Тремор

В один из таких дней Таня зашла в «Этажи» радостнее обычного. Калеб поздоровался, подняв на нее взгляд.

− Угощайся.

Она поставила перед ним голубую коробочку с печеньем.

− Я сама испекла. Обожаю овсяное с шоколадной крошкой.

− У вас в общежитии есть духовка? – слегка нахмурился Калеб.

− Нет, но у моего парня есть.

Он удивленно взглянул на нее, а потом продолжил раскладывать бижутерию.

Повисла пауза.

− А у тебя есть девушка, Калеб?

− Нет, − ответил он так, словно кинул камень в стену. Но Таня, казалось, не заметила этого. Спрыгнув с подоконника, она медленно, с нежной улыбкой приблизилась к нему.

− Почему так?

Кончики пальцев обожгли теплом его плечи. Он лишь пожал ими.

− Не хочу быть, с кем попало.

− То есть ты пока не встретил своего человека?

− Возможно, − сказал Калеб, так и не повернувшись к ней.

− Ты говорила, что боишься доверять людям. В этом я хорошо понимаю тебя.

− И как ты справляешься с этим? – чуть слышно спросила она.

Он резко обернулся. Таня сделала шаг назад, растерянно взглянув на него. Калеб опустил глаза. Его губы сжались в тонкую линию, и под пышной бородой их почти не было видно.

− Изучаю психологию, эзотерику, руны. Много чего. Это помогает оставаться спокойным.

− Ого, ты никогда не рассказывал этого. Хотя можно было легко догадаться. Ты очень похож на мага.

Он усмехнулся и, уйдя в соседнюю комнату, принес Тане чашку чая.

 В магазин заходили посетители, рассматривали украшения и проходили к кассе. Тогда их разговор прерывался, а потом вновь возвращался к прошлой теме.

− Кстати, у меня скоро день рождения. Ты придешь 17 октября? Я соберу друзей, познакомлю вас с Кириллом.

Калеб неопределенно пожал плечами.

− Смотри, он уже подъехал, − воскликнула Таня, как только взглянула в окно.

Обняв друга, Таня попрощалась и побежала вниз по лестнице. Калеб махнул ей рукой. Склонившись над тетрадью, он что-то пометил в ней. Затем подошел к окну. С распростертыми объятиями Таня бежала к высокому парню в косухе.

***

− Ну как ты? – прошептал Кирилл, обхватив ее за талию.

Таня прижалась к его груди.

− Почти не устала.

− Тогда можем погулять.

Они доехали до набережной Васильевского острова и, оставив машину, не спеша пошли вдоль нее.

С крутого спуска все больше открывался вид на Петропавловскую крепость. Иногда Таня облокачивалась на гранитную ограду и наблюдала за игрой чаек у ее шпиля. Они с криками рассекали розоватое небо, ловя золотистые лучи на своем оперенье. Словно и не осталось позади половины осени, и, кажется, Нева всегда будет переваливать свои темно-синие волны.

Таня замирала, и Кирилл аккуратно обнимал ее сзади. Ткань пальто сливалась с глянцевым блеском его куртки. Они ни слова не говорили друг другу. Лишь иногда переглядывались, не в силах сдержать улыбки. Нежный поцелуй ставил знак препинания в их встрече. Разделял собой все события до него и после.

Взявшись за руки, они вновь шли вдоль Невы, любуясь изменчивой палитрой неба. Пышные облака становились самыми разными героями. В их форме Таня различала то ангела, воздевшего вверх голову, то медвежонка, вставшего на задние лапы, а еще горы и башни замков. Она смотрела на то, как они плыли над рекой и улыбалась. Она и сама напоминала героиню какой-нибудь сказки.

Пальто темно-мандаринового оттенка облегало ее миниатюрные плечики и талию. Лишь от пояса оно чуть расширялось и, словно платье, колыхалось у колен при малейшем порыве ветра.

Он играл и с ее кудрями. Выскользнув из шарфа, они то и дело скрывали от Кирилла румянец у щек и чуть вздернутого носика. Смеясь, она то и дело поправляла волосы. Пальцы, словно веер, складывались на ее руке и проскальзывали в воздухе мягким, чуть застенчивым жестом.

Только у Кирилла мелькнула мысль, что Таня выглядит как эталонная художница, как она тут же заговорила о творчестве.

