Дзержинский и его ВЧК в действии

Из речи прокурора на процессе Дзержинского.

В орловском каторжном централе Дзержинский вел активную переписку с женой и товарищами, хорошо чувствовал приближение революции, он ее ожидал и назначал сроки.

Освободила меня Февральская революция из Московского централа. До августа работаю в Москве, в августе делегирует Москва на партсъезд, который выбирает меня в ЦК. Остаюсь для работы в Петербурге.

В Октябрьской революции принимаю участие как член Военно-Революционного комитета, затем после его роспуска мне поручают организовать орган борьбы с контрреволюцией ВЧК (7.12.1917), председателем которой меня назначают.

Меня назначают народным комиссаром внутренних дел, затем 14 апреля 1921 года – и путей сообщения.

Ф. Дзержинский. Автобиография. 1922.

Когда подошел экзамен на аттестат зрелости, я бросил гимназию в 1996 году, мотивируя это тем, что развиваться можно и работая среди рабочих, а университет только отвлекает от идейной работы, создает карьеристов.

Ф. Дзержинский.

13 мая.

Час тому назад бушевала гроза. В первый раз разразился с шумом и треском могучий гром, и наш жалкий павильон дрожал. Ослепительно яркие молнии на момент рассеивали мрак, отблески их мелькали и, отражаясь розовым блеском, врывались в камеру. Дождь лил как из ведра, а ветер колыхал деревья под окном, бился о стены, стучал и выл. Теперь тишина. Затуманенная луна смотрит равнодушно сверху.

Не слышно шагов – ни часового, ни жандарма-ключника, ни звона кандалов. Какая грусть проникает в душу! Грусть – не заключенного. Там, на воле она тоже исподтишка появлялась и овладевала мною, это – грусть бытия, тоска по чему-то неуловимому, но необходимому для жизни, как воздух, как любовь

21 мая.

Здесь теряется уверенность в себе, умение заговорить и продолжать разговор. Здесь воистину чувствуется смерть.

23 мая.

Сегодня после обеда у меня в камере открыли все окно. Я смогу теперь открывать его ежедневно от 4 до 5 часов, когда прогулки уже кончаются, и по утрам – до 8.

Теперь я уже вижу зелень, большой кусок неба, вдыхаю в себя свежий воздух.

Я долго стоял у окна, упираясь в решетку. Свежий воздух опьянил меня, и мне стало грустно. Воспоминания, тоска…

И я чувствую себя в плену.

29 июля.

Сегодня закрыли окна во всех камерах и наглухо и навсегда их забили гвоздями. Теперь камера – опять как могила. Заключенные спускали письма на веревках через окна.

16 августа.

К нам проникло известие, что охранка прислала сюда шпиков и что есть провокаторы среди заключенных. Начали часто менять товарищей по камере.

Несколько дней тому назад я увидел в окно провокатора, относительно которого уже нет никаких сомнений, на прогулке с новоприбывшими из провинции. Этот провокатор – интеллигент. Я крикнул в окно: «Товарищи, это провокатор!».

11 октября.

Идут казни. В камерах многие ждут своей очереди…

12 ноября.

Каторги мне не миновать. Выдержу ли я? Когда я начинаю думать, что много дней мне предстоит провести за тюремной решеткой – день за днем, час за часом, – мной овладевает тревога, и из груди: не могу! И, тем не менее, я СМОГУ, я ДОЛЖЕН СМОЧЬ. Мысль отказывается уразуметь, как это возможно! – и бунт стихает. Миришься и гордо решаешь: СУМЕТЬ ВЫДЕРЖАТЬ!

Горячая жажда жизни прячется где-то в глубине, и внешне воцаряется кладбищенское спокойствие. А когда сил не хватит, явится смерть, которая освободит от сознания бессилия и решит все.

И поэтому – я спокоен…

Ф. Дзержинский. Дневник в тюрьме. 1908-1909.

Мои дорогие! Сообщаю вам, что уезжаю отсюда в Польшу через 7 дней. Вы должны считаться с этим, как с фактом. Поэтому – прошу указаний и директив.

Связь с Польшей оставляю Северу, Экспедицию и заграницу – Флориану, кассу перешлю вам, а также и другие дела.

Прошу вас, не уговаривайте меня. Не послушаюсь. Дальнейшее пребывание за границей было бы для меня смертью и физической, и партийной. Думаю, что пока жив – буду там полезен.

