Застегни кобуру!

Денисова: высокая, стройная брюнетка с длинными, гладкими волосами; на службу всегда одевается очень строго (в форме показывается редко), носит дорогие очки, необходимости в которых не имеется: зрением Дарья обладает отменным, надевает их для солидности, из-за такого стиля она выглядит немного старше своих двадцати восьми лет.

– Когда ты начнёшь серьёзно относиться к нашим встречам, и не пропускать их? – Дарья Романовна давно перешла с главным «пациентом» на «Ты», – мне всегда нужно жаловаться твоему начальству, чтобы затащить тебя в кресло?

– Даш, сама знаешь: мне нечего тебе сказать, ты меня выучила лучше, чем я сам себя.

– Неправда! Ты не открываешься до конца. Я не верю, что после пережитого у тебя нет никаких душевных волнений. Скольких человек уже убил? Они тебя снятся?

– Не знаю, нет, не снятся.

– Разве можно такое не знать?

– Значит, можно! Знаешь, скольких я за «ленточкой» положил? Одним больше, другим меньше. Чего им снится мне, вообще?

– Хорошо, какие сновидения тебя посещают? Чёрно-белые или цветные, запоминающиеся и реальные, или слишком абстрактные?

– Красочные, реальные, запоминающиеся, – честно ответил Дима, – кошмаров почти не бывает.

– Вот, уже лучше. Что снится чаще всего?

– Голые бабы.

Психолог вспылила:

– Хватит паясничать! Ладно, если ответишь, какие кошмары, которые хоть и редко, но бывают, что ты в них видишь, я от тебя на сегодня отстану.

Каратаев задумался, решил поведать правду:

– Что автомат не стреляет в нужный момент или стреляет, но пули из него летят словно хлебные катушки, не причиняя ущерба противнику; порой снится гибель напарника или друга по моей вине; реже, будто я сам оказываюсь в тюрьме, ну, типа я не мент, а бандит и меня арестовывают.

– Это интересно, всегда бы был так откровенен. Что там напарница твоя новая?

– Ты же сказала, отстанешь?

– Немного потерпи, пять минут.

– Думаю, хороший мент из неё выйдет.

– А в плане-е… как девушка?

– Ты знаешь, я не разделяю людей в форме по признакам: мундир надела – боевая единица и точка.

– Да, да.

Денисовой нравилось, когда Дима говорил правду, она понимала: к такому человеку подход нужно искать не через жалобы начальству и рапортов, так только оттолкнёшь, но что ещё предпринимать? Столько перепробовано! Дарья неожиданно, в первую очередь для себя самой предложила:

– Нам стоит поговорить в неформальной обстановке.

– Да? Ну пойдём в курилку?

– Нет, у тебя дома. Мне интересно посмотреть, где ты живёшь? на твою холостяцкую берлогу: жилище многое может сказать о хозяине.

За полгода тесного общения с Дарьей Романовной, Каратаев не смог понять: он ей сильно нравится, но Даша не решается к нему «подкатить» либо это чисто профессиональный интерес.

– Хорошо. Когда?

Психолог слегка прикусила нижнюю губу:

– Сегодня вечером… устроит?

Капитан задумался.

– Вполне. Время?

– С этим сложнее, часиков в семь или восемь… если позже, не страшно?

– Я никуда вечером не собираюсь, буду дома. Смотри, после полуночи я засыпаю, предварительно отключив домофон.

– Нет, я приду раньше.

– Договорились.

– И не переживай. На твой «монашеский» статус посягать не стану.

– Спасибо. – Ответил Каратаев, хотя не понял, что за «статус» такой ему присвоили? Да, он всегда хранил в голове и душе память о погибшей Екатерине, но монахом не был. Тестостерон давал о себе знать, потому в интимном плане у Димы оставался полный порядок. Только он ни к кому не привязывался, не влюблялся, не заводил отношений. Действительно, капитан не мог забыть любимую, которой не стало, но дело крылось в ином, казалось, вместе с ней умерло в нём что-то человеческое. Он утратил способность радоваться, смеяться, плакать, бояться и любить. Словно из него вынули душу, оставив холодный разум… рефлексы хищника.

