Ровельхейм 2: Право на жизнь

Как и раньше, удержать магию он не смог, та просочилась сквозь ладони в землю. Зато еле пробившаяся травка вдруг встрепенулась, налилась соком и пошла в безудержный рост. Магия жизни, и сколько же её!

Это что же получается, невзрачные подземные твари саму землю своей магией питают, возрождая её к жизни каждую весну? Их ведь только весной и видят, снуют себе неторопливо, хищники их не трогают, одни только дети и забавляются. А они своими искорками, значит, каждый корешок окучивают. С их скоростью и объёмом работы много ли им на день надо?

Зато со смертью зверька весь его магический запас и вышел. Данстор впервые задумался о самой природе магии. Куда она девается со смертью носителя? Растворяется в воздухе, теряется бесследно? Может, оттого её всё меньше, что нельзя эту силу сберечь, передать…

Но ведь можно забрать.

Изменения в себе Данстор почуял ещё за пару дней до восемнадцатого дня рождения. Глубоко внутри будто сплёлся кокон, тело налилось неведомой прежде силой, та несмело рвалась наружу. Дед заблаговременно отвёл его в дальний нежилой домик, и не зря. Магов, что помогли бы на первых порах, в округе не осталось, последний старик-водник скоропостижно скончался ещё тогда, четыре года назад. Деда Данстор о нём больше не спрашивал, но слухи ходили нехорошие. Мол, крепок был ещё маг, с чего бы ему было помирать…

Данстор освоился сам, и недели хватило. На цвет его магия была тёмно-серая с красными искорками. Судя по зачитанным до дыр книгам, разбавленная Тьма с примесью боевой. Научившись более-менее управлять своим потоком, он с замиранием сердца вытащил давно припрятанный амулет-накопитель, тайком выкраденный из дедова хранилища. Кусок бирюзы с единственной начертанной руной Лагу́з на нём – вот и всё, что осталось от старого мага-водника.

Голубой поток, стоило ему просто пожелать этого, тонкой струйкой вырвался из камня. Данстор привычно перехватил его, ощутив влажную прохладу. Теперь-то чужая магия была послушна, прицепившись к новому полноправному хозяину. Он несколько раз впитывал её в себя и выпускал наружу. С собственным серым коконом та не смешивалась. Осмелев, Данстор выпустил часть водной магии в кувшин, мысленно пожелав напиться. Голубой поток послушно осел прозрачной водой в стеклянной ёмкости. Вкусной, холодной, освежающей.

Довольная ухмылка отразилась на водной глади. До начала летнего отбора оставалась неделя, пора было собираться в Ровельхейм.

По совету того же дальновидного деда Данстор козырять полной фамилией не стал. Успешно пройдя Вратами, подал документы как Да́нстор Гра́тис, вполовину сократив древнее родовое имя. Старый ректор, конечно, враз сопоставил этот обрубок с теми дальними местами, откуда студент прибыл, но благоразумно промолчал. А новые поколения таких имён уже и не знали.

А ведь раньше И́нген-Гратисом именовался не просто род – целое королевство. Пока это название не сгинуло в навязанном шантажом союзе с Империей, превратив маленькую гордую страну в провинцию разросшейся державы. Родовой замок заняли ставленники императора, лишь по названию замка Да́ссамор теперь и знали эти земли вот уже несколько десятков лет. Прежнее королевское имя истрепалось, забылось, бережно хранимое лишь малочисленными потомками.

Чужим его не открывали, да и своим-то – через одного. В женский род дед не верил, считая пустой тратой семени, отец же Данстора был пришлым, с южных земель. Так что дед прибрал мальца к своим рукам сразу же после рождения, ему единственному открыв некогда громкую родословную. В пространных россказнях деда Данстор улавливал нотки сожаления по сгинувшему величию, но сам лишь пожимал плечами – чего прошлое ворошить.

Академия Данстору понравилась, учёба далась легко. Увлёкшись поначалу оттачиванием собственных талантов, он на некоторое время забыл о своём редком даре, памятуя лишь о том, чтобы не раскрыть его случайно перед преподавателями. Врата обозначили его дар как «руку» и «молнию», и Данстор послушно посещал то назначенное целительство, то скучную артефакторику, не выказывая никаких способностей сверх ожидаемых. На прямые вопросы о даре смущённо разводил руками: не знаю, мол, так и не проявился пока.