Проберите Адольфа, пусть вырешат дело Андрея, Каспра и Адама – о чем написал ему.

В Заглембе вскоре состоится междурайонная конференция.

Жму руки. Юзеф.

Берлин. 1912 год. Арест и 5 лет каторги.

Наши условия попросту невозможны. Каждый день кого-то вывозят отсюда в гробу. Из нашей категории умерло уже 5 человек от чахотки в течение последних 6 недель. Многие заболели брюшным и пятнистым тифом, от 5 февраля до 4 марта умерло 30 человек.

Больные отданы в руки фельдшера, который к больным относится хуже, чем к собакам. Пища отвратительная – вечно капуста без всякого вкуса пять раз в неделю и два раза нечто вроде гороха, и по одной – две ложки каши в день, немасленой, и что такая порция может дать? Еще полтора фунта черного хлеба, чаще всего с песком, либо один фунт белого. Долго ведь на такой пище не проживешь!

Всякий из нас бледен, зеленый или желтый, анемичен. Белье грязное, вшивое, сменяют каждые две недели. Никто не может избавиться от паразитов, потому что в камерах тесно. Я, например, сижу в камере вместе с 60-ю (месяц назад нас было 71) на 37 человек. И это мы уже являемся привилегированными, потому что в такой камере находились и по 150 человек. Их тиф и пожирает.

Я сейчас сижу в сухой камере, но большая часть остальных камер настолько сырые, что течет с потолка и стены мокрые.

Мы живем в теснейшем кружке, потому что в камере имеются различные, чуждые люди и наши враги – изменники и шпионы за деньги. Отвратительные эти люди – нет среди них ни одного идейного, которого можно было бы хоть как-то уважать.

И если бы я мог писать о том, чем живу, то не писал бы ни про тиф, капусту и вшей – но про нашу тоску, о ныне оторванных идеях, нашем хлебе насущном.

Жизнь зацветет тем скорей и сильней, чем сильнее сейчас это сокрушение. И я стараюсь о резнях нынешних не думать. А стараюсь смотреть и видеть то, о чем сегодня никто не говорит…

Март 1915. Орловский каторжный централ.

1917.

Из вождя подпольной партии – в выдающегося государственного деятеля.

Бок о бок с Лениным.

ВЧК – гордость Октябрьской революции – гордость Дзержинского. Он воспитал ее своим мозгом, своей кровью, своей беспримерной самоотверженностью, своим личным бесстрашным мужеством.

Дзержинский был беспощаден к врагам революции. Он считал необходимым уничтожить их, иначе они затопят много миллионов пролетариев в их собственной крови вместе с завоеваниями революции.

Английская скульпторша Шеридан, приехав в 1920 году в Москву, лепила и Дзержинского.

«Сегодня пришел Дзержинский. Он позировал спокойно и очень молчаливо. Его глаза выглядели, несомненно, как омытые слезами вечной скорби, но рот его улыбался кротко и очень мило. Его лицо узко, с высокими скулами и впадинами. Нос его очень тонок, и нежные бескровные ноздри отражают сверхутонченность.

На мой вопрос, сколько времени он провел в тюрьме, он ответил: «Четверть моей жизни, одиннадцать лет».

Несомненно, что не желание власти, не политическая карьера и фанатическое убеждение в том, что зло должно быть уничтожено во благо человечества и народов сделало из подобных людей революционеров. Добиваясь этой цели, люди с утонченным умом вынесли долгие годы тюрьмы».

Я. Ганецкий, работавший с Дзержинским четверть века.

Назвать комиссию Всероссийской чрезвычайной комиссией при СНК по борьбе с контрреволюцией, саботажем и утвердить ее.

Задачи комиссии:

Преследовать и ликвидировать все контрреволюционные, саботажнические попытки и действия по всей России, со стороны кого бы они не исходили.

Предание суду Революционного трибунала всех саботажников, контрреволюционеров и выработать меры борьбы с ними.

Комиссия ведет только предварительное расследование, поскольку это нужно для пресечения.

Комиссия разделяется на отделы:

Информационный.

Организационный и филиальный.

Борьбы.

Постановление Совета Народных Комиссаров. 7(20) декабря 1917 года.

На ВЧК были возложены три грандиознейшие задачи: к борьбе с контрреволюцией и саботажем добавилась спекуляция.

