Исход Авроры

– Мне это не нравится, – бормочет Финиан. – И она мне тоже не нравится.

– Мне тоже, – соглашается Скарлетт. – Но наш корабль застрял, так что мы ничего не добьемся, пока не убедим ее, что не представляем угрозы.

Фин смотрит на Скарлетт и мягко спрашивает:

– Уверена, что с тобой все в порядке?

Скарлетт моргает.

– Да, я в норме. Ну, то есть насколько это возможно, учитывая происходящее.

– Ты… – сглатывает Фин. – Тебя подстрелили.

– Я в порядке, Фин. – Скарлетт нежно улыбается и касается его руки. – Клянусь. Знаешь, в тебя тоже стреляли.

– Да, – тихо говорит он. – Но мне не пришлось наблюдать.

Они долго смотрят друг на друга, и молчание в конце концов становится настолько тяжелым, что я чувствую необходимость нарушить его.

– Твой медальон. – Я киваю на маленький кристалл на шее Скарлетт. – Бриллиант отреагировал, когда буря повредила квантовый парус.

– Да, – отвечает она, возвращаясь к насущному вопросу. – Но это не бриллиант. Фин выяснил, что это эшварский кристалл.

Я смотрю на драгоценный камень, прищурившись.

– Интересно…

– Почему он так светился?

– Не знаю, – бормочу я, лихорадочно соображая. – Но это наверняка что-то важное. Некоторые из наших подарков от адмирала Адамса и командира де Стой оказались жизненно важными. Портсигар, который спас Кэлу жизнь. Надпись на твоем медальоне, посоветовавшая нам придерживаться плана по обезвреживанию эшварского Оружия. Как будто командиры «Авроры» знали, что с нами произойдет. Будто они направляли нас все это время.

Фин недоверчиво склоняет голову набок.

– Очевидно, с подарками какая-то ерунда. Но направлять нас? Это большая натяжка, Зила. Они подарили мне прокля´тую ручку.

Скарлетт кивает на золотые обручи в моих ушах:

– А ты получила сережки.

БАХ.

Корабль приходит в движение – буксирный трос ударяется о корпус. За этим следует еще один удар.

БАХ.

Фин закатывает глаза.

– Думаю, нам лучше спуститься вниз и впустить Лейтенанта Психушку. Интересно, каким новым и интересным способом она убьет нас на этот раз.

– Будь вежливым, Финиан, – предупреждаю я. – Ее поведение может быть чрезмерно агрессивным, но лейтенант Ким – важная составляющая процесса.

Скарлетт приподнимает бровь.

– Почему ты так думаешь?

– Я так понимаю, вы не обратили внимания на ее позывной.

Теперь очередь Финиана пялиться на меня.

– А?

– Ее позывной. Прозвище, которое использовали ее коллеги-пилоты. Оно было на крыле ее истребителя. А также нанесено на шлем, который она носит.

– Знаешь, я была как-то слишком занята, разглядывая пистолет в ее руке, чтобы обратить внимание на шлем, – признается Скарлетт. – Что там было?

Я протягиваю руку, касаясь сережек, подарка, оставленного для меня в хранилище Доминиона. Маленькие золотые птички, свисающие с обручей, расправили крылья, когти сверкают в тусклом свете.

– Ее позывной – Ястреб.

• • • • •

На этот раз, когда шлюз открывается, наша троица ждет ее на открытом месте. Лейтенант Ким не вынимает оружие, хотя одна ладонь лежит на рукоятке. Она стоит в дверном проеме, медленно протягивая руку, чтобы расстегнуть маску и снять шлем.

На вид ей чуть за двадцать, и, полагаю, мое предположение о ее восточноазиатском происхождении верно. У нее симметричные черты лица, стандартно привлекательные, хотя думаю, что некоторым ее строгое выражение может испортить впечатление.

Она невысокая.

– Ладно, давайте попробуем еще разок – говорит Скарлетт. – Меня зовут Скарлетт Джонс. Это Зила Мадран, а это Финиан де Карран де Сиил.

– И, прежде чем вы снова начнете палить почем зря, хочу сказать, что некоторые из моих лучших друзей – терране, – сообщает ей Финиан. – Вообще-то, все мои лучшие друзья.

– Лейтенант Нари Ким, – медленно произносит наша гостья.

– Приятно познакомиться, – улыбается Скарлетт. – И спасибо, что не убили нас.

– Не за что, – невозмутимо отвечает она. – Итак, кто же победит в войне?

Скарлетт наклоняет голову.

– …Что?

– Если вы из будущего, – говорит Ким, очевидно все еще сомневаясь. – Кто победит? Мы? – Она кивает на Финиана. – Или белоголовые?

