Мальчик из будущего: Мальчик из будущего. Отрок. Новик

– В туалет хочу. Грудь ноет, но терпимо.

– Хорошо, иди, а то не успеешь.

Шагать я и так не прекращал, так что быстро оказался в туалете. Свет горел, поэтому, зайдя, я сразу устремился к унитазу. Сделав свои дела и испытывая немалое облегчение, я прошел к раковине, чтобы разглядеть себя в зеркале. М-да, видок еще тот. В одних синих полосатых больничных штанах, которые приходилось придерживать, чтобы они не спали. Рубаха, видимо, в процедурной осталась или у кровати висела, в потемках я ее не рассмотрел. На груди торс опоясывала тугая белоснежная повязка. По всему телу синяки, из-под повязки показывалась огромная гематома. На челюсти слева синяк, на скуле еще один. Трещина на губе. Под глазами ничего не было, а в остальном я – это я. Та же рыжая шевелюра, наглые зеленые глаза и обаятельная улыбка. Норма все.

Потрогав синяки, определяя, насколько они болят, я умылся и попил воды из-под крана. Наклоняться больно было, пришлось все проделывать, сложив ладони пилоткой, наполняя их водой. Нормально, и напился, и умылся. Закрыв кран, подволакивая ноги, сил поднимать выше не было, я вышел в коридор. Оказалось, медсестра разбудила врача. Он в ординаторской спал, пока ждал меня. Пришлось снова идти в пыточно-процедурную. В этот раз осмотр врача удовлетворил, и он меня отпустил. Кстати, в помещении рубахи я не нашел, значит, в палате. Добравшись до кровати, лег и, завернувшись в колкое шерстяное одеяло, почти сразу уснул.

Проснулся, когда громко взревело радио, играла музыка, симфоническая, кажется, Шопен. Открыв глаза, я определил, что сна ни в одном глазу, выспался, наконец, а то вчера как сонная муха ходил. Осторожно, стараясь не потревожить ребра, потянулся, скрипнув кроватью, и спросил у бодрствующих соседей:

– Сколько времени?

– Спи, шесть утра, сейчас новости будут по «Маяку».

Сашка дрых без задних ног, только локоть торчал из непонятно как вывернутого одеяла, но я спать не хотел, о чем и сообщил соседям, мол, выспался. Спросив газету, я лег на место и стал с интересом ее читать, стараясь побыстрее влиться в местную жизнь. Вон, соседи помогут, научат, подскажут. Главное поменьше косячить в незнаниях и речи, чтобы внимание не привлекать. Прочитав газету, я заскучал, больше литературы не было, а что было, я читал – это художественные книги.

Вот у Сашки на тумбочке лежала пачка учебников, он на мехмате в МГУ учился на первом курсе. Чтобы не отстать, продолжал учиться, приятели ему приносили задания и забирали сделанные.

Сашка спал, спрашивать я не стал, взял верхний учебник, в который была в виде закладки вложена тетрадь, и стал изучать, что нарешал Сашок. Высшей математикой тут и не пахло, такие программы в старших школьных классах проходят. В мое время. Я их прошел и темой владел. Изучив решение задачи, что вчера решал Санек, я нашел три ошибки, карандашом дяди Леши внес на полях правки, указав на ошибки. Из трех готовых решений в двух были ошибки, одно правильное. Вернув тетрадь на место, я с интересом пролистал учебник. Ох, и древность, решения задач на уровне каменного века. С учетом того, что я по собственной инициативе для саморазвития самостоятельно изучил весь учебный объем университета, то для меня эти задания были что тьфу. Я уже на последних курсах задачки решал, даже мысленно писал лабораторные и курсовые, поэтому тема знакомая. Я вернул учебник на место, забрал всю остальную стопку и за полтора часа, до самого наступления завтрака, успел изучить все учебники. Что ж, я теперь знал всю учебную программу факультета мехмата за первый курс. Вообще ничего сложного. Вот взрывчатку сделать в химлаборатории было сложно, чтобы не поймали, а тут так, больше на логику решения.

Я как раз вернул учебники, сложив их так, как они были сложены до меня, и разбудил Сашку, принесли завтрак, а сам направился в помещение столовой. Утром, когда проснулся и бегал в туалет по маленькой, предупредил медсестру, что в состоянии дойти до столовой. Так что мне теперь обеды не будут носить. Не хотел санитарку напрягать, ей и так двух лбов кормить в одной только нашей палате.

