Я тебя тоже люблю. Ромкины подарки

– Неа.

– Дома тепло?

– Тепло. Спать собираемся.

– Я тоже уже сплю.

– А сказку?

Я обещал, да.

– Будет тебе сказка. Ложись, я чуть-чуть отдохну и почитаю тебе.

– Саша, – встревает мать малыша, – дядя Рома устал, не мешай ему. Давай я тебе песенку спою.

О да, я хочу, чтобы Ирина-Даша спела.

Подперев рукой голову, уставившись в стену, слушаю красивый голос.

Две души, гуляя по небесам,

Говорили в тишине по душам.

О земле говорили, ничего не забыли

Из того, что пережили там.

О земле говорили, ничего не забыли

Из того, что пережили там. *

Хорошо поет, душевно. Можно бесконечно слушать. И секса с Машкой не надо, тут другого рода удовольствие.

Что за благородный порыв меня дернул пообещать помощь соседке? Сашу стало жаль? Это безусловно. Мать его сильно любит, невооруженным глазом видно. На нелюбимых детей я в детдоме насмотрелся… А Даша ради сына в бега кинулась, лишь бы не расставаться с ним. На сумасшедшую не похожа…

Или это я сам себя убеждаю?

Почему в моих мыслях так много стало матрешки? И правда, почему? Уж не потому ли, что в моей голове на репите звучит красивый мелодичный голос соседки? Не потому ли, что под кучей одежды предугадываю совсем не матрешечную фигуру и мне до зуда в пальцах хочется на нее посмотреть? Не потому ли, что несколько раз залипал на ее руки – изящные кисти с тонким запястьем и длинными ухоженными пальчиками? А еще мне понравились ее карие глаза и несомненно мягкие губы. Красивые, пухлые, без помады, к которым мне любопытно прикоснуться, на вкус попробовать.

Спишем это на долгое воздержание. С Диной у нас был негласный перерыв, затянувшийся более чем на месяц, теперь даже вот – асексуальные матрешки привлекательными становятся.

Машка так не зацепила, как Ирина-Даша – соседка с очаровательным голосом. Хорошо, что Леха сорвал мне «свидание».

Незаметно проваливаюсь в сон. Вижу Олесю. Точнее, я могу только догадываться, что это она. Образ девушки размытый, почти прозрачный, а глаза у нее четкие – огромные, зеленючие и смех громкий, заливистый, словно колокольчик…

Мы с ней в поле за деревней. Рассвет занимается. Голубые и розовые ромашки уже вытянули стебельки и развернули бутончики в сторону восхода.

– Рома! – подзывает пальчиком та, что когда-то свела с ума пацана на три года младше себя. Поймать ее не удается, руками как в тумане вожу. – Ромашка! – ласковым смехом журчит голосок, удаляясь. – Как хорошо, что ты приехал! Я тебя ждала…

Бегу за Олесей. Она – от меня. Дальше, дальше. Мне нужно у нее спросить что-то важное, не могу вспомнить что, и по имени Олесю тоже позвать не могу – рот будто скотчем заклеенный…

Утром Саша меня не будит, просыпаюсь сам.

Долго лежу с закрытыми глазами, вспоминая сон. Олесю я так и не поймал, хоть и бегал за ней всю ночь. Непонятное, царапающее чувство несделанного дела неприятным осадком оседает где-то в районе солнечного сплетения. На могилку к Лехиной матери сходить, что ли, ромашек отнести?

Прислушиваюсь к звукам за стенкой. Там детский и женский смех. Это хорошо, малыш пошел на поправку. Надо не забыть отдать ему подарки, что вчера купил. У ребенка должно быть много игрушек.

Желудок напоминает, что он слишком давно не ел. Встаю.

За окном светло, дождь не намечается. Петухи радостно голосят, собаки тявкают на разные голоса, стая гусей, расправив крылья, гордо шествует через дорогу.

Глеб отзванивается, что они с Павлом выезжают. Хорошие новости. Скидываю ему точный адрес.

