Книга пара

– А над чем вы сейчас работаете, доктор? – ошарашил я его своим вопросом и перевёл в режим ожидания его попытки завалить меня вопросами по поводу встречи.

– В смысле? Тебе интересно, что за проект я веду? – перезагрузившись, спросил доктор.

– Мне интересно насколько важен ваш проект, который вы ведёте и не жалко ли вам его будет бросить? Потому что у меня для вас будет предложение, от которого вы не сможете отказаться.

Доктор остановился и посмотрел на меня недопонимающим взглядом, взглядом маленького ребёнка, который рассказал стишок у рождественской ёлки, пошел вовремя спать, а на утро под ёлкой не обнаружил своего подарка.

– В смысле бросить проект, зачем бросить? Что вы мне сможете предложить взамен моей двухлетней работы?

Не решившись интриговать Шмелёва, я предложил ему отправиться попутешествовать вместе со мной и профессором в экспедицию. И увидел в его глазах пустоту, в то время как улыбка на его лице всё шире и шире натягивалась. Наверное именно так я выглядел пару часов назад, когда профессор предложил мне партнёрство в экспедиции. И заранее прервав очередную волну вопросов от доктора, я сказал ему, что ничего о подробностях не знаю и утром мы встречаемся в профессором. Мне нужно было поспать или хотя бы прилечь, так как я был уверен, что заснуть мне вряд ли удастся.

И я был прав. Когда я пришел домой, Иван уже спал. Я не обращал внимания на время в течение всего дня и не обратил и в этот раз. Зайдя, я как можно громче начал шуметь вещами и включал везде свет. Но сон Ивана был непоколебим – «богатырский сон», как говорят в России. Будильник Ивана преподнёс мне сюрприз, он показывал почти три часа ночи. Я вспомнил одно научное заключение «человек без сна может прожить трое, четверо суток». Начав считать, сколько я смогу ещё продержаться, я параллельно с ехидным настроением души переводил будильник на звонок, который зазвонит сейчас!

Глава 4. Новый день! Добрый день!

Грохнув рукой по тумбочке и пошарив по её поверхности, цели в виде звенящего будильника Иван не обнаружил. Он, приоткрыв один глаз, пытался понять, почему я стою у его кровати и держу в руках его будильник.

– Что произошло? Что-то случилось?

– Случилось. – ответил я невозмутимым голосом и пошёл в общую комнату.

Я посчитал это жест забавным и старался себя хоть немного развеселить, чтобы прогнать сон ещё на сутки как минимум. Усевшись на любимое кресло и наблюдая выползающего из своей комнаты Ивана, я замер в ожидании его вопроса.

– Ну и что произошло? Тебе дали нобелевскую премию? У тебя объявился родственник в Арабских Эмиратах? В чем дело, что случилось в столь ранний или, я даже не знаю, поздний час? – сонно спрашивал Иван.

После его словесной прелюдии я рассказал про уже вчерашний день и про то, что со мной приключилось и про то, что в моих научных трудах есть огромный смысл. После длинного рассказа у Ивана совсем пропал сон, а меня наоборот начало как говорят «морить». Я сказал Ивану чтобы он был готов к 7 утра идти со мной в лабораторию. Я ему заявил, что беру его с собой в экспедицию, и после небольших разъяснений начал проваливаться в сон.

Меня разбудила громко хлопнувшая входная дверь и фраза:

– Подъём Америка!

Мне показалось, что всё, происходившее ранее, было сном, но то, что я проснулся в кресле одетый и немного помятый, опровергло это ощущение. После того как позавтракали, мы поспешили в наш научный центр на встречу с профессором. По дороге Иван задавал мне какие-то вопросы, на которые получал мои ответы «да» или «нет». За этим односторонним разговором я понемногу взбодрился, а мы незаметно добрались до НИИ. На порогах нас ждал Шмелёв, вокруг него было огромное облако дыма, в котором он нервно передвигался из стороны в сторону. «Табакоядный кофеглот», именно так бы я охарактеризовал его на тот момент.

– Ну где вы пропадаете? Почему не брали трубку? Профессор уже как час копается с нашими находками.

Заторможено пошарив по карманам, я не обнаружил в них моего телефона, скорее всего он выпал из кармана, когда я спал в кресле. У меня не было оправданий за опоздание, и не хотелось даже их придумывать. Я, просто поздоровавшись, прошёл через парадный вход нашего института, задав лишь один вопрос:

– Где он сейчас?