Таксист и токарь пошли со мной, мы сидели за одним столиком. Таксист ел осторожно, а токарь одной рукой, вторая как бездействовала, так и бездействовала. Он ее не чувствовал. Когда я пил сладковатый чай, то поглядывая на соседа, решил рассказать ему одну историю. Кстати, реальный случай.

– Дядь Толь, я сам из Сибири, у нас там тоже много всего случается. Был такой случай, мне мама рассказывала. Одного лесника ударило током. Серьезно ударило, даже след остался, и у него отнялись ноги. Ничего сделать не могли, даже не чувствовал. Все испробовали. Он вернулся домой, пытался жить. За ним жена ухаживала. Так его сын решил воспользоваться последней надеждой. Рядом в поселении шаман жил, он к нему и обратился. Тот согласился посмотреть. Пощупал, опросил и сказал: «Клин клином вышибают. Лечить нужно тем же». Сын пробросил провод и, не колеблясь, с согласия отца, ткнул оголенные подключенные к бытовой сети провода к спине лесника. Ничего не случилось, того подергало, на спине новый след-ожог остался, но ног он не чувствовал. Они прогнали шамана, хотя тот и говорил, что нужно подождать. А потом на второй день лесник вдруг ощутил, что что-то колет в ноге, он стал их чувствовать. На третий день смог встать на ноги, а через неделю, набрав подарков, поехал к тому шаману и просил у него извинений. Вот такая история. У меня мама медсестрой была, она именно в той больнице и работала, где лесника пытались лечить. История почти из первых рук.

– Как интересно, – услышал я за спиной. – А где именно это произошло?

Обернувшись, обнаружил, что сзади стоит наш лечащий врач, который, видимо, все прекрасно слышал. Чего это он тут делает, дежурство-то закончиться должно, домой уже пора было уйти отсыпаться.

– В одном небольшом городе в центральной части Сибири, – честно глядя в его глаза, ответил я.

– Прохвост, – улыбнулся тот и, посмотрев на моего соседа, строго помахал тому пальцем, чтобы он не занимался самолечением, после чего махнул мне рукой. – Идем, там к тебе пришли. В процедурной пообщаетесь.

– А кто пришел? У меня родственников нет. В Москве знакомых тем более. Я никого не жду, – насторожился я.

В действительности, понять, кто мог прийти, было не сложно, наверняка работник социальной службы и сотрудник поли… э-э-э… милиции, для оформления. Будут в детдом оформлять, ну и родителей искать, к собаке не ходи. Вряд ли ошибся, я такую возможность предполагал. Просто не думал, что они так рано придут, надеялся, день-другой у меня будет.

Встав, я проследовал за врачом, все равно деваться некуда. После завтрака меня разморило, да и каждый шаг в бок стал отдаваться. Так что, когда вошел в процедурную, рубаху мою можно было выжимать. Доктор мое состояние заметил. Осмотрел, спросил о самочувствии и сказал гостям, чтобы надолго меня не задерживали, но сам не вышел, сел у окна. В помещении действительно оказалось двое, только вот сотрудника милиции я не обнаружил. Женщины оказались из газеты, отчего я с некоторым облегчением вздохнул. То, что дети школьной спортивной группы спасли мальчика, стало известно в определенных кругах. Того пионера решили наградить, все же к этому шло, вот и меня опросить решили. Я все честно рассказал из того, что помню. Добавив, что очень благодарен пионерам за свое спасание. Также выложил свою краткую отредактированную биографию. Сирота, решил увидеть море, но пока вот задержался на полпути, в Москве. Эта версия мне нравилась, и я ее придерживался. Я действительно никогда не видел море. У меня над кроватью висел постер с заходящим в волны океана большим и красивым солнцем. Я как это фото увидел, сразу понял – буду жить на берегу моря. Вышло очень трогательно, тем более, я говорил от чистого сердца, и мне верили.

Закончив с моим опросом, обе дамы покинули ординаторскую, и я, посмотрев на закрывающуюся дверь, растерянно спросил:

– А они из какой газеты?

– «Пионерская правда», – улыбнулся врач. Слушал он с удовольствием, ничуть не стесняясь.

– Надо будет почитать заметку. Интересно же.

– Как себя чувствуешь?

– Сил набрался, до палаты дойду.

– Хорошо. Иди.

В это время в ординаторскую влетела медсестра с криком:

– Василий Васильевич, Сомин пальцы в розетку сунул!..

