Змей, поразивший филина

Ренат Ахохов

Змей, поразивший филина

Глава 1

Жизнь любой цивилизации имеет своё начало и свой конец, эры зарождения, триумфа, стагнации и гибели. Человек не является первооткрывателем этой аксиомы – сама природа живёт бесконечным циклом рождения и гибели. И, как предстояло потомкам приматов выяснить в далёком будущем, в середине второго тысячелетия, не они одни пришли к подобному заключению.

Но философские рассуждения подобного рода склонны порождать иной вопрос: что стоит за той искрой, которая заливает светом те пещеры, населённые неотёсанными дикарями? Быть может, это коллективное усилие лучших представителей общества? Или же потуги индивида, готового идти против ветра? Мыслители древности, не только люди, но и родившиеся в других мирах, высказывали своё предположение. Они становились жрецами, уверенными в том, что юные расы приобрели свои знания и возможности к развитию благодаря существам более высокого порядка, тем, кого они не преминули назвать богами и демиургами. И эти жрецы посвящали свои жизни выражению благодарности своим пантеонам, неосознанно создавая любопытный по своей природе симбиоз, о котором они даже не догадывались.

Однако человек отличался от других рас галактики. Эра мифов и легенд у жителей Земли давно закончилась. Главные события, что вошли в эпосы скальдов или древние писания народов Междуречья, случились множество веков назад, и пополнить число сказаний было некому, да и незачем. Утерян был масштаб, значение, словно большинство богов одновременно исчезли, уступая место другим, тем немногим, что остались.

Однако человека не смутили такие вопросы. Он двигался вперёд, покоряя природу и собственный мир, сумев вырваться за пределы своей родной планеты. Затем он создал генератор червоточин и сумел покинуть границы собственной системы и начать покорение звёзд. Двадцать третий век стал важной вехой в истории расы людей, ведь именно тогда была основана первая колония за пределами Системы Сол.

Последующие семь сотен лет люди активно заявляли права на место в галактике. За ними были закреплены Рукава Ориона и Стрельца (те их части, куда можно было добраться), а влияние людей заставило иных жителей Млечного Пути увидеть в них равных себе. По крайней мере, признать мощь их союза. Большим благом для Земли и её колоний было нежелание ксенорас разжигать пламя полномасштабной войны, которой не было уже тысячелетия. Противостояние же имело место за кулисами. Это была борьба за влияние, за ресурсы, и она держалась в узде лишь тем угрожающим фактом, что против нарушителя спокойствия выступят все остальные силы.

Но было в галактике место, на которое не распространялись законы Сообщества. То, что до знакомства с инопланетянами люди называли «Тёмной Зоной», на деле оказалось территорией, недоступной никому. По неизвестной причине генератор червоточин не мог пробиться в «Зону», туда не проходили сигналы, а зонды, запущенные ксенорасами тысячелетия назад в надежде, что когда-то они долетят на скорости света, исчезали. И поэтому никто не предпринимал попыток заселить эти земли.

Однако жизнь в «Тёмной Зоне» существовала. Были там и страны, покорявшие звёзды. То, что происходило за невидимой стеной, сильно отличалось от привычного людям. Государства Зоны пребывали в состоянии нескончаемой войны, их порядки и обычаи цивилизации Сообщества сочли бы варварскими. И среди всех этих строев выделялась Империя Ютов – крупнейшая и самая могущественная держава. В технологиях она ушла далеко от соседей, приблизившись к самым развитым странам Сообщества, сохраняя, тем не менее, привычные порядки. Жестокое рабство, кровавые интриги и уничтожение не одной расы – лишь малая часть тех зверств, которые считались ютам привычным делом.

Это государство претерпело в последние годы глобальные перемены. Из ниоткуда перед рабами отдалённой планеты Империи предстал чужеземец, пообещавший им свободу и светлое будущее. Демонстрируя поразительную остроту ума, харизму и силу, которую набожные жители Империи считали не то магией, не то божественной волей, он сверг власть ютов и Серебряного трона. И, в конце концов, имя императора Конрада Мора разнеслось по всему региону.

И теперь, именно следуя его воле, эмиссар новой Империи Центавра совершала путешествие, которое сторонний наблюдатель считал бы безумием. Получив на руки звёздную карту, она сумела покинуть «Зону». Достигнуто это было созданием червоточин, чьи точки входа и выхода не имели смысла на первый взгляд. Император не стал объяснять, откуда у него в руках оказался артефакт, способный потрясти всю галактику, хотя эмиссар и настаивала на этом неоднократно. Тем не менее, он потрудился описать положение дел по ту сторону Барьера, чтобы она знала, с кем говорить и как. По его мнению, этих знаний должно было хватить. Пока что.

Миссия эмиссара привела её к Вендору – ближайшей к Империи планете, которая, по счастью, обладала немалой важностью. Вендор сиял, как звезда, испещрённый полосами света вдоль и поперёк, словно вычурным узором. Свет излучался многочисленными лампами ночного города, покрывавая всю поверхность небесного тела. Живой ойкуменополис, город, размером с целую планету, был жемчужиной Объединённых Торговых Миров, и одного взгляда на него было достаточно, чтобы согласиться с этим.

Залогом богатства ОТМ стало положение вокруг ядра галактики. Так близко, насколько это возможно. Двигаясь вокруг центра, легче добраться до другого края системы и, к тому же, много безопасней. Для торговых баронов, как их звали в обществе, обеспечение бесперебойного хода караванов считалось приоритетным. Именно их совет директоров принимал решения, не различая расы и культуры. Единственным их идолом оставалось золото. Вендор был единственным перевалочным пунктом, помогающим кольцу смыкаться в этом уголке галактики, и потому был второй по важности планетой Объединения.

Одним из миллионов кораблей, прибывших в систему, являлось судно, принадлежавшее лично посланнику императора. На борту белоснежной яхты был лишь один пассажир.

Серана Флавия в последний раз сверилась с данными карты, убедившись, что прибыла к точке назначения. Вздохнув, она смело включила автопилот и глубже погрузилась в кожаное кресло, лениво поглядывая в иллюминатор рубки пилота. Госпожа Флавия была юной девушкой-ютом тридцати лет, что у её народа считалось едва ли не подростковым возрастом. Эмиссар с рождения могла похвастать красотой, которую, по слухам, даровали сами боги. Ровные черты лица, ярко-голубые глаза, зачастую холодно смотрящие из-под очков в тонкой металлической оправе, надеваемых ею время от времени. Её волосы, тёмного, угольного цвета, были аккуратно и коротко пострижены до шеи. Стройная фигура облачена в тонкие одежды чёрного и лилового цветов – основных в геральдике рода Флавиев. Своей строгостью по отношению к себе, к этикету, она даже завоевала право критиковать манеры чужеземца на троне их Империи. Помогало её статусу и расположение монарха, который разглядел её способности и даровал ей высочайший после него самого титул Длани императора – эмиссара, канцлера и секретаря в одном лице. На данный момент, Флавия исполняла первую из ролей. Его Величество был способен обходиться неделю без дополнительной пары рук.

Поскольку внешне юты слабо отличались от людей, в ней лишь оранжевый цвет кожи выдавал представителя ксенорасы – так люди называли тех, кто к ним не принадлежал. У каждого народа галактики было своё слово для обозначения чужаков, однако юты, осознанно или нет, пользовались именно этим, следуя примеру императора. И они уже обозвали так прочих инопланетян, тех, кто ютами не являлись.

Высадка в порту не обошлась без долгой волокиты. Для регистрации судна нужно было пройти процедуры, как на таможне, так и во множестве иных бюро. Несмотря на кажущийся бюрократизм, стоит отметить, что правила пребывания в мирах Объединения проявляли дружелюбие к иностранцам. Пусть о том и не заявлялось публично, но через Вендор было очень просто провезти абсолютно любой товар. И даже не имеющее регистрации по ту сторону Барьера судно эмиссара смогло беспрепятственно находиться там после уплаты дюжины тарифов.

Серана спокойно прошла символический досмотр, пусть и без удовольствия. На борту не было опасных инопланетных чудовищ и болезней – пожалуй, того единственного, чего опасались местные власти. Герцогиня Флавия осталась недовольна тем, что эмиссар императора вообще должна была проходить унизительные досмотры, однако она лучше, чем кто-либо, понимала необходимость такта. Осознавала она и важность визита инкогнито, объяснявшего отсутствие у неё охраны.

Сам порт пребывал в наилучшем состоянии, сияя блеском богатства, предоставляя множество услуг на пути к выходу, начиная от «спа» и заканчивая виртуальной реальностью. Шумная толпа, с которой смешалась эмиссар, никем не узнанная, казалась бесконечным, пёстрым потоком. Представители множества рас, с кожей, чешуёй или шерстью различных окрасов проходили мимо. Серана не обращала на них внимания, пусть они и являлись для неё редкостной диковинкой. Несмотря на перемены в Империи, юты оставались во многом такими же, и Флавия исключением не была – она так же не любила общества ксенорас. Однако от сородичей её отличала готовность терпеть их.

Встреча у юной герцогини была назначена через час, и это подразумевало одно – продолжительный голод станет её неразлучным спутником в ходе будущего разговора. Времени на еду не оставалось, и вместо этого она проследовала к точке назначения. Устройство-переводчик помогло ей найти транспорт, который её туда доставит. По пути Флавия решила свериться со своими записями о будущем собеседнике.

До этого она имела спорную радость играть роль парламентёра. Серана вела переговоры с сородичами, считавшими её предательницей, с инопланетными народами, которые собирались пировать над трупом Империи. В обоих случаях иная сторона была близка к тому, чтобы достать оружие. Беседа в этот раз не угрожала жизни герцогини, однако той предстояло общаться с человеком, не имеющим ни малейшего понятия обо всех перипетиях тысячелетней борьбы за господство. Стоит ли надеяться на помощь баронов, чьи склочные интересы были выше такой концепции, как альтруизм? Император сохранял оптимизм, однако у госпожи Флавии выработался иммунитет к его заразительному примеру.

Здание, в котором назначалась встреча, было видно отовсюду. Стеклянный голиаф, испускающий блеск непомерного величия, самомнения людей, кому это здание принадлежало, и, наконец, местного светила, слепящие лучи которого падали на плеяды высоток. На этой части планеты по-прежнему был день.

Терпение Сераны имело свои пределы, но таково ожидание встречи. Сидеть в душной приёмной было невыносимо. Длань императора и герцогиня не привыкла ждать, пока высокий чин найдёт на неё время. После золота и серебра имперского дворца, формально обставленная комната казалась гостье чересчур блеклой и серой. Отчасти это так, стены и пол были окрашены в этот неприметный цвет. С потолка свисал тем не менее серебряный канделябр. Сидела Серана на чёрной кушетке между двумя небольшими колоннами, подложив одну из подушек себе под голову и расплескав по ней свои волосы. У противоположной стены был расположен стол, ничуть не нарушавший цветовую гамму помещения. На нём стояли стопки бумаг и документов, подлежащих переносу в цифровой формат. Ровно для этой цели возле него гудел терминал, оставленный секретарём в подобном состоянии. Вся атмосфера помещения гидравлическим прессом давила на её хрупкое тельце. Хотя бы можно было посмотреть в окно, пресытить свои глаза безоблачным голубым небом, чтобы на время выпорхнуть из этой клетки. Если все комнаты здесь были похожими на эту, то горе тем, кто получил тут рабочее местечко.

Вскоре железная дверь открылась, и в комнату вошёл секретарь. Двухметровый гигант – коренной житель этой планеты. Серане он напомнил Вавилонского пса. Его лицо более всего было похоже на земного мопса. Коричневые волосы – местами подстриженные почти «под ноль», из-под них виднелась розоватая кожа на руках, к примеру, где-то, а именно – на шее, поросль очень густая. Это создавало несколько комичное подобие воротника. Лицо было круглым и пухлым, с чрезвычайно коротким носом. Глаза – чёрные, с очень крупными зрачками. Уши спрятаны под неряшливыми космами. Секретарь осмотрел гостью, прежде чем пробурчать что-то на своём диалекте. Флавия поморщилась, однако предпочла проигнорировать выпад. Она не знала, что фраза означала, однако это бурчание вряд ли было чем-то хорошим. В скором времени, с трудом усевшись за стол, этот гигант обратился к ней напрямую.

– Господин Локк готов вас принять, госпожа Флавия, – сказал он, увидев загоревшуюся возле его монитора зелёную лампочку.

Секретарь говорил на наречии, известном Серане. Древний торговый язык связывал все расы галактики воедино. Он, судя по всему, существовал ещё в те далёкие времена, когда «Зона» была лишь очередным углом Млечного Пути. Применение нашёл и в Империи, поэтому Серана его выучила.

Кивнув секретарю, Флавия вошла в кабинет, сумка с документами покоилась под её плечом. Новая комната оказалась шире, гораздо светлее, чем прошлая. Кабинет залит светом из панорамного окна, и воздух – менее спёртый. В остальном же строитель не отошёл от своих принципов. Ровно такой же давящий серый цвет. Из мебели – только стулья и стол. За последним, заставленным атрибутами бюрократа, сидел человек. Невысокого роста, на вид – около сорока лет. Голова испещрена залысинами; самыми крупными были те, что на плоском затылке и на макушке. Границы облысевших частей обозначены седыми волосами. Морщины под нижними веками ярко выражены, карие глаза суровы, правителю всего сектора определённо не нравилось, что он слышал по телефону. Сделав глубокий вздох, он бросил трубку и обратил внимание на гостью.

– Добро пожаловать на Вендор, – кивнул директор, – Генрих Локк, к вашим услугам.

Серана также улыбнулась и присела напротив по приглашению владельца. Ей стоило соблюдать такт и вежливость.

– А обращаться к вам…

– Я всего лишь глава совета директоров, – скромно отметил господин Локк, в то время как на его лице образовалась смазливая улыбка. Молодости ему это не прибавило. – Титулы у нас не приняты. Простите мне такой прямой вопрос, но откуда вы родом? Я, когда увидел список встреч, был на самом деле удивлён.

– И чем же?

– Не знаю, как у вас, Фрау… – он придвинул лист бумаги ближе к себе, – Флавия. Но мы при оформлении документов обычно прилагаем нечто большее, чем просто имя и фамилию. Поймите, у нас так не заведено.

– Меня не смущает ваше недовольство, господин Локк, но я не знаю, как именно была назначена встреча. Однако мой император хотел, чтобы я поговорила с вами только с глазу на глаз.

Локк посмотрел на неё с удивлением.

– Императоров не было у нас в галактике со времён Ориона. А это без малого веков пять. И я могу вас заверить, что мне о таком было бы известно.

– Разумеется, член Совета проинформирован о событиях в мире. Я не ставлю под сомнение вашу осведомлённость. Однако, не умаляя её, отмечу, что за весь Млечный путь вы говорить не можете. Мы с Рукава Центавра. Тех земель, что у вас принято называть «Тёмной Зоной». Мы же зовём её «Отрешённым космосом».

С каждым её словом Локк становился всё более заинтересованным. Это было поразительное открытие, если незнакомка говорила правду. Но затем прагматизм взял верх, сомнение встало на место удивления. У госпожи Флавии действительно были любопытные акцент и выражения. Локк никогда такие не встречал. Однако гостья выглядела, как человек.

– И чем же вы подтвердите такие смелые слова? Поймите, для контакта вы могли выбрать места получше. Связаться более… открыто, и не с одним одиноким землянином на противоположном конце галактики, а с державами нашего дома.

– Для одного раза вы задали слишком много вопросов, – сухо сказала Серана. Стоило ожидать такой реакции. – Его Величество проявляет осторожность, только и всего. Между Империей и вами есть множество отличий, вы должны осознавать, что мы жили порознь десятки тысяч лет. Вы сами говорите, что Земля далеко отсюда, потому на данный момент нет смысла нам связываться ни с ней, ни с отдельными странами. И, честно говоря, я не совсем понимаю, почему они до сих пор не едины.

– Такие уж мы люди, – усмехнулся Локк, – Мысль о единстве пока не слишком сильно осела у нас в головах.

– Однако вы – наш ближайший сосед, и император высоко отзывался о вашей способности находить общий язык. Торговые Миры могут стать нам другом.

Локк задумчиво промычал.

– Хорошо, предположим, что я вам верю, и готов выслушать. Расскажите мне больше о вашем государстве.

– Милостью наших богов, сошедших с пика Миратус, наш народ обрёл просветление. Они направляли и учили нас, дали нам законы, даровали технологии, позволившие нам покорить звёзды и одержать верх над нашими врагами, – говорила Флавия с набожным энтузиазмом, её голубые глаза светились искренним интересом. – Они наделили властью первую императрицу, и наш народ стал единым. Так было десять тысяч лет назад. Но за последнюю сотню лет Империя утратила свою силу, бывшие подданные вырвались из-под власти трона. И многие думали, что боги оставили нас и что поражения наши были их карой.

Локк отличался от своей гостьи. Он не верил в подобное и списал её истории на примитивные представления о порядке вещей. Пожалуй, несмотря на Барьер, юты были схожи с иными ксенорасами. Только люди являли собой богохульную цивилизацию, по ютским меркам. Но он вежливо слушал, потому что, несмотря на нотки проповеди, Флавия делилась действительно важной информацией.

–… И, в конце концов, народ восстал под лидерством неизвестного. И, знаете, смотря на вас, – задумчиво проговорила Серана, – я начинаю подозревать, что Мор и правда из вашего народа.

– Человек? – удивлённо спросил Локк.

– Уж точно не ют. Именно он предоставил мне карту, благодаря которой я сумела попасть к вам. Поэтому я смею предполагать: именно Конрад Мор является нашим императором теперь.

Следуя совету монарха, Серана опустила вопрос работорговли, поскольку Локк не воспринял бы это явление с симпатией, даже если Мор и объявил об освобождении подневольных.

– Становится всё интересней и интересней. Продолжайте, этот ваш император кажется очень… любопытной личностью. Сколько ему лет?

– На вид столько же, сколько и мне. Около тридцати.

Локка удивило, что девушке, внешне столь юной, тридцать лет, но он готов был предположить, что старение у каждой из этих двух рас иное. И это действительно так. По меркам ютов, Серана едва переступила порог взрослости. Но если бы император был человеком и выглядел так же, как она, то ему было бы от силы лет двадцать. Однако её наивность забавляла.

– Какая интригующая история.

– У меня такое чувство, что вы мне не верите, господин Локк, – сделала вывод Серана, заставив немца расхохотаться.

– Теперь я понимаю, почему тот, кто вас сюда послал, выбрал именно вас. Видимо, за намётанный глаз. Да. Стоящий перед вами старый немец не верит вам. Барьер был непреодолим тысячи лет, даже свет не проходил оттуда. Никто не способен через него путешествовать.

– Вижу, вам требуются дополнительные доказательства.

Серана достала свой кожаный портфель, с характерным кликом он открылся. Оттуда она вынула несколько бумаг и положила их на стол. Локк взял их в свои руки, подняв свою седую бровь.

– Погодите, что это такое?

– Я же говорила, те доказательства, что вы просите. Но ни карты космоса, ни визит Его Величества без сопровождения Армады не переубедил бы вас. Поэтому я могу лишь предоставить то, что докажет наше влияние. И из них следует, что вы не совсем чисты на руку, господин Локк. «Что остальные директора подумают?» —с напускным сочувствием спросила она.

– Откуда это у вас?

Голос его дрожал, что было для гостьи знаком успеха. Там ему и место – в пучине страха и сомнений.

– Мой господин меня держит в неведении, я знаю не больше вашего, – ответила она, явно показывая своё недовольство данным фактом. – Теперь подумайте. Зачем нам «создавать» эфемерную империю из неисследованного космоса, если можно просто прийти и шантажировать вас?

– Да как вы смеете угрожать мне?! – прорычал Локк. Он вскочил с кресла, и вид его стал страшен. Лицо Сераны сохранило всё то же холодное и нейтральное выражение.

– Я этого не говорила. Это не угроза, господин Локк. Империя открыта к сотрудничеству, и она готова вознаградить вас за услугу. И потому эти доказательства мы передаем вам, как знак нашей доброй воли.

Локк просто смотрел на этот бессмысленный обмен, его разум ещё не полностью осознал всю необычность ситуации. Шантаж сам по себе – дело не новое, но это были в большинстве своём мелочи. В таких случаях можно было и заплатить, чтобы забросить дело под ковёр. Теперь же, когда угроза его карьере напечатана на паре листов бумаги, он просто получал всё на руки. Это было соглашение с одним из его коллег. Тайное, разумеется, – сговор с целью задавить конкурента и в то же время члена совета директоров. Этим занимались и прочие бароны, чего скрывать. Но за такие бумаги они целые планеты готовы были продать. И если доказательства оригинальные, значит, тот коллега/заговорщик как-то с этим связан. Локк успел тихо поклясться, что Боливар – покойник, но сначала следовало убедиться.

– Боливару вы тоже сделали предложение?

– Если и так, то я не имею к этому отношения. Вы первый, кому я нанесла визит, но за иных посланцев не ручаюсь. Как и за то, есть ли они вообще.

– Хватит играть. Рассказывайте. Или охрана выведет вас за дверь.

– Я пережила войну, господин Локк, – прошептала Серана и наклонилась ближе, —пара громил меня не напугают. И я действительно ничего о получении компромата не знаю. Я в точности исполняю приказы и потому имею доверие императора. Теперь вы готовы обсудить соглашение?

– Во-первых, – вздохнул Локк, – не я один принимаю такие решения. Подобные вещи выносятся на совет.

– Его Величество настоял…

– Мир не крутится вокруг вашего монарха, а галактика больше вашего родного уголка. Мы живём по своим правилам.

– Вы не поняли. Наше предложение направлено вам лично. Вернее, компаниям под вашим руководством, нежели Торговым мирам, стоит признать. Выслушайте, что вы получите от сотрудничества.

– Вперёд же.

– Империя расположена весьма удобно. Именно она лежит на перемычке, разделяющей наши регионы. И, разумеется, вся торговля с рукавом Центавра будет идти через нас. А если именно вы получите исключительные права на перевозку товаров через неё… не мне объяснять вам, какие выгоды вы из этого извлечёте. А взамен мы просим мало. Даже старые автономные суда вполне подойдут.

Хороший торговец всегда нутром чувствует возможности. Речь шла о миллиардах заработка на нетронутых рынках. Хороший торговец также чует подвох. Все сказочные условия по итогу превращаются в басню о наивном простаке. Её главным действующим лицом Локк быть не хотел. Потому что он был очень хорошим торговцем.

– От такого будет глупо отказаться. А теперь поговорим о цене.

Причины уступчивости со стороны эмиссара и её державы были незамысловаты. Не желая выказывать слабость, Серана не упоминала о положении дел в Империи. Её стране нужна была помощь извне. Оружие, корабли, – всё это требовалось для поддержания завоеваний императора, сделанных им во время революции. Серана предлагала лишь то, что ей велели: обещать, что попросят, но в меру. Император обычно знал, о чём говорил, так что со всей вероятностью он очень хотел этого соглашения, отдавая данный приказ. Локк был заинтересован в получении выгоды, это была сделка века. А ведь он – простой перекупщик вооружения у земных военных концернов, своего он не производил. Это выглядело всё более странно.

У такого государства, не раз воевавшего за своё существование, обязаны были быть свои производственные мощности. А настолько крупный заказ означал одно из двух: либо сейчас Империя слишком ослаблена революцией, либо император желал создать легионы, способные поставить соседей на колени, сохранив производство в тайне. Хотя возможен был и третий вариант: творения имперских инженеров технологически уступали продукции землян, и император хотел получить превосходство. Какой бы ни была причина, Локк оставался в выигрыше.

Однако построить такой флот и снабдить легионы – задача не из дешёвых. Особенно если обе стороны хотели сохранить производство в тайне. Не стоило думать, что Локк станет всё оплачивать из своего кармана. Поэтому директор выдвинул условие. Он хотел уплаты вперёд.

На подобный курс событий Серана не рассчитывала, но это определённо было важно для их планов. Ей нужно было осведомиться обо всех деталях этой секретной сделки. Успев раз пять осыпать проклятиями своего правителя за непредусмотрительность, мысленно, конечно, Серана предложила продолжить разговор позже.