены с голограммой двойной спирали ДНК, вполголоса спорили Доктор Фатима аль-Хассан, биолог-генетик из Дубая, и Сергей Мельников, специалист по наноробототехнике. Фатима, в своем традиционном темно-синем хиджабе, расшитом почти невидимым серебряным узором, энергично жестикулировала, что-то доказывая. Сергей, крупный, широкоплечий мужчина с окладистой рыжей бородой и вечными следами машинного масла под ногтями, несмотря на всю стерильность, слушал, нахмурившись, и почесывал затылок.

Все они, несмотря на разное происхождение, говорили на ломаном, техническом английском – рабочем языке международной команды. Но Андрей, садясь во главе стола на своё место, привычно перешёл на русский. Он знал, что система авто-перевода, вживлённая каждому за ухом в виде почти невидимого импланта, мгновенно и бесшумно сделает своё дело, транслируя его слова каждому на родном языке.