− Представляешь, сегодня Даша рассказала мне об одном конкурсе. Он проводится во многих странах, и от каждой будут выбраны два победителя. Они поедут в Испанию на целый месяц, в творческий лагерь Хуана Поджео. Слышал о таком? – спросила она, тут же прикусив уголок губ, чтобы не выдать свою улыбку.

Кирилл тут же посмотрел на нее. Воодушевление Тани всегда перекрывало все его тревоги, мрачные мысли. И сейчас ему показалось, что это он собирается участвовать в конкурсе, что это он будет искать вдохновение, чтобы поразить всех и наполнить жизнь чем-то новым.

− Нет. В современном искусстве я ничего не смыслю. Ты обязательно должна поучаствовать в нем. Правда, победить, наверное, будет сложно.

Таня кивнула, сложив у живота руки.

− Да, но он молодежный, так что все художники будут до двадцати пяти лет. Хотя на самом деле, мне не так важна победа. Просто я верю, что ничего случайного нет. Если какая-то информация вызвала эмоции, нужно обратить на нее внимание. Даша сказала об этом конкурсе так внезапно, как бы невзначай, но я загорелась. Хуан – потрясающий художник. Я так давно восхищаюсь им, но только сегодня узнала, что у него есть творческий лагерь. Значит, Вселенная хочет, чтобы я поучаствовала в нем. Совпало даже то, что у меня есть виза. Мама в том году хотела свозить меня во Францию, но ничего не вышло. Я усиленно готовилась к экзаменам, а у нее велись беспрерывные рабочие встречи. Кто знает, может та несвоевременная затея пришла к нам для того, чтобы я поехала в Европу сейчас.

Кирилл умиленно улыбнулся. Скинув капюшон черной толстовки, он с интересом взглянул на нее.

− Надеюсь, так и будет. Правда, не понимаю, откуда у тебя такая вера в то, что твоя жизнь зависит от кого-то, кроме тебя? Конечно, случаются ситуации, которые мешают или помогают, но ведь только твои действия определяют будущее.

После этих слов Таня взглянула на него точно так же. Как на ребенка, сказавшего мысль наивную, но очень логичную в рамках того мира, что он создал в своих мыслях.

− Мы как раз обсуждали это сегодня с Калебом. Если человек не прислушивается к своей интуиции, не замечает знаков Вселенной – его жизнь будет сложной. Ведь он думает, что знает, как идти к мечте, и любое расхождение со своим планом воспринимает как проблему. Но к цели ведут множество путей. И, если позволить, Вселенная поведет тебя самым приятным из них.

Желваки дрогнули на его лице. Пряди каштановых волос мелко бились об его скулы, скрывая задумчивый взгляд. Плавной неспешной поступью Кирилл шел навстречу уходящему солнцу. Казалось, на какое-то время он даже забыл про Таню. А потом, встрепенувшись, резко повернулся к ней.

− Ты так часто говоришь о Калебе. Мне уже даже интересно встретиться с ним. Парень, продающий украшения, еще и разбирается в этих девчачьих темах, – усмехнулся Кирилл.

Таня с упреком взглянула на него.

− «Девчачьи» темы увлекли бы и тебя, если бы ты хоть немного погрузился в них.

Кирилл в недоумении повел своими густыми бровями.

− С чего ты взяла?

− Ты же Стрелец. К тому же Меркурий у тебя в Скорпионе.

Он прыснул.

− Только не говори, что ты не веришь и в астрологию.

Изумрудный шарф подпрыгнул на ее плечиках. Кирилла смешило, когда растерянное возмущение пробивалось в чертах ее миловидного личика. Таня старалась оставаться серьезной, пока уголки губ предательски расходились в стороны.

− Лео тоже увлекается ей. Чуть ли не каждую встречу рассказывает мне про транзиты, соляры и всю эту чушь. Но я его слушаю. Он – интересный парень, хоть и довольно странный.

− И неужели у тебя не совпадали описания? – удивилась Таня. − Обычно в астрологию не верят, когда читают только описания солнечного знака в журналах. Но если разобрать всю натальную карту, сомнения исчезнут.

Кирилл примирительно кивнул головой.

− Бывает, совпадают. Бывает, даже, что очень точно. Но я, наверное, просто не хочу в это верить, вот и все. Мне не нравится мысль, что какая-то сила управляет мной. Будет так, как я захочу. Даже судьба подвинется, если мне что-то нужно.