Слепцова с интересом рассматривала Денисову. Сперва в ней появилось инстинктивное чувство отвращения, мол, красивая девушка, потенциальная соперница (только по отношению к кому?). По ходу беседы Саша успокоилась, поняла – Дарья Романовна хороший человек, возможно, они подружатся со временем.

После стандартных вопросов психолог принялась интересоваться напарником Александры, Слепцовой показалось, что Денисова ревнует к нему. Тем не менее москвичка пообещала, что за чашечкой кофе, как-нибудь поделиться наблюдениями с Дарьей касаемо Каратаева, не совсем безвозмездно, та пропускала Слепцову без очереди, написав в документе, – «Абсолютно здорова», – т.е. разрешается выдача табельного оружия. Да, женщины коварны.

Теперь уже приятельскую беседу двух девушек прервали крики, доносимые со двора, оттуда, где находилась курилка. Громко ссорились Володя Изварин с Димой, казалось, дело дойдёт до драки; но разнимать обступившие их коллеги явно не собирались.

– Ты вообще, молчал бы! Отто Скорцени, мать твою! – Намекал Каратаев на лицевой шрам опера.

Александра, почуяв грозящую беду, бросилась вниз – успокаивать. Денисова не успела её задержать.

Когда Слепцова оказалась во дворе, мужчины успели разойтись в разные стороны.

– Ты чего здесь делаешь? – Слегка напугав девушку, спросил Дима, зайдя с правой стороны, – прошла всё?

– Ага. – Растерявшись, ответила напарница, – у вас всё в порядке?

– Да. Я в кабинет.

Изварин выкрикнул из-за угла.

– Димка! Я к тебе скоро зайду ещё! – И скрылся.

Александра подошла к курящему в сторонке Белоусову:

– Что случилось?

– Ничего, поругались – разошлись. – Одарил опер новенькую противным, табачным дымом.

– Олег, скажи, Вова сейчас пообещал прийти в кабинет к Диме – это такая угроза?

– Конечно! – Засмеялся Белоусов и отвернулся.

Слепцова поспешила в кабинет, опасаясь, что может случиться непоправимое. – «Стоит ли к Громову зайти, доложить? Нет, пока не нужно!» – Думала девушка по пути.

Каратаев спокойно сидел за столом, читал сводки и пил чай с пирожком. Напарница не стала его расспрашивать, просто опустилась в своё кресло и принялась перебирать дамскую сумочку, как и прежде, забавно сопровождая каждое действие определённой мимикой и забавным выражением лица.

Через полчаса в кабинет ворвался рассерженный Изварин, начал что-то кричать, у Слепцовой кольнуло в груди, – «Сейчас начнётся».

– Задолбали своими проверками! – Кричал опер и, быстро подойдя к Каратаеву, выхватил у него из рук стакан с чаем и пирожок, принялся есть. – Слушай, почему у тебя чай всегда такой вкусный получается? Откроешь секрет?

Дима пожал плечами:

– Не знаю, делаю как все. Просто в чужом огороде яблоки слаще.

– Я доем пирожок твой, ладно? А то не завтракал.

– Хорошо, вовремя спросил, у меня ещё есть, – поднялся из-за стола Каратаев, – чего у тебя там случилось с проверками?

Александра совсем растерялась и, ничего не понимая, смотрела на дружелюбно разговаривающих коллег, которые недавно, как ей показалось, хотели убить друг друга.

– Ай! – Отмахнулся опер, – представляешь, спрашивают – «Есть ли у вас знакомые люди в преступной среде?» – Твою дивизию! Да семьдесят процентов всех моих знакомых и есть преступный мир! Я же с ними работаю сутками, как мне их не знать?! Ну не идиоты? Кто только такие вопросы додумывается операм задавать?

