В плену Кавказа

– Ва' алейкум ассалам, Мадиночка. Всё замечательно. Айшат была в восторге – она так ждала этого дня, чтобы почувствовать себя взрослой! – с радостью ответила Зухра, в голосе которой было слышно, как она скучает по дочери и сыну. – Она всё время спрашивает, когда ты и Рахим приедете. Твой папа тоже скучает, но он в порядке, здоров.

– Я рада, что у вас всё хорошо. Честно говоря, не знаю, когда сможем приехать – скорее всего, только на новогодние каникулы, – с грустью сказала Мадина, замечая, как в кабинет начали заходить ученики. – Мам, извини, мне пора готовиться к уроку. Передай от меня поздравления нашей принцессе и скажи, что я её очень люблю. Пока, мам!

– Пока, дорогая! – прозвучал ответ на другом конце.

Закончив разговор, Мадина убрала телефон в карман своего пиджака и повернулась к ученикам.

– Здравствуйте, Мадина Тимуровна! – прозвучали приветствия учащихся.

Хотя звонок еще не прозвенел, почти все из одиннадцатого "А" были на месте. Учительница с улыбкой отметила про себя, что дети тепло её встретили, а атмосфера в классе была дружелюбной, в особенности благодаря отсутствию беспокойных Куданова и Родниковой.

– Здравствуйте! – весело пропела она, озаряя кабинет улыбкой, словно заря, полная уверенности в новом дне. – Подскажите, сколько времени? Не хочется тянуться за телефоном.

Адаев бросил взгляд на часы: – Восемь двадцать пять.

– Благодарю, Мухаммад. Кто-нибудь знает, где Куданов и Ксюша? – Куданов вечно плетется в хвосте, а Родникова и вовсе будто в

параллельной вселенной обитает, – прозвучал усталый голос Яны. Бессонная ночь тенями легла под глазами, напоминая о мыслях, что терзали ее. Рахим… В памяти всплывал обжигающий взгляд его грозных, но таких красивых глаз. Как он назвал ее своей, словно щитом, закрывая от уличных грубиянов. И тот шепот, обронивший трепет поцелуя на ее ухо в машине.

– Хм… Странное дело. Ладно, может, еще объявятся, у них в запасе целых три минуты, – промолвила Мадина, и в тот же миг в кабинет вихрем ворвалась Родникова. – А мы как раз тебя обсуждали. Что за опоздания?

– А тебе какое дело? Хочу опаздываю, хочу – нет. Моя жизнь – мои правила, – дерзко бросила блондинка, занимая свое место рядом с подругами.

– Не забывайся, ты разговариваешь с учителем, твоим классным руководителем. Я должна знать причину твоего отсутствия, – в голосе Мадины прорезались стальные нотки.

– Да так, развлекалась с новым парнем. Такой ненасытный попался. С утра нагрянул, словно с цепи сорвался. Вот и задержалась, – Ксюша явно перешла черту дозволенного. – Ваш братец, кстати, оказался весьма пылким поклонником.

Ухмылка змеей скользнула по ее губам. Она чувствовала вкус запретной победы. Конечно, все это было лишь плетением лжи, никакого Рахима с утра она не видела, но как же сладко было травить душу этой чеченке.

– Как ты смеешь так разговаривать с учителем?! Марш к директору! Немедленно! – взорвалась Мадина. – И еще, мой брат никогда не опустится до тебя.

– П-ф-ф-ф… Директора не боюсь. А если не верите, спросите у своего драгоценного братишки, – прошипела Ксюша и, словно тень, исчезла за дверью.

Мадина, словно подкошенная, опустилась на стул, пальцами разминая виски. Совсем не таким она представляла себе начало этого дня. Прозвенел звонок, ученики поднялись со своих мест.

– Садитесь. Записываем число, "классная работа" и тему урока, – Мадина поднялась к доске и вывела мелом: "Повторение".