– В шестом архиве. – ответил доктор.

Когда я шёл по коридорам ускоренным шагом, у меня почему-то возникло состояние спокойствия и безмятежности. Я был уверен в чём-то важном, делая каждый шаг. Открыв двери архива, я увидел старичка, окружённого кучей архивных папок, накопившихся за последние лет пятьдесят.

– Извините за опоздание, профессор. – робко произнёс я.

– Какое опоздание, молодой человек? Мы же вчера не обговаривали время встречи. И смею заметить, что вы довольно даже рано прибыли. Вы не заставили меня ждать, я специально прибыл пораньше покопаться в заметках по раскопкам.

Опять. Каким-то образом он опередил своим ответом мой вопрос. Как он это делает?

– Я пригласил двоих человек, как вы просили профессор. Знакомьтесь. Иван, мой друг и сосед, младший научный сотрудник нашей лаборатории, ну и доктор Шмелёв, с которым вы уже знакомы.

– Хороший выбор, молодой человек, я надеюсь, мы все вместе отлично сработаемся. Всем конечно интересно, зачем я вас всех собрал и что хочу предложить? А предложить я вам хочу самое незабываемое приключение в вашей жизни. Я организовываю экспедицию в район деревни Окунёво, в закрытую зону, в которую вам не дают доступа. До сегодняшнего дня в эту зону вход был закрыт для всех гражданских учёных. Мне самому удавалось добывать только скудные части артефактов, которые умудрялись выносить алчные военные, охранявшие этот объект. Я просто мечтаю туда попасть и вам я предлагаю разделить осуществление моей мечты вместе со мной. По дороге туда я покажу вам всё, что я накопал за пятнадцать лет кропотливых попыток приблизиться к этой зоне. Сейчас я предлагаю взять с собой всё вам необходимое для работы и незамедлительно отправляться. Я осмелился собрать некоторые ваши записи, Джон, которые нам обязательно пригодятся. Итак, на сборы вам два часа и мы отправляемся. Место сборов – у главного здания вашего НИИ.

Никто даже не успел что-то сказать или спросить в ответ, все как именитые бегуны рванули со старта после выстрела стартового пистолета. Мы с Иваном побежали по своим рабочим местам собрать весь необходимый инструмент для раскопок. Ведь инструмент, если вы не знаете, у каждого археолога индивидуальный. У меня например есть три предмета, которые очень мне дороги и без них я свою работу представляю с грустью. Это набор мастерков, который мне подарили братья, когда я закончил колледж, и вручая его, они мне пожелали добыть побольше ценного, того, что поможет мне стать знаменитым. Ещё одним предметом это был альпинистский ледоруб, который, я помню, купил за двенадцать долларов перед самым первым рабочим днём. Я им пользовался как маленькой киркой, он был меньше и удобней громоздкой кирки и легко пристёгивался в сложенном состоянии на ремень. Я им так много работал, что на его рукоятке отпечатался рельеф моей руки и от этого он очень удобно помещался в моей ладони. Ну а третьим и самым ценным предметом был швейцарский нож, который мне подарил мне перед отправлением в Россию мой дед, а ему этот нож подарил его отец. Вручая его, дед сказал:

– Не расставайся с ним, и он тебе обязательно спасёт жизнь, – и улыбнувшись, добавил. – Тем более, что все русские носят с собой оружие.

Хорошо, что все мои инструменты были сложены в моём стареньком рюкзаке, который я не распаковывал уже как месяца два после последней поездки на раскопки. Поэтому мне оставалось только положить в него нож и ноутбук, и я готов к отправлению. Схватив всё, я побежал в кабинет к Ивану. Встав в дверях, я наблюдал картину маслом. Над столом клубилось облако пыли, в котором мелькал силуэт Ивана. По полу были разбросаны папки с номерованными проектами, в шкафах и тумбах, находившихся в комнате, были раскрыты все дверцы и открыты все ящики, а в центре кабинета стоял старенький, ещё советских времён чемодан, в который ежесекундно прилетала какая-то вещь Ивана. Ваня никогда не был в экспедициях и в основном работал с образцами грунта и пород, в редких случаях с артефактами. Поэтому от незнания предстоящей работы он пытался взять с собой всё. И это всё впихнуть в старенький чемодан. Умели же раньше делать вещи в СССР – когда Ваня сел на чемодан для утрамбовки, любой другой бы от натуги рассыпался по швам, но его чемодан застегнулся. Сверкнув обтертым и набитым боком чемодана, Ваня спросил:

– Ну как? Готов? Нам нужно быстрей домой. Побежали.