В Петрограде продовольствия было на несколько дней, и действовала исключительно частная торговля, использовавшая период хаоса и неразберихи для того, чтобы набить карманы. Весь аппарат власти устроил стачку против новой власти. Столица была наполнена контрреволюционерами, имевшими свою легальную печать. Также нашлось много желающих использовать период хаоса для хулиганства, грабежей, погромов.

Проходимцев, грабивших «от имени ВЧК по поручению т. Дзержинского», появилось немало.

Уже до марта 1918 года ВЧК встала твердо на ноги, создала методы борьбы и завоеванное имя, перед которым дрожали враги советской власти.

При переезде в Москву ВЧК столкнулась с «Черной гвардией» анархистов, своевольно занимавших особняки и захватывавших ценности, золото и серебро. Наряду с властью Советов фактически существовала власть анархистов.

Дзержинский блестяще провел операцию по разоружению анархистских бандитов. В течение одной ночи «Черная гвардия» в особняках была разоружена.

Я. Петерс. Чекист.

Когда умирает человек, его хоронят, зарывают глубоко в землю, иногда посыпают известью, чтобы труп не вонял. Перед нашими глазами умирает целое общество, оно остается на поверхности, его никто не зарывает. Это умирающее общество заражает своей вонью слабых, кто к нему прикасается.

Ленин.

Пролетариат выделил для работы в органах ЧК лучших сынов своих, и неудивительно, что враги наши бешено ненавидели ЧК и чекистов. Ненависть к ним вполне заслуженная. ВЧК может гордиться тем, что она была объектом неслыханной травли со стороны буржуазии.

Ф. Дзержинский.

Право расстрела ВЧК применяла до июля 1918 года только по отношению к бандитам, особенно грабивших от имени ВЧК и Дзержинского, и спекулянтам. Политические противники этой каре не подвергались.

К населению города Москвы.

От Всероссийской Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контрреволюцией и спекуляцией при СНК РСФСР.

Первейшей задачей ВЧК будет борьба за полную безопасность и неприкосновенность личности и общества граждан от произвола и насилия самовольных захватчиков и бандитов, разбойников и хулиганов, и обыкновенного жулья, осмеливавшихся выдавать себя за красногвардейцев и членов других революционных организаций.

Население Москвы должно знать, что в ВЧК оно встретит самую живую отзывчивость к каждому, где попрана справедливость, совершено или готовится преступление.

Необходимо заявить ВЧК о каждом незаконном или преступном поступке без различия положения и службы, что будет встречено искренней благодарностью.

Все лица, носящие оружие, должны позаботиться о выправлении у Советской власти надлежащих удостоверений. После опубликования этого обращения собственники незарегистрированного оружия будут подвергаться самой суровой ответственности.

Все взрывчатые вещества, бомбы, гранаты и прочие машины у частных лиц должны быть сданы в ВЧК немедленно. Лица, не подчинившиеся этому постановлению, тем самым объявляют себя врагами народа и становятся вне закона.

Лицам, занимающимся грабежами, убийствами, захватами, налетами, предлагается в 24 часа покинуть Москву или отречься от преступной деятельности, зная наперед, что через 24 часа после опубликования этого заявления все застигнутые на месте преступления немедленно будут расстреливаться.

Ф. Дзержинский. 20 марта 1918 года.

В работе ВЧК запрещено пользоваться провокацией.

Решение Коллегии ВЧК. 17 февраля 1918 года.

После покушения на Ленина в августе 1918 года начался белый террор, в том числе по всей фронтовой полосе.

Расстрел – вот мера наказания для своих, сотрудников ВЧК, воспользовавшихся служебным положением для личного обогащения.

СНК, заслушав доклад председателя ВЧК, находит, что при данной ситуации обеспечение тыла путем террора является прямой необходимостью.

Необходимо обеспечить Советскую республику от классовых врагов путем изолирования их в концентрационных лагерях.

Подлежат расстрелу все лица, прикосновенные к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам. Необходимо публиковать имена всех расстрелянных, а также основания применения к ним этой меры.

Постановление СНК. Сентябрь 1918 года.

В январе 1020 года Дзержинский обратился в СНК с предложением об отмене расстрелов по приговорам ВЧК, что и было сделано. Проект постановления, написанный им, СНК утвердил единогласно, не изменив ни строчки.

По поручению Ленина ВЧК стал охранять изобретателей, работу которых нужно было держать в секрете.