Наскоро позавтракав, иду мыть машину. Выгоняю ее первым делом за ограду.

УАЗик Метелкина проезжает мимо и тормозит у соседских ворот. Михаил в форме, с папочкой, серьезный. И явно не просто так к Ирине пожаловал.

– Мих, – зову, – дело есть.

– Давай позже, я на работе.

– Сейчас. Это важно.

Метелкин с сомнением поглядывает в окна и во двор соседки.

– Ладно, черт с тобой, – машет рукой и направляется ко мне. – Ну? – здоровается за руку.

– Ты чего к ней? – киваю на вторую половину дома.

– Тайна следствия. Не имею права разглашать.

Серьезный такой, как менты в сериалах.

– Да ладно тебе, комиссар Каттани **, все ты имеешь, – дружески толкаю друга детства в плечо, – мы ж свои.

– Ориентировку получил на женщину с ребенком. Хочу соседке твоей еще несколько вопросов задать: кто, откуда, зачем. Не зря мне она подозрительной показалась.

––

* Елена Ваенга, Александр Малинин, романс «Две души».

** Комиссар Каттани – главный герой сериала «Спрут».

Глава 13. Роман. Прятки

– Ориентировку получил на женщину с ребенком, – Михаил барабанит пальцами по папке с документами. – Хочу соседке твоей еще несколько вопросов задать: кто, откуда, зачем. Не зря мне она подозрительной показалась.

– Покажешь?

Мишка достал факсимильный лист, протянул мне.

– Факс сегодня не дурил?

– Сегодня нет.

Жаль.

Разглядываю тонкий лист с ориентировкой. Текст расплывчатый, но читаемый, а фото все равно смазано. Обычное женское лицо с правильными чертами, без особых примет. Уловить сходство с Ириной невозможно, особенно не зная, как она выглядит по-настоящему.

– На Ирину совсем не похожа, – озвучиваю свои мысли.

– Но проверить я обязан.

Упертый баран! Выслужиться хочет перед начальством?

– Здесь написано «Дарья Александровна Денисова», а Ирина Васильева при чем? – ухмыляюсь. – Ты же видел документы и Сашу, он ее родной сын.

– Мгм. Женщина, что объявлена в розыск, украла родного сына. Бабушка ребенка заявление написала. Она официальный опекун мальчика. У матери с головой не все в порядке, а мальчика, кстати, тоже Сашей зовут, светленький, четыре года, – Мишка пересказывает содержание ориентировки.

– Да сколько этих светленьких Саш! Вон, их в каждом дворе полно, иди проверяй.

– Своих я всех знаю, а Ирина новенькая.

– И женщина в розыске приехала из города-миллионника именно в твою деревню, чтобы без палева тут поселиться с краденым сыном? – ехидно поддеваю Метелкина.

Рассказать Мишке историю Иры-Даши или еще рано? Он может ей не поверить, а если и поверит – все равно напугает. Она и так дрожит, наверное, увидев под окнами полицейскую машину.

– Мих, ты же опытный мент… Сам посуди, стала бы женщина, укравшая собственного сына, селиться в деревне, где она на виду и все друг друга знают?

– Ну-у…

– И к тебе она пришла по первому требованию, не скрывалась…

Вхожу в раж, видя, как Метелкин все больше и больше со мной соглашается.

– С головой у Васильевой все в порядке, так?

– Вроде бы…

– Мих, давай так. Я за ней послежу, мне не сложно. Если что будет подозрительное, я тебе сообщу.

– Чего это ты за соседку свою впрягаешься? – старый друг отступает на шаг назад, осматривает меня с ног до головы, словно впервые видит.

– Ребенок у нее болеет, – делаю лицо как можно проще. – Кашляет, ночами не спит. Напугаешь их своим допросом, только хуже сделаешь. Стресс же.

Метелкин с сомнением уставился на окна Ирины.

– Как продвигается следствие по делу о краже в магазине? – аккуратно перевожу тему. – Есть новости?