− Типичный Стрелец, − засмеялась Таня.

Кирилл крепко обнял ее.

− Я бы познакомилась с Лео, − неожиданно сказала она. − Всегда приятно пообщаться с прогрессивными людьми.

Он шутливо закатил глаза.

− Не стоит. Он довольно специфичный парень. Ему на всех плевать, хотя люди все равно тянутся к нему. Это как-то объясняет твоя эзотерика?

− Конечно. Как ты сказал, так и происходит. Если нам что-то слишком важно, оно уходит. Это закон метафизики. Чтобы прийти к цели, нужна спокойная решимость. Тогда обстоятельства сами сложатся так, как надо.

Кирилл усмехнулся, смотря под ноги.

− Если бы все было так просто.

− Но это, правда, просто.

Она улыбнулась и подняла глаза к небу. К потемневшим облакам, у которых начали зажигаться звезды. Кудри ее каре скользили у плеч под дуновением ветра.

Кирилл смотрел на нее, и похожий свет загорался у него в душе. «Если это счастье, то все и впрямь очень просто».

Глава 12

Семнадцатого октября Таня сказала собраться своим друзьям на набережной Фонтанки. Никто не знал, куда они пойдут и что будут делать.

Когда Кирилл подходил к ней, сумерки уже плотным пятном осели на город. Холодный ветер с силой зачесывал ему назад волосы. Он думал, что придет одним из первых, но еще издалека заметил компанию. Ребята тут же обернулись к нему.

− Ты, наверное, Кирилл, да? – подошла к нему девушка со светлыми волосами до плеч. Ростом она была чуть выше Тани.

− Я – Даша, а это – Рома…

Она познакомила Кирилла с ребятами. Среди них было всего две девушки.

Оказалось все, кроме Калеба, учились в одном институте с Таней. Кирилл сразу понял это по их одежде. Кто-то был в куртке ярких цветов и синими волосами, кто-то в одежде оверсайз. Даша выглядела как истинная француженка – красная помада, алый берет, клетчатое пальто и элегантный шарф у шеи. Один парень был в кожаной черной куртке с нашивками. Кирилл тут же спросил, не играет ли он в рок-группе.

− Нет, я просто фанат. Кстати, я как-то был на выступлении «Бенца». Твой скриминг просто нечто.

Они разговорились. Шли минуты, и вскоре собрались все, кроме Тани. Только ребята хотели позвонить ей, как она появилась из-за угла дома. Все тут же узнали ее по плавной походке и замшевой сумке с восточными нашивками. Подойдя к ним, Таня стала всех обнимать. Ребята наперебой поздравляли ее.

− Нам сюда, − показала она на пятиэтажный дом известкового цвета.

− Так ты сняла квартиру? Но зачем? Ведь можно было отметить у меня, – удивился Кирилл.

− Я кое-что приготовила. Не хотела, чтобы ты увидел все заранее, − улыбнулась Таня и направилась к парадной – ее поддерживали две колонны, в центре которых, над самой дверью, висела мраморная розетка.

Ребята набились в старый, почти раритетный лифт. Места всем не хватило, поэтому кому-то пришлось идти пешком.

− Семнадцатая квартира, пятый этаж! – успела крикнуть Таня. Двери с протяжным скрипом сомкнулись перед ней.

Подойдя к двери, она медленно повернула ключ в скважине. Все тут же почувствовали аромат розмарина, корицы и свеч.

Таня подала всем пушистые тапочки с завязками.

− Ты, похоже, неплохо поднялась в «Этажах», да? – рассмеялся Рома. – Специально для нас купила девять пар, да еще и таких классных. Ты – чудо, − приобнял он за плечи Таню. − Кстати, это тебе. Открывай!

Она разорвала обертку.

− Краски! Ром, спасибо, но где ты нашел такие?! Я не могла их найти не в одном магазине.

Он загадочно улыбнулся.

− Секрет фирмы.

− Ну, уж нет! – Даша, вопя, бросилась за ним в погоню.

 Ребята рассмеялись. Даже у Калеба приподнялись уголки губ.

Всем хотелось показать Тане подарки, но она не согласилась. Сказала, что любит разворачивать их медленно и не спеша, допивая то, что осталось после праздника.