Подростки послушно склонились над тетрадями, отложив ручки в сторону.

– Поскольку вы у меня одиннадцатый класс, то впереди у вас ЕГЭ. Я изучу список рекомендованной литературы и сообщу вам. А пока слушайте внимательно. Надеюсь, вы уже определились с предметами, которые планируете сдавать, чтобы я могла уведомить ваших учителей.

***

Блондинка постучала в дверь кабинета директора. – Войдите! – раздался властный голос.

Ксюша вошла.

– Что на этот раз, Родникова? Снова пререкаешься с Мадиной Тимуровной?

– Я всего лишь немного задержалась, а ваша Мадина Тимуровна накинулась на меня с руганью. Я пришла до звонка, а она накричала и отправила к вам, – Ксюша лгала, не моргнув и глазом, ловко умалчивая о своей провокации.

Директор нахмурился. Ему было сложно поверить, что Мадина Тимуровна могла сорваться без причины. На Ксению постоянно жаловались учителя, а родители были бессильны перед ее бунтарским нравом. Решив подыграть этой наглой лгунье, в его голове созрел план. Ему не терпелось увидеть Мадину.

– Ты уверена, что говоришь правду? – с подозрением спросил Рамзан Магомедович.

– Абсолютно, мне нет смысла врать вам, Рамзан Магомедович. – Позови Мадину Тимуровну, я хочу поговорить с ней. Блондинка кивнула и выскользнула из кабинета.

***

Алуева вела урок в тишине, нарушаемой лишь скрипом перьев, пока в класс не влетела Родникова.

– Вас Рамзан Магомедович к себе вызывают, – промурлыкала она с ядовитой ухмылкой. – Кажется, вам грозит выговор, Мадина Тимуровна.

– Разберемся без тебя, Ксюша, – отрезала Мадина. – А вы продолжайте делать следующий вариант. Когда вернусь, проверю все. Так что не расслабляйтесь.

Родникова вернулась на свое место, а Алуева направилась в кабинет директора, гадая, что же успела наплести ему эта бесстыжая девчонка.

Мадина подошла к двери кабинета и постучала.

– Войдите! – ответил мужчина, и она вошла, как в клетку. Смущенно опустив взгляд, Мадина устремила его на подол своего

платья. Директор поднялся со своего места и приблизился к ней.

– Рамзан Магомедович, я не знаю, что вам наговорила моя ученица, но уверяю вас, подобное больше не повторится, – произнесла она, не поднимая глаз, продолжая смотреть на узор ткани.

Рамзан Магомедович улыбнулся. Он знал, что Мадина не виновата, ведь на Ксению жаловались все учителя, а ее родители были бессильны перед ее выходками.

– Все в порядке, я не собирался вас ругать. Ксения сама виновата в том, что вы отправили ее ко мне.

– Тогда я не понимаю, зачем я здесь.

– Хотел увидеть вас, – признался дагестанец, вызвав смущение на лице учительницы. – Знаете, вы очень похожи на розу. Нежная с виду, но в нужный момент выпускаете шипы. Вы…

Он не успел закончить фразу. В кабинет ворвался один из учеников Алуевой, Куданов. Запыхавшийся и взволнованный, он выпалил:

– Мадина Тимуровна, там Яне плохо!

Мадина и директор сорвались с места и помчались в кабинет номер триста пятнадцать.

Глава седьмая

Скорая помощь примчалась, словно предчувствуя беду, спустя мучительные пятнадцать минут. Все, затаив дыхание, обступили хрупкую фигурку Яны, распростертую на полу. Врачи скорой помощи, с лицами, непроницаемыми как у сфинксов, провели беглый осмотр.

– Ничего критического, но для полноты картины необходима госпитализация, – прозвучал усталый голос пожилого врача, словно вынося приговор. – Прошу вас, свяжитесь с ее родителями и сообщите, что мы доставили Яну в городскую больницу №4. Всего доброго.