– Глухо, – Мишка с досадой отмахивается.

– А хочешь, я тебе подсказку дам?

– Ну?

– Второй комплект ключей где?

– У меня, – непонимающе.

– Доступ к ним кто имеет?

– Только я, – Михаил меняется в лице. – Ты что, думаешь, это я ворую?!

– Я ничего не думаю. Но если ты вора не найдешь, то сам понимаешь, кто под подозрение попадет, случись какая проверка…

– Чет я не пойму… – напрягается друг детства. – Ты шантажируешь меня, что ли?

– От соседки отвлекаю, – перевожу все в шутку. – Короче, есть у меня версия… Вечером приезжай за мной, засаду сделаем, найдем твоего воришку. Если он, конечно, сегодня опять красть собирается.

– Шутишь?

– Неа, – стряхиваю невидимую пыль с погон участкового. – Что там тебе полагается за раскрытие дела?

– Премия вроде.

– Вот и отлично. Планируй, как потратишь. А пока поезжай в отдел, разбирай старый шкаф, завтра с утра новый ставить будем.

– Завтра? – Мишка обрадовался, как ребенок новой игрушке. – Серьезно? Так быстро?

– Ага. Мои уже выехали, скоро тут будут. С напарником мы в два счета отделение тебе облагородим.

– Круто! Я тогда поехал старье выкидывать?

– Давай. И ты мне обед должен, помнишь?

– Ага.

Мишка, забыв об Ирине, помчался к своему УАЗику. Коротко посигналив, лихо развернулся, подняв столб пыли, и умчался в сторону отделения.

Что ж, время пока на нашей стороне, только машина сама себя не помоет. Ищу тряпки, набираю воды.

Вспоминаю про пакеты с продуктами и игрушками, что до сих пор в салоне на заднем сиденье лежат. Заношу в дом, распихиваю все по полкам в шкафчике. Упаковку презиков в руках кручу. Нафига покупал? Машину и пистолет надо будет Сашке отнести после обеда. Оставляю их пока в пакете.

Взгляд натыкается на настенные часы. Стоят. Проверяю телефон, чертыхаюсь. Время за полдень перевалило, пока я с Мишкой тут балагурил да прочими мелочами занимался, а машина сама себя не помоет.

Иду на улицу с твердым намерением привести в порядок ласточку.

Поглядываю на небо – грязно-белые облака кучно плывут, но дождя ничто не предвещает.

– Дядь Ром! – издалека, запыхавшись, кричит Алексей. Крутит педали на своем велике с бешеной скоростью. – Они тут!

Не понимаю, о чем он, но ветошь опять откладываю, даже не намочив.

– Они тут! – Леха бросает велик рядом с машиной, подскакивает ко мне с расширенными от возбуждения глазами.

– Кто тут? – слегка встряхиваю его за плечи. – Объясни толком.

– Два мужика… на джипе…

– Где? Что за мужики?

Неужели Глеб и Пашка так быстро приехали? Вряд ли. И Леха подтверждает мои опасения:

– Там, на въезде, у заправки. Фотографию женщины и ребенка всем показывают, спрашивают, не видал ли кто.

Местные вполне могут указать на Иру с Сашей просто потому, что они тут новенькие. А эти, конечно же, проверят… Зря я Метелкину правду не рассказал.

– Так, Леха, надо их спрятать. Есть идеи?

– Скажи, что на станцию утром увез.

– Не прокатит. Они в дом зайдут… Все, я знаю что делать. Иди в дом, я за Ирой с Сашкой. Будем импровизировать.

– Ага.

Бегу к соседке. Влетаю в дом. Саша в тарелке с супом ковыряется, Ира чай пьет. Застывают испуганно при моем появлении.

– Быстро! Вещи собирай и ко мне. Ищут вас. Быстро, Ира! – рявкаю.

Ирина срывается в комнату. Саша испуганно хлопает ресницами.

– Не боись, брат, сейчас я вас спрячу.