Вооруженная интервенция отбита. Красная Армия переходит на мирное положение. Военный фронт заменяется фронтом труда. Контрреволюция внутри подавлена. Настает время, когда ВЧК свою миссию может считать законченной.

В феврале 1922 года товарищ Дзержинский входит в правительство с предложением ликвидировать ВЧК и организовать на ее месте Государственное Политическое управление. Это предложение принимается.

М. Лацис, чекист, заместитель Дзержинского.

Когда революционный класс ведет борьбу против имущих классов, которые оказывают ему сопротивление, то он это сопротивление должен подавлять. И мы будем подавлять сопротивление имущих теми средствами, которые имущие подавляли пролетариат, – другие средства еще не изобретены.

Ленин.

Основные причины недостаточного подъема хозяйства:

Плохая организация производства, труда и распределения.

Бесхозяйственность.

Работа без плана на будущее и без учета потребностей и средств всего народного хозяйства без увязки с другими отраслями хозяйства и обороны страны.

Местничество и ведомственность – самый главный враг наш, – отрыв от постоянного сознания, что ты своей хозяйственной работой, каждым шагом строишь или разрушаешь великое рабочее государство.

Роль транспортников в этой борьбе?

Наши узкие интересы идут по линии интересов рабочего государства. Борьба с дороговизной предметов нашего снабжения и снабжения нашей рабочей силы, борьба за развитие грузооборота – есть борьба за развитие всего народного хозяйства.

Для того чтобы выполнить эту задачу, для того чтобы получить моральное право взяться за эту огромную задачу, – надо более всего и прежде всего у себя повести такую борьбу, не скрывая всей своей бесхозяйственности и недостатков, наоборот, вскрывая их и ведя с ними борьбу гласно.

Нарком путей сообщения Ф. Дзержинский, 1922 год.

Прошу вызвать тов. … и запросить его о нуждах для его работы – книги, приборы, обстановка его рабочего помещения, само помещение, работников в помощь (писать, чертить, составлять доклады, сводки) – и в максимальной мере удовлетворить.

Узнайте, как он питается. Моя просьба – обеспечить ему питание, ибо истощение его очевидно, а работник он прекрасный.

Ф. Дзержинский – секретарю по НКПС Князеву. 14 января 1923 года.

У нас сейчас намечена большая реформа: децентрализация транспорта, хозрасчет, величайшая экономия, колоссальнейшее сжатие и уплотнение.

Пишу Вам это частное письмо, желая просить Вас взяться за работу со всей энергией.

Прошу Вас, когда сочтете нужным, непосредственно обращаться ко мне.

Ситуация такова: или капитуляция перед заграничным капиталом, или приспособление транспорта и транспортников к ресурсам, имеющимся в распоряжении РСФСР. Это требует величайшего напряжения и работы мускулов и мысли.

С коммунистическим приветом,

Ф. Дзержинский. 28 мая 1922 года.

Это будет упорная, жестокая борьба, а не только кабинетный труд. Надо перебороть леность, эгоизм, рутину, обывательщину.

Прошу представить план этой кампании в недельный срок.

Ф. Дзержинский. 2 сентября 1922 года.

Тов. Благонравову.

Необходимо упорядочить дело продажи билетов из городской кассы в Метрополе. Там желающие ехать записываются у одного из предприимчивых пассажиров, затем приходят в 10 часов вечера, затем – в 5 утра на перекличку. Кто не явился, тот теряет очередь. Кассу открывают в 10 часов утра, и неизвестно, сколько в ней билетов. Предприимчивый получает от пассажиров 5%. Это вчера я узнал сам у стоящих в хвосте.

Прошу поручить кому-либо из транспортного отдела ГПУ выяснить без шума всю постановку дела и доложить мне для наведения порядка.

Кто и когда определяет, сколько билетов будет в городской кассе, и от чего или от кого это зависит?

Кто и как контролирует, чтобы не было перепродажи билетов, кто контролирует, чтобы через кассу были проданы все билеты, а не часть их, а остальное – стороной (это дело ТО ГПУ).

Сколько желающих купить билеты, и сколько всего билетов, по каждому направлению и дням отдельно.

Проверить все поезда – остались ли в них свободные места, и какое уплотнение. Какие дороги не могут перевезти всех желающих, и какие меры принимаются для разгрузки.

Ф. Дзержинский. 10 сентября 1022 года.

В новом государстве рабочих и крестьян мелочей нет, все должно быть идеально. А в Наркомате, где он нарком – тем более.

Тов. Благонравову.

Необходимо ударно обратить внимание на вопрос борьбы с хищениями. До сих пор мы подходили к нему неправильно – увеличение охраны. В результате попадали в заколдованный круг – надо было охранять груз от нашей охраны.

Надо сделать так: далее девять пунктов.

Наряду с борьбой со взяткой – это важнейшая задача.

Ф. Дзержинский. 8 сентября 1922 года.

Я договорился с Сокольниковым о необходимости провести кампанию в феврале, для того чтобы положить предел бесплатному проезду за взятку, путем подделки билетов, злоупотреблений служебными билетами и другими путями.

Мы должны доход дорог поднять во что бы то ни стало.

Значит, надо точно определить зло и задачи.

Далее – задачи и зло.

Как у нас с зайцами?

Какой у нас подбор контролеров – не жулье ли это?

Проверяют ли фактически поезда агенты ТО ГПУ, и какой результат? Какой подбор начальников поездов?

Это работа большая, но даст большой приток средств.

Ф. Дзержинский 14 февраля 1923 года.

Прошу собрать по вопросу о жезлах Треггера и Веббса следующие материалы…

Я определенно подозреваю, что у нас многие подкуплены, и потому не смеют защищать и использовать изобретение Треггера. Необходимо вывести агентов английских фабрик на чистую воду, отослав их в Англию.

Надо собрать весь материал по всем линиям, а затем поднять открытую борьбу вплоть до арестов.

Верно ли, что английская фабрика существует только для нас?

Этим делом должно заняться ТО ГПУ в ускоренном порядке. С докладом – ко мне!

Ф. Дзержинский. 29 сентября 1923 года.

Я очень рад, что вы согласились заняться работой по проведению в жизнь изобретений наших рабочих. Прошу предоставить мне план действий и мер.

У капиталистов – изобретения были делом чисто коммерческим, у нас – они должны стать проявлением воли пролетариата к победе, к созданию пролетарского транспорта в пролетарском государстве. Постановку дела я мыслю себе так: …

Не создавайте только для этой вашей работы аппарат – дело только погибнет.

1 декабря 1923 года.

Я сегодня был на Курском вокзале при отходе скорого поезда в Севастополь в 18 часов. Поезд был почти пуст – в вагонах из 40 мест было занято 10-12. Я спросил у проводников, случайно ли это – ответили, что как обычно.

Я поражаюсь такой бесхозяйственности. Чем занимаются ответственные за это служащие? Мне передавал товарищ, что он из Читы тоже ехал сам один в целом вагоне.

Прошу навести порядок и мне доложить.

Кроме того, в багажном отделении – там, где проход в ГП, – бегают крысы, портят грузы. Разве нельзя их истребить? Даже людей не боятся.

Ф. Дзержинский. 2 декабря 1923 года.

К моменту назначения Дзержинского наркомом путей сообщения 14 апреля 1921 года состояние транспорта было в таком состоянии: техническое разрушение достигло небывалых размеров, вся сеть не представляла чего-либо целого и неразрывного, в тысячах участков сеть прерывалась, разрушенный путь, сгоревшие здания, взорванные мосты, высочайший процент выбывших из строя паровозов и вагонов, миллионы сгнивших шпал и сотни верст отслуживших свою службу рельсов.

Все было восстановлено и улучшено в кратчайшие сроки.

В феврале 1924 года Дзержинский был назначен руководителем всей промышленности Советского Союза – Высшего Совета Народного Хозяйства, которая после Гражданской войны была сильно разрушена.

Наша задача, чтобы всякий рабочий и крестьянин мог участвовать в построении социализма. Так поставленная задача может быть решена лишь при самой тесной увязке работы промышленности и кооперации.

Хозяйственник, не привыкший к поддержке рабочих, которыми он руководит, не сможет выполнить поставленных историей перед нами задач. Он – исполнитель диктатуры рабочего класса. По сути своей работы, он – вождь рабочих в деле, которое ему вручено.

Циркуляр председателя ВСНХ. Февраль 1926 года.

Задачи нашей торговой комиссии: борьба с дефектами государственной торговли, ажиотажем, неправильным преобразованием, сокращение путей продвижения товаров к потребителям, районирование рынка.

Требуется коренная перестройка всего торгового аппарата государственной торговли и радикальный пересмотр всех методов торговой работы.