Учительница, Мадина Тимуровна, встрепенулась, словно птица, застигнутая бурей. Телефон, еще вчера вечером наполненный номерами родителей ее учениц, дрожал в ее руках. Наконец, она нашла номер брата Яны, Вадима, и, сглотнув ком в горле, нажала вызов.

– Алло, здравствуйте, это Мадина Тимуровна, – начала она дрожащим голосом. – Вадим Никитич, ваша сестра, Яна, в больнице. Скорая помощь увезла ее в четвертую городскую. Не волнуйтесь, врач сказал, что, вроде бы, ничего серьезного…

– Я сейчас же выезжаю, – оборвал ее мужчина, и в его голосе слышалось плохо скрываемое отчаяние. Трубка замолчала. "Если ничего серьезного, зачем тогда забрали?", – этот вопрос, словно ледяной кинжал, вонзился в его сознание.

Мадина Тимуровна, словно очнувшись от кошмара, опустила телефон в сумочку и обвела взглядом встревоженные лица учеников. Тяжелый вздох вырвался из ее груди. Кто бы мог подумать, что ее первый рабочий день обернется таким испытанием.

– Мадина Тимуровна, с вами все в порядке? Вы стали бледной, как полотно, – прозвучал взволнованный голос Рамзана Магомедовича, директора школы.

– Да, все хорошо, не беспокойтесь. Дети, прошу вас, займите свои места, я скоро вернусь, – проговорила она, стараясь придать голосу уверенность, которая ускользала от нее. Она покинула кабинет русского языка, направляясь в дамскую комнату, где надеялась освежить лицо и прийти в себя.

***

Вадим, словно тень, метался возле палаты сестры, изнывая в томительном ожидании врача. Наконец, дверь отворилась, и мужчина в белом халате вышел, приглашая Вадима подойти.

– Меня зовут Леонид Семенович. Я лечащий врач вашей сестры, – представился он. – Скажите, вы замечали у Яны резкую потерю веса, может быть, она жаловалась на какие-то боли?

Вадим нахмурился, пытаясь восстановить в памяти недавние события.

– Кажется, жаловалась… Да, она как-то внезапно начала худеть, хотя говорила, что не сидит на диетах. И еще… часто выглядела уставшей, измотанной, но я не придавал этому значения. Что с ней, доктор? – в голосе Вадима прозвучала неприкрытая тревога.

– У нас есть предварительный диагноз, но для его подтверждения необходимы МРТ и анализ крови.

– Что за диагноз? – выпалил Вадим, чувствуя, как холодок страха сковывает его сердце.

– Мы подозреваем рак костного мозга, но пока это лишь предположение. Сейчас я должен идти. До свидания.

Леонид Семенович уже повернулся, чтобы уйти, когда Савицкий, словно в отчаянии, схватил его за рукав халата.

– Это лечится? – прошептал он, боясь услышать ответ.

– Да, – коротко ответил врач, и поспешил удалиться, оставив брата пациентки наедине со своими мрачными мыслями.

Вадим опустился на скамейку, стоявшую возле палаты, и запустил пальцы в волосы.

"Рак… Только не это", – пронеслось в его голове.

Он не мог, не хотел верить в то, что над Яной нависла такая страшная угроза. Савицкий не был готов ее потерять.

***

Рабочий день подошел к концу. Мадина Тимуровна собиралась домой, когда в дверях кабинета появился Рамзан Магомедович.

– Мадина Тимуровна, позвольте вас проводить? – предложил он, облокотившись о дверной косяк.

– Благодарю, Рамзан Магомедович, но за мной должен приехать брат, – ответила она, взглянув на сообщение, только что пришедшее на телефон. – Он уже ждет, не хочу его задерживать.

– Тогда позвольте хотя бы проводить вас до выхода, а то вдруг заблудитесь в незнакомом месте.

– Ну, хорошо, только потому, что мне неудобно отказывать, – согласилась Мадина Тимуровна, чувствуя легкое смущение. – Но прошу вас, держитесь на расстоянии.

Ее беспокоило, как Рахим, ее брат, отреагирует на такое внимание со стороны директора, аварца по национальности.

Рамзан Магомедович проводил Мадину Тимуровну до выхода из школы.

– До свидания, Мадина Тимуровна! – попрощался он. – До завтра! – До свидания! – ответила она и поспешила к брату. Рахим бросил

на директора подозрительный взгляд, но промолчал, решив поговорить с сестрой дома.

***

– Кто это был? – сразу же набросился Рахим, едва они переступили порог квартиры.

– Рамзан Магомедович, директор школы, – пояснила Мадина Тимуровна, снимая обувь.

– Откуда он родом?

– Точно не знаю, кажется, из Дагестана.

– Что-то мне подсказывает, что он не просто директор. Я прав, Мадина? – Алуев хотел, чтобы его сестра была счастлива, но в глубине души надеялся, что ее избранником станет чеченец.

– Нет, Рахим. Он просто мой начальник, – проговорила Мадина Тимуровна, опустив глаза.

Рахим подошел к сестре и крепко обнял ее.

– Я люблю тебя, Мадь. Если он тебя обидит, я ему голову оторву. Так и скажи своему директору, что я не позволю обижать мою старшую сестренку. Ты должна только улыбаться, и быть с человеком, который будет дарить тебе эту улыбку.

***

Вадим провел в больнице около трех часов, ожидая результатов анализов. Его нервы были на пределе. Он молил Бога, чтобы страшный диагноз оказался ошибкой.

– Здравствуйте еще раз, Вадим Никитич. Я принес результаты МРТ. К сожалению, на снимках видно увеличение лимфоузлов, что является одним из симптомов лейкемии. Мы также проведем биопсию костного мозга, чтобы окончательно подтвердить диагноз, – сообщил Леонид Семенович, словно вынося смертный приговор.

Вадим боялся услышать именно это. – Я могу ее навестить? – спросил он.

– Да, конечно. Но не задерживайтесь надолго. И… постарайтесь подготовить ее к худшему. Как только будут готовы результаты анализа крови, я вам сообщу. Оставьте свой номер телефона.

Вадим записал свой номер на листке, протянутом врачом. – До свидания!

– До свидания! – ответил Вадим и, проводив врача взглядом, вошел в палату сестры. Яна лежала на больничной койке бледная, с какими-то багровыми пятнами на коже, которых он раньше не замечал. Мужчина подошел к ней и взял ее холодную руку.

– Вадим… Я люблю тебя, – прошептала Яна с хрипотцой в голосе. – Скажи мне… я умру?

– Не говори глупости, – попытался успокоить ее Савицкий. – Врачи еще не знают, что с тобой, но…

– Но?

– …они подозревают рак.

Вадим смотрел в ее уставшие глаза, готовые вот-вот наполниться слезами.

– Милая, врачи не уверены, это только их предположение.

– Когда станет известно точно, что со мной? Я хочу знать, от чего умру, – произнесла девушка, отвернувшись, чтобы брат не видел ее слез.

– После биопсии костного мозга. Но предварительные результаты будут известны уже после анализа крови. Леонид Семенович сказал, что позвонит мне. Ты не сильно расстроишься, если я уйду? Мне сегодня в ночную смену.

– Я все понимаю, иди домой. Пару часов я точно выдержу, – ответила Яна, стараясь сдержать рыдания.

– Не грусти, моя принцесса. Я люблю тебя! – Вадим поцеловал ее бледную щеку и встал с кровати.

– Я тоже люблю тебя, – прошептала Савицкая. Мужчина сжал ее руку и поспешил выйти из палаты.

***

Вадим разгружал машину с продуктами. Уже второй месяц он подрабатывал грузчиком, чтобы у его сестры было все необходимое. На основной работе у него сегодня был выходной, поэтому он решил поработать на складе.

Звонок телефона прервал его работу. На экране высветился незнакомый номер.

– Алло, это Леонид Семенович. Готовы результаты анализа крови и биопсии. Приезжайте в больницу как можно скорее, – произнес врач и отключился.

Вадим бросил ящики и побежал к своей машине. Запрыгнув в салон своей "Лады Весты", он помчался в больницу.

***

– Не томите, доктор. Я что, зря сюда приехал, как сумасшедший? – выпалил запыхавшийся Савицкий.

– Вадим Никитич, у вашей сестры острый лимфобластный лейкоз. Наши опасения подтвердились, – сообщил врач.

Перед глазами Вадима все поплыло.

Глава восьмая

Мужчина вошел в палату сестры. Она спала, тихонько посапывая, словно маленький ангел, безмятежный в своем неведении. Смотреть на нее было невыносимо. Вадим почувствовал, как к горлу подступает ком, а глаза наполняются слезами. Его маленькая принцесса… Как же ему жаль ее! Но он решил, что сам сообщит ей страшную правду, глядя в ее чистые, доверчивые глаза.

Часы показывали четыре утра. Савицкий, измученный, дремал на кресле у кровати Яны. Врач, сжалившись, разрешил ему остаться, чтобы он мог как можно скорее сообщить эту ужасную новость, как только она проснется. Новость, которая перевернет ее мир

***

Мадина завершила первый урок и теперь торопливо записывала в ведомость предметы, выбранные учениками для экзаменов. Ей нужно было передать эту информацию директору.

Почти      все      выбрали      профильную      математику,      словно сговорившись, и лишь Яна остановилась на базовом уровне. Журналистика манила ее, и девушка с головой ушла в изучение обществознания, литературы и истории.

– Рамзан Магомедович, можно войти? – тихо спросила Мадина, остановившись у двери кабинета директора.

– Да, конечно, входите, – ответил он, и Мадина вошла, сжимая в руках папку. – Это, как я понимаю, сведения об экзаменах?

– Да, Рамзан Магомедович. Предметы, которые выбрали мои ученики, – она протянула ему бумаги, и он, взяв их, углубился в чтение. – Не могу сказать, как у них обстоят дела с математикой, но вот с русским языком и литературой у Яны Савицкой все просто замечательно. Я просмотрела ее тетради, и уверена, она сдаст мои предметы на отлично.

– Это хорошо, – рассеянно проговорил Рамзан Магомедович. Он поднялся из-за стола и подошел к Мадине, и девушка невольно отступила на шаг. – Мадина Тимуровна, я давно хотел вам сказать…

В этот момент в кабинет ворвалась учительница математики, Анна Владимировна, прервав его на полуслове. Она, не церемонясь, подошла к директору и протянула ему точно такую же папку, как у Мадины.

– Все мои выбрали профильную математику! И я уверена, больше половины ее не сдадут! Они балду пинали весь десятый класс и продолжают в том же духе! – жаловалась Анна Владимировна, и, замолчав, вдруг заметила Мадину. – Доброе утро, Мадина Тимуровна! Вы уж будьте построже с моими олухами, хорошо? А то они так точно аттестаты не получат! Мне пора, извините, что отвлекла.

Она вылетела из кабинета, а Рамзан Магомедович облегченно выдохнул. Ему необходимо было высказать все, что накопилось в его сердце. Сейчас был самый подходящий момент, ведь впереди целый рабочий день, и у его возлюбленной будет время все обдумать.

– Мадина Тимуровна, я давно хотел сказать вам… Вы мне нравитесь. С того самого момента, как вы впервые переступили порог этой школы, чтобы подать документы. Вы зацепили меня тогда. А сейчас, работая с вами бок о бок, я понимаю, что вы нравитесь мне все больше и больше. – Он выпалил это на одном дыхании, словно сбрасывая с плеч непосильную ношу.