Заглядываю в печь – угли тлеют со вчерашнего дня. Чайник горячий – выливаю из него воду в ведро с холодной. Тарелки со стола – в холодильник, кружки – в шкаф.

– Быстрее, Ира!

– Я готова.

Закутываю Сашу в верхнюю одежду, хватаю его обувь, сумку из рук Ирины вырываю.

– Замок вешай. Бегом через огород ко мне.

Глава 14. Роман. Непрошеные гости

Намываю машину, наблюдая за обстановкой.

Рабочий день в разгаре, улица пустынная. Кроме нескольких стаек гусей – никого. На другом соседском заборе друг напротив друга сидят два кота. Не орут, только утробно рычат да глазами друг друга гипнотизируют. Где-то на задворках кричат петухи.

Покрываю машину густой пеной шампуня. Руки от волнения дрожат. Мысли лихорадочно скачут, подбрасывая воображению одну за другой картинки возможного сценария. Каждый вариант сомнителен и опасен.

Мимо медленно проезжает черный джип. Два амбала крутят головами в разные стороны, останавливаются у соседской половины.

Выходят, оглядываясь. Крупные мужики, накачанные. Руки – что те базуки.

Стою к ним спиной, натираю стекло, слежу за незваными гостями в отражении.

Идут во двор.

Адреналин накрывает. В подмышках и на спине выступил холодный пот. Не время бояться, Рома, у тебя там трое…

Минут через десять качки выходят к машине, озираются. Коротко переговорив друг с другом, подходят ко мне.

– Слышь, мужик.

Оборачиваюсь. Ну и рожи. Бритоголовые оба, челюсти квадратные, у одного нос после перелома неровно сросся, бровь со шрамом.

– Добрый день, – с интересом перевожу взгляд с одного на другого. Жму в руках губку, пена под ноги падает. – Заблудились?

– Ага. Бабу эту видел?

Показывают фотографию девушки. Только по глазам узнаю в ней Дашу. Красивая. Прям очень-очень красивая. Волосы длинные, черные, блестящие, брови соболиные, улыбка открытая… Я не видел, как Даша улыбается. Ничего общего с той женщиной в темно-рыжем парике, что сейчас прячется в доме моей бабушки.

– Неа.

– Внимательней посмотри. Пацан у нее еще, – сует вторую фотографию. Саша тоже улыбчивый с модной прической. А сейчас у него короткий ежик.

– Не, не видал. Я б такую красивую запомнил.

– Я-ясно, – тянет, убирая фотографии во внутренний карман косухи. – А соседка твоя где?

– Ирка-то? Так утром на станцию увез. Пацан у нее захворал, в больницу повезла. А дороги у нас пипец просто. После дождя только на тракторе проехать можно. Мы даже застряли разок, чуть на поезд не опоздали, – снова берусь за тряпку, делая вид, что занят и разговор окончен. – Машину вот по самую крышу в грязи уделал, отмываю теперь ласточку, – ворчу по-стариковски.

– В какую больницу? – нетерпеливо обрывает кривоносый. – Город какой?

– А я спрашивал, что ль? На московский села, а куда – я хз. А че натворила-то?

– Черт, – переглядываются, не отвечая на вопрос. – А ты один тут живешь?

– Чего это один-то. Жена, дети.

– Чаем напоишь?

– А вы че борзые такие? Я вас знать не знаю, чтобы в дом приглашать, еще и чаем поить.

– Вот и познакомимся, – тот, что с кривым носом, как бы невзначай задевает край кожанки. Кобура там.

Екарный бабай. Не вовремя ты, Метелкин, уехал.

– Ну чай так чай, заходите.

На слабых ногах иду вперед. В висках пульс колотится, пот струйкой по спине стекает. Ругаю себя на чем свет стоит, что втянул в эту историю Леху. И как спасти всех нас, понятия не имею.

– Семья, – с веранды кричу в дом, – у нас гости!