Мы побежали. Еле успевая за Иваном, я думал об экспедиции, о том, что ждёт нас в закрытой зоне, почему её охраняют военные, что я там увижу. Перед глазами проносились длинные коридоры нашего НИИ, потом парк, магазин с пирожками, и не чувствуя на плечах тяжести рюкзака, я не заметил, как мы оказались дома. Собрав все вещи, которые могут пригодиться, мы «сели на дорожку», как сказал Ваня. Странная традиция, ну да ладно. В России вообще много традиций и примет, и в основном все непонятные для иностранца. На совершенно простые действия у русских есть определённый обряд и точно прописанные действия, не выполнив которые в точности, можно ждать чего-то нового и загадочного. В общем, посидев, проверив, отключены ли все бытовые приборы, которых у нас в принципе и не было, мы отправились к административному зданию НИИ.

Прибыв к месту отправления, я был немного ошарашен. Перед входом стояли два огромных автобуса и тягач со странным контейнером. Они были одинакового тёмно-зелёного цвета и эмблемой шестеренки на бортах, с золотистым отливом. Автобусы были очень странными. Не считая, что они были просто огромными, они были полностью затонированными, кузов у них отличался от любого другого автобуса, весь угловатый и с разными цилиндрическими вставками. Тягач выглядел в том же стиле, что и автобусы, а контейнер казался по виду настолько надёжным, что взорви в 10 метрах бомбу, то даже царапины не останется. В общем, экспедиция ещё не началась, а масштаб предстоящей работы уже начинал чувствоваться.

Перед автобусом с улыбкой на лице нас уже встречал профессор. Шмелёв на заднем плане профессора нервно разговаривал по телефону.

– Вы как истинные джентльмены прибыли вовремя. – сказал профессор и попросил водителя занести наши сумки в автобус. – Перед тем как отправится на посадку, я хочу вам вручить то, что нужно всегда носить с собой.

И протянул нам очень компактные и на вид дорогие рюкзаки. Открыв свой, я увидел несколько чёрных коробочек, а на них сверху лежали документы. Доставать ничего я не стал, так как посчитал это невежливым, да и профессор видимо хотел провести традиционный обряд. Достав бутылку на вид дорогого шаманского, профессор предложил выпить «за начало интереснейшего приключения в жизни». «Ура!» – с восторгом вскрикнули полные надежды учёные.

Переглядываясь, я, доктор и Иван допивали кисло-сладкое игристое и ждали от профессора каких-то новых шагов дальнейшей организации посадки в транспорт. Мистер Блекк, разбив бокал из-под допитого шампанского, громко вскрикнул: «Вперёд!». Он быстрыми шагами отправился во второй автобус, нас же сопроводили в автобус, который стоял впереди. Поднимаясь в автобус следом за Шмелёвым и Иваном, я на секунду замер, чтобы окинуть взглядом масштаб нашей колонны, которая вот-вот отправится в путь. Да и замер, не только от этого вида, но и от впереди поднимающихся. Они почему-то останавливались – сначала один, следом второй, и когда я наконец поднялся в салон автобуса, понял почему.

Это был не салон автобуса, а настоящий дворец, только в миниатюре и на колёсах. Салон был как бы разделён на две части. Одна половина была со спальными местами, как купе в поезде – четыре спальных места: два сверху, два снизу. Но всё там было напичкано электроникой. Кровати с электромассажными матрасами, над каждой кроватью мониторы с сенсорным управлением, кондиционер, ионизатор воздуха и ещё много всякой всячины. А вот вторая часть автобуса была рабочей. Посередине полукругом были расположены сидения со столом в центре. Над столом был огромный экран, в стол встроены планшетные панели. Посередине автобуса было даже выделено место в виде кабинки душа и кабинки туалета. В общем, увидев это, я был не просто в восторге, а у меня просто замерло дыхание и я не знал, что сказать.

Присев на полукруглый диван, мы сидели, молча разглядывая всю красоту, которая нас окружала. Сопровождающий рассказал и показал, в каких ящиках находятся продукты, закуски, алкогольные и безалкогольные напитки, да и всё, что нам может понадобиться в пути. Ехать до первой остановки, по его словам, нам предстояло пять часов. Рассказав всё, он отправился в кабину водителя, она была полностью от нас закрыта и отделялась небольшой дверкой. Мы почувствовали лёгкое покачивание – автобус тронулся.

– Мужики, это сон. И пока этот сон не кончился, я предлагаю насладиться им.

С этими словами доктор Шмелёв провальсировал по салону в сторону бара. Иван следом подорвался в сторону мини-кухни проверить шкафчики и со словами «живём» достал три охлаждённые пиццы и засунул их в микроволновку. Да. Первое, что делают русские, это «накрывают поляну», будь то радостный или грустный повод.

Пока ребята занимались организацией застолья, я тем временем решил изучить содержимое моего рюкзака. «Всё, что необходимо», как выразился профессор, было запечатано в однотонные темно-серые коробки, сверху лежала непромокаемая папка с документами, которую я решил изучить в первую очередь. В ней были копии моего паспорта, две пластиковые карточки, одна – пропуск в зону «Д», а вторая – разрешение на допуск «7». Что могло бы значить эти маркеры «Д» и «7»? Также там лежала папка с документами, на которой было написано «открыть по приезду». Папка была небольшой и закрытой на нить с печатью. Она вызывала нестерпимый зуд в руках, переходящий в безумное желание её открыть. Но, терпение, только терпение. Нельзя подрывать доверие профессора.

Победив соблазн, я решил поковыряться в коробочках. В них были навороченные на вид военные электронные примочки. Увесистая рация, которой по виду можно кирпичи колоть и ей после этого ничего не будет. Планшетный компьютер, у которого корпус можно было бы использовать вместо бронепластины. Небольшой бинокль, посмотрев в который, я был удивлён его возможностями увеличения, мощный фонарик. Также мне очень понравилось электронное увеличительное стекло и очки с встроенными в них рентгено-проекциями. В планшете было установлено много разных мировых энциклопедий и словарей. В общем прокачали нас оборудованием по полной.

– К столу, Киппер! – довольно вскрикнул Иван.

– Кушать подано, садитесь пить, пожалуйста. Давай к столу, потом наиграешься. – добавил Шмелёв.

–Ну-с. Что предпочитаем из напитков? – довольно пафосно обратился к нам доктор, проведя рукой над напитками, выставленными на стол как у профессионального бармена.

Я выбрал «Узо» и взял бутылку. Насыпав в стакан льда и налив из бутылки, я поставил её рядом с собой. Я очень любил этот напиток и, распивая его и параллельно поглощая килограммовую пиццу, вспоминал почему. На российскую зарплату я конечно же не мог позволить себе таких напитков и пил я «Узо» последний раз перед приездом в Россию, когда отдыхал на острове Крит в Греции. Туда меня отправили родители после окончания моей учёбы. Там я провёл три недели незабываемой феерии греческого гостеприимства. И даже сейчас, когда в России совсем наступают холода, я вспоминаю про те дни и становится немного теплее что-ли. Да и после выпитого стакана «Узо» я как будто провалился в воспоминания.

После хорошего «перекуса» мы по одному перебрались в свои опочивальни. Я отправился на лежбище первый, прихватив последний кусок пиццы и рюкзак с моими вещами. На данный момент меня интересовали три вопроса. Первый и второй – это что за зона «Д» и допуск «7»? Ну а главный вопрос, что в этой папке? Покопавшись в интернете, единственное, что я смог найти про зону «Д», это название рок-группы, анимэ-мульт, и название военной зоны во Вьетнаме в 1960-1970 годах. Брр… Что-то меня начало уносить в царство Морфея. Видимо, пол бутылки «Узо» и полный желудок решили взять верх над разумом, требуя сна.

Разбудила меня резким грохотом 100-килограммовая тушка, свалившаяся со звуком «Ура». Это был наш спортсмен, который локомотивом пронёсся к окнам. Наконец-то наша запланированная остановка. Интересно, где мы?

Еле раскачавшись, я поднялся с моего уютного, тёплого гнёздышка. Открыв рюкзак, я достал из него рацию и повесил на пояс, рядом прицепив свой ледоруб. Не знаю, зачем, но почему-то посчитал, что это будет круто выглядеть. Ох…. Видимо не вышел еще хмель из моей головы, привставая, я это ощутил в полной мере. Кое-как я добрался до двери автобуса, и выползая из него, услышал бодрый голос профессора, который как укол адреналина, меня взбодрил.