Гости прошли в зал. Стены, полки книжных шкафов и окна мигали гирляндами всех цветов, подсвечивая собой полароидные фотографии ребят за последние два месяца. В центре комнаты, на пушистом ковре стоял столик из красного дерева. На нем располагались тарелки из разных наборов – новогодние с полярным мишкой, фарфоровые с золотистой каемкой, что были украшены желтыми тюльпанами на фиолетовом фоне, а еще полупрозрачные тарелки из стекла, из керамики, с печатью героев фильмов. Вся посуда, на первый взгляд, мало сочеталась между собой, но так и лучилась теплом и душевностью.

Девочки хотели пойти на кухню, чтобы приготовить сэндвичи, но Рома приобнял их, заверив, что управиться со всем сам.

– Именинники должны развлекаться по полной, а не работать, Тань.

– Но помощь тебе же нужна? – кокетливо вздернула голову Даша.

Подумав, Рома кивнул. Его взгляд задержался на Кирилле, который с интересом прохаживался вдоль фотографий и гирлянд на полках. Пока вся компания оживленно обсуждала кино, учебные будни и предстоящие фестивали в институте, он словно ушел куда-то в себя, далеко в свои мысли.

– Пойдем, – подошел к нему Рома.

Кирилл удивленно сдвинул брови, но все-таки последовал за ним.

На кухне уже стояли контейнеры с творожным сыром, семгой и другими заготовками для сэндвичей. Ни слова не говоря, Кирилл встал рядом с Ромой и взял разделочную доску. Какое-то время они молчали, лишь иногда усмехаясь на шутки Даши, что доносились из другой комнаты.

– Тебе не комфортно здесь, да? – наконец набрался смелости Рома.

Кирилл с усмешкой бросил взгляд на него.

– С чего ты взял?

Рома пожал плечами.

– Просто вы все такие… Как бы это сказать. Хорошие. Вот я и подумал, понимает ли Таня, что я совсем из другого мира? – спросил Кирилл, словно только сейчас осознал свои чувства.

Рома с интересом взглянул на него, а потом продолжил намазывать тосты сыром.

– Думаю, она верит, что внутри ты такой же, как и она. Что ты просто запутался.

– А ты как думаешь? – улыбнулся Кирилл как-то очень бесхитростно и просто. Так как он мог улыбаться лишь с Таней.

Смутившись, Рома сделал вид, что не заметил этого.

– Я не так много о тебе знаю, но твои стремления восхищают меня. Правда, по-моему, ты слишком зацикливаешься на мечтах о славе. Популярность ведь убивает творчество. Продюсеры, меценаты – все, кто будут стоять за тобой, не дадут тебе свободы. Там, наверху, все упирается в деньги, а ты, как мне кажется, не из тех, кто готов играть по чужим правилам.

На миг Кирилл впал взглядом в несуществующее пространство между ним и реальностью. Словно усомнился в своих мечтах, в той картине будущего, что с раннего детства наполняла его жизнь хоть каким-то смыслом.

– А ты чего хочешь? Таня говорила, ты лучший на курсе.

Рома часто закивал головой. Сэндвичи и закуски уже можно было выносить в гостиную, но парни словно забыли о празднике. Поставив тарелки на стол, они сели на подоконник. Кирилл закурил, а Рома просто смотрел в окно, иногда протирая очки от дыма.

– Знаешь, как мне говорил мой педагог в студии? Что любить надо не себя в кино, а кино в себе, и тогда все получится. Всегда ведь чувствуется, когда творец отдает весь свой огонь произведению. Его можно любить или ненавидеть, но равнодушным такой свет никого не оставляет. Я стремлюсь к этому. К тому, чтобы найти в себе достаточно энергии и однажды разом выплеснуть ее.

Кирилл с прищуром взглянул на Рому. На жилистого паренька, что при встрече производил впечатление пай-мальчика, который хочет быть для всех удобным. Теперь ему казалось, что они с ним имеют куда больше общего. Потому что с таким настроем Кирилл выходил на сцену каждый раз, и вот впервые кто-то смог за него облечь в слова эти чувства.

Теперь все в Роме – поджатые губы, серьезный взгляд из-под очков и залом меж бровей просто кричали о его неуступчивой в деле натуре. О том, что этот мягкий в жизни человек в режиссерском кресле спустит со своей команды по три шкуры.

– Продюсеры с тобой намучаются, – как-то по родному похлопал его по плечу Кирилл.

Рома застенчиво опустил взгляд, тут же закашлявшись от попавшего дыма в легкие.

– Извини, больше не буду, – затушил Кирилл сигарету. – Кстати.

Он поднялся с подоконника и задумчиво оперся о раму. Засмотрелся на уже потемневшее небо, что пролегло оранжевой полосой на горизонте, и собственное отражение. Чуть затуманенное, словно в дымке, и от того лишенное изъянов.

– Как думаешь, Таня правда любит меня?

Рома встал рядом с ним.

– Ты что, сомневаешься в этом?

Кирилл резко повел плечом, словно пожалев, что начал эту тему.

– Меня этот Калеб настораживает. Таня какая-то слишком счастливая с ним. Столько рассказывает про него. Как по мне, это странно.

Рома понимающе кивнул головой.

– Нам с Дашей она про тебя говорит, а не про Калеба. Ну, если тебя это утешит.

– Утешило, бро, – усмехнулся он и тут же с опаской взглянул на него. – Ты моего друга напоминаешь.

– Правда? И чем?

Кирилл с улыбкой опустил глаза к полу, словно смутившись своей же откровенности.

– Тем, что я становлюсь как-то спокойнее. Более открытым, что ли.

Рома посмотрел в окно. Опять возникла та же пауза, что и в начале их взаимодействия.

– Ладно, пойдем. Странно, что никто еще не позвал нас.

– Да все, наверное, играют в настолки, – предположил Рома. Так и оказалось.

Ребята сидели в креслах-мешках и, смеялись, по очереди выкладывая карты. Как только парни показались в дверях, все тут же подняли на них взгляд.

– Ну, наконец-то! – воскликнули Таня с Дашей. Подбежав, они забрали тарелки у них из рук и тут же сели обратно.

– Смотрю, вы сильно не скучали, – изобразил обиду Рома.

Все засмеялись и тут же освободили место двум новым игрокам. Правила «Имаджинариума» оказались несложными, поэтому парни быстро влились в общий поток неутихающего веселья.

Кирилл поймал себя на мысли, что уже два часа с его лица не сходит улыбка. Он уже и не помнил, когда в последний раз ему было так тепло и душевно на празднике. Просторные окна светились желтыми огоньками гирлянд, на небольшом столике стояли свечи. Все в комнате погружало его в свою, особую атмосферу, унося куда-то далеко все тревожные мысли и подозрения.

Когда одна игра заканчивалась, Таня доставала новую коробку. Они сыграли почти во все, а потом Таня предложила каждому рассказать историю из детства. Любую. Смешную, страшную, просто интересную, не важно.

−Даш, ты первая.

−А что сразу я? У меня было скучное детство!

−У тебя? Ни за что не поверю.

Даша в шутку закатила глаза.

− Ну ладно, расскажу первое, что вспомнила. Как-то мы с мамой пошли в кино на «Хроники Нарнии», и после этого я увидела в парке мужчину, очень похожего на фавна. Я была уверена, что это он, и хотела подойти, но мама меня останавливала. Говорила, что все это была сказка и что у него нет копыт. Но лицо было очень похоже, так что я вырвалась из рук и подбежала к нему. Он сначала не понимал, о каком фавне я говорю, а потом рассмеялся и… угадайте что? Предложил сняться в рекламе!

− Ого-о!

− Да, я снялась для одного бренда детской одежды. Это было весело. Мне сколько-то заплатили, и я, наконец, купила велосипед и куклу «Братс». Вот. Первое, что в голову пришло.

Даша откопала в старых каталогах фотографии, и все в голос заявили, что она почти не изменилась.

−Ну, Ром, теперь ты.

Он заранее рассмеялся и покраснел. Пару ребят хихикнули, уже предвкушая забавную историю.

− В общем, когда мы с братом были мелкие, бабушка часто пугала нас милицией. Один раз она сделала вид, что вызывает ее, потому что мы не переодевались в пижамы.

−Мне уже смешно, − прыснула Даша.

−Так вот, это было так правдоподобно, что я всерьез испугался. Но время шло, и скоро нам надо было ложиться спать, а ничего не происходило. Тогда я расслабился и забыл об этом. Но на следующий день в садике зазвонил домофон, и через пару минут к нам зашел милиционер. Я был уверен, что он хочет забрать меня.

−А-ха-ха-ха!