Его слова обрушились на Мадину, как ледяной душ. Она совершенно не ожидала такого признания, тем более от своего начальника. Ошеломленная, она застыла на месте, не в силах вымолвить ни слова, с опущенной головой.

– Рамзан Магомедович… Это так неожиданно… Но… чего вы хотите от меня? – наконец прошептала она, придя в себя.

– Я хочу, чтобы вы, Мадина Тимуровна, обдумали мои слова. Мне важно знать, симпатичен ли я вам так же, как вы мне. Я не буду торопить вас. Подумайте хорошенько. А сейчас, если вы не хотите больше ничего мне сказать, можете идти на урок.

Мадина молча кивнула и поспешила выскользнуть из кабинета. Прислонившись спиной к стене в коридоре, она прижала руку к груди. Сердце бешено колотилось, словно она только что пробежала марафон. В присутствии этого мужчины она начинала терять контроль над собой. До сегодняшнего дня Алуева даже не задумывалась о его чувствах. Теперь ей нужно было все взвесить и обдумать, чтобы не наделать глупостей.

***

Вадим провел всю ночь у постели сестры. Легкий толчок в плечо разбудил его.

– О, Яночка! Доброе утро, солнышко! – Вадим нежно поцеловал ее в болезненно-бледную щеку. – Как спалось?

– Вадим… Что со мной? – это был единственный вопрос, который сейчас ее волновал. – Пожалуйста, не молчи. Я должна знать, от чего я умираю.

Вадим посмотрел на сестру, и ему захотелось зарыдать, прижать ее к себе и никогда не отпускать.

– У тебя… рак. Анализы подтвердили это. Но врач сказал, что это лечится, потому что у тебя только начальная стадия. Яночка, моя милая, ты будешь жить! Я обещаю тебе, ты будешь жить, моя маленькая принцесса! Поэтому не смей грустить! Мы справимся! Ты обязательно будешь здорова, солнышко! Снова пойдешь в школу, и, может быть, я даже разрешу тебе гулять до девяти вечера. Только не раскисай, Яночка! – Он осыпал ее лицо поцелуями и крепко обнял. Она была такой маленькой, такой хрупкой… Ее щеки, всегда такие пухлые и румяные, сейчас казались слегка отекшими.

Яна больше не могла сдерживать слезы, и одна из них скатилась по щеке.

***

Рахим решил навестить сестру в школе перед началом своих занятий. Сегодня ему нужно было ко второй паре. Он поднялся на нужный этаж и направился к кабинету номер триста пять.

– Привет, сестра, – поздоровался Алуев, войдя в кабинет.

– Рахим? Что ты здесь делаешь? У тебя же должны быть пары! Или ты опять прогуливаешь? Признавайся! – Мадина подозрительно прищурилась, глядя на брата. Он улыбался. Ему нравилось, как она выглядит, когда смотрит на него таким проницательным взглядом.

– У меня сегодня ко второй паре, не переживай! Я посещаю все занятия, иначе как я стану хорошим педагогом? Да, сестренка! – Рахим рассмеялся, заметив задумчивое выражение ее лица. – Что с тобой? Что-то случилось? Это все из-за той ученицы? Хочешь, я схожу к ней в больницу, проведаю ее и все тебе расскажу?

– Да, это все из-за ученицы, – тихо ответила Мадина. – Это было бы очень мило с твоей стороны. Ты съездишь?

– Конечно, сестренка! Как я могу отказать своей принцессе? – Рахим легонько чмокнул сестру в щеку, смутив ее. – Ладно, говори адрес больницы, и я помчусь к твоей ученице.

– Знаешь, где находится городская больница номер четыре? – Понял, да. Пока, Мадина.

– Я буду тебе очень благодарна. Пока, Рахим. Он кивнул и вышел из кабинета.

Алуева решила позвонить своей двоюродной сестре, Дайане, чтобы рассказать о признании Рамзана Магомедовича.

– Алло, Дайана! Привет! Ты можешь меня выслушать? Ты моя единственная сестра, а маме я пока не могу сказать.

– Алло, да, конечно. Что-то серьезное?

– Очень серьезное! Только пообещай не говорить родителям! Дайана замолчала, нахмурившись. Ей уже стало страшно.

– Дайана… Рамзан Магомедович признался, что я ему нравлюсь. И дал мне время, чтобы обдумать его слова. Я не знаю, что мне делать, Дайан… – Мадина закрыла лицо рукой.

– Сестренка, не переживай! Просто прислушайся к своему сердцу. Если оно говорит тебе, что это именно тот человек, который тебе нужен, то ты должна ответить ему взаимностью. А если нет – ты должна честно сказать ему об этом. Понимаешь? Не грусти! Ты должна улыбаться!

Мадина улыбнулась сквозь слезы.

– Спасибо тебе! Мне намного легче, когда я знаю, что ты поддерживаешь меня, – Мадина вытерла слезы.

– Ладно, извини, мне пора идти. Потом расскажешь, как все прошло?

– Конечно! Пока, сестренка. – Мадина попрощалась и завершила вызов.

Теперь она знала, что ответит Рамзану Магомедовичу.

Глава девятая

Рахим замер у входа в больницу, словно не решаясь переступить порог, за которым томилась ученица его сестры. Наконец, собравшись с духом, он вошел и направился к посту медсестры.

– Здравствуйте, – голос его звучал тихо и взволнованно. – Подскажите, пожалуйста, в какой палате лежит Савицкая Яна? Я – брат ее учительницы. Моя сестра места себе не находит от беспокойства за нее, но не может вырваться с работы, поэтому попросила меня узнать, как она.

Молодая блондинка, едва перешагнувшая двадцатилетний рубеж, взглянула на него с сочувствием.

– Савицкая в шестой палате, но мне нужно записать ваши данные. Это обязательно, – произнесла она мягко.

Рахим без колебаний достал паспорт из рюкзака. Девушка быстро внесла информацию в журнал и вернула документ.

– Благодарю, – пробормотал он и направился на поиски палаты номер шесть, сердце его сжималось от неведомой доселе тревоги.

Тем временем Мадина Тимуровна спешила в учительскую за журналом десятого "Д". Подойдя к двери, она застыла, услышав доносившийся оттуда разговор. Голос Рамзана Магомедовича она узнала сразу, а второй голос принадлежал, судя по всему, одной из учениц.

– Рамзан Магомедович, неужели вы меня исключите? – в голосе девушки звучала мольба. – Ну посмотрите же на меня… – она начала медленно приближаться к мужчине, расстегивая пуговицы на своей блузке. – Разве можно лишить школу такой… красоты?

Девушка взяла руку директора и прижала к своей груди. Рамзан был ошеломлен ее дерзостью. Хотел отдернуть руку, но она крепко сжала его ладонь.

– Прекрати сейчас же! – вскричал он, чувствуя, как гнев закипает в его груди. – Немедленно оденься! Теперь у меня еще больше причин тебя исключить. Лучше бы знаниями блистала, а не… Вон из учительской! – он был вне себя от ярости и стыда. Больше всего он боялся, что кто-то мог стать свидетелем этой отвратительной сцены. Мадина, оглушенная увиденным, так и не вошла в учительскую.

– Ну что вы, Рамзан Магомедович, – не унималась Ульяна. – Я думала, вы не прочь приятно провести вечер, особенно в хорошей компании. – Она бесстыдно провела рукой по его бедру. – Я же вижу, что нравлюсь вам, зачем сопротивляться?

Блондинка сжала его пах в своей руке, придвинулась вплотную и попыталась поцеловать, но директор оттолкнул ее.

– Я что-то неясно сказал? Мне повторить?! – голос его дрожал от гнева. – Ты исключена! Передай это своим родителям. Жду их у себя в кабинете в пятницу. Все ясно?