Когда я зашел в палату, Сашка затряс тетрадью со своего места.

– Это правда ты решил?

– Мама в институт поступала, я ей помогал. Задачки-то плевые, – немного устало вздохнул я и лег на кровать, разглядывая беленый потолок и лампочку без абажура.

– Помоги мне с задачами, а то я что-то подзапустил себя.

– За тебя решать? – искоса посмотрел я на него.

– Нет, помочь разобраться. Решу я все сам.

– Это можно. Скучно тут, а так хоть чем-то займусь. Скажешь, помогу.

– Давай сейчас, к обеду Федор придет. Заберет тетради с готовыми решениями, отнесет учителям на проверку. Нужно успеть.

– Сейчас так сейчас, – легко согласился я.

Не зря. Сашка оказался интересным собеседником и много что рассказал о своей школьной жизни. Он, как и другие соседи по палате, помогал мне освоиться в мире.

С нашим соседом все было нормально, от удара током он даже сознания не потерял. До вечера в ординаторской просидел, о чем-то с врачом разговаривал. Вернулся, лег на кровать к нам спиной и долго щупал руку. Наутро мы проснулись от крика:

– Чувствую!

Сотрудник милиции все же пришел в этот же день, но после пяти часов. Как раз перед ужином, из-за чего я чуть его не пропустил, ладно, мужики в палате договорились и оставили мне еду на тумбочке. Старший лейтенант, что вел мой опрос, не играл в «верю – не верю», просто спрашивал и записывал ответы. Закончив, он попрощался с врачом, который не уходил, оказалось, была его смена. Распрощавшись со мной, лейтенант ушел. Перед уходом он сказал, что если не найдут моих родственников, то определят в детдом. Заявку он оформит, как и требуемые бумаги. Против этого я не возражал, то есть против оформления в детдом. Мне нужно легализоваться, и это наилучший способ. Тем более, что такое детдом, я знаю, в Москве выжил, выживу и тут. А вот насчет поиска родителей – вряд ли у милиции что получится, но пусть пытаются, в результатах я был уверен.

Я на самом деле решил этим летом рвануть на море. А то в той жизни сколько собирался, но так и не сподобился, а тут мало ли что со мной случится, я уже после своего полета на воду дую. Нет, побываю на море, и как надоест, обратно в Москву. Думаю, примут беглеца, тем более, я планирую записку оставить, так мол и так, решил, как Том Сойер, отправиться в путешествие, ждите обратно к осени. Сейчас начало июня, к июлю восстановлюсь, вылечусь, меня заберут в детдом. Неделю пущу на освоение, и все, можно отправляться в путешествие. За это время и средства добуду. Пальцы-то такие же ловкие. Несмотря на занятия боксом, я их продолжал разрабатывать и тренировать навык.

Работал я всегда по одной клиентуре. Они редко появлялись на рынках, но в карманах у них всегда что-то было. Простых людей я не грабил, последнее не отбирал, так же и тут собираюсь сделать, но хапуг, тех, кто живет за чужой счет, опустить на денежки – это для меня зов долга. Вон, к одному больному из соседней палаты ходит жена. В дорогой заграничной одежде, вся в золоте. Мол, смотрите, плебеи, как надо жить. Так вот это мой клиент. Тут я ее не трогал, еще чего, это может привести ко мне, а я всегда осторожен, но кто меня интересует, думаю, вы поняли. За последнее время я привык, что у меня на кармане всегда есть наличность, жить очень помогает, а сейчас ни копейки. Да у меня даже карманов для денег нет, шорты подаренные, и те забрали, мое единственное и первое имущество.

* * *

– Не крутись, – строго сказала воспитательница, что приехала забирать меня из больницы.

С Ниной Андреевной я познакомился неделю назад, она сама приехала ко мне узнать, как дела, заодно моему лечащему доктору предъявила документы на то, что я направляюсь в их детдом. В больнице я провел три недели, ребра зажили, так что я спокойной походкой здорового человека с легкостью на душе покинул больницу. Нина Андреевна привезла мне весь комплект одежды. Еще неделю назад я щеголял в черных трусах и белой майке, а сегодня уже появилась верхняя одежда, почему-то снова шорты. Серые, с карманом на правой ягодице, потом желтая майка, белая кепка, носки черные и, главное, серые плетенки. Детская летняя обувь. Сандалии. Забавная обувь, но как ни странно, довольно удобная. Я к ней быстро привык. Как надел, осмотрел себя в зеркало в коридоре, так и привык. Вот ведь попугай бледнее выглядит, специально подобрала разнотипную одежду, чтобы она не сочеталась?