Директива Ф. Дзержинского. Февраль 1924 года.

«Об управлении промышленными заведениями, входящими в состав треста».

Положение ВСНХ от 10 июня 1924 года, названное конституцией промышленных предприятий.

Проведены ряд мер против искусственной спекуляции и ажиотажа, сделавших невозможной рыночную вакханалию.

Октябрь 1925 года.

Я думаю – надеюсь, что удастся осуществить государственный блок транспорта с тяжелой индустрией. Ясная государственная линия общая и обязательная для всех хозяйственников – единство советской государственной промышленности при максимальной самодеятельности и инициативности с мест. Задача тяжелая, огромная.

Ф. Дзержинский. 5 февраля 1924 года.

Самым основным злом, дезорганизующим заводы, тресты, органы управления промышленности и нас – это отчетный, справочный, бухгалтерский, статистический, контрольный потоп. Доклады, доклады. Отчеты, отчеты. Цифры, таблицы, бесконечный ряд цифр. А людей, знающих дело, нет. Пишется гора бумаг. А читать их некому, и нет физической возможности.

Изучать зло не надо – оно очевидно. Здесь необходима хирургия. Надо найти смелую и знающую свое дело группу людей и дать им нож, безапелляционный.

Знаю одно: если не найдете хирургического метода и хирургов – ни черта не выйдет. Слишком большая косность и сила сопротивления.

Ф. Дзержинский. 8 марта 1926 года.

Мы безумно расточительные, только рубль сбережения на душу населения в год даст 140 миллионов. Без этой экономии мы со стоящими перед нами грандиозными задачами не справимся.

Надо указать, по какому пути идти в борьбе за экономию. Разбухшие штаты, бюрократизм, накладные расходы, торжества, рекламы, объявления, всякие незаконные поборы и обложения, ненужные организации, издательства, отчеты – важнейшие.

Ф. Дзержинский. 19 марта 1926 года.

Моя сила заключается в чем? Я не щажу себя никогда. И поэтому вы здесь все меня любите, потому что вы мне верите.

Последняя речь Ф. Дзержинского на Пленуме ЦК РКПб. 20 июля 1926.

Закончил, пришел домой и умер.

Феликс Дзержинский. Побег. Опубликовано в январе 1902 года в газете в газете СДКПиЛ «Червоный Штандар» («Красное Знамя»), в Варшаве на польском языке.

Полночь пробила на церковной колокольне. Двое ссыльных потушили огонь в своей избе и тайком, чтобы не разбудить хозяев, выбрались через окно на двор. Далекий и опасный путь предстоял им, они навсегда покидали эти прекрасные, но пустынные и чуждые места, дышащие смертью и неволей. Как воры, крались они ночью вдоль изб, внимательно оглядываясь, нет ли кого-нибудь поблизости, не следят ли за ними. Кругом было тихо, деревня спала, лишь время от времени раздавалась колотушка ночного сторожа. Наконец они подошли к реке, но тут же отпрянули назад; там рыбак расставлял свои сети: лодкой воспользоваться было невозможно. Пришлось спрятаться, чтобы остаться незамеченными, и выжидать.

Наконец рыбак ушел домой. Беглецы нашли лодку и тихонько сели в нее. Они были полны решимости и уверенности, что уйдут. Но сердца их сжались болью, когда они вспомнили, что в этой самой деревне их братья томятся и будут еще томиться и тосковать, выжидая вестей с воли о борьбе, куда они, беглецы, сейчас спешат, вопреки царскому запрету и несмотря на строгий надзор и наблюдение специальных шпионов – официально называвшихся надсмотрщиками за политическими ссыльными. Чувство это, однако, продолжалось недолго. Им предстояло переплыть на тот берег быстрой и широкой Лены, не произведя ни малейшего шума. Сперло дыхание, сердце наполнилось радостью: уже плывут, деревня остается позади и, наконец, совсем исчезает в темноте. Тогда крик радости вырывается из груди беглецов, измученных более чем двухлетним пребыванием в тюрьме. Хотелось обнять друг друга, хотелось громко, на весь мир прокричать о своей радости, о том, что они, бывшие еще пять минут тому назад изгнанниками, сейчас на воле. Они чувствуют себя по-настоящему свободными, ибо сбросили оковы и не сидят добровольно на месте ссылки только потому, что царь им повелел там сидеть.