– Ой, не бери в голову. Просто, как говорит Громов: «Развели бюрократию» – им тоже палки ставить надо.

– Слушай, может, вечером напьёмся, а?

– Нет, – немного подумав, отказал Дима, – у меня другие планы сегодня. Олежке предложи, он точно не откажется.

– Да ну его! Зарёкся с ним не пить, нажрётся, как свинья, таскай его потом, а Флинт узнает, ещё шею намылит. Я лучше сам.

– Тебе виднее…

– Что за планы? Если не тайна? На кладбище опять пойдёшь к своей?

– Нет, Денисова должна в гости зайти, интересно ей, где я живу, что за обстановка у меня дома.

– О-о-о! Тогда ясно. Она к тебе давно неровно дышит, не ударь в грязь лицом.

– Не-а, не тот случай.

Услышав, что психолог вечером собирается к Каратаеву, Слепцова слегка нахмурилась. Нет, она не ревновала, просто сыграло чувство личного достоинства или скорее собственности: привыкла быть в центре «событий», а здесь, напарник как на девушку внимания на неё не обратил, а с Дарьей собрался время проводить! Непорядок.

Минувший день, за исключением одного случая, ничем особым в плане службы для Александры не выделялся. Так, сгоняли на несколько вызовов по району ОВД «Гулаева»: обычные бытовухи, небольшие потасовки; составили ряд протоколов… никого не задерживали. Правда, Слепцова никак не могла привыкнуть, что при появлении её напарника люди моментально смирнели: его боялись и уважали. Один участковый прямо сказал, что вызвал к себе экипаж Каратаева лишь для устрашения. Диму часто использовали, как своеобразного «Бабайку» для мелких нарушителей. С другой стороны – это льстило Александре, ведь такой грозный и известный в городе мент именно её напарник!

И вот во второй половине дня, когда милиционеры собирались ехать в «Гулаевское», сдавать смену, в очередной раз поступила просьба к Диме с «земли», – приехать, помочь разобраться в рядовом преступлении.

Произошло следующее: элитный алкогольный маркет, дерзко ограбили. Перед тем, когда снимали кассу для её передачи инкассации, двое неизвестных ворвались в торговый зал, избили охранника и, угрожая предметом похожим на пистолет, вырвали сумку с деньгами, захватив до кучи очень дорогого «пойла». Охранник, придя в себя, нагнал нарушителей у выхода, почти задержал, но получил выстрел в грудь из травматического оружия, ещё раз был избит, после чего бандиты скрылись в неизвестном направлении. Приехавших на вызов милиционеров что-то настораживало в этой истории, решили позвать Каратаева. Дима, приехав на место, менее чем за час раскрыл дело! Тот самый, «героический» охранник оказался сообщником и наводчиком грабителей – ничего удивительного. В травмпункт парень поехал в наручниках, с сопровождением конвоя.

На вопросы коллег, – «Расскажи, чем себя сторож выдал? Что ты сумел так быстро „налёт“ раскрыть?!» – Капитан отмахнулся, сославшись на важные, неотложные дела, сел в «Уаз» и уехал.

По дороге до ОВД Слепцова принялась расспрашивать наставника:

– Мне ты обязан рассказать, как догадался, что работник магазина соучастник? Ты должен меня учить, чтобы я набиралась опыта.

В её словах был резон, потому Каратаев согласился.

– Ой, Сань, обычное дело! Когда происходят такие преступления, более чем в половине случаев замешаны сотрудники организации, на которую напали, действующие или недавно уволившееся.

– Ещё яснее можно? – Подогнала Слепцова, когда капитан замолчал.

