Разукрась воспоминаниями

– Адди.

Она замерла и мгновенно обернулась.

– Я же просила не называть меня так, – она закатила глаза, и в ней проснулась старая Аделина, которая терпеть не могла мое присутствие.

– Просто хотел, чтобы ты знала… Тони подкатывает ко всем подряд. Если он проявляет к тебе внимание, это значит только одно – его нужно послать.

– Думаешь, я не знаю? – она в упор смотрела на меня.

– Просто будь с ним осторожна, – выпалил я, нервно разминая пальцы и опуская взгляд. Сам не понял, почему сказал это.

– Хорошо.

Я не успел разглядеть ее выражение лица, когда она развернулась и пошла прочь. Но радовало уже то, что мы могли терпеть присутствие друг друга дольше минуты. Это же выгодно для решения нашей общей проблемы.

***

Я сидел возле нескольких невысоких домов, где жил Маркус. Он сирота по жизни, вернее, у него погибли родители, когда ему было шесть лет. Его приютил овдовевший кузен, который, увы, тоже отправился в мир иной, когда Маркусу исполнилось пятнадцать. Точнее, это случилось в позапрошлом году, и старый дом с несколькими комнатами перешел к нему в наследство.

Маркус – гений. Не настолько, как я, но все же у него есть такая необходимая черта характера – он всегда ищет выгоду для себя. Он умудрился превратить свой дом в подобие общежития для легальных беженцев. Узнай об этом органы опеки, и Маркус мигом оказался бы в сиротском приюте. Поэтому этот парень не высовывается и выживает, как умеет.

Я написал этому бизнесмену, что отпросился с последних занятий, поэтому жду его возле дома. Но Маркуса не было в сети.

Кстати, теперь мой любимый вкус сока – гранатовый. Не могу объяснить, но тот сок был настолько восхитительным, что мне захотелось еще. Даже появилось желание съесть гранат.

Внезапно, словно из-под земли, вынырнула черная машина с наглухо тонированными стеклами. Похоже на мини-фургон. А фургоны – это всегда подозрительно. Даже фургон с мороженым, если верить фильмам и мультикам. Именно в таких машинах похищают людей на органы – избитое клише, но все же…

Как я и предполагал, фургонам доверять нельзя, особенно их водителям. Из машины вышел до боли знакомый, отвратительный силуэт, который обрел четкость, когда он обошел фургон и направился ко мне. Это был мой чертов отец.

Ледяной ужас сковал сознание, и я невольно начал критически оценивать свой внешний вид, словно сам стал чем-то мерзким, потому что взгляд отца был именно таким. Как будто он смотрит на прилипшую к ботинку грязь, а не на родного сына.

– Живо домой, – он приблизился, а я пытался избежать его тяжелого взгляда.

– Я не поеду.

– Посмотри, в кого ты превратился, придурок, – он шагнул ко мне, и мое тело инстинктивно дернулось в сторону, пытаясь уйти от его резких движений. Я слишком хорошо знаю, чем это заканчивается. – Ты позоришь мою фамилию. Живо в машину. Я не собираюсь повторять.

– Нет, – процедил я сквозь зубы.

– Ты, безмозглый мальчишка, ответишь за все, что натворил, – он грубо схватил меня за рубашку и рывком поднял на ноги.

Я почувствовал себя беспомощным ребенком, не способным противостоять отцу. Но времена меняются. В его движениях угасла былая сила, а мои стали увереннее и энергичнее. Но я все равно не мог сдвинуться с места, словно моя крупная фигура и высокий рост не имели значения перед ним. Я был и остался тем самым маленьким мальчиком, не способным дать отпор отцу-тирану.