Может, догадались в окно сбежать…

Тщательно вытираю ноги о самотканный коврик, громко топаю. В спину слегка подталкивают.

Захожу первым и обалдеваю от увиденного.

Сашка сидит возле окна за обеденным столом, до глаз перемазанный шоколадом. Обеими руками за края держит рулет, кусает его с середины, пачкая крошками и шоколадом себя и все вокруг. Форменный поросенок. Леха по другую сторону стола ножиком вырезает что-то на Сашиной досточке-пистолете.

Ира стоит спиной к нам, шурудит через верхнюю топку печку. Одежды на ней много. С виду – необъятная женщина.

– Вот, дом мой, жена, дети, – описываю круг рукой.

– Здрас-сте, – незваные гости разглядывают «мою семью».

Леха нехотя здоровается, под челкой сверкают настороженные глаза. Саша зарылся в рулет и часто-часто хлопает ресницами. Ира не реагирует на мужиков, ковыряется в печке.

– Че это с ней? – подозрительно щурится один.

– Глуховатая стала. Осложнения после родов.

Амбал грубо трогает Иру за плечо. Она резко разворачивается с раскаленной докрасна кочергой перед собой.

– А? – делает шаг вперед.

Мужики отшатываются.

Лицо «жены» в саже, плюс очки нацепила бабушкины, с двойными линзами. Глаза навыкат получились, самому страшно стало.

– Она у меня того, – шепчу гостям. – Я ее иногда боюсь.

– У нас гости, – кричу в лицо Ире. – Чаю хотят.

– Не надо нам чаю, – пятятся. – Поедем мы.

Провожаю их до машины.

– И как ты с ней живешь? – сочувствующе.

– Дак дети же. Жалко.

Уезжают.

Несколько минут стою на улице. Трясет всего.

Отдышавшись, успокоившись, иду домой. Даша, рыдая, бросает кочергу и падает мне на грудь. Перенервничала. Обнимаю ее.

– Ну ты чего, «жена»? Испугалась?

– Очень!

– Они, между прочим, тоже.

Пацаны заливисто смеются. Я вместе с ними. Даша присоединяется к нам, хохочет, размазывая слезы по грязным щекам. Аккуратно выпутывается из кольца моих рук.

– Парни, вы молодцы! Сыграли супер! Сашок, красавчик! – показываю ему большой палец. – Леха, спасибо!

– Не за что, – польщенный Леха смущенно тупит глаза.

Забираю у него Сашкин «пистолет». Там ножом вырезан непонятный мне орнамент, но довольно симпатичный. Паренек дерево «чувствует».

– Красиво. Давно резьбой занимаешься?

– С первого класса. У нас трудовик хороший был.

– Был?

– Спился.

– Мм.

– Они вернутся, – Ира-Даша заглядывает мне в глаза. Очки сняла, карие глаза горят надеждой, что я опровергну ее слова.

– Скорее всего, – врать смысла нет. – Уезжать вам надо отсюда и как можно скорее. Можем завтра вместе уехать. Поедешь со мной, «жена»?

– Н-не знаю… – Даша в полном замешательстве замирает. Я и сам от себя не ожидал, если честно.

– Завтра? – это Леха заставляет меня оторваться от залипательного вида прикушенной нижней губы Дарьи, посмотреть на него. Что-то темное мелькает в его глазах.

– Завтра, скорее всего, вечером. Метелкину шкаф соберу только.

– Ладно, пойду я, – Леха засобирался домой. Настроение у него испортилось.

– Оставайся, пообедаем.

– Бабка ждет.

Несколько секунд прислушиваемся к топоту ног по веранде и хлопку калитки.

– Хороший парень, – Ирина провожает Алексея, глядя в окно. – На тебя чем-то похож.

– Такой же бесстрашный? – подхожу ближе к девушке, за плечи разворачиваю ее к себе. Вглядываюсь в лицо, пытаясь разглядеть в нем ту красавицу с фотографии.