– Согласно опыту, подозрения мои сразу пали на пострадавшего «героя». Случай банальный, всегда сообщнику достаётся: его избивают, чтобы снять подозрения, нередко перебарщивают с постановкой и вместо пары синяков для «отвода глаз» наносят серьёзные увечья. Я быстро поговорил с людьми, почитал характеристику «отличившегося», понял, что работой своей он недоволен, сотрудник пассивный, на замечания и поручения по прямым обязанностям реагирует болезненно, зарплата не устраивает, с начальником часто вступает в конфликт, вообще, собирался увольняться. И вдруг такой геройский поступок – на грабителей в масках с оружием бросился! С чего?! Твои варианты?

– Не знаю, – честно призналась девушка, прикольно скорчив личико, – «синдром героя»? внутренние позывы или славы захотелось… на вознаграждение рассчитывал?

– Ой, какая там у них премия! Спасибо бы сказали и тыщу рублей вручили, здоровье и жизнь того разве стоят?

– Неужели других побуждений, кроме преступных, быть не может? – Разочарованно спросила Саша.

– Вот! Подходим к главному, действительно, может! Возможно, я бы ему поверил, если там продавщица оказалась симпатичной, как ты хотя бы.

– «Хотя бы»?! – Возмутившись, выкрикнула Александра, – ты «бог комплиментов».

– Извини. Допустим, продавщица была бы молодой и красивой, тогда порыв «героя» ясен: выпендриться, показать свою храбрость, короче, произвести впечатление.

– Ну? Что в нашем случае не так?

– Ты видела эту продавщицу?! Кто с ней спит, тот смерти не боится! Значит, стимул «обольщения» отметаем, тогда остаётся один – преступный. Я надавил на парня, взял на испуг, он сознался. Вот и всё дело.

– Ясно-о. – Задумалась милиционерша, – я поразмышляю над этим дома перед сном. С тобой интересно.

Вечером Дима лично подвёз Слепцову до дома.

– Поднимешься? – Спросила она по привычке и сразу пожалела об этом.

– Нет, мне ехать пора.

– Слушай, нужно много чего прикупить для новой квартиры, пора обживаться, а я толком ничего не знаю: никаких магазинов, нужных мест, где и что лучше покупать; может, ты мне поможешь, в качестве наставника и напарника… не?

– Конечно! Прямо по твоей улице есть небольшой павильон, в нём много магазинов, мимо не пройдёшь, там есть подвальчик, в котором продаётся абсолютно всё для дома, кроме еды. Лучше в отношении цены и качества, не то что во всём городе, в целой области не найдёшь.

«Понятно, намёка ты не понял… или сделал вид?» – Слегка рассердившись, подумала Саша, вслух сказала:

– Хорошо, тогда до завтра?

– Да, доброго сна.

– Тебе того же, хотя… я понимаю, ночь предстоит у тебя не совсем спокойной?

– Мягко говоря…

– Я поняла, извини. – Девушка чмокнула его в щёчку, опять же по старой привычке: обычно так прощалась с людьми, которые её подвозили, будь то друг, родственник или парень.

Не без лёгкого волнения Денисова Дарья звонила в дверь к своему самому непокорному, сложному и одновременно любимому пациенту. Открыл Каратаев быстро, вид его оказался усталый, заспанный; Даша поняла, к её приходу Дима не готовился, – «Хотя, чего удивительного?»

Восхищаться пришлось, когда психолог прошла внутрь квартиры: солидный ремонт, дорогая мебель, кухня разделена на столовую и бар; везде идеальный порядок! Чего угодно могла ожидать психолог от жилья Каратаева, только не подобного! Его дом совсем не напоминал «холостяцкой берлоги» и рушил все её научно-психологические стереотипы.

Дмитрий, в свою очередь, слегка удивлялся: открыв дверь, он увидел перед собой незнакомую девушку, далеко не сразу распознав в ней штатного психолога! Без строгого наряда, в вечернем платье Даша выглядела иначе: молодая, обворожительная красотка с которой не стыдно показаться на людях при вручении самой высокой награды, хоть звезды Героя, хоть «Оскара».

– Говорят, ты взяток не берёшь, откуда тогда всё это? – Спросила Даша, когда с разрешения хозяина, всё полностью рассмотрела.

– Мать у меня бизнес-леди, живёт за границей, про меня не забывает. Я хоть и говорю ей, что ни в чём не нуждаюсь, она всегда помогает материально. Чувствует вину за собой, наверное, это уже по вашей части.

– У неё есть повод ощущать себя виноватой?

– Не знаю, – пожал плечами Дима, – лично я зла на неё не держу, она всегда находила в детстве для меня время: не ругала, не наказывала, баловала. С отцом у неё сложные отношения получились, как и у меня в итоге… из-за этого, вероятно, переживает.

– Другие дети у неё есть? – «Включились» профессиональные интересы у Денисовой.

– Нет. Точнее… есть, только приёмная девочка. Проблемы со здоровьем, родить больше не может. Короче, из тех, кого выносила и родила лично, у мамы только я.

– Понятно. Знаешь, ты меня поразил! Я ожидала увидеть у тебя здесь бардак, всюду разбросанные носки, немытую посуду, банки из-под пива.

– Вот вы какого мнения обо мне. Нет, на самом деле я далеко не «чистоплюй», просто у меня дома имеет силу поговорка, – «Чисто не там, где убирают, а там, где не сорят!»

– Мне иногда кажется, что ты решил сделать так, чтобы я выкинула свой диплом психолога в мусорку.

– Брось ты. Может, чай, кофе? Водка, виски, коньяк или вино? Пива нет, не одобряю.

– Ого! Это всё у тебя в наличии?

– Ага. Домашний бар… по случаю.

Денисова решила проверить Диму на «вшивость»:

– Красное сладкое, если можно.

– Отчего же? Найдётся.

Каратаев достал из мини-бара бутылку хорошего вина и по всем правилам этикета разлил его в шикарные бокалы, составив компанию психологу в лёгком распитии.

Сперва Даша пыталась вести разговоры на интересующие её, профессиональные темы, вскоре, захмелев, повеселела: пустилась в пляс, бросалась к «пациенту» в объятия. После вина переключилась на более крепкие напитки и-и-и… заснула.

Дима не стал пользоваться её слабым положением, у него и в мыслях подобного не возникало – благороден! Положил девушку на уютный диван, ласково укрыл тёплым пледом; убрал со стола и включил тихую, расслабляющую музыку, которую когда-то ему советовала сама Денисова для улучшения сна.

Утром Каратаев разбудил психолога, поставив перед ней на журнальный столик поднос с кофе и лёгким завтраком.

– Доброе утро, – поздоровалась взлохмаченная Даша, – у нас вчера было чего или нет? Первый раз такое, что не помню и сомневаюсь.

– Успокойся, – в своей манере, без эмоций ответил Дима, – ничего не произошло. Ты заснула, я тебя уложил, накрыл.

– Да? Жаль…

На тумбочке зазвонил мобильный телефон, капитан, словно надрессированный пёс, резко бросился к нему; ответив, долго молчал, слушая, что ему говорят по ту сторону линии. Через пять минут положил смартфон и вернулся к гостье.

– Что-то случилось? – Поинтересовалась Даша.

– Нет. Флинт звонил, орал долго, как обычно. Говорит, на службе должен быть, напарница ждёт и, по его словам, моё счастье, что психолог тоже задерживается…

Денисова засмеялась.

– Ладно, знаю, ты не станешь всем трепать, что я у тебя ночевала… хотя и так все наверняка узнают. Я себя приведу в порядок?

– Пожалуйста. Ты на машине?

– Нет. Я предполагала, что стану выпивать, приехала на такси. На твоей поедим?

– Ты хоть раз меня видела на личном автомобиле возле «Гулаевского?»

– Службу безопасности боишься? Да ладно, с твоим-то прикрытием сверху…

– Просто… чтоб людей не дразнить. Сейчас я машину вызову.

– Дима, – приблизилась Даша к Каратаеву, слегка приобняв, – ты мне не скажешь, кто именно тебя так сильно защищает на самых верхах?

– Даже не знаю.

– Врёшь!

– Хочешь? Не верь! Иди умывайся, ехать пора.

Глава 5. Полигон

Подполковник Громов ходил около ворот «Гулевского ОВД», вчера вечером в спортзале он слишком переусердствовал, потянул спину, оттого практически не мог принимать положение «сидя». Под видом проверки решил побродить по двору, – «Авось мышцы разработаются и полегчает?»

Ганимед крутился возле Сергея Анисимовича и что-то увлечённо рассказывал, Флинт его не слушал, задумался. Последнее время он часто стал вспоминать эпизоды из молодости: школу, первую любовь. – «К чему бы вдруг?»

В этот момент к отделению подъехало такси, из него выбрался Каратаев, обойдя машину, он открыл дверцу и… подав руку, помог выйти из автомобиля Денисовой! Одетой в вечернее платье и не похожей на саму себя. Громов от удивления широко раскрыл рот, его фуражка едва не сползла с головы.

– Здравствуйте! – Кокетливо бросила Дарья Романовна подполковнику и, улыбнувшись, помахала рукой Диме, – до встречи! – быстро зашла в здание.

– Доброе утро. – Запоздало ответил ей Флинт, после направился к Каратаеву.

– Здравия желаю! – Подал начальнику руку капитан.

– Ну-ка, – подтолкнул Сергей Анисимович Диму, – пошли отойдём, дружок.

– Если ненадолго… сами по телефону кричали, чтоб бегом на службу.

– Делись! – С интересом потребовал Громов, когда они оказались на расстоянии от посторонних «ушей».

– Чем?

– Дурака не включай, что у тебя с психологом?

– А-а, ничего. Пришла ко мне вечером по работе, немного перебрала и уснула.

– И всё? – Недоверчиво прищурился Флинт.

– Да. Никаких интрижек.

– Ладно, скучный ты. Давай это… забирай свою подопечную, вези её в тир. У неё экзамен скоро по стрельбе, нужно подтянуть. Я позвонил, договорился, чтоб вам всё обеспечили, без лишней бюрократии.

– Понял. С вами всё в порядке? – Сочувственно спросил Каратаев, заметив, что подполковник часто морщится.

– Не совсем, вчера в спортзале перетренировался, решил, понимаешь, молодость вспомнить, старый дурак! Утром жена с кровати поднимала, сам не мог. Чёрт, чем бы заняться таким, чтоб вес согнать и в могилу не угодить раньше положенного?

– Попробуйте на велосипеде покататься.

– Шутник.

– Я серьёзно! Поначалу ноги болеть будут и зад от седла, потом нормально.

– Думаешь? – Почесал Флинт затылок.

– Уверен. Только берите хороший велик, со скоростями и задними амортизаторами.

– Попробую. Ну, дуй к напарнице.

Слепцова видела сквозь окно, как Дима приехал на такси вместе с психологом – это её задело. Не то что ревность, скорее вновь затронута её девичья гордость, – «Как так? Передо мной устоял, а с этой, видимо, ночь провёл? Что ж, посмотрим, от меня ещё ни один мужик не остался в здравом рассудке! И ты дрогнешь, товарищ капитан».

Саша с утра успела сходить в магазин, который ей посоветовал напарник, прикупила немного вещей для дома, но в одиночестве подобным заниматься скучно, стоило как-то уговорить Диму побродить вместе по магазинам, опять же, поможет нести и подвезёт.

Александра, заметив, что Каратаев отошёл в сторону с подполковником и не спешит в кабинет, решила спуститься сама, подогнать, не терпится ехать на стрельбище, а с этим делом у девушки всегда возникали проблемы… боялась с треском опозориться.

Над выходом Слепцову задержал один из братьев толстопузов, то ли Жранкель, то ли Дранкель.

