Огонь сильнее мрака

– Я в курсе, – резко сказал Донахью, жуя мундштук трубки. – Сказал же: голубя, почтового. Блюститель закона нашелся… пф-ф… на мою голову. Что дальше? Ты продумал?

Джон поерзал в кресле. Бок, утихший было во время поездки, заныл с новой силой.

– Дальше вот что. Вы велите оцепить Ноксвелл-плаза в Линсе. Найвел и Ширли приезжают в Линс, видят, что вокруг башни стоят констебли. Несолоно хлебавши едут в Кинли. И я туда еду, прямо сейчас, чтоб их опередить. Приезжаю, жду влюбленную парочку, встречаю с наручниками. Все просто.

Донахью с сомнением покачал головой.

– А если Найвел в Линсе все-таки станет пробиваться к башне с боем? Или поедет сразу в Кинли?

Джон развел руками.

– Тут уж как повезет. В любом случае шанс у меня есть.

– Кинли. Айрен, – пробормотал Донахью. – Далеко… На пароме если плыть – часов двенадцать. Полетишь на дирижабле. Три часа – и на месте.

– Ладно, – сказал Джон, – как скажете. Мастер, мне бы денег. На дорогу и прочее.

Донахью пыхнул трубкой, кивнул и, взяв из пачки с бумагами чистый бланк, стал писать. Трубку при этом он крепко зажимал в углу рта.

– В бухгалтерию, – сказал он, закончив и протягивая бланк Джону. – Полсотни тебе выписал, больше не дам. Что останется – вернешь.

– Спасибо, – сказал Джон.

– Вымойся только, – велел Донахью. – Иначе на дирижабль не пустят. И давай скорее, а то клиента не догонишь.

– Я мигом, – пообещал Джон. – Да, еще вот что хотел… Неуютно как-то в одиночку его ловить. Мало ли что он в Кинли придумает. Вентор нужен.

– Так бери девчонку свою, – предложил Донахью.

– Вот я и собирался… Вы как, добро даете?

– Даю, даю. – Шеф выпустил колечко дыма. – Она у тебя способная, вчера на занятиях кому-то зубы выбила. Разошлась не на шутку.

– Да ну?

– Ну да. Пора ей в деле себя попробовать. А то силы девать некуда. Немит ее вроде даже домой отправила. Чтоб остыла.

– Ладно, – сказал Джон. – Покой.

– Иди, – сказал Донахью. – А я сейчас это… голубя запущу, угу.

Джон кивнул и вышел из кабинета. Голубь – птица сильная и надежная, разве что немного медленная. Куда быстрей позволят связаться с Линсом «глазок», «эхолов» или «банши» – но они сложные, дорогие и совершенно запрещены к обращению среди частных лиц. К тому же все эти устройства не оставляют никаких следов использования, что утяжеляет вину частного лица, запрещенно их обращающего. В общем, есть все основания полагать, что Донахью и впрямь пустит в Линс голубя. Привяжет к лапке бумажку, откроет окно, распахнет клетку и будет долго, долго следить за тающей в небе точкой… Джон ухмыльнулся.

Зайдя в бухгалтерию, он получил упругую пачку форинов – новеньких, бумажных, послереформенных. Держась за бок, проковылял вниз, подозвал кэб и поехал домой.

Дома была Джил. Она вышла в прихожую встречать – обняла, прижалась, сочно поцеловала в губы. Джон замер, держа руки на ее талии, думая, какое это, в сущности, огромное счастье – обнять женщину, не проникая в ее мысли и не испытывая мгновенной головной боли. На стене деловито тикали часы, в ванной журчала вода, этажом выше приглушенно гавкала собака. В углу прихожей стоял шкафчик, и теперь Джон разглядел, что на верхней полке шкафчика действительно лежит кошелек.

Джил вздохнула и отстранилась. Она была одета в простенькое домашнее платье с белым воротничком.

– Ты чего? – спросила она, оглядев запыленный плащ Джона. – Дрался?

– Хуже, – сказал Джон, сбросил плащ на пол и, пройдя в комнату, повалился на диван. – М-м-м, – сказал он с чувством.

Джил присела рядом.

– Обедать будешь? Яишню. С беконом.

Джон сглотнул.

– Буду. А ты пока собирайся. Поедем в Гларридж, оттуда на дирижабле полетим в Кинли.

– Дирижабль? – переспросила Джил, и глаза ее округлились. – Правда?

– Угу.

– О, – сказала Джил, – ох.

Джон посмотрел на нее.

– Ты что, никогда… – он осекся, – а, ну да, естественно.

«Опять, – подумал он. – Как некстати-то». Когда Джил впервые попала в Дуббинг, выяснилось, что она панически, до крупной дрожи, боится техники. Собственно, выяснилось это еще до Дуббинга, в пригороде, когда они пришли на железнодорожную станцию. Русалка, завидев паровоз, принялась дергаться, хотела бежать, но поддалась уговорам Джона и позволила провести себя в вагон. Всю дорогу она провела, вцепившись обеими руками в сиденье и еле слышно стуча зубами, – потом Джон обнаружил, что она оторвала от сиденья деревянную планку и сильно занозила ладони – а сходя с поезда, зарычала в ответ на паровозный гудок. Однако то были цветочки. На вокзале она первый раз в жизни увидела паровой мобиль – и вот тогда-то Джону стало не до смеха. Он не любил вспоминать этот случай.

С тех пор прошло много времени, Джил привыкла к поездам, мобилям и фабричным машинам, но вот дирижабль был ей в новинку.

– Вот что, – начал Джон, – я все понимаю, только…

Джил приложила к груди ладони.

– Мечтала, – сказала она. – Давно. Еще малой была. На дирижабле полететь.

Она потупилась, спрятав улыбку. Джон недоверчиво заглянул ей в лицо.

– Что, правда?

Джил стыдливо кивнула.

– Ну, здорово, – с облегчением проворчал Репейник и завозился, стягивая рубаху. – Вот и исполнится мечта твоя. Но учти, мы там по делу. Будем одну парочку ловить. Парень и девочка. Девочка-то самая обычная, а вот парень… В общем, с ним могут быть проблемы. Пригодятся твои умения, как пить дать.

– А чего Индюк? Разрешил?

– Разрешил, разрешил… – Джон закряхтел, вставая. – Ты лучше скажи, кому зубы выбила.

– А. – Джил поковыряла в ухе. – То так. Случайно.

– Ну-ну.

– Я честно! Я не хотела. Прием учили. Бросок. Отрабатывали в парах. Я с Мунсом встала. Он меня бросил. А я чего-то разозлилась… И – вот.

– Разозлилась, – Джон прыгал на одной ноге, освобождаясь от штанов, – молодец, ничего не скажешь… Индюк сказал, что Немитиха тебя с занятий выгнала. Было?

Джил понурилась.

– Я ж извинялась. Два раза, – выдавила она. – Перед Мунсом и перед ней. Она вроде простила. Хотя она-то вообще непонятно за что простила. Я ведь не ей зубы выбила.