− Был тихий час, и я рассказал об этом друзьям. Они помогли мне выпрыгнуть из окна. Я затаился в кустах и долго сидел там, пока не услышал, как меня зовет друг. Он сказал, что это вообще не из-за меня, и воспитательница уже знает всю эту историю. Я так смутился. Она все рассказала маме, но никто из них не наругал меня. Им было слишком смешно. С тех пор бабушке запрещено пугать меня милицией. А полицейских я до сих пор недолюбливаю.

Таня засмеялась и стала подкалывать его, что вызовет полицию, если он не скажет, где купил краски. Она прикладывала телефон к уху, и Рома в шутку прятался под одеялом. Все тут же принялись наперебой рассказывать похожие истории.

Когда Таня вынесла чай и малиновый пирог, оставалась только история Кирилла. Он долго улыбался, о чем-то размышляя, а потом поднял взгляд.

− Извините, ребята, я хочу рассказать только Тане.

− Ну, так нечестно, − сказала Даша, допивая вино.

− Тебе можно, − подмигнула ему Таня.

Никто не стал возражать. Все стали фотографироваться, снимать видео. Рома включил музыку.

− Мне пора идти, − подошел к ней Калеб.

Таня обняла его в коридоре.

− Спасибо, что пришел. Знаю, ты не любишь компании.

Слегка улыбнувшись, он задержал на ней взгляд и ушел.

Вскоре стали собираться и все остальные. Таня с Кириллом провожали их в дверях. Ребята в очередной раз поздравляли ее, и, когда подъезжало такси, долго прощались с ними.

Когда все ушли, стало тихо. Кирилл нежно прижал к себе Таню. Они вышли на балкон, долив остатки вина в бокалы.

− Так что за историю ты хотел рассказать мне? – спросила она, медленно смакуя напиток.

Кирилл облокотился на изгородь. Взгляд у него углубился в себя, в воспоминания, трепетно хранимые его сердцем.

− Один момент из моего детства. Я сам не знаю, почему он всплыл у меня в голове. Может, потому что тогда я ощутил то же тепло, что и сегодня вечером.

Я уже плохо помню ту девочку. Я встретил ее на каком-то празднике, и поначалу она казалась мне странной. Какой-то искренней, слишком простой даже для своего возраста. Для меня это было так необычно. Все, с кем я общался, пытались казаться лучше, чем они есть, доказать свое превосходство, а она – нет. И я знаю, почему это так привлекло меня. То спокойствие, что было в ней, мне никогда не найти в себе.

Он замолчал. Взгляд погрустнел, стал задумчивым.

− И что вы делали?

− Я мало, что помню. Только одну игру. Она дала мне розовые камушки и сказала бросить в воду, чтобы исполнить желание. Конечно, это была просто детская шалость, но с ней она казалась правдой. Я был совсем другим в тот вечер. Настоящим, простым… Каким-то счастливым.

А потом случилось кое-что странное. Мы побежали к родителям. Мой отец увидел у меня на рубашке пятно и подозвал к себе. По его взгляду я уже понимал, что ничего хорошего меня не ждет. В моем гардеробе всегда были только люксовые вещи. Когда я пачкал их или рвал, он напоминал мне об этом. Своими методами.

Оказалось, родители той девочки были недалеко от нас. Она что-то сказала своему папе, и он подошел к нам.

Я никогда не забуду этого. У него был такой добрый взгляд, такая мягкость в движениях. Он отвел моего отца в сторону. Что-то сказал ему, и тот сразу переменился. Ее папа ушел, а мой – молча обнял меня. Мне до сих пор интересно, что за волшебные слова это были.

Таня с улыбкой прикоснулась к нему. Кирилл в недоумении поднял на нее взгляд.

− Он сказал: «Мне жаль, что в свое время кто-то лишил вас детства».

− Что?

Они замерли, смотря друг другу в глаза.

Тогда все открылось ему. Предстало перед ним с такой ясностью, что он не понимал, как раньше не узнал в ней ту девочку.

− Это была ты…

Она ничего не отвечала ему. Уголки губ чуть подергивались, выдавая ее чувства. Глаза налились блеском, на холодном ветру задрожали ресницы.

Кирилл усмехнулся, смотря куда-то вдаль. Казалось, он видел, как плетутся из тонких нитей судьбы. Как чертятся на плоскости точки, которые вдоль, наискосок, а может, напрямую, все равно будут пройдены. Кирилл впервые поверил в это.