Глава 15. Даша. Бесстрашный

– Такой же бесстрашный? – Роман подходит ближе, за плечи разворачивает меня к себе.

Вглядывается в лицо, словно пытается разглядеть в нем что-то важное для себя.

Тону в глубине его глаз. Озорные огоньки пляшут в черных зрачках, окруженных темно-синей радужкой. Неужели Рома действительно не испугался? Меня до сих пор трясет. Но через несколько слоев одежды, в которой я чувствую себя неповоротливым снеговиком, мне передается успокаивающее тепло рук бесстрашного мужчины.

Он что-то говорил про то, что завтра уезжает, и звал с собой? Не поеду! В один момент этот посторонний человек стал островком спасения. Чем я смогу ему отплатить, если приму его приглашение? И Саша… привяжется еще.

Нет! Не поеду!

Хоть и очень хочется спрятаться за надежной мужской спиной и позволить ему решать проблемы.

– Леша предлагал нам в подпол спуститься, а мы вот, – разорвав гипнотизирующий зрительный контакт, взглядом указываю на чумазого сыночка, с удовольствием в одно лицо поедающего рулет, – кухню тебе заляпали.

– Пустяки. Я надеялся, что вы в окно сбежите, но вы отчаянные, остались. Лично я поверил. Эти, – Роман махнул головой в сторону выхода, – мне даже посочувствовали с «женой».

– Бедный… – хихикаю, польщенная похвалой, и тут же одергиваю себя. – У тебя из-за нас будут проблемы.

А у меня проблемы с головой уже сейчас. Как я выдержала наш спектакль перед «гостями» – сама не понимаю. Каких усилий стоило не встать возле стола, отгородить собой Сашу, вцепиться в горло любому, кто попробует приблизиться к моему ангелочку. Но Леша, когда я отмела идею с подполом, всучил кочергу и приказал «чистить» печь, а за мелким он присмотрит сам…

Адреналин после визита бандитов, как окрестили мы с Сашей наших преследователей, схлынул, на его место лавиной обрушился ужас наихудшего сценария, который мог случиться…

– Боже, – доходит до меня. – Раньше только я и Саша были их целью, а что бы они сделали с тобой и Лешей, если бы догадались, что вы нас укрываете?

Голова кружится, колени подкашиваются от слабости. Зажмуриваюсь, чтобы не упасть.

– Все прошло замечательно, – низким приятным тембром заверяет меня наш спаситель. – Улыбайся чаще, у тебя красивая улыбка, Даша.

Роман касается большим пальцем моей щеки, ведет по коже, что-то стирая. Нежно, медленно. Распахиваю глаза, чтобы понять, что движет этим мужчиной, почему он мне верит и помогает, рискуя всем. Взгляд у него такой ласковый…

Я же грязнее Сашки!

– Не смотри, пожалуйста, у меня лицо в саже.

И вообще я… Не я.

Забылась…

Освобождаюсь от рук соседа, отворачиваюсь, тру щеки ладошками, но это же сажа! Она просто въедается в кожу, моментально размазывается и пачкает еще сильнее. Баба Стюра говорила, что сажа легче отмывается прохладной водой с мылом.

– Мы к себе пойдем. Спасибо тебе, Рома. Ты нас спас.

– Думаю, вам лучше остаться здесь. У меня тепло и практически безопасно.

Открываю рот, чтобы сказать, что это лишнее, ночевать у мужчины я никогда не буду и что подумают о нас соседи, как вдруг Саша испуганно восклицает:

– Опять дядьки приехали! – и тычет шоколадным пальчиком в стекло.

В ужасе отскакиваю от окна, хватаю кочергу.

Роман выглядывает на улицу.

– Нормально все, это свои, – рот растягивается до ушей. – Можешь больше не маскироваться. Подкрепление прибыло.

– Ты серьезно? – новая порция адреналина натягивает нервы до предела. – А если…

– Они – свои. Как в себе уверен. Не выдадут.