Первая пара месяцев пролетела беззаботно. Погрузившись в учёбу и находя в ней удовольствие, он, однако, не закрывался в себе, заведя несколько приятелей и участвуя в нехитрых студенческих развлечениях.

В одно из воскресений, проведённых в соседнем городке Ровеле-а-Сенна, они с сокурсником перебирались из одного питейного заведения в другое, уже основательно напившись местного вина, радуясь вольной студенческой жизни. Ни́лош, его приятель, весь вечер бахвалился тем, как утёр нос одному второкурснику, уведя у того девицу. Он уже еле стоял на ногах, то и дело наваливаясь на ещё державшегося Данстора.

– Вот так его пыр… пир… приложил! – заплетающимся языком продолжал Нилош. – И огнём вкруг… вокруг… а неча!..

Нилош сопровождал слова размахиванием рук и, конечно же, захотел продемонстрировать другу огненную ловушку для соперника. Пьяный, он не рассчитал силу, и магия огненным тайфуном ринулась вверх по узкой улочке, нагоняя впереди идущую парочку горожан. Нилош был силён. Не особо умён и ленив в учёбе, но мощный магический резерв восполнял это с лихвой. Данстор, враз протрезвев, с ужасом наблюдал, как плавились камни на мостовой. Нилош же, окончательно убаюканный вином, уже закрыл глаза и сполз по приятелю, всхрапнув.

Собственная магия Данстора, что основная тёмная, что побочная боевая, не смогла бы справиться с этим огненным смерчем. Разве что отбросить этот мощный поток в сторону, но куда? Впереди люди, по бокам узкого прохода лепились друг к другу дома, и ни одного просвета между ними. И Данстор сделал единственное, что мог. Потянулся рукой к тонкой ниточке, ещё связывавшей Нилоша с вырвавшимся огненным буйством, и изо всех сил пожелал повелевать огнём.

Тайфун на мгновение застыл, словно сомневаясь в новом хозяине, но нехотя прекратил смертоносное движение и втянулся весь без остатка в Данстора. Впереди идущие горожане даже не оглянулись, хотя огонь уже было лизнул их осенние плащи.

Нилош на следующий день об инциденте и не вспомнил. Сам Данстор не стал ему рассказывать, а больше свидетелей и не было. Чужую огненную магию он сохранил, потратив лишь малую часть на камин в вечно сырой комнате, что делил с соседом-зельеваром. Сосед ещё долго удивлялся, что дрова горят-горят, да не прогорают, а жар от них больше обычного. Данстор же был непривычно задумчив в это время. Один пьяный порыв, всего одна порция магии – а как же её было много! И кому такой бездонный резерв достался – туповатому Нилошу…

Сам же Данстор, уже освоивший текущую программу и жадно поглощавший дополнительные учебники, буквально пару дней назад пришёл к печальному и ошеломившему его выводу. При всём его уме и рвении к учёбе его собственного резерва было катастрофически мало. Он нащупал границы собственных сил, и серый кокон, истощившись за день от не особо сложных практических занятий, к ночи не смог выдавить и капли магии, чтобы погасить свечу.

Глава 5

Мысль о том, чтобы покопаться в имперских хрониках, не отпускала. Где, как не в них, искать зацепку? Любые катаклизмы, необычные случаи, внезапные смерти, предшествовавшие моему появлению в приюте – всё могло помочь. Записи со всех земель, тщательно собранные в одном месте, разложенные по годам – в воображении всё это выглядело очень соблазнительно. Вот только стоит ли оно того, чтобы лезть в самое логово имперской знати… Да не тайком, а в открытую!

Тянуть из немногословной Мексы подробности было той ещё пыткой. Но спустя несколько наводящих вопросов всё же выяснилось следующее. Каждые двадцать два года, а именно столько длилась Всесветная война в незапамятные времена, бывшие её враги-участники поклялись собираться вновь и подтверждать нерушимый мирный договор.

Если эту часть истории Империи и проходили на первом курсе, то уже без меня. Мекса же без запинки перечисляла даты, страны, имена, хорошо хоть до кличек боевых лошадей не дошло.

Пять стран ввязались в ту войну. Наша Империя, к тому моменту объединившая немало разрозненных земель. Дикий Лес, приютивший все расы, не нашедшие себе места среди людей. Знойная пустынная Самако́на. Северная Истрия, бывшая тогда независимым княжеством. И восточное королевство И́нген-Гра́тис, о таком я даже не слышала. Кровопролитная бойня, к счастью, закончилась мирным договором, незыблемым вот уже сотни лет.

Северные и восточные соседи со временем добровольно вошли в состав Империи. Провинция Истрия сохранила своё название, взятое от крупной горной реки. Земли Инген-Гратис же, именованные по прежнему королевскому роду, его лишились и вошли в Империю как земли Да́ссамор. А примерно сорок лет назад и этого названия не осталось, впрочем, как и самих земель – теперь их знали как Пустошь.

На мирном договоре это расширение никак не сказалось, три оставшиеся стороны – Империя, Лес и Самакона – собирались, как и прежде, каждые двадцать два года, чередуя место встречи. В очередной раз – в столице Империи, в этом году. Примерно через два месяца, в первый день весны.

– Так, ладно, а мы здесь каким боком? – с подозрением спросил Мексу Анхельм.

– Правители в знак высшего доверия друг к другу съезжаются полными семьями, никого не оставляя за спиной на родине.

– И-ии?..

– Я дочь астарха. Вы – мой триангл, принятый родом. Когда унварты негласно возглавили Лес, люди приравняли наш триангл к своему понятию «семья». Все должны ехать. Почему вы так смотрите?

– «Должны»?.. И когда ты собиралась сказать нам об этом, Мекса?!..

– Как официальное приглашение пришлют, – спокойно пожала она плечами. – На этой неделе должно прийти.

Вот и думай, то ли радоваться появившейся возможности добраться до летописей, то ли сразу пойти утопиться. А то я как представлю эти «семейные» посиделки в императорском дворце… С разглядыванием портретов до седьмого колена, с чаепитием в узком кругу, персон этак на триста… Ох ты ж, гроршевы уши! Ещё и в компании Аландеса. А его светлость-то в какой восторг придёт…

Неделя каникул пролетела очень быстро. Если в первые дни я ещё мучилась угрызениями совести за то, что так и не добралась до библиотеки, то после махнула рукой. Наверстаю ещё. Впрочем, об упражнениях мэтра Сарттаса я не забывала. И они явно шли мне на пользу – страхи и сомнения, прочно поселившиеся в сердце после обретения магии, постепенно сошли на нет. А как справилась с дурными эмоциями, так и Тьма успокоилась. Не душила, не давила на плечи, стоило едва прикоснуться к ней. Может, и из этого сомнительного богатства выйдет толк.

Манс, лесное чудище, прочно обосновался в моём логове под крышей. Впрочем, вести куда-то, по жизни или в более конкретные места, несмотря на своё прямое предназначение, он не торопился. Ел, спал, шипел. От свежего мяса шёрстка его разгладилась, залоснилась – иногда он давал себя рассмотреть, прежде чем, ворча, перебирался в более укромное место. Один раз ночью я даже почувствовала, как что-то лёгкое и тёплое улеглось мне на ноги и мерно затарахтело.

– Может, тебе имя дать, чудище?

– Гхр-ретх, – приоткрыл манс один зелёный глаз, заворчав.

– Вот Гре́ттен* и будешь.

Первый учебный день во втором семестре начался с общего собрания всех учащихся на большой тренировочной арене. Ничего серьёзного, будут всякие напутствия, а ещё правила поведения напомнят – так каждый семестр начинается, пояснил Хельме. Новое расписание для всех было составлено ещё накануне, и я чуть за голову не схватилась, изучая свой листок. Ни единого окна, всё забито с утра до вечера, а два раза в неделю даже не пять занятий, а шесть! По вторникам и четвергам, сразу после ужина.

Я пробежалась глазами по предметам – магконтроль, боевая магия, защитная, теневая, заклинания, проклятия, деструкция и нейтрализация, управление снами, духи и тёмные сущности, некромантия, развоплощение… А артефакторика – всего раз в неделю! Одно-единственное занятие. Зато боевая магия мало того, что каждый день, так ещё и дополнительные два занятия вечерами – индивидуальные!

И курс ведёт не кто-нибудь, а лично декан боевого факультета. Имени указано не было, но я и так его знала. Никас Ксавия. Пусть он неожиданно припомнил ректору на экзамене про дополнительные баллы за турнирную победу, тем самым обеспечив мне дальнейшую учёбу, но заниматься с вечно хмурым, жёстким и саркастичным мэтром каждый день, да не по одному разу – то ещё удовольствие. И вот кому это надо было?!..

В понедельник утром Академия вернулась в привычное своё состояние – гудящий шумный улей. Короткое собрание для всех, и вперёд, к новым знаниям! Неугомонные студенты расселись на трибунах большой тренировочной арены – отдохнувшие, взбудораженные; мы втроём тоже заняли свои места. Точнее, вчетвером. Чудище-манс Греттен, неделю избегавший любого физического контакта, с утра преподнёс сюрприз. Стоило мне облачиться в свой синий балахон, так и провисевший в шкафу последние два месяца, как мохнатый длинноух в один прыжок оказался у меня на плече, забрался в капюшон и улёгся там! Так и пошёл со мной, надёжно укрытый от любопытных глаз магией своенравного балахона.

Первым слово взял мэтр Отран, декан стихийников и куратор первого курса по совместительству. Практически весь преподавательский состав собрался внизу. Я помахала мэтру Эрдису, и тот ласково улыбнулся мне в ответ. А вот ректора Валдана почему-то не было видно.

– Дорогие студенты, я рад вновь приветствовать всех тех, кто успешно сдал экзамен и продолжит своё обучение в нашей славной Академии! По результатам экзамена многие из вас уже наверняка заметили изменения в расписании. Изменения в скором будущем коснутся и самого учебного процесса в связи с исключительным событием. Наш бессменный на протяжении последних двадцати лет ректор, многоуважаемый и любимый многими Филиа́тес Валда́н…

Как-то он с сарказмом сказал про многоуважаемого, или мне показалось?

– …решил сложить с себя полномочия по состоянию здоровья и передать бразды правления в надёжные, крепкие руки.

Так всё-таки «ушли» Валдана? Позволили закрыть первый семестр, принять экзамены и избавились? Что ж, не скажу, что мне жаль.

– Высшим преподавательским советом единогласно был избран новый ректор. Прошу вас приветствовать нового главу Академии – мэтра Никаса Ксавию! С этого момента – его великомудрие.

Изумлённый вдох пронёсся по трибунам, но тут же сменился громкими аплодисментами. Вполне искренними, надо отметить. Ничего себе, Ксавия ведь совсем молодой! А сколько ему вообще? Тридцать, тридцать пять? Должно быть, столько же, сколько арну Шентии… Они, кажется, учились вместе, мэтр Эрдис упомянул как-то вскользь. А сколько же тогда его светлости? Но пока я размышляла об их возрасте, запоздало пришла в голову другая мысль. Что же это получается… Теперь этой каждодневной боевой магией я буду заниматься не просто у декана, а у самого ректора?!.. Вот радость-то…

Нового ректора, ещё более серьёзного и нахмуренного, чем обычно, приветствовали все. Мэтр Отран же продолжил:

– С учётом новых обязанностей мэтра Ксавии произойдут некоторые перестановки и в высшем преподавательском составе. Временно исполнять обязанности декана факультета боевой магии любезно согласился глава попечительского совета Академии, его светлость арн Шентия. Прошу привет…

Я со стоном уткнулась головой в плечо Хельме. И я ещё имела что-то против занятий с Ксавией?!..

Собрание не заняло много времени, и студентов быстро разогнали по занятиям. Мекса в последнюю минуту сунула нам с Хельме по конверту, их содержимое мы сейчас и изучали в ожидании преподавателя.

Плотная дорогая бумага, золотое тиснение, каллиграфический почерк. Приглашения во дворец на день Содружества, именные. Было очень необычно прочитать собственное имя на конверте. Мы с Анхельмом ошарашенно переглянулись. Мекса, конечно, иногда пыталась шутить, причём всегда с очень серьёзным видом, но, видимо, не в этот раз. Ладно, позже разберёмся.

Группа наша значительно поредела, из шестидесяти трёх первокурсников осталось всего тридцать девять. Остальные задумчиво крутили головой, оценивая потери в рядах. Более веской причины, чтобы сосредоточиться на дальнейшей учёбе, и не найти. Поэтому, когда в аудиторию наконец вошёл мэтр Сере́нде, на чьих скучных лекциях слушатели обычно на ушах стояли, его встретили кроткие овечки, готовые впитывать знания.

Мэтр обвёл взглядом послушную аудиторию. Я всё ждала, что в его взгляде мелькнёт какое-то торжество: мол, начали соображать наконец. Но нет, ничего подобного. А ведь он, как выяснилось, не только преподаёт заклинания, а ещё является сильным менталистом. Да он лишь малым усилием воли может сделать так, чтобы всё внимание было приковано только к нему! Но у каждого преподавателя свои методы.

– Практика, повтор пройденного, – коротко сказал он. – Заклинание света?

Взметнулся лес рук, уж простейшее La det bli lys стыдно не знать. Я и сама беззвучно проговорила его одними губами. Сколько я билась над ним, пытаясь зажечь хоть искорку! Пусть прежде мне ещё не доводилось применять заклинания на практике, но на память я не жаловалась, и сейчас она услужливо подбрасывала мне ответы.

– La det bli lys! – выбранный мэтром парень выпалил нужные слова и продемонстрировал плотный светящийся шарик.

– Хорошо. Заклинание невидимости? – указал мэтр Серенде на свою чашку с чаем.

Йег о́йнске и́кке о се дет… Надо же, действительно всё помню.

– Jeg ønsker ikke å se det, – тщательно выговорила вызвавшаяся девушка двумя рядами ниже, и кружка исчезла.

– Заклинание проявления?

А вот это уже без меня проходили, я такое не знаю. Анхельм тоже вытянул руку, ему и отвечать.

– Vis meg hva som er… er… – запнулся Хельме. – Er skjult!

Сработало: чашка вновь стала видимой, а я одобрительно пихнула друга в бок.

– Защитная оболочка для предмета?

Ух, длиннющее заклинание… Но и его я помнила, привычно складывая губы без звука: опре́тте ен у́гхен… В первом семестре у мэтра Серенде студенты не особо усердствовали – только одна тёмненькая зубрила подняла руку. Но преподаватель вдруг обратился ко мне, по-видимому, заметив мой беззвучный шёпот.

– Нит-Истр? Попробуете?

У меня неожиданно вспотели руки. Но я кивнула. Надо же когда-то начинать… Я потянулась к своему внутреннему озеру, зачерпнула немного магии – теперь это занимало не более пары секунд.

– Opprette en ugjennomtrengelig skjold rundt ting jeg trenger! – надеюсь, ничего не перепутала.

Не перепутала. От меня к преподавательскому столу потянулась кружевная чёрная паутинка, наматываясь вокруг чайной чашки, как сахарная вата на палочку. Она тянулась и тянулась, образуя всё более плотный кокон, пока тот не стал абсолютно чёрным, непроницаемым. Наверное, хватит. Залюбовавшись, я даже не сразу сообразила, что под действием заклинания моя магия сама сменила форму.

– Хм, хорошо… Заклинание молота?

– Vis meg slegge! – выкрикнул голос с задних рядов, не дожидаясь разрешения мэтра. Тяжёлая призрачная кувалда с размаху опустилась на мой паутинный кокон с чашкой внутри. И… ничего. Молот удара не выдержал сам и развеялся, моя же защита осталась нетронутой.

Я обернулась на выскочку и наткнулась на тяжёлый взгляд наследного принца. Клянусь, никогда я ещё не прикладывала таких усилий, чтобы ни один мускул на моём лице не дрогнул! Потому что внутри я всецело отдалась злорадному ехидству. Боги, как же это прекрасно – иметь магию!

Манс Греттен еле слышно заворчал, заёрзал в капюшоне, надёжно прикрытый волосами. Я не обратила на него внимания, играя в гляделки с принцем. Вот бы я раньше могла дать такой отпор! И не просто словами, а с такой мощной поддержкой изнутри! Сладкое чувство уверенности заполняло меня с каждой секундой.

Принц, не отрывая взгляда, медленно и чётко процедил:

– Ta et stykke av min sjel.

Незнакомое заклинание создало неожиданно мощную волну, устремившуюся к кокону с чайной чашкой внутри. «Шель» – это что-то с душой связано, вроде? Но уже было не до лингвистических изысканий – ярко-красная боевая магия терзала защитный кокон и тот опасно прогнулся, затрещал. Ну уж нет! Прежде чем я вспомнила подходящие слова, сырое чёрное пламя, напитанное злорадством, а теперь и просто злостью, само вырвалось из меня и сцепилось с красным потоком. На столе заклубилась яростная схватка.

– ПР-РЕКРАТИТЬ!!!

Громогласный голос обычно тихого мэтра Серенде иголками впился в виски, оглушая. Ментальное воздействие, не иначе. Мне показалось, он прогремел на всю Академию. Половина студентов схватилась за головы, пытаясь унять звон в ушах. В аудитории повисла гробовая тишина.

– В Академии не учат этому заклинанию, ваше высочество. Откуда оно вам известно? – прежним тихим голосом спросил принца мэтр Серенде. Только теперь он звучал очень настороженно.

– А вы думали, я буду довольствоваться этими огрызками знаний? Так вы не единственные учителя на всю Империю…

Моё кратковременное торжество сменилось сомнением. А Аландес не так уж прост. Мало, оказывается, иметь магию, когда другим доступны редкие знания. Интересно, в каких книгах он откопал это заклинание? Может, у него тоже есть доступ к верхним ярусам библиотеки? Или из древних фолиантов дворцовой сокровищницы почерпнул? Я впервые задумалась о том, что Академия действительно может быть не единственным кладезем знаний. Но почему именно этому заклинанию не учат? Звучало оно довольно просто, а какое мощное!

Мэтр Серенде пристально оглядывал нас обоих, но больше ничего не сказал.

– Новая тема. Заклинания отложенного действия. Записывайте…

Аудитория послушно отмерла, заскрипев карандашами. А у меня вдруг зачесалась лопатка, наполняясь жгучей несильной болью. Я просунула руку и нащупала вспухающие короткие полоски. Греттен, вот гадёныш! Вцепился когтями в самый неподходящий момент, только сейчас почувствовала.

Занятие окончилось, и толпа хлынула к выходу. Почти две недели я избегала любого общения с сокурсниками: поначалу вынужденно, затем добровольно. Судя по тому, что вокруг нас с Хельме образовалось несколько пустых мест в начале занятия, они тоже общаться не спешили. Мы вышли из аудитории последними, но в коридоре нас всё же дождались несколько студентов.

Первой неуверенно подошла та темноволосая зубрилка, кажется, её Золара зовут.

– Ты в слове ugjennomtrengelig ударение неправильно поставила. Так бы защита сразу цельной встала, а не слоями. И так быстрее намного, вдруг пригодится. Но выглядело красиво.

– Спасибо… Я просто в первый раз его применяла.

– А правду болтают, будто ты наследница Тьмы? – с опаской подошёл ещё один парень. Ну, началось. Ладно, сами спросили, как тут было удержаться.

– А то. Гроршей на завтрак ем, младенцами закусываю. Бу! – манс в подтверждение моих слов глухо зарычал из капюшона.

Сокурсники слабо улыбнулись и переглянулись.

– Слушай, Ардин… Ты не подумай, что мы подлизываемся. Наоборот, знаешь, как мы вами после турнира гордились! Только потом эта история мутная вышла с отчислением, а сейчас ты снова учишься. А, главное, кому верить – крыжт его знает: те одно болтают, эти другое…

– Ребят, вы своим глазам для начала верьте, – встрял Хельме. – Чего хотели-то?

– Мы это… Короче, надо будет что – обращайтесь. Ардине там по учёбе нагнать пропущенное или ещё что. Вот.

Вот так вот. Приятно и неожиданно.

Хельме поспешил на профильное занятие на факультет к стихийникам. Я же нехотя двинулась в сторону боевого. Первое же занятие принесло три неприятных открытия. Во-первых, если арн Шентия и поговорил с племянником, то разговор этот действия не возымел. Глупое надуманное противостояние никуда не делось. Ну да сама с принцем разберусь, как и заявила его светлости.

Во-вторых, мне очень не понравилась мысль о том, что здесь не всему-то и учат. Пусть я теперь могу защищаться на совсем другом, магическом, уровне, но чем мне это поможет против каких-то тайных и недоступных знаний?

И, в-третьих, оказалось, что мой контроль не так хорош, как я уже успела себе вообразить. Стоило чуть позлорадствовать, слегка разозлиться, как чёрное пламя само вырвалось навстречу боевой магии Аландеса, и это не я его направила! В этот раз всё обошлось, а что будет дальше? Сейчас ведь профильное занятие по боевой, и снова с тем же Аландесом! Да ещё под руководством арна Шентии… Впору было биться головой о стену. Это будет очень, очень тяжёлый день.

Заранее накручивая себя на неизбежный конфликт, незаметно, по стеночке, скользнула в малый тренировочный зал. Те несколько занятий у Ксавии, на которых мне приходилось бывать, разнообразием не отличались. Мэтр обычно разбивал студентов на пары и коротко командовал: «Бой!». Я отсиживалась в сторонке. После нескольких моих бесплодных попыток принять участие в тренировках Ксавия махнул рукой, а там и саму меня отчислили.