– В войне никогда нет победителей, – отвечаю я. – Но терране и бетрасканцы подпишут мирный договор через…

– Стоп, погодите, – говорит Скарлетт. – А нам вообще стоит обсуждать подобные вещи?

– …А почему бы и нет? – спрашивает Фин.

Она бросает взгляд на лейтенанта.

– Что, если мы изменим будущее?

– Ну, такое случается только в плохих научно-фантастических романах, разве нет?

– Тому, что мы переживаем, нет прецедента, – говорю я. – Или, по крайней мере, мы о подобном не знаем. Трудно предугадать последствия наших действий и практически невозможно просчитать, как наше присутствие в этом времени может повлиять на будущие события. Но, учитывая вещи, подаренные нам командованием «Авроры», я считаю верным предположить, что мы должны быть здесь.

– Возможно, будущее, о котором мы знаем, существует только благодаря тому, что мы здесь сделаем, – предполагает Финиан. – Может, мы должны рассказать ей.

– Я вообще-то все еще здесь, – напоминает нам лейтенант Ким.

– Извините, – улыбается Скарлетт. – Мы тоже пытаемся разобраться во всей этой заварухе. Поверьте, мы растеряны почти так же, как и вы. Но в наше время бетрасканцы – ближайшие союзники Терры. Мы только что из сражения в 2380 году, и одним из последних событий, которые мы увидели перед всем этим… – она обводит нас рукой, – было появление бетрасканского флота в попытке защитить Терру.

Я вижу, что лейтенант хочет задать еще вопросы о нашем времени, но придерживает язык, и я благодарна ей за это. Бесполезно думать о том, что мы оставили позади. Кого мы оставили позади.

– Так что же тогда все это, – она передразнивает жест Скарлетт, – значит?

– Как раз это мы и пытаемся выяснить.

Она оглядывает меня, задерживаясь на моих глазах.

– Так выясняйте. Потому что, насколько я понимаю, вы с тем же успехом можете быть шпионами белоголовых ублюдков.

– Слушай сюда, дикарка, – начинает Фин. – Может, ты хочешь…

– Мы тут все друзья, – подхватывает Скарлетт, похлопывая Фина по руке и лучезарно улыбаясь лейтенанту. – Друзья, помните?

– Существует две возможности, – говорю я. – Либо в нашем времени произошел катализатор, отбросивший нас назад во времени и создавший эту аномалию…

– Например, то, что мы оказались прямо на пути мощного древнего супероружия, когда оно заработало? – задается вопросом Скарлетт.

– …или здесь произошло событие-катализатор, – продолжаю я, – вернувшее нас к этому моменту времени.

– Возможно, и то, и другое, – бормочет Финиан.

Я киваю.

– Что испытали вы, лейтенант Ким?

Наша гостья обдумывает вопрос. Я не очень хорошо разбираюсь в эмоциях, но мне кажется, что, хотя она все еще настороже, опасность ненадолго отходит на второй план. По крайней мере, теперь она пытается сотрудничать.

– Шесть минут назад я совершала патрулирование, и тут внезапно в поле моего зрения появились вы, – говорит она. – Мы поговорили, я взорвала вас, все сбросилось. Мы не говорили, я взорвала вас, все снова сбросилось. Я отвела вас к своим, вас застрелили, и все началось сначала. Каждый раз, когда вы умираете, я оказываюсь точно там же, где была шесть минут назад.

Мой разум успокаивается, и я понимаю – это чувство комфорта возникает из-за того, что мне нужно решить проблему. Я знаю, как это сделать. Соберу данные. Стану анализировать. Когда я чем-то занята, это хорошо.

– Что здесь происходило шесть минут назад?

Лейтенант кусает губу. Даже для меня очевидно, что она сомневается, не доверяет. Но в итоге все же решается:

– Станция проводила эксперимент. Были замечены какие-то… колебания мощности. Я увидела, как сфера темного света диаметром в тысячи километров поглощает мой корабль. Все приборы вышли из строя. А когда все прояснилось… появился ваш шаттл.

– Что за эксперимент? – спрашиваю я.

Скарлетт кивает.

– Чем на самом деле занимается ваша станция, лейтенант?

Лейтенант Ким оглядывается по сторонам, и впервые в ее глазах появляется намек на панику, которую она, должно быть, испытывает.

– Черт его знает. Секретные операции терранских военных.

– Похоже, первоочередная задача для нас сейчас – это сбор разведданных, – заявляю я. – Если мы прибыли именно в тот момент, когда проводился этот эксперимент, разумно предположить, что он мог ускорить прибытие. Мы должны определить назначение этой станции.

– Как? – спрашивает Фин. – В прошлый раз, когда мы там объявились, они пристрелили нас на месте.

– Может, мы могли бы с ними поговорить? – предлагает Скарлетт. – Они ведь тоже переживают последствия этой временной петли