– Как настроение, как вам условия?

– Всё хорошо, просто отлично. А где мы?

– Мы на маленьком озере, на берегу которого я решил устроить небольшую остановку для барбекю. А вы любите рыбную ловлю, Джон? – с хитрым прищуром глаз спросил профессор.

У меня в воспоминаниях промелькнула картинка того дня, когда я последний раз держал в руках лично пойманную рыбу. Это было так давно. Вспомнить бы, когда я последний раз выбирался со своим отцом на озеро за «большеротым окунем».

– Да, мне раньше нравилось ловить, правда я уже позабыл, как это делается. – робко ответил я.

– Ничего, ничего. Сейчас вспомните. – ошарашил меня своими словами профессор, похлопывая меня по плечу.

–В смысле? Как вспомню? Зачем? – ответил я, смотря на профессора с недопонимающей физиономией.

– Доктор Шмелёв, Иван. Как насчёт того, чтобы поймать рыбки? – с паузой обратился к моим спутникам профессор.

Иван сразу же подорвался в этом начинании, а вот доктор, застеснявшись, попытался отговориться от этой затеи. Он никогда не занимался рыбалкой, но вот когда дело касалось охоты, ему не было равных. В НИИ все, кто увлекался охотой, а их было по пальцам пересчитать, рассказывали, как Шмелёв умеет добывать зверя. И про то, как копеечную монету из винтовки с трехсот метров пробивает. Все как один, они утверждали, что он знатный охотник и следопыт, а вот на рыбалке его никто никогда не видел. Так что доктор отмахался от предложения профессора, рекомендовав свою помощь в приготовлении барбекю.

Пока шли дебаты по времяпровождению на озере, вокруг нас незаметно вырос настоящий лагерь с шатром, барбекю, лодкой и уже готовыми, заряженными удочками. Нам только и оставалось перебраться в лодку, взять спиннинги и отправиться в недалеко находящийся затон.

– А я и не знал, что вы, профессор, любите рыбалку. – заметил я.

– Это моё второе любимое занятие в жизни. Первое – конечно археология. Я помню, как раньше мы вместе с дедом любили ходить на речку.

И профессор начал свой рассказ про то, как он проводил время со своим дедушкой. За рассказом я и не заметил, как мы уже вернулись на берег, и как начало темнеть. Немного очнувшись от историй профессора, я выбрался из лодки первым, следом за мной выбрался профессор, а последним выпрыгнул Иван с полным куканом крупной, свежей рыбы. Оказалось, что я умудрился поймать больше остальных, сам не заметив этого. Да уж, профессор умеет увлекать разговором. На берег опускались сумерки, и нас встречали желтые, приятные огни, освещавшие наш лагерь.

–Ну где вас носит?

С этой фразой к нам шёл навстречу нашафэриный Шмелёв, показывая жестами, да и всем своим видом, что приглашает к столу.

Не останавливая рассказов профессора, мы перекочевали в шатёр, где был уже накрыт стол. Запахи и разнообразие блюд на столе просто вскружили голову от предвкушения праздника живота. Шмелёв лихо влился в тему нашей беседы и своим немного заплетающимся говором старался шутить и рассказывать разнообразные смешные истории. История за историей, то профессор, то доктор, бокал за бокалом. Я чувствовал себя в этот момент очень счастливым. Чувствовал себя на своём месте, как будто я снова сижу дома, за утренним столом, с моими родителями. Тоже спокойствие. Перебрав текилы, которую Иван видимо никогда не пробовал, он вдруг решил поиграть на своей гитаре и что-то спеть. Сколько времени мы были соседями, а я ни разу не слышал, как он играет и поёт, гитара всегда висела на стене над его кроватью без малейшей пылинки. А с какими усердием он волок её с собой, когда мы бежали к месту отправления. Видимо она значила для него многое. И тут Ваня заиграл, заиграл вполне хорошо, разными переборами, очень мелодично. А уж когда он взвыл, профессор с доктором приостановили свой разгорячённые исторические баталии и прислушались, а доктор даже начал немного подпевать, ну как подпевать – подвывать, прерываясь на глоток другой рома.

Наши посиделки перебрались из приятного вечера в глубокую ночь, я стал потихоньку проваливаться в сон. Привстав и немного покачиваясь, профессор скомандовал всем по машинам, спать. Немного раскачавшись, я поднялся, разбудив попутно Шмелёва, который решил отдохнуть от чрезмерной работы над бутылкой с ромом и уснул прямо в раскладном кресле за столом. Мы пошли в свою опочивальню, пожелав всем доброй ночи. Правда, из уст дока это звучало как-то вроде «сподо-ко-ночь». Иван порывался помогать в уборке со стола, но люди сопровождавшие нас, вежливо проводили его к двери автобуса. Еле добравшись до кровати и сбросив доктора на соседнюю, я просто упал на свою. Уснул я по ощущениям в падении на кровать, сквозь сон уже едва слышав шум от ползущего на верхнюю кровать Ивана.

Глава 5. Тихое озеро.

Утром меня разбудил яркий солнечный лучик, который побился сквозь зашторенные окна автобуса. Приоткрыв глаза, я ощущал себя отдохнувшим, выспавшимся и на удивление бодрым. В автобусе никого не было. Я отковырял нащупанную ногой под кроватью одежду, которую я от бессилия вчера снял и затолкал туда. Я открыл дверь автобуса и свежий, влажный, утренний воздух дал заряд бодрости на день вперед. Яркое солнце ослепило меня, и когда после яркой вспышки в глазах медленно пришло прозрение, передо мной предстала очень гармоничная картина. На озере у берега умиротворенно ловил рыбу профессор. Рядом с ним Николай Семёнович нервно ходил из стороны в сторону, рассказывая свои теории и доводы профессору -пытаясь максимально внести свой вклад в общее дело, но профессор, судя по виду, был отрешен от внешнего мира, он наслаждался моментом. Мимо меня как пуля пролетел Ваня, со словами:

–Подъем, Джон!

???

Что это, а где «вставай Америка», где утренние пословицы и поговорки? Вот что свежий воздух с людьми делает. И правда, я столько времени находился вместе с Иваном, а ни разу не видел его отдыхающим.

– И тебе доброе утро. – ответил я.

По лагерю ходили десять человек профессора. Как я мог понять по наблюдениям, четыре охранника – Сэм, Стив, Билл и Том. Одна из всей нашей команды девушка была личным помощником профессора. Еще три водителя и два лаборанта профессора. Про охранников было понятно с самого приезда профессора. Спортивно накаченные, средних лет мужики, по виду побывавшие в боевых условиях не раз. Спокойствие и невозмутимость на их лицах внушали уверенность в безопасности. Хотя мы ученые – археологи и инженеры, что с нас взять? Разве что дырки на штанах.

Про водителей тоже было все понятно, они двигали наш состав из трёх вагонов, так дружно, что это казалось одним паровозом, одним целым. Водители, которых звали Марк, Йохан и Феликс, работали очень слаженно и ни разу не дали на дороге вклиниться любому другому транспорту между ними. Они как раз сейчас занимались упаковкой нашего транспорта в дорогу. Им помогали лаборанты, Джимм и Чен. Они очень были похожи на младших научных сотрудников из Америки. Заинтересованность идеей науки, желание сделать великое открытие просматривались в их глазах вперемешку с регистрацией на комик коне.

Самым интересным персонажем из этой компании была Мия, помощница профессора. Она четко управляла всей командой профессора – по одному её слову, да что уж там, взгляду, вся команда действовала как один слаженный организм. Она знала всё, о чем спрашивал её Дэвид, контролировала всё телефонное и интернет-сообщение. На вид ей было лет 30, и судя по её работе и заинтересованность в ней, личной и какой-либо другой жизни, кроме работы, у неё не было.

Резким щелчком меня отвлекла от созерцания утренней картины кофеварка, которую перед пробежкой поставил Ваня. Налив ароматного и по вкусу недешёвого кофе, я пошел пожелать доброго утра профессору и доктору, перекладывая из руки в руку горяченную кружку бодрящего напитка. И подойдя к профессору, я пожелал доброго утра и немного понаглев, поинтересовался:

– С какой целью мы остановились на этом озере на ночевку?

Выйдя из медитативного состояния, профессор передал спиннинг Шмелёву, не домотав катушку до конца, развернул меня за плечо и повел в сторону вдоль берега озера.