– Саша, – тихо обратился он к ней, – вы поругались с Димкой?

– С чего ты взял? – Не поняла девушка.

– Ну вы же женаты, а он вон, с Дашкой приехал, она ему глазки строит.

– Блин! Мы не женаты. – Вспомнила Слепцова вчерашнюю шутку Каратаева, – Дима пошутил. Я просто его напарница, он типа мой наставник. Меня специально к нему прикрепили, чтобы подучилась.

– Да?! Жалко. – Кажется, серьёзно расстроился пузатый, – вы так смотритесь красиво вместе. Никак не научусь определять, когда Димка шутит, когда говорит правду, с таким серьёзным видом всегда.

В отделение прошёл Каратаев, бегло поздоровался со всеми присутствующими.

– О! Меня встречаешь? Сейчас пару бумажек напишу, чайку выпью и поедем в тир. Флинт приказал проверить твои навыки стрельбы.

Александра промолчала, подумав про себя, – «Ага, навыки! Скорее их полное отсутствие».

– Димка, – позвал поднимающегося по лестнице капитана пузатый, – скажи, если масло ружейное закончилось, можно автомат обычным смазать, машинным? Хотя у меня его тоже нет… а подсолнечным?

Каратаев якобы задумался, потом ответил:

– Знаешь Вань, не советую, ты лучше салом детали натри, оно лучше.

– Ты серьёзно?

– Конечно! Я всегда так делаю, знаешь, как работает потом механизм?! Ух-х!

– Хорошо, спасибо. – Расплылся Жранкель в улыбке.

Слепцова ущипнула напарника за левый бок, едва они прошли в кабинет.

– Эй! – Возмутился Дима, – ты чего?

– Зачем ты над ними издеваешься? Над Жранкелем и Дранкелем? Он же тебе поверил сейчас, правда возьмёт и натрёт автомат салом!

– Да и пускай. – Отмахнулся от неё капитан, включая чайник.

– Не по-людски как-то ты поступаешь.

– А мы не просто люди – мы менты!

– Помню, помню.

Пока Каратаев возился с бумагами, Саша накрыла на стол, в этот раз она специально взяла «тормозок» на двоих, готовила ночью. Хотела навести кофе, Дима её остановил.

– Прости Саш, чай я всегда себе делаю сам. Где моя лапша быстрого приготовления?

– В тумбочке. Я вот нормальной еды взяла, попробуй.

Капитан хотел отказаться, да не смог устоять перед запахом и аппетитным видом принесённых напарницей блюд.

– Спасибо.

Вскоре в кабинете появился Флинт, опуститься в своё кресло он пока не смог, вот и ходил по отделению, ко всем «докапывался».

– Вы ещё здесь? Почему не в тире? – Спокойным голосом поинтересовался подполковник.

– Щас перекусим, сразу поедим.

– Хорошо. О! Смотрю, тебя напарница балует. Хорошо, а то ешь постоянно всякую гадость, не от ножа бандитского, а от язвы скорее сляжешь.

Громов взял парящий стакан у Димы и, отхлебнув, спросил:

– Почему у тебя чай всегда такой вкусный? Как ты его делаешь?

Капитан пожал плечами.

– По-обычному.

Саша во второй раз слышала, когда нахваливают каратаевский чай, – «Надо попробовать, что в нём особенного? Делает точно, как и я».

Тир располагался примерно в пятнадцати километрах от Водопьяновска, он находился на территории полигона. Имелся другой и поближе, недалеко от «Гулаевского ОВД» в черте города, но Каратаев решил ехать именно на полигон. Во-первых, – начальником там был его хороший приятель, Валентиныч; во-вторых, – Дима хотел проверить навык стрельбы его напарницы не в закрытых стенах, а на улице, при лёгком ветре и солнечном свете; в-третьих, – капитану следовало взять немного патронов к своему «АКМС», которые в оружейке отделения ходили в большом дефиците.