Мне бы его уверенность. Но и снять с себя все эти тряпки хочется до невозможности. Будто вместе с ними избавлюсь от преследователей и от страха потерять сына.

Роман торопится встречать гостей.

Бросаю кочергу на печку, подхватываю сынульку на руки.

– Давай-ка умываться, мой шоколадный мальчик, не будем больше гостей пугать, да? Дядя Рома сказал, эти хорошие.

Отмываю Сашу от шоколада, оттираю себя от сажи. В небольшом зеркале умывальника отражаются расширенные карие глаза с лихорадочным блеском внутри. Щеки жаром горят: то ли натерла, то ли от волнения.

Сметаю крошки со стола и пола.

Прячемся с сыном в дальней комнате.

Скидываю с себя многочисленные юбки и кофты, парик. Устала прятаться. Перед Ромой и его друзьями не хочется выглядеть огородным пугалом.

Дышать без тяжелых одежд становится легче. Привожу в порядок волосы.

Сердце из груди грозит выскочить. Сажусь к сыну на краешек кровати.

– Боишься? – Саша ладошками обхватывает мои щеки, заглядывает в глаза.

– Неа, – вру, чтобы не пугать ребенка.

– И я не боюсь.

Прижимаюсь губами к детскому лобику. Вдыхаю молочно-ванильный запах моей крохи. Хорошо, что сынок пошел на поправку. Помог грудной отвар соседки моему мальчику.

– Защитник мой! Я тебя очень-очень сильно люблю и никому не отдам!

– Я тебя тоже никому не отдам! – обещает сынок. Залезает мне на колени, обнимает за шею. Так и сидим, прижавшись, тихонечко, слушаем звуки извне.

Осматриваюсь, пытаясь отвлечься от нервного напряжения.

На этой кровати спит Роман. Я меняла здесь постельное белье, когда мы с баб Стюрой готовились к его приезду. Соседка попросила помочь, побоявшись, что сама не успеет. Не бесплатно, конечно. Я согласилась с радостью – лишняя копеечка не помешает.

Взгляд скользит по стенам. Пожелтевшие от времени обои в цветочек, тяжелые темно-синие шторы, тюль. Платяной шкаф с полотенцами и запасным комплектом белья. На боковой стене в рамках под стеклом висят черно-белые фотографии женщины и мужчины. Баба Стюра говорила, это Анна, ее покойная подруга, с мужем. Отдельно висят фото их детей и внуков – девочки-подростка и мальчика лет шести-семи. Наверное, Роман с сестрой.

На крылечке раздается слоновий топот. Прижимаю сына крепче. Я верю Роме, верю! Он не обидит нас с Сашей и другим не позволит, верно?

Не дыша, слушаю, что происходит за пределами спальни. По голосам различаю троих мужчин, один из них Романа. Вваливаются в дом, смеются басом, пакетами шуршат.

– Проходите, располагайтесь, я сейчас, – это Рома им говорит.

Идет к нам через проходную комнату. Замирает в дверном проеме. Он меня не узнал!

Несколько секунд смотрим друг на друга.

– Кхм, – прочищает горло. – Саша, ты был прав. Мама у тебя действительно очень красивая.

Когда они успели обсудить мою внешность? Но мне приятно, что Роман считает меня красивой. Прячу улыбку за плечом сына.

– Давайте заново знакомиться, девушка, – сосед протягивает руку. – Роман Вертинский, можно просто Рома.

Глава 16. Роман. Дядьки

Выхожу встречать Павла и Глеба.

– Ну и дороги тут, – цокает языком зять, пиная колеса ботинком. Они на служебном автомобиле с прицепом приехали, тоже грязь помесили.

– Ну, – развожу руками. – Деревня же, асфальт не предусмотрен. Слушайте, мужики, я вас так рад видеть!

– Чей-то? – подозрительно косится Пашка.

Мы с ним не настолько близки, чтобы в десна целоваться при встрече, но сейчас я реально рад видеть своих здесь. Те двое из ларца с оружием уже не страшны.