Перед уходом попрощался с соседями и, прихватив свои подаренные личные шорты, направился следом за воспитателем к выходу. Машина нас не ждала, много чести, к трамвайной остановке пошли. Естественно, я постоянно крутил головой, однако изредка меня одергивали. Изучал местную жизнь. В трамвае, а мы проехали четыре остановки, обнаружил работу щипача. Он к какой-то сварливой бабе подошел и залез в сумочку. Я покачал головой в огорчении. Такие крикливые как раз самые наблюдательные и, схватив за руку, милицию не позовут, сами бить будут, да еще народ в поддержку позовут. Самые неудобные клиенты. Этот ловок был, вытащил кошелек и наткнулся на мой насмешливый взгляд. Я показал большой палец и махнул рукой, чтобы проваливал. Сорокалетний мелкий мужичок удивленно моргнул, но испарился быстро, сойдя на ближайшей остановке. Кстати, крикливая тоже на ней сошла.

Воспитательница ничего не заметила, она стояла в проходе, глядя в другую сторону. Свободных мест не было, стояла и задумчиво смотрела в окно. Она, по моему мнению, была немного недалекая, умной не назовешь. Да и по виду не особая красавица, еще и склонная к полноте, не замужем, поэтому голодная и злая на мужиков. Теперь что это такое и как определяется, я знал. Она неделю назад пришла, познакомилась, белье выдала, будто у меня под больничной пижамой ничего не было, ну и стала проверять уровень моих школьных знаний. В детдоме умным я прослыть не хотел, поэтому пришлось тупить. Так как опрос проводился в палате, Нина Андреевна так и не смогла понять, почему мои соседи хихикают, насмешливо хмыкают или откровенно ржут. Последний – это Сашка. Она краснела, бледнела, думала, над ней издеваются, но все же закончила и ушла, определив уровень моих знаний. В общем, возрасту они соответствовали, значит, все хорошо, можно определить в ту же возрастную группу. Одним словом, я буду осенью поступать в восьмой класс. Опять. В прошлой жизни я экстерном прошел два класса и учился в девятом. Тут идти этим же путем мне не хотелось, снова мной все дыры будут закрывать, лишая личной жизни. Вон у директора сколько дипломов и кубков, выигранных с моей помощью. Я не говорю, что там все мое, но десятая часть точно.

Все же я не удержался. При подвернувшемся случае в плотной толкучке достал из кармана костюма одного мужчины бумажник, позаимствовал три рубля, у него их около сорока было, я взял одной купюрой и вернул тот на место. Будет моим НЗ. Кто его знает, когда я смогу выбраться с территории детдома. А наличка всегда пригодится.

Как оказалось, детдом был совершенно пуст, никого в нем не было. Мы прошли внутрь, где меня познакомили с директором и еще раз опросили. Тут же я и узнал, что все дети в пионерлагерях, ну и в трудовые лагеря некоторых отправили. Воспитатели разъехались по отпускам. Сегодня я должен был переночевать тут, а завтра меня отправят в один из лагерей. Сопровождать меня поручили той же Нине Андреевне, я числился в ее группе.

– Идем за мной, я покажу спальную комнату твоей группы, – сказала Нина Андреевна, и я из кабинета директора направился за ней.

Что ж, большое помещение на сорок кроватей. По свернутым на кроватях матрасам и отсутствию белья становилось понятно, что помещение пока нежилое. Вместе с воспитателем я получил белье, расстелил на своей кровати, третья во втором ряду, после чего мне показали детдом и территорию. Покормить обещали бутербродами и чаем, кухня не работала, а завтра отвезут в пионерлагерь, где находится часть воспитанников теперь уже нашего детского дома.

После этого воспитательница ушла, она жила неподалеку в общежитии, а за мной приглядывала местная сторожиха. Детдом действительно был пуст. Эта же сторожиха и должна была покормить меня. Кстати, я все же смог выудить, почему меня сегодня забрали в детдом, а не завтра. Можно же было сразу из больницы отправиться на автовокзал. Оказалось, директор детдома уезжала в трехнедельную командировку, а она хотела со мной познакомиться, ну и получилось так.

