Разукрась воспоминаниями

Когда незапланированная суета стихла, директриса принялась прощаться с нами. Сказала, что мы замечательно украсили комнату, и такая атмосфера приятно освежает разум и душу. Мы поблагодарили ее за такие хорошие слова. Только когда директриса дошла до дверей, мы смогли облегченно вздохнуть и закрыть на минуту глаза.

Однако она вдруг остановилась на полпути в дверном проеме, словно что-то забыла. Затем, увидев свою сумку на столе, перед которым сидела, покачала головой с легкой улыбкой на лице, наверное, таким образом безмолвно упрекая себя за забывчивость. Поняв намек без слов, я потянулась за сумкой и успела лишь развернуться, когда произошло нечто более ужасное, чем забытый предмет.

С противоположной стороны двери на директрису в сером пиджаке обрушился разноцветный поток краски, вызвав изумление у всех присутствующих. Ясмина зажала рот рукой, а мои глаза округлились до невероятных размеров.

Волосы бедной женщины разукрасились в разные и самые яркие цвета, некоторые из которых образовали более темные неразборчивые оттенки. По ее лицу стекала краска, а она стояла вся напряженная, крепче зажмурив глаза. Кулаки были угрожающе стиснуты, что мне захотелось спрятаться куда-нибудь или лучше сбежать через окно.

Я перевела взгляд на Ясмину, а эта дура осмелилась достать телефон и сделать снимок облитой краской директрисы, сохраняя при этом своё обычное невинное и безразличное выражение лица. Мягко говоря, я хотела ее задушить, особенно когда яркая вспышка и звук щелканья камеры, направленная в самую точку произошедшего, прозвучали слишком громко, не оставив без внимания ни одного из присутствующих. Именно директрису, которая яростным и злобным взглядом повернулась к нам.

Не обращая ни на кого внимания, я с силой хлопнула себя по лбу.

Мы реально облажались.

Вернее, нас подло подставили.

—– — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — —

* Ухтишка – Берет начало это слово от арабского «ухти» (أختي), что переводится как «моя сестра». Добавив суффикс-шк-, получилась этакая адаптация к русскому языку.

*Кибла – направление в сторону Каабы в Заповедной мечети в Мекке, используемое мусульманами в различных религиозных ритуалах, особенно при совершении намаза.

Намаз совершают индивидуально или коллективно 5 раз в день в строго определённое время: на рассвете, в полдень, перед наступлением вечера, после заката, с наступлением ночи. Женщины совершают намаз отдельно от мужчин.*Намаз (салят) – ритуальная молитва в исламе. Обязательная пятикратная молитва – один из столпов ислама, выражение покорности и благодарности Аллаху.

*Фраза «Субханаллах» в контексте тасбиха означает –  «Аллах Всемогущий и Великий пречист и бесконечно далек от любых недостатков и изъянов».

* Ин ша Аллах –  Означает «если на то есть воля Божья», «если Бог пожелает». Сопровождает высказывание верующего о его планах или событиях, которые должны произойти в будущем.

Глава 2. Вот такие пироги.

Ясмина

Телефон в моей руке стал причиной ошибки, но я осознала это только после того, как сделала снимок.

Мем с фоткой директрисы получится отпадным.

Наверное, Лина (Аделина) так не считала, потому что сверлила меня злобным взглядом, как делала это Миссис Грейс (директриса). Мне это очевидно не нравилось.

– Дайте мне наконец полотенце! – закричала директриса, мы все вместе дружно вздрогнули от ее пронзительного и громкого крика.

Лысый мужчина направился к Лине. Она в свою очередь быстро вышла из шокового состояния и протянула пачку салфеток. Разочарованно покачивая головой, мужчина принялся осуждать мою подругу. Я двинулась вперед, чтобы как-то сгладить всю эту ситуацию.

– Извините, но мы не причем, – не успела я договорить, как мужчина нагло и равнодушно отвернулся от меня. Будто я не достойна того, чтобы меня слушали.

Я была зла, но когда увидела, что в пачке осталось одна салфетка, из меня чуть не вырвался смешок. Тот мужчина протянул одну салфетку директрисе, которая стояла вся залитая красками. Максимум можно было удалить этой салфеткой лишь область носа. А она выглядела так, будто приняла душ из красок.

Миссис Грейс унизительно и гневно покачала головой и скрылась в коридоре. Эх, я еще незаметно сфоткала бы ее, выключив вспышку для будущих порций мемов.

Я посмотрела на Лину и заметила, что её глаза наполнились слезами, а выражение лица было обиженным. Я поджала губы. Игривость и радость мигом испарились.

Мы облажались – это факт.

***

Нас проводили, по идее, в пустой кабинет, в котором мы будем ожидать директрису. Интересно, как она смоет всю краску с волос и одежды? Но это не самое важное.

Лина будет задаваться вопросом, кто нас подставил. Ох, а я уже знаю, кто это. Сюзанна. Ненавижу ее, это точно она, наверное, отомстила мне, что я подралась с ее сестрой – Майлой.

Помещение, в котором мы оказались, напоминало коридор, ведущий к кабинету директора. Справа от нас располагались стулья, прикреплённые к стене, но нас провели прямо в кабинет. Нам также сообщили, что предстоит серьёзный и неприятный разговор, словно мы не знали этого.

Лина постоянно покусывала губу и смотрела в одну точку. Я прекрасно знаю свою троюродную кузину: она будет корить себя, хотя её вины в этом нет.  Нас подставили, а я еще умудрилась испортить все, сфоткав это безобразие, будто это входило в наши планы. Я просто не удержалась…

Как только мы переступили порог кабинета директрисы, заметила кое кого. Алекс. Меньше всего нам хотелось видеть его здесь в этот момент. В момент, когда мы облажались и позволили всему этому случится.

Он спокойно сидел, раскинув ноги в сторону и сложив руки на груди, и выглядел умиротворенным, будто сидел на очереди к психологу. Его светлые блондинистые волосы были мокрыми и спадали на лоб, одежда тоже намокшая прилегала к телу, он словно принял душ в одежде. *Астагфируллах*. Ему следует переодеться, иначе половина учениц школы будут пускать слюни на его белую футболку, которая подчёркивает каждый изгиб и мускул на груди.

– И ты тут? – возмутилась я, присаживаясь напротив него.

Он глубоко вздохнул и, кажется, закатил глаза, как только нас заметил. А еще он открыто проигнорировал меня. Вот идиот.

– Лина, ты только посмотри, до чего нас довели, – я указала на Алекса и насмешливо покачала головой.

Он смотрел на нас так, будто мы только что выбрались из стен психиатрической больницы. Мне кажется, если бы мы вдруг начали лаять, он бы не слишком удивился.

– Хватит болтать, – сказала Лина и села возле меня.

Когда ее взгляд встретился с взглядом Алекса, она тяжело вздохнула и, подперев локти на колени, пристально посмотрела на него. Она словно давила на него проницательным взглядом, как это иногда делает со мной. Лина это умеет лучше всех.

– Чего тебе? –  спросил он, слегка наклонив голову в сторону.

– Скажи, кто нас подставил, и мы не станем тебе мстить.

– Вы что, кукухой поехали? – он жестом, который обычно используется для обозначения сумасшествия, покрутил пальцем по виску.

Я осознала, чего хочет добиться Лина. Она подозревает, что он причастен к произошедшему. От этой мысли я невольно поддалась вперед и, прищурившись, последовала примеру подруги, пытаясь надавить на него. Но мой любительский взгляд не сможет сравниться с уничтожающим взглядом Лины.

Но Алекс быстро вытянул руку, словно пытаясь поставить между нами преграду, и серьезным тоном предупредил:

– Оставайтесь на расстоянии, вдруг ваше бешенство заразно.

Я промолчала, но не удержалась от закатывания глаз на его тупые слова.

– Спрашиваю только один раз, – вновь начала Лина, по-прежнему пугая бедного парня. Ладно, я преувеличиваю, Алекс не выглядит настолько впечатленным, как я. – Ты замешан в этом?

– В чём? – уточняет он, с невинным видом глядя на нее и похрустывая суставами пальцев.

– Ты отводишь подозрения… – задумчиво прищурилась Лина.

– Я ни в чём не замешан. Я хороший мальчик, не смейте меня обвинять в своих проколах.

Лина отвела взгляд и откинулась на спинку стульчика, раздумывая произошедшие обстоятельства. Я лишь разочарованно поджала губы.

Через десять минут, проведенных в тишине, наконец дверь кабинета открылась, и вошла директриса с мокрыми волосами, которые она завязала в хвост. Она больше не выглядела… как прежде – испачканной везде краской. Миссис Грейс оглядела кабинет и сморщилась, остановившись на нас, будто наше присутствие вызывало в ней отвращение.

– Это возмутительно! Я хочу исключить вас двоих из моей школы. Вы недостойны здесь учиться. Мерзавки, – она произносила эти слова с такой злобой, а её каблуки агрессивно стучали по полу, когда она направлялась к своему рабочему столу.

Алекс, который сидел напротив, жестом указал на нас и беззвучно произнёс, чтобы мы смогли понять по движению его губ: «Это она про вас двоих».

Я продемонстрировала свою злобную рожу в ответ на его комментарий. Но Лина толкнула меня плечом, чтобы я перестала кривляться и вести себя как ребенок.

– Это ужасное поведение, и мне интересно, чего вы добились, унизив меня? – когда я открыла рот, чтобы сказать, что мы в этом не виноваты, директриса посмотрела на меня с ненавистью и продолжила, прервав мою даже не начавшуюся речь: – И даже посмев сфоткать меня, вам не хватило того унижения, которое я испытала?

– Мы этого не делали… – прошептала Лина, потупив взгляд.

Когда Алекс рассмеялся, словно она сказала что-то забавное, миссис Грейс обратила на него свой взгляд. Я почувствовала облегчение, потому что теперь её гнев был направлен на него.

– А вы почему ухмыляетесь, мистер Бредли?

– Давайте без церемоний, зовите меня просто Алекс, – учтиво произнёс он и уверенно скрестил ноги, выражая превосходство и уверенность. Но это длилось недолго, директриса резко ударила по столу, заставив нас всех вздрогнуть.

– Сядь прямо! – рявкнула она, и Алекс беспрекословно опустил ноги в исходное положение и всеми силами старался избегать взгляда миссис Грейс. – Я крайне огорчена твоим поступком не меньше. Ты выбрал фонтан, нашу главную достопримечательность школы, чтобы поплавать прямо на глазах у комиссии?

– Откуда мне было знать, что они важные шишки? – пожал он плечами. – Я должен был определить это по их сверкающей лысине?

Я очень хотела усмехнуться, но сдержалась. Едва сдержалась, заметьте.

Директриса лишь покачала головой и задумчиво постучала по деревянной поверхности стола. В тишине этот звук отдавался слишком пугающе. Словно маньяк стучал в двери в хоррор-фильмах в поисках своей жертвы. Я тяжело сглотнула, больше не вынося этой тишины.

– Вы обе не сможете доказать свою невиновность, даже если вас подставили, – произнесла миссис Грейс, изобразив кавычки в конце своей речи, и дальше продолжила, уже обращаясь к Алексу: – У меня для вас троих хорошие новости: я не буду вас исключать. Я хочу дать вам шанс вновь заслужить моё уважение…

– Не тяните, говорите уже, – лениво произнесла Лина, заставив меня удивиться. Она больше не выглядела виноватой, сгорбившись от чувства безысходности, напротив, её спина была демонстративно выпрямлена, а на лице играла наглая и дерзкая улыбка. Лина что-то знает?

Директриса в ответ прищурила глаза, рассматривая ее, будто пытаясь найти причину ее изменения.

– Отлично. Вам нужно собрать петицию на пять тысяч человек, – ответила она, поправив мокрый прядь волос, упавшую ей на лицо.

– На сколько? – вскрикнула я.

– Вы слышали. Это до конца года, но в то же время вы будете учиться.

– Мы не будем всё успевать, еще и с кружком, – подалась я вперед.

– Оу. К сожалению, в этом году мы не сможем оставить кружок в вашем распоряжении, до того как вы не соберите петицию. А после этого я может подумаю, – с насмешливой жалостью произнесла она.

– Но всё было не так ужасно… Это всего лишь краски…

Лина молчала, опустив взгляд, а этот придурок Алекс посмел повернуться, нагло рассмеяться после моих слов и, наконец, в конце произнести:

– Я как будто посмотрел новую рекламу M&M's.

– Не смей сравнивать шикарный мем и рекламу бездарного бренда, —рявкнула я.

Он кинул ироничный взгляд на нас и сложил руки на груди, стараясь игнорировать Миссис Грейс.

– Ты будешь работать с ними, мистер Бредли, – серьезно сообщила директриса.

Он медленно повернулся к ней с заставшим насмешливым выражением лица и ждал, будто директриса скажет, что пошутила.

– Вы же шутите? – недоверчиво спросил он. – Я буду собирать подписи для петиции вместе с ними?

– Совершенно верно.

– А можно без него? – вмешалась я.

– Он будет только мешать, – добавила Лина.

– Вот именно, я буду только мешать, – согласился Алекс, с мольбой в глазах глядя на директрису.

– А что за петиция? –  вдруг произнесла Лина.

Алекс замолчал и задумался, как собственно говоря и я.

– Наконец-то кто-то задал этот вопрос, – произнесла Миссис Грейс закатив глаза. – Речь идёт о петиции против сноса старой столовой. Я хочу, чтобы на её месте построили платную библиотеку.

– Почему бы вам не разместить петицию в интернете? – поинтересовалась Лина.

– Я не могу собирать голоса людей, которых не знаю, даже если они живут в нашем городе. Мне нужно как можно больше голосов учащихся, чтобы показать как важна библиотека, понимаете?

– А что, если петицию подпишет знаменитость? – предположил Алекс задумчиво потирая подбородок.

– Это было бы замечательно, это привлечёт больше внимания к делу. Это нам на руку. Но позвольте спросить, кого из знаменитостей вы знаете, Мистер Бредли?

Он усмехнулся и пожал плечами, и я сразу поняла, что он что-то скрывает. Точнее, кого-то, кто знаменит и может быть полезен для нашего дела.

– Я высказала все что хотела теперь прошу вас покинуть помещение. Но вы не пойдете домой. Вас проводят в кабинет для дисциплинарных взысканий. Если вы и там начнёте вести себя как полоумные, я вас исключу, – сказав это, она коротко указала рукой на выход.

Больше всего меня терзает мысль, что наш кружок будет заброшен до следующего года, и даже тогда открытие будет под вопросом, если мы провалимся с петицией. Наше укромное и тихое местечко, в котором безудержно вспыхивали разноцветные краски воспоминаний и которое значило для нас так много, исчезнет. Что же это с нами происходит…?

–– — – — – — – — – — – — – — – — – —

Богобоязненные мусульмане произносят эту фразу при раскаянии в содеянном или чтобы уберечь себя от злых и непристойных дел, в момент, когда услышали о совершённом другими людьми дурном поступке.«Астагфируллах» (араб. أستغفر الله) – самая распространённая форма покаяния в исламе, переводится как «да простит (меня, нас) Аллах!».

Глава 3. Идиотские тайны.

Алекс

Знаете то самое чувство перед зеркалом, когда не можешь оторвать взгляд от себя? Я прекрасно знаю, когда сам провожу половину своего времени, пялясь в зеркало. Это не значит, что я самовлюбленный кретин, цитирую слова Ясмины, а джентельмен, который всегда хочет выглядеть опрятно, может, немного нарциссизма во мне есть, но как же без этого у такого красавчика, как я?

Но сейчас не об этом.

Нас, как скот, завели в какое-то помещение. Под скотом я имел в виду Ясмину, Аделину и себя, как бы это оскорбляющее не звучало. Мы вместе последовали за заместителем директора и вошли в шумную комнату, которая мгновенно стихла в наше присутствие.

Я тяжело вздохнул, оглядывая кабинет, исключительно сложив руки в кармане, и выглядел, наверное, как мачо. Клянусь моя самовлюбленная черта характера до хорошего меня не доведет.

За учительским столом, как надзиратель, сидела пухлая женщина, рядом с которой работал раскладной вентилятор, вероятно, героически спасающий ее в эту жаркую погоду.

Осмотревшись по ученикам, которые отбывали свое наказание, я замечал на себе множественные взгляды людей, которые были мне знакомы, потому что мы учимся вместе. Некоторые смотрели на меня как угрожающие зеки на своих жертв, смешно было то, что большинство смотрящих были девушки. Вернее, мои бывшие.

Но я не стал зацикливаться на плохих моментах, особенно когда в дальнем конце комнаты я увидел своего лучшего друга-придурка. Развеяв руки в стороны для объятий, я поспешил к нему.

Мы дружески обнялись у всех на виду, словно не виделись целую вечность, когда захлопнулась дверь кабинета, а пухлая добрая женщина-надзиратель уже не казалась доброй. Она была готова избить нас своей деревянной палкой, но мы решили не позволять ей расточительствовать энергией и молча сели.

Я не сводил своего хитрого взгляда с Маркуса и Ясмины. Откровенно говоря, я был главным фанатом их пары, даже если девушка, которая нравится моему лучшему другу, не нравилась мне. Ясмина. Ненавижу ее презрительный и гордый взгляд в моменты моих глупых шуток. Аделина более-менее спокойна и серьезна, с которой можно подискуссировать на глобальные темы, не переходя на личности. А еще она красивая, но находится под запретом, потому что она мусульманка и порочить ее честь я не собираюсь, а Маркус оправдывается тем, что у него серьезные намерения по отношению к Ясмине. Я придурок по их мнению, но не настолько же, чтобы развлекаться с мусульманкой, а потом бросить. К тому же мой двоюродный дядя, услышав об этом, в наказание не позволил бы мне пользоваться зеркалом неделю. Шучу, он не настолько жестокий, зато знаменитый.

Главный вопрос, почему я решил искупаться в фонтане, прост. Мы поспорили с Маркусом, я даже забыл о чём, но помню, что проиграл. Залезая в фонтан, я поскользнулся и упал и чуть не задохнулся от прохладной воды. Спасать меня пришел сам Маркус, который выбрал в качестве наказания купания в фонтане. Он спас меня, пожертвовав своей сухой одеждой, но нас наказали. Из-за того, что я был первым, кто полез и чуть не утонул, меня позвали в кабинет директора, а Маркуса сразу отправили сюда.

Пухлая женщина – Сара – подозрительно смотрела на меня, пока я смотрел на нее в ответ. Затем всё прояснилось. Я забыл сдать телефоны, в то время как Аделина и Ясмина уже давно скучают без них. Ладно, я солгал, им есть что обсудить без телефонов, поэтому они определенно не скучали.

Я быстро встал и передал свой смартфон с комплиментом насчет ее рыжих сияющих локонов, заставив Сару улыбнуться в ответ. Она немая, поэтому все время молчит, а если в классе становится слишком шумно, она пять раз бьет деревянной палкой по столу, чтобы мы успокоились. Если хочет выйти на минуту, бьет четыре раза, а если недовольна кем-то, то звучит три удара, и направление палки на ученика, который шумел. Значение первого и второго удара я, откровенно говоря, забыл… Или их вообще не существует.

Я вернулся на своё место и посмотрел через плечо на Сэм. Она расположилась на парте, закинув ноги на поверхность. Её наряд состоял из рваных чулок, которые она считала модными, и туфель на высокой платформе. Мини-юбка всегда была с ней, а на руках красовались кожаные перчатки без пальцев, дополненные чёрным тоном с обилием подвесок и цепочек. А еще у нее крашеные серебренные волосы, которые я безумно люблю. Я встречался с ней всего лишь месяц, прежде чем она решила меня бросить, а я не смог ее забыть. Она буквально копия Хейли Бибер, только с серебренными волосами и более дерзким взглядом, поэтому оправдания у меня есть.

Сама Сэм делает вид, будто мы обычные друзья. Или дружба или ничего, поэтому я выбрал дружбу. Но сейчас мы не об этом. У меня проблемы посерьезнее, чем разбитое сердце.

– У нас проблемы, – сказал я более мрачно и достаточно тихо, чтобы нас никто не подслушивал.

– Какие? – озадаченно спросил Маркус.

– Нас могут исключить из команды до конца года.

– Что?! – почти на весь класс прокричал он, пока я шикал на него.

Прозвучало предупреждающие три удара деревянной палкой по парте. Бедная парта берет весь удар на себя.

– Можно потише? – грубо прошептал я.

– Из-за какого-то фонтана нас могут исключить, что за несправедливость? – он яростно покачал головой, хмуря густые брови.

Мой лучший друг почти с детства – полная противоположность мне. Он брюнет с густыми черными волосами и такими же бровями. Полные губы, даже очень, и бледная кожа лижа. Ровный вытянутый подбородок, потому что он, видите ли, не родился таким красивым, и эти острые скулы и красивое очертания подбородка – из-за мьюинга. Чушь собачья, не верю в это.

– — В таком случае мне будет конец, – прошептал он.

– Я знаю, моя мама тоже не будет в восторге, поэтому мы прорвемся.

В ответ он лишь поджал губы, но его улыбка погасла, как свеча. Мне не нравилось видеть его таким, хотелось потрясти его за плечи и убедить, что все будет хорошо, но иногда некоторые люди склонны верить в то, что их положение безнадёжно, хотя на самом деле существует множество способов решения проблемы, которые они не замечают.

Философ из меня вышел бы просто шикарный. Мне нужно записаться на кружок философии, чтобы очаровать всех своей изысканной и богатой речью о мудрости бытия.

– Как именно прорвемся? – прозвучал вопрос от Маркуса.

– Нам нужно собрать петицию из голосов пяти тысяч человек, большинство которых должны быть учащиеся. Мы втроем: Аделина, Ясмина и я.

– А я? – нахмурился он.

– Ты должен много молиться, чтобы у нас все получилось, – шутливо сказал я. – Только так ты можешь помочь нам.

– А почему меня не добавили?

– Не знаю, директриса сказала, чтобы мы были втроем. Честно, без понятия, можно ли и тебе собирать подписи для петиции. Но у меня гениальный план.

– Какой?

– Так как я предугадал реакцию половины школы, могу с точностью сказать, что нам откажут.

– Из-за тебя, бедная Ясмина, – сказал он и посмотрел в ее сторону.

– Заткнись, сталкер, – я толкнул его в плечо и продолжил свою блестящую речь. – Большинство парней и девушек откажут, и капут нашей репутации в школьной команде.

– И что ты предлагаешь? – поддался он вперед.

– Я достану подпись своего дяди, чтобы другие учащиеся последовали его примеру, – я уверенно откинулся на спинку стульчика и встретился с подозрительным и прищуренным взглядом с Аделиной. Клянусь, у меня сердце вздрогнуло из-за того, как она смотрела. Так пристально и изучающе, будто знала, о чём я думаю прямо сейчас.

Покачав головой, я прервал наш странный зрительный контакт и посмотрел на Маркуса, который не мог отвести своего восхищенного взгляда от Ясмины. Я был уверен, что он меня даже не слышал.

Он безумно и безрассудно влюблён в неё, поэтому иногда он делает такие тупые вещи, что я всегда удивляюсь. Тот случай с незнакомцем тоже дело рук этого придурка. Он решил следить и побольше узнать о своей возлюбленной, посещая ее кружок, использовав анкету моей младшей сестры. Джейн. Этот двухметровый гигант притворился моей младшей сестренкой, чтобы очаровать свою возлюбленную. Правду говорят, что любовь ослепляет людей.

Оставшееся время на наказание мы просидели в тишине. Я уставился в одну точку и думал, как отреагирует мама на моё купания в фонтане. Меньше всего я хочу портить ей настроение или огорчать ее, но всегда причиной ее недовольства становлюсь я. Чтобы я ни делал, чтобы ни сказал, мама говорит, что я похож на отца. На заметку: отца она ненавидит. Но на что она рассчитывает, если я сын своего отца? На кого еще мне быть похожим?

После звонка мы с другом синхронно встали и, захватив жевательную резинку, отправились домой. По дороге купили килограммное мороженое и, буквально прыгая от счастья, дошли до дома. Я беспамятно забывал все свои проблемы, когда рядом со мной был Маркус, поэтому он определенно заслуживает титул моего лучшего друга. С ним легко и с ним просто, у нас не бывает оскорбительных шуток, чтобы задеть друг друга. Он мне как брат и всегда будет. Я надеюсь.

Когда мы вернулись домой, то достали глубокие миски и положили в них по порции мороженого для себя. Затем включили на телевизоре запись вчерашнего футбольного матча и с азартом поддерживали нашу любимую команду, уплетая шоколадное мороженое. В конце концов пришла сестра. Ей одиннадцать, и она самый трудный ребенок, которого я пытался воспитать. Всё безрезультатно. Ее вредный характер не изменить.

Увидев нас, вернее то, как мы пожирали мороженое, она быстро пошла на кухню и, вытащив и для себя огромную порцию, села рядом с Маркусом. Она начала болтать с ним о том, какая тупая одноклассница ее оскорбила на этот раз. Я закатил глаза, пока Маркус показывал, как нужно держать кулак сжатым, чтобы ударить обидчиков.

– Чувак, не нужно показывать ей это, она еще скажет, что я научил ее этому, – проговорил я, показав на нее ложкой.

– Ну да, это часть нашего плана, – усмехнулся Маркус.

– Я никогда не выдам своего сенсея, а тебя можно, – подмигнула Джейн, я закатил глаза и перевел взгляд на телевизор.

После двух часов Маркус ушел домой, Джейн направилась наверх в свою комнату, чтобы позвонить лучшей подруге и, наверное, рассказать о том, какой же Маркус красавчик. Фу.