Купейные разговоры

Кто-то из гостей потребовал от Марины ответный тост. Марина соорудила какой-то экспромт почти в стихах, какие все замечательные люди, как она всех любит, как мечтает, чтобы все те добрые слова, которые услышала, вернулись говорившим их, приумножившись. Сосед справа потребовал брудершафт со всеми гостями, все поддержали. Марина взяла свой бокал и, подходя к каждому гостю, мужчинам делая книксен, а перед дамами кланяясь, чмокалась по-дружески. Когда дошла очередь до режиссёра, она вдруг почувствовала, что у неё подкашиваются ноги. Сердце забилось так сильно, что, казалось, это слышат все. Он тоже встал, как и все, но вместо того, что подставить щёку или губы, как это делали все остальные гости, аккуратно придерживая Марину за талию, втянул её губы в свои. Все стали считать, как на свадьбе. Но поцелуй не был долгим. Сергей Александрович опрокинул залпом свою рюмку коньяка в рот и сел на место. Марина осталась стоять около него.

Никто никогда её ТАК не целовал. Ей показалось, что вместе с поцелуем из неё вытащили сердце. В это время редакторша что-то говорила, чмокнула Марину в щёку. Всё. Все зааплодировали, весело пошли танцевать под какую-то зажигательную музыку, вовлекая Марину в круг. У неё шумело в ушах, ноги были ватными. «Что он сделал со мной?», – спрашивала она у себя, танцуя, улыбаясь, не чувствуя своего тела, ничего кроме губ, на которых горел ЕГО поцелуй.

Редакторша ушла с режиссёром почти сразу после всеобщего брудершафта. Марина танцевала, как заведённая, Миша всё время с кем-то вёл переговоры, Галка не отходила от Марины. Гуляли допоздна.

Всё воскресенье Марина проспала. Звонила Галка, спрашивала, как её самочувствие, в ответ на Маринкин вопрос, зачем это всё надо было, отвечала задорно:

– Пути Господни неисповедимы.

Время шло, а никаких известий о судьбе первого детища Марины не было. Галка опять устраивалась куда-то на работу. Виделись они реже, но когда Марина опять было засомневалась, зачем они тогда гуляли и за чей счёт, Галка отмахнулась:

– Мариш, ну не будь занудой. За чей счёт – это тебя не касается, а вот зачем… Ох, я спрашивала Игоря, как там наши дела, он ничего нового не сказал. Тот человек, которого он просил – знакомый редакторши, спрашивал у неё, а она как-то ответила неопределённо. Короче, ничего не понятно. Но я тебе говорю, я всё взяла под свой контроль.

Маринка улыбнулась и оставила Галку в покое. Ей было всё равно. Наоборот, не хотелось связываться ни с какими редакциями и прочими учреждениями. Но пути Господни, действительно, неисповедимы. В пятницу поздновато, когда Маринка подрёмывала у телевизора, вдруг зазвонил телефон. Это могла быть только Галка, которая звонила и ночью, когда ей вздумается. Марина, не спеша, взяла трубку радиотелефона:

– Да, – сказала сердито, чтобы Галка не думала, что ей доставляют удовольствие ночные звонки.

– Это Марина Васильевна? – спросил приятный мужской голос.

– Да, – ответила она уже другим тоном.

– Сергей Александрович, – представился он, а у Марины заколотилось сердце. Это был тот самый режиссёр. – Мне нужно с вами встретиться.

– Куда мне подойти?

– Господь с вами, куда вы пойдёте ночью, куда мне подъехать?

– А… я подумала, что мне надо подойти завтра, – проговорила Марина в раздумье, куда его можно пригласить.

– Где вы живёте, говорите адрес, – пришёл он ей на помощь, – или это неудобно?

– Нет, нет, – Марина испугалась, что если встречу перенести на завтра, то она вообще не состоится. Она быстро назвала адрес. – Я буду ждать вас у подъезда №3. у нас нет домофона.

– Ладно, это недалеко. Я подъеду минут через двадцать.

Марина положила трубку и кинулась одеваться. Так, джинсы в обтяжку, такую же куртку, волосы распустить, то, сё. Она металась по комнатам, быстро заправила постель, вдруг зайдёт в квартиру? Вышла во двор. Здесь уже никого не было, хотя во многих квартирах горел свет. Марина стала в самый тёмный угол и стала рассматривать свой двор, который стал сейчас совсем другим. Но ждать пришлось недолго. Около подъезда затормозила иномарка. Марина не спешила выходить из своего укрытия, смотрела, как Сергей Александрович вышел из машины и, сунув руки в карманы брюк, стал оглядываться вокруг. Марина отделилась от стены.

– Вам бы детективы писать, а не любовные романы, – усмехнулся Сергей Александрович, – так и напугать можно до смерти. Пистолета у вас нет? – Марина помотала головой, – Хороший у вас двор для этого дела, небось, никто и носа не высунет, если убивать будут.

– А вы что боитесь или меня пугаете?

– Не знаю с чего разговор начать.

– Начните с начала.

– Спасибо. Начало хорошее, – я прочёл ваш… э… роман, хочу, чтобы вы написали по нему сценарий, я поставлю фильм. Идёт? – Марина чуть в обморок не упала от неожиданности.

– Как это?

– А вот как это – это уже долгая история, её надо не только послушать, но и обсудить. Вы думаете, что этот пятачок посреди вашего двора подойдёт для этого?

– Не знаю, а где обсудим? – Марина и правда плохо соображала.

– У вас можно?

– Да, можно, пойдёмте.

Сергей Александрович нажал на брелок, машина пискнула, и они пошли в дом.

– Не понимаю, где вы видели ту красоту, которую описываете у себя в романе. Если я сейчас сломаю ногу, это очень дорого обойдётся не только мне, но и вам. Дайте руку.

Пока он бурчал, поднимаясь в кромешной темноте по лестнице, Марина уже вызвала лифт, дверцы его раскрылись, зашли. Марина стояла, опустив голову. Ей было страшно. Сергей Александрович разглядывал стены кабинки лифта, исписанные крылатыми фразами, типа: «Ванька – лох». Выйдя из лифта, Марина метнулась к выключателю и зажгла свет на лестничной площадке. Сергей Александрович ухмыльнулся:

– Экономика должна экономить.

– Проходите, пожалуйста, – Марина раскрыла дверь и вышла на лестничную площадку, чтобы выключить свет. Она ломала голову, куда его провести – в свою комнату или в комнату мамы, – и туда и туда было не очень-то удобно, – это были скорее спальни.

– А где у вас кухня? – пришёл ей на помощь гость. Пока шли на кухню, он разъяснял, – Если нет специальной комнаты для приёма гостей, кухня – самое подходящее место. Может, и чай найдётся?

Марина молча слушала его сентенции, зайдя в кухню, молча включила чайник. Пожалуй, чай – единственное, чем она может угостить гостя. Когда мамы не было дома, Марина покупала себе что-нибудь на ужин и всё. Запасов никаких не было. А вот к чаю – это была мамина маленькая страсть – было варенье самое необычное и разные сорта чая, и мёд, и необычные лакомства.

Марина повернулась к гостю спиной и начала колдовать над подносом. Достала варенье из слив с листьями роз, мёд, собранный в «Долине роз», чай с розовыми лепестками и лесными ягодами, чашки с розами. Всё в одной ноте. Сергей Александрович в это время объяснял, почему он так припозднился. Марина не слушала, тем более что он рассказывал что-то непонятное. Странное дело! У себя дома она чувствовала себя не в своей тарелке. Галка бы уже придумала, как себя вести, а у Марины внешне был строгий неприступный вид, а в душе – цунами…

Наконец, чай был готов, Марина развернулась и с торжественным видом поставила поднос на стол. Сергей Александрович потёр руки:

– Люблю, когда всё – красиво! У-м-м, как вкусно, – он сделал первый глоток чая.

– Чай нельзя разбавлять водой. Нужно заваривать сразу по вкусу, – объяснила Марина.

– У–гу, – он зацепил ложкой варенье и рассматривал его на свет. Розовый лепесток, насквозь пропитанный сиропом, переливался в лучах лампы янтарём.

– Это – розовый лепесток, – опять взялась за объяснения Марина. – Специальный сорт – его добавляют в варенье, чай.

– Вы – кулинар?

– Нет, я – психолог, но моя мама очень любит необычные лакомства.

– А вы что любите?

– Я люблю ясность.

– Понятно, вы ждёте, не дождётесь, когда я вам расскажу подробности нашей с вами будущей работы. – Марина подняла бровь. – Да, не удивляйтесь. Я предлагаю вам сотрудничество.

Если бы ей кто-либо сказал, что её пригласят участвовать в съёмках фильма, – пусть не актрисой, как все мечтают в детстве, она бы не поверила. Сейчас ей показалось, что Сергей Александрович её разыгрывает, хотя с какой бы это стати?

– Объясните подробнее, что я должна делать.

– Сейчас вы должны сказать – да или нет.

– Да, но…

– Да или нет?

– Да.

– Ну, подробности – в общем–то скучное дело. Это расскажет мой администратор. Что, почём, куда, зачем – это его работа. Что касается самого сценария, я познакомлю вас с ассом этого дела, она расскажет, что и как, а вы изложите всё, что поняли и не поняли на бумаге. Понятно?

– Понятно, – хотя Марине ничего не было понятно. – Когда?

– Завтра.

– Хорошо.

Марина подумала, что вот уж и все подробности, которые надо было где-то долго обсуждать, что чай уже тоже выпит, и гостю, наверное, пора домой, а разговор не клеится. Гость тем временем попросил ещё чаю и начал рассказывать о чайной церемонии в Японии. Марина заслушалась, она ясно представляла себе красивых японок с отбеленными лицами в ярких кимоно, протягивающих пиалу с чаем маленькими ручками, склоняющихся в изящном поклоне, с милой улыбкой, необычное убранство чайных комнат с небольшими столиками, за которыми надо сидеть в специальной позе на полу.

Постепенно её внимание полностью переключилось на рассказчика. Какой он большой, вальяжный и ведёт себя так непринуждённо, как будто Марина у него в гостях, а не наоборот. Слегка заметная плешь на голове не портила его внешности, а подчёркивала его значимость. Но особенно Марину заворожили его губы. Ей казалось, что они жили отдельно на лице. Вот – они разъехались в улыбку, обнажив красивые блестящие зубы, вот – сомкнулись навстречу чашке с чаем, вот – один кончик поднялся в ироничной улыбке. Красиво очерченные, полные, плотные, они привлекали внимание. Губы, губы, ничего не видно за этими губами. Марина вдруг вспомнила ТОТ поцелуй и по её телу пробежала дрожь. «Это ещё что такое? – разбудила она себя – Вы, мадам, должны в разговоре участвовать, а не разглядывать бесцеремонно своего гостя». Марина встрепенулась, но, увы, нить разговора уже ускользнула от неё. Сергей Александрович поставил чашку на стол и взглянул на часы:

– Спасибо, хозяюшка, мне пора.

Марина поднялась тоже. Да и то, подумала, уже два часа ночи.

– Маленькую экскурсию, где у вас тут…

– Туалет направо.

– Да, спасибо. Я вообще-то хотел посмотреть, как вы живёте.

Марина молча пошла вперёд к маминой комнате, распахнула дверь:

– Это мамина комната. – Сергей Александрович зашёл, оглянулся, но без ироничной улыбки, слава богу.

– Нормально, уютно.

– Это – моя, – Марина распахнула свою дверь.

Сергей Александрович прошёл туда с видом придирчивого покупателя. Комната была обычной: зеркало с многочисленными женскими штучками перед ним, столик с телевизором, книжные полки до потолка и огромная кровать, которую они с Мишей купили перед свадьбой. Марине вдруг стало стыдно. О, какая она огромная – эта кровать! Можно подумать, что она тут главная! Сергей Александрович, увидев кровать, оглянулся, ухмыльнулся, хотел было выйти из комнаты, но всё же не стерпел. Губы уже поднялись в ироничной улыбке, он бухнулся на колени и, простирая руки к кровати, словно к божеству, заговорил в манере эпоса:

– О! Прекрасная дочь Морфея! Своими колдовскими чарами ты удерживаешь тело человека в своих объятиях больше трети жизни! Словно узник живёт он в твоих белоснежных просторах! То холодная, то жаркая, наблюдаешь ты за человеческими страстями. Ты всё знаешь, все сокровенные мысли и тайные желания. Ты всё можешь – сделать человека во сне богатым или перенести в иной мир, или превратить в ничто… Ты можешь рассказать тайны, которые поведали тебе твои избранники, а можешь навсегда оставить их в своих объятиях.

На протяжении этого монолога Марина стояла, скрестив руки на груди и чуть расставив ноги, психологически защищаясь от влияния своего гостя. Она воплощала в себе грозную богиню Нефиду – брови насуплены, глаза сердитые. Марина не знала, кто написал этот текст, боялась, что Сергей Александрович поймёт это и осудит её невежество. Ей было заранее стыдно. С другой стороны, она не понимала, почему он себя так ведёт? Как мальчишка!

Сергей Александрович замер на полу меж своих рук, простёртых к «дочери Морфея», потом резко встал и, почти не глядя на грозную Марину, поинтересовался:

– Выход там же, где и вход?

Марина молча последовала за ним в прихожую. Ну, с чего бы это такому знаменитому человеку метать бисер перед свиньями? А, может, это у него юмор такой? Она ничего не понимала, устала и больше всего на свете хотела, чтобы он ушёл. Сергей Александрович под пристальным вниманием надел свои туфли, выпрямился, глянул на Марину каким-то особенным взглядом:

– А вы – серьёзная дама.

Марина молча закрыла за ним дверь. «Какое у него сильное биополе!», – профессионально подумала она, сползая по двери. «Ничего не понимаю, наверное, я безнадёжно тупая и бездарная личность…»

«Дзинь, д-зи-инь,» – разбудил её звонок. Она взяла в руки трубку:

– Алло? – молчание.

«Дзинь, д-зи-инь,» – продолжал свою песнь телефон. Или это звонят в дверь? Марина открыла глаза. Согнувшись на коврике у двери, держа в руках свою кроссовку, она пыталась что-то говорить по «телефону».

«Дзинь, д-зи-инь,» – это действительно звонил телефон. Марина вскочила и помчалась в свою комнату:

– Да? – Марина глянула на себя в зеркало. Будто бы она и не спала под дверью на коврике – свежа и хороша.

– Марина Васильевна? – незнакомый голос.

– Да.

– Вас беспокоит коммерческий директор студии «Поиск» – Андрей Алексеевич Куликов. Вам необходимо подъехать к девяти часам в студию, чтобы заключить договор – контракт о работе сценаристом. Прислать за вами машину?

– А где эта студия? – словно кто-то говорил за Марину. Куликов назвал адрес. Марине это ничего не говорило.

– Если не трудно, пришлите машину.

– Хорошо.

Марина долго слушала гудки в телефонной трубке. Потом до неё что-то стало «доходить». Я спала. Мне что-то снилось, вроде бы я пила чай с известным кинорежиссёром. Марина хлопнула себя по лбу. Да нет же, это было наяву. Сколько времени? Божечки! Уже восьмой час! Ничего себе! Я прекрасно выспалась на полу возле двери!

Марина заметалась по комнатам, не зная, что ей делать. Так, иди выпей кофе, проснись и пой, – скомандовала она себе.