Гуляя по огороженному парку, я осматривал территорию. Изредка по моим губам скользила кривая усмешка. Вот уж не ожидал оказаться в детдоме наших противников. Да-да, и в мое время он существовал, выжил и в девяностые, и позже. С парнями из этого детдома мы были на ножах, в основном из-за дележки территорий для прокорма, так что более-менее наружный фасад я знал, за это время только цвет покраски здания изменился, а в остальном все так же. Вот внутри я никогда не был и об изменениях ничего не скажу. Изучал внутреннюю планировку с интересом. Хватило запомнить схему спасения по пожарной безопасности на всех трех этажах, чтобы запомнить, что где находится.

Время было полуденное, едва три часа. Нина Андреевна забрала меня сразу после обеда, так что я пока был сыт. На территории, кроме меня и сторожихи, никого не осталось, заберут только завтра, поэтому решив, что до вечера можно погулять, я сказал сторожихе, бабе Вале, что пойду спать, соорудил куклу, чтобы она долго меня не хватилась, и выскользнул в парк. Там протиснулся между прутьев решетки, судя по блеску, я не первый, кто ходит этим путем, и оказался на улице. Вдохнув пьянящий воздух свободы, счастливо улыбаясь и щурясь, как довольный кот, я направился навстречу своим приключениям. Завтра отбытие, нужно подготовиться, чтобы не ехать с пустыми руками. Время есть, успею. Баба Валя сказала, что к шести меня разбудит, ужинать будем, так что к этому времени нужно вернуться.

Когда Нина Андреевна к девяти часам пришла за мной, я уже был готов.

– Откуда это? – резко спросила она, указав пальцем на тот предмет, что привел ее в такое возбужденное состояние.

– Что? – проверив на всякий случай, не расстегнута ли ширинка, – все в порядке, у меня ее вообще не было, – сделал я непонимающий вид и крутнулся на пятках, осматриваясь.

– Это то, что ты держишь в обеих руках над головой, рассматривая пол.

– Ах, вы про гитару? – с облегчением уточнил я. – Это подарок. Соседи по палате скинулись и вот подарили. Таксист час назад привез.

Нина Андреевна сразу поскучнела. В прошлый ее приход, когда она мои знания проверяла, те ее взбесили, так что я был уверен, проверять она не пойдет. А для ее спокойствия, что гитара не краденая, я показал ей чек из магазина. Мол, передали вместе с подарком как раз на такой случай. Тут возразить воспитательнице было нечего и, уточнив у сторожихи, как я себя вел, махнула рукой в сторону автобусной остановки.

Что ж, музыка – это еще одна моя страсть. В прошлой жизни я по интернету заказал и оплатил настоящую «испанку», но хранил ее у Жаклин, в детдоме простая гитара была, да и этой пару раз чуть ноги не приделали, про «испанку» что уж говорить. Гитара пропала в том мире, а тут мне попался магазин музыкальных инструментов, зашел, увидел черную лакированную кубинскую шестиструнку и пропал. Быстро пробежался, собрал денег и вернулся. Облом, продавать ребенку не захотели. Фигня. Договорился с алкашом за рубль и купил гитару. Шестьдесят семь рублей. Смешные деньги за такое сокровище. Естественно, чехол и запасные струны я не забыл. Ну и по магазинам прошвырнулся, так что в чехле с гитарой кое-что было, по карманам тоже, воспитательница проверять не стала. В общем, ехал не пустой. Вернулся вчера вовремя, сторожиха не засекла, а утром разыграл представление, радость, как будто мне ее только что вручили, в общем, зрительница была довольна. Даже сыграл ей романс, вызвав слезу. Хорошая песня, жалостливая.

В этот раз нам повезло, троллейбус был полупустой, пройдя в салон и купив билеты, мы сели на свободные места. Я положил чехол с гитарой на колени, а воспитательница села рядом, у прохода. И я стал изучать других пассажиров. Мне были интересны модель поведения каждого, привычки и манера одеваться. Рисковать ставить гитару на пол я не стал, колени почти упирались в противоположную спинку, еще поломаю, а так надежнее.

Куда мы едем, я не знал, воспитательница не посчитала нужным мне об этом сообщить, кроме того, что путь наш лежал в пионерлагерь «Петушок». Мне уже по названию он сразу не понравился. Я и не знал, что у пионерлагерей могут быть названия, как у детских садиков. В принципе, сразу сбегать я не планировал. Хотел познакомиться с детдомовскими, немного узнать о своем теперь детдоме, а сейчас даже не знаю. Что я говорить буду, что был в «Петушках»? Да у нас в будущем за одно это слово зачморить могут. Тут пока этого нет, не понимают, но все равно некомфортно. Ладно, посмотрим на месте.

Достав из кармашка чехла жестяную коробочку леденцов «Монпансье», я открыл ее и бросил в рот один кругляш. Во рту как будто произошел фейерверк, взрыв вкуса. Хорошо быть ребенком – зрение, слух, а главное вкусовые рецепторы очень чувствительны. Нужно радоваться и пробовать все, пока ребенок, вот я все и пробовал. Протянув коробочку воспитательнице, дождался, когда она, вздохнув, возьмет одну, убрал баночку обратно в кармашек.

– Подарок, – отрезал я, когда Нина Андреевна хотела спросить, откуда у меня леденцы.

Дальше мы ехали молча. Я смотрел на улицу, разглядывал прохожих и машины. Радость перемещения за эти три недели немного притупилась, но я все равно был счастлив. Мелькали улицы, проспекты, мы сменили троллейбус на одной из остановок, оказалось, маршрут у нас был с пересадкой, и поехали дальше. Так вот, пока ехали, я размышлял о своей дальнейшей жизни. Насчет занижения знаний во время проверки, похоже, я был неправ. Сейчас, когда я середнячок, за шалости меня быстро поставят на учет в школе милиции, а вот отличника, занимающего первые места на всяких спартакиадах или конкурсах, это уже совсем другое дело. Репутацию будут беречь. Сейчас мне тринадцать с половиной, но ощущал я себя более взрослым, примерно шестнадцати-семнадцати лет. Конечно, и такие недоросли не думают о будущем и портят его. Я же хотел, чтобы биография у меня была чистая, как белый снег, это откроет многие дороги в будущем. Да, значит, снова будем становиться отличником. Насчет дальнейшего существования тоже стоит подумать. Что будет после детдома? Инженерная, преподавательская и другая работа не по мне. Вот творчество – это еще ничего, делай что хочешь, лежи и поплевывай в потолок. С моими знаниями будущего, какие направления музыки будут более востребованы населением, я легко проложу дорогу на местный Олимп. Значит, первый шаг – музыкальная школа, чтобы было нужное законченное для этого образование.

Вот примерно такие планы и были. Нужно только кое-что уточнить у сопровождающего. Мы как раз вышли на остановке и направились к большому двухэтажному зданию с вывеской «Автовокзал». Перед зданием была стоянка для автобусов, занята она была не вся, с десяток стояло. Хм, ЗиЛ. Не знал, что этот завод, кроме грузовиков, еще и автобусы выпускает. Хотя на маршрутах в Москве как раз такие автобусы и ходили, я просто внимания на эмблему не обращал. Вот рядом стоял другой автобус. Уже ЛиАЗ. Новенький на вид, желтого цвета. Всего было восемь таких ЛиАЗов и всего один ЗиЛ.

Так вот, по привычке крутя головой, я заспешил за воспитательницей, та быстро шла в сторону здания с кассами.

– Нина Андреевна, разрешите вопрос? – я всегда с воспитательницей говорил предельно вежливо, что, было заметно, ей нравилось.

– Спрашивай, – замедлив шаг, величаво кивнула она.

– Я бы хотел поступить в музыкальную школу, получить музыкальное образование. Это реально сделать в нашем детдоме?

– Не совсем поняла, причем здесь реальность, но радует, что ты наш детдом уже считаешь своим. У нас есть уроки музыки, но рядом на соседней улице имеется нужная школа. Мы можем тебя записать туда, это достаточно просто.

– Я бы хотел, чтобы записали. Это поможет мне получить музыкальное образование. Я хочу писать слова и музыку для песен, а чтобы это делать, нужно хоть какое-то образование.

– А ты, я смотрю, уверенно смотришь в будущее, – улыбнулась она, даже остановившись от неожиданности.

– А что делать, папы нет, мамы нет, кто-то должен заботиться обо мне. Кто, если не я? Тем более опыт в написании стихов и мелодии, чтобы создать из них песню, хорошую песню, у меня есть.

– То есть у тебя есть готовая песня, которую ты сам написал? – вытаращилась она на меня.

– Могу исполнить.

– Сейчас билеты возьмем и пока ожидаем, покажешь, что умеешь, мне самой интересно.