Шёпот королевских сердец

Тима Лу’на

Шёпот королевских сердец

Пролог

Аэтерия – прекрасное королевство, где ведьмам, женщинам с особыми магическими дарами, никогда не было места.  Долгое время их существование оставалось незамеченным; они использовали свои способности для исцеления и никогда не причиняли вреда.  Всё изменилось после ссоры одной старой целительницы с королевой.  Королева Астрид, безутешная из-за болезни младшего сына, потребовала от ведьмы исцеления.  Старая женщина, измученная годами и неспособная на такое мощное заклинание, отказалась.  Королева, восприняв это как оскорбление, приказала казнить ведьму.

Когда палач уже занес топор, старая целительница, заметив королеву среди наблюдающих крестьян, прокричала проклятие: «Тот, кто прольет мою кровь, будет проклят ужасной болезнью, которая будет медленно его убивать!  Моя кровь на твоих руках, королева, и не будет тебе покоя!»

Королева, не колеблясь, кивнула своим стражникам, и казнь состоялась.

Спустя месяц после казни старой целительницы, королева Астрид тяжело заболела. Король Альфред, безутешный от страданий любимой жены, невольно вспомнил проклятие умирающей ведьмы.  В тревоге он призвал королевских лекарей, требуя выяснить причину болезни.  Те, осмотрев королеву, успокоили короля, назвав недуг обычной лихорадкой, легко поддающейся лечению.  Астрид выписали целебные травы, но проклятие, увы, оказалось правдой.

Прошел год, а королева так и не встала с постели.  Она была ужасно слаба, почти ничего не ела и отталкивала от себя всех, даже собственных сыновей.  Лекари приходили снова и снова, предлагая лишь обезболивающие снадобья, и каждый раз повторяли королю, что исцеление возможно лишь чудом, что они бессильны.

Отчаяние и бессилие подталкивали Альфреда к отчаянным мерам.  Он приказал найти и казнить всех ведьм в королевстве – от мала до велика. За голову каждой ведьмы была назначена щедрая награда, и многие, соблазненные деньгами, выдали своих родных, даже маленьких детей, лишь бы получить золото.

Тридцать женщин, среди которых семнадцать были юными девочками, были повешены, а затем сожжены на костре.  Королевство скорбело, теряя матерей, сестер, бабушек и дочерей.  Но король, ослепленный горем и страхом, не остановился, не пожалел даже детей.  За это его народ стал презирать, шепча, что за жестокость он лишится самого дорогого – своих сыновей, и род короля прервется.

Прошла неделя после кровавой расправы над ведьмами, и королевство потрясла новая трагедия:  принц Филипп, старший сын короля, был найден мертвым.  Его изувеченное лицо и тело, истерзанные жестокими ударами, говорили о зверской расправе.  Убийца так и остался неустановленным, окутанный мраком тайны.

Альфред, сраженный горем, не решился сообщить о смерти сына своей и без того измученной болезнью супруге.  Потеря наследника престола, любимого первенца, стала для него невыносимым ударом.  Король, сломленный горем, находил единственное утешение в объятиях двух оставшихся сыновей: пятилетнего Генри и двухлетнего Артура.  Младший, Артур, был любимцем королевы. Именно из-за его болезни, когда-то едва не унесшей жизнь малыша,  произошла роковая ссора с целительницей, но, к счастью, Артур в итоге выздоровел, благодаря другим лекарям.

Пока королевский двор переживал трагедию за трагедией, жизнь в деревне текла своим чередом.  Хотя многие потеряли родных во время ужасных казней,  боль постепенно затихала, и люди возвращались к привычной жизни. Но для некоторых крестьян жизнь изменилась навсегда.  Многие дети остались сиротами.

Так, например, девятнадцатилетняя Анна, потерявшая мать во время расправы над целительницами,  осталась совершенно одна.  К счастью, ей оставили дом, но одиночество давило на девушку.  Анна обладала необыкновенной красотой: длинные русые волосы, светлая кожа,  лицо,  напоминавшее скорее знатных особ, чем крестьянку.  Несмотря на свою красоту, она была очень доброй и всеми любима в деревне.  Часто к ней приходила в гости старушка Агата,  потерявшая собственную дочь во время тех же казней, и относилась к Анне как к родной дочери.

Анна, молодая крестьянка, получала предложения от самых завидных женихов: влиятельных князей, знатных герцогов и заслуженных генералов.  Они заваливали её драгоценными подарками, стремясь покорить её сердце.  Бабушка Агата, видя такую удачу, уговаривала Анну принять предложение одного из них, обещая ей безбедную и роскошную жизнь.  Но Анна оставалась непреклонна: она искала не богатство, а настоящую любовь.  Её поиски завершились встречей с Ричардом, простым двадцатидвухлетним крестьянином.  Его тёмные волосы и светлая кожа очаровали Анну, а его искренность и простота растопили её сердце.  В отличие от богатых ухажёров, Ричард не мог осыпать её драгоценностями.  Его дары были скромны: самодельные кольца, полевые цветы, собранные с любовью.  Именно эта искренность и покорила Анну.  Она полюбила Ричарда и, отвергнув все выгодные предложения, вышла за него замуж.

Ричард и Анна жили скромно, но счастливо. Лето Анна проводила, собирая в лесу дикие яблоки и ягоды, которые продавала на рынке. Ричард рыбачил, деля улов с женой – часть шло на стол, часть – на продажу. Два года их брак был полон любви и счастья, но чего-то им всё же не хватало – ребёнка.  Они долго пытались завести малыша, но безуспешно.  Обратившись к повитухе, услышали страшный диагноз: бесплодие Анны.  Эта новость повергла их в отчаяние.  Анна, желая подарить Ричарду ребёнка, предложила ему жениться на другой женщине.  Ричард, хотя и был глубоко расстроен, категорически отказался, заявив, что его счастье – в любви к Анне.  Но желание стать матерью не оставляло Анну.  Она поделилась своим горем с бабушкой Агатой, которая рассказала о женщине, способной исцелить её недуг.  Анна, полная надежды, решила обратиться к ней.

Эта женщина была известной целительницей, избежавшей смертной казни бегством из деревни. Бабушка Агата объяснила, что целительница живёт на окраине, скрываясь от короля, который приказал её казнить.  Поэтому,  говорила бабушка,  о ней никому нельзя рассказывать из посторонних.Анна, не колеблясь, поделилась новостью с Ричардом. Он, опасаясь за безопасность жены,  настаивал на том, чтобы пойти с ней.  После долгих раздумий, Анна согласилась.

Ричард, скептически относившийся к целительнице, всё же уступил желанию жены.  Долгое путешествие привело их к обрыву.  Поначалу они подумали, что заблудились, но затем Анна вспомнила слова бабушки о доме, скрытом под деревней.  Внизу они увидели пещеру,  у входа в которую располагался маленький, заросший мхом домик.  Осторожно спустившись, они подошли к жилищу.  Дверь неожиданно открылась сама, и Анна, попросив Ричарда подождать снаружи, вошла.  Внутри сидела очень старая женщина, которая,  увидев Анну, сразу же спросила о причине её визита.  Анна объяснила свою проблему и попросила о помощи.  Целительница долго смотрела на неё, а затем согласилась помочь в обмен на услугу: передать свой дар ребёнку Анны.  Если родится девочка, дар начнёт проявляться к девяти годам; если же родится мальчик,  услуга будет считаться не оказанной.  Анна, не задумываясь, согласилась.

Целительница положила руку на живот Анны, закрыла глаза и прошептала что-то похожее на заклятие. Анна ничего не почувствовала и уже начала сомневаться в эффективности визита, но всё же поблагодарила женщину и ушла вместе с Ричардом.  По дороге домой она рассказала мужу о своей неуверенности,  и Ричард, хотя и скептически относился к подобным вещам,  поддержал её.  Анна помнила, что и её мать обладала целительнымиспособностями, что немного укрепляло её веру.  Месяц спустя Анна почувствовала себя плохо: её тошнило, и она испытывала сильную слабость.  Вызвав лекаря, они с Ричардом узнали о чудесной новости – Анна ждала ребёнка!  Радости не было предела.  Ричард окружил Анну заботой: запретил ей ходить на рынок,  сам готовил еду и ухаживал за любимой женой,  посвящая всё своё время заботе о ней и будущем малыше.

Через девять месяцев у Анны и Ричарда родилась девочка, поразительно похожая на отца: с такими же чёрными волосами и бледной кожей.  Красавица-дочь, которую назвали Амелия, стала героиней новой истории.  Счастье родителей было безгранично.

Как и предсказывала целительница, дар Амелии проявился в девятилетнем возрасте.  Случилось это совершенно случайно.  Однажды, когда Анна готовила ужин и сильно порезала руку, Амелия подошла к матери, накрыла рану своей ладонью и закрыла глаза.  На вопрос Анны о том, что она делает, девочка ничего не ответила, просто открыла глаза, улыбнулась и показала матери руку.  К изумлению Анны, пореза не было – ни раны, ни даже шрама, только засохшая кровь.  Анна была вне себя от радости и одновременно от страха.  Она строго-настрого запретила дочери рассказывать о её способности кому бы то ни было, и Амелия, послушная девочка, хранила свою тайну.  Ричард, знавший о даре дочери, поддерживал Анну, и они вместе берегли секрет Амелии до её восемнадцатилетия..

Глава 1

С самого детства родители оберегали меня как зеницу ока, строго-настрого запрещая говорить о моём даре – способности исцелять. Скрывать его было мучительно трудно. Каждый день я видела, как люди страдают, как их мучает боль, как они угасают, и мои руки невольно тянулись к ним, но я сдерживалась, прикусывая губы до крови. Зачем мне этот дар, если я не могу никому помочь? – думала я, но всё же слушала родителей, не смея ослушаться.

В детстве у меня была лишь одна подруга ,но она с родителями всё время куда то уезжала, и я всегда играла одна, в лесу. Отец делал мне кукол из соломы,  их  хрупкие  тела  казались  отражением  моего  собственного  беззащитного  детства, а мама шила им платья из маленьких лоскутков ткани,  сшитых  с  такой  нежностью,  что  они  казались  настоящими  шедеврами. Однажды, играя, я забежала в кусты, не заметив оврага.  Я не повредилась, но обнаружила чудесное место,  укромный уголок, где я могла побыть одна.  Спуск в овраг был сделан из маленьких,  потемневших  от  времени, деревянных досок,  ведущих  к  самодельному  мосту.  Мост  простирался  над  еще  более  глубоким  оврагом,  заросшим  мхом  и  папоротником.  Воздух  был  пропитан  запахом  влажной  земли  и  прелых  листьев,  солнечные  лучи  пробивались  сквозь  густую  листву,  создавая  играющие  пятна  света  на  земле.  По  ту  сторону  моста  раскинулась  полянка,  усыпанная  белыми  колокольчиками,  их  тонкий  звон  казался  волшебным  голосом  леса.  Это  место,  с  его  загадочной  тишиной  и  чарующей  красотой,  стало  моим  секретным  убежищем.  Я  рассказала  родителям  о  нем,  но  не  выдала  его  местонахождение,  бережно  храня  свою  тайну.  Сначала  я  брала  туда  кукол,  но  позже  стала  ходить  просто  побыть  одна,  послушать  шелест  листьев  и  пение  птиц.  Эти  звуки,  такие  чистые  и  спокойные,  всегда  успокаивали  меня,  помогая  справиться  с  тревогой  и  тоской.

Наступило мое восемнадцатилетние. Все ждут этого дня,  но мои родители,  ничего  не  подарили  и  даже  не  поздравили.   О  подарке  я  не  обижалась:  мы  жили  бедно,  как  обычные  крестьяне.  Отец  ловил  рыбу,  а  мама  собирала  ягоды  и  яблоки,  продав  которые,  мы  с  трудом  сводили  концы  с  концами.  Но забыть  о  самом  дне  рождения…

Это  было  невыносимо.  Я  ничего  не  сказала  матери,  лишь  обмолвилась, что  иду  к  своему  мосту,  и  ушла.

Лес  встретил  меня  своей  обычной  тишиной  и  красотой.   Шелест  листьев,  пение  птиц…  все  было  так  спокойно,  так  гармонично.  Но  по мере того, как я приближалась к оврагу,  тишину  прорезали  стоны,  смешанные  с  криками  боли.   Страх  сжал  мое  сердце.   Чем  ближе  я  подходила,  тем  сильнее  становились  эти  звуки,  и  я  поняла,  что  это  кричит  мужчина.

Встав  на  мост,  я  увидела  его:  мужчину,  сидящего  внизу,  окруженного  тенистой  тенью  деревьев.  Его  лицо,  перекошенное  от  боли,  было  покрыто  грязью  и  запекшейся  кровью.  Одежда  была  изорвана,  на  ней  виднелись  следы  борьбы.   Его  глаза  и  руки  были  завязаны,  а  нога  была  сломана  под  ужасным  углом.   Руки  дрожали,  сердце  колотилось  в  груди,  как  дикая  птица  в  клетке.  Запрет  родителей  всплыл  в  памяти,  но  крики  раненого  мужчины  –  полные  отчаяния  и  надежды  –  заставили  меня  забыть  о  страхе.

– Здравствуйте!  Как вы здесь оказались?! – крикнула я,  стараясь  сдержать  дрожь  в  голосе.

– Помогите,  пожалуйста!  Я  ранен!  Я  упал,  бежал  от  разбойников!  Позовите  кого-нибудь  на  помощь!

Я  застыла  на  мосту,  не  в  силах  оторвать  взгляд  от  его  израненного  тела.  Деревня  была  далеко…  Я  знала  это.  Но  думать  о  чем-то  ещё,  кроме  этого  мужчины,  я  не  могла.

– Я  скоро,  потерпите, пожалуйста! –  прошептала  я,  начиная  медленно  спускаться,  осторожно  цепляясь  за  ветви  деревьев.

Аккуратно спустившись к мужчине, я начала развязывать его руки.  Его лицо было перекошено от боли, губы сжались в тонкую линию, по лбу градом прокатились капли пота.

– Почему вас довели до такого состояния? – спросила я,  стараясь,  чтобы  мой  голос  звучал  спокойно.

– Мой отец задолжал им деньги… вернул долг очень поздно…  Они  начали  выпрашивать  еще  больше… –  он  задыхался  от  боли,  каждый  вздох  приносил  ему  новые  мучения. –  Отец не дал им денег…  и они решили…  заставить  его  через  меня…

Я  уже  развязала  ему  руки.  Он  тянулся  к  повязке  на  глазах,  но  я  остановила  его:

– Послушайте,  я  помогу  вам  с  ногой,  только  вы  не  должны  это  видеть  и  кому-либо  рассказывать.

Он  корчился  от  боли:

– Я  упал  недавно…  поэтому  сразу  боль  не  почувствовал…  а  теперь…  она  убивает  меня…  прошу…  помогите…  и  я  обещаю,  что  никому  не  расскажу…

– Мне  нужно  вправить вам сломанную  кость.  Это  будет  больно.  Вот,  возьмите,  стисните  это  в  зубах, –  я  вложила  ему  в  руку  небольшую  палку.

Он  сразу  зажал  её  между  зубами.  Я  резко  вправила  кость.  Он  вскрикнул,  сжимая  палку  со  всей  силы.  Моё сердце  колотилось  в  груди.

– Потерпите, –  прошептала  я,  складывая  обе  ладони  на  его  рану.  Тепло  разлилось  по  моим  ладоням,  и  я  почувствовала,  как  энергия  течёт  в  его  рану,  заживляя  повреждённые  ткани. Я видела, как кровь сгущается, как рана начинает затягиваться, образуя тонкий бледный шрам.  Я сжала зубы,  боясь,  что  мои  руки  задрожат.  Родительский  запрет  казался  непреодолимым  барьером,  но  я  не  могла  бросить  его  на  смерть.

Когда  я  отошла,  рана  затянулась.

– Открывайте  глаза, –  сказала  я.

Он снял повязку с глаз,  немного  прищурился ,  потом  посмотрел  на  рану,  не  веря  своим  глазам.  Затем  он  перевёл  взгляд  на  меня,  впившись  в  меня  своим  взглядом.  Я  смутилась  и  отвела  взгляд.

– Вы…  целительница? –  прошептал  он,  его  голос  был полон  удивления.

– Даже  у  деревьев  есть  уши. Вы пообещали  сдержать  мою  тайну…  прошу,  сдержите  её, –  сказала  я.

Он  осторожно  встал.  Его  взгляд  был  полон  благодарности  и  чего-то  ещё…  чего-то  больше,  чем  простая  благодарность.   Он  помог  мне  подняться,  его  взгляд  был  полон  благодарности  и  тайного  восхищения.  Я  знала,  что  наша  встреча  изменила  все,  и  я  не  могла  представить,  что  несёт  будущее.

Пока мы стояли там, я услышала шорох.  Сердце подскочило к горлу.

– Нам нужно прятаться, –  прошептал он, указывая на старый деревянный мост, перекинутый через овраг .  Страх сковал меня, но я повиновалась,  бросившись бежать вместе с ним к ближайшей арке.  Поднявшись, мы оказались впритык к мосту, скрытые от взглядов сверху.  На мосту стояли двое,  их силуэты резко выделялись на фоне  неба.  А потом появился еще один.

"– Его нигде нет, скорее всего, он уже в деревне", –  раздался один голос.

"Он даже в деревне от нас не спрячется, пойдемте", –  резанул второй, более грубый и властный.  Я затаила дыхание, прижимаясь к деревянному мосту.  Наблюдая за ними, я ощущала, как  холод пробирается под кожу.  Это были  тени,  но  их угроза ощущалась  явно.

Только когда последние звуки их шагов затихли, я решилась высунуться.   Мы выбрались из-под моста.   Я все еще дрожала, чувствуя, как  напряжение медленно отпускает меня.

– Значит, вы не солгали, –  прошептала я,  и только  теперь осознала,  насколько сильно я боялась.

Он улыбнулся, и  в его глазах  заиграли  искорки.

– Конечно, нет, это чистая правда. Тем более, мне бы не хотелось показаться лгуном при первом знакомстве с такой… красивой и, как я понимаю, исцеляющей девушкой.  Его слова  были неожиданными, но  его улыбка  была  теплее,  чем  я  ожидала.

– Хорошо, на этом наши пути должны разойтись, мне пора домой, удачи вам –  сказала я,  чувствуя  странную  тоску.

– Мы встретимся вновь? –  с надеждой спросил он.  Его взгляд  зацепил  меня,  и  я  не  смогла  отказать  себе  в  этом  маленьком  обмане.

– Может быть, –  ответила я,  и, развернувшись,  пошла прочь.

Но  его  голос  остановил меня.

– Как вас зовут? Скажите хотя бы это!

Я обернулась,  не  поворачиваясь  полностью,  и  тихо сказала:

– Амелия.  Потом  ушла,  оставляя  его  одного стоять на мосту ,  и  не  оглядываясь,  пошла  вперед, думая  о  том,  что  же  произошло  сегодня.  И  что  же  произойдет завтра.

По дороге домой страх сжимал меня в ледяные тиски.  Не просто боялась, а ужасалась мысли, что тот незнакомец, ради жалкой горсти монет, расскажет о моем даре.  И чтобы доказать правдивость своих слов, покажет свежий шрам –  живое свидетельство того, что не всех "ведьм" убили.  Тогда мой мир рухнет. Родители – единственная моя опора –  разочаруются, моя жизнь превратится в кошмар.  Оставалось только ждать: придут ли королевские палачи, чтобы забрать и сжечь меня на костре, или я смогу продолжить жизнь, словно ничего и не было, как до этой роковой встречи?

Дома мама встретила меня встревоженным лицом.  Её глаза, обычно светлые и добрые,  были полны тревоги.

– Амелия! Где ты была?  Я так волновалась! –  В её голосе слышалось отчаяние.  Она заметила кровь на моих руках. – Что случилось? Ты ранена?

Сердце сжалось от вины.  Ложь, как яд,  жгла горло.

– Нет, мама, всё в порядке, – прошептала я, –  просто из носа кровь пошла. Перегрелась на солнце.

*Глупая,глупая,глупая!* –  кричал внутренний голос.  Кровь на моих руках –  кровь  чужого мужчины,  и я ещё и лгу матушке!

– Платье твоё тоже испачкано, –  мама протянула мне роскошное алое платье,  его пышность затмевала всё вокруг. –  С днем рождения, дорогая, –  её голос дрогнул. – Прости, что не поздравила раньше,  ждала это платье от портнихи.  Это… это подарок.

Она крепко обняла меня.  Радость смешалась со стыдом и ужасом.  Я думала что родители забыли о дне рождения. Но "они знали". Эта мысль, пронзившая меня насквозь,  заставила забыть на мгновение о смертельной опасности, грозящей мне из-за незнакомца.

Чуть позже, сидя в своем новом алом платье,  в комнату вошел отец. В ладони он что-то сжимал.  Показывая мне сжатый кулак, он медленно раскрыл его, и я увидела кольцо –  небольшое,  самодельное,  с красным камнем,  переливающимся в свете свечи.  Сердце дрогнуло.  Это было так… просто,  но  от этого  еще  дороже.  Я поблагодарила его,  крепко обнимая.  Его объятия были теплыми и успокаивающими,  как  защита  от  всех  страхов,  которые  мучили  меня  весь  день.

Проведя немного времени со мной,  родители отправились на рынок, чтобы купить что-нибудь к столу.

А я,  отмывая весь дом  старалась  не испачкать  свое новое платье.  Время шло медленно,  каждая минута  тянулась,  как  вечность.Вскоре родители вернулись,  принеся немного сахара,  хлеб и несколько спелых яблок.  Из сахара мама приготовила маленькие карамельные леденцы,  и мы,  вместе  попив  чай,  наслаждались  простым  счастьем  бытия.  Мой день рождения  прошёл гораздо лучше, чем я могла себе представить.  И  в  этом  простом  счастье  я  нашла  утешение  и  надежду,  забыв  хотя  бы  на  некоторое  время  о  своих  страхах.

На следующий день я не смогла отправиться в своё укромное место –  ритуал, который я неукоснительно соблюдала каждый день,  был нарушен. Родителям понадобилась моя помощь.  Сначала мы с мамой пошли в лес собирать дикие ягоды на продажу.  Мы провели там долгие часы,  солнце уже клонилось к закату, когда две большие плетеные корзины, сделанные вручную,  были наконец заполнены до краев.  На рынке мы с трудом нашли свободное место, чтобы разложить свой товар.  Только мы расставили корзины, как к нам подошла пожилая пара и купила небольшое ведерко ягод.  Так мы торговали,  пока все ягоды не были проданы.  Вечером, когда отец вернулся с рыбалки, он принёс три небольшие рыбки.  Мы с мамой быстро почистили и пожарили их.  Ужин был поздний,  я,  уставшая до предела,  помыла глиняную посуду и тут же отправилась спать.  Тишина и сон были лучшей наградой за тяжёлый,  но  такой  необычно  спокойный  день.

Глава 2

Артур

После встречи с Амелией,  я не мог выбросить её из головы.  Её глаза –  зелёные, мой любимый цвет –  были полны доброты и света.  А сама она…  необыкновенно красива.  Помощь, оказанная ей мне после перелома ноги,  заставила меня поспешить во дворец.  Да, я солгал ей насчёт бедности отца и долга разбойникам.  Мой отец – король Аэтерии, а я – его младший сын, принц.  Правда лишь в том, что разбойники схватили меня, чтобы вымогать у отца выкуп.  Я не мог рассказать Амелии о своём истинном положении.  Она испугалась бы,  стала бы вести себя неестественно.  Многие крестьянки боятся принцев – я не хотел её спугнуть.

Прибыв во дворец, меня тут же встретили стражники и сообщили отцу о моём возвращении.  Я принял тёплую ванну, которую приготовили служанки, и переоделся в кожаный костюм.  После этого направился в тронный зал.  Там был и мой старший брат, Генри.  Увидев меня, он бросился ко мне и крепко обнял.  Меня не было три дня, все думали, что я погиб.  Я преподнёс им настоящий сюрприз.  Только один человек не радовался моему возвращению –  Элизабет, фаворитка отца и мать Генри.  Она никогда не любила ни меня, ни моего покойного брата Филиппа, ни матушку.  Её оставили при дворе только по просьбе Генри.  И я, честно говоря,  тоже её терпеть не мог.  После того, как отец сжёг всех целительниц,  семьи, которые он разрушил, восстали против него,  заявив, что заберёт его детей, как он когда-то забрал дочерей крестьян.  После этого Филипп,  претендовавший на престол после отца,  был убит крестьянами.  Тогда отец поставил условие: либо скрывать наше происхождение, либо не покидать замок. Я выбрал первое, Генри – второе.  Он бастард, и Элизабет ненавидит меня за то, что после отца трон должен был достаться мне.  Она много раз пыталась убедить отца признать Генри законным наследником, так как он старше меня на три года.  Но отец отказал,  пригрозив выгнать её из дворца, если она ещё раз поднимет этот вопрос.  Поэтому всю свою злобу она вымещает на мне.

На следующий день, после разговора с отцом, я бродил по замку,  погруженный в мысли об Амелии.  Её взгляд, её напуганное лицо –  я воспроизводил в памяти каждый момент нашей встречи,  каждую деталь.  На следующий день я должен был увидеть её снова. Она пришла к мосту не просто так.  Переодевшись в крестьянскую одежду,  я направился к тому месту, где моё сердце впервые забилось от встречи с ней.  Спустившись по тропинке,  я сел на мост, свесив ноги,  и стал ждать.  На самом деле я боялся, что она уже приходила и ушла,  боялся,  что её появление было случайностью.  Я ждал до самого вечера,  пока не понял,  что она не придёт.  Немного расстроенный,  я решил вернуться во дворец.

Только я вошёл, как стражники склонились в поклоне:

– Ваше Высочество, вашей матери стало хуже, –  сказал один из них. – Король приказал нам найти Вас и немедленно доставить в покои королевы.

– Хорошо, –  ответил я и побежал к маме.  Чем ближе я приближался, тем отчетливее слышал её стоны и крики боли.  Зайдя в покои,  я увидел, как она дёргается,  кричит от боли.  Мама страдает уже девятнадцать лет,  и я бессилен ей помочь.  Отчаяние и чувство вины разрывали меня на части.  Она даже не знает о смерти Филиппа –  мы так и не решились рассказать ей.  Увидев меня,  она прошептала:

– Позови Филиппа… Я так давно его не видела…

Сердце сжалось от боли.  Я не знал, что сказать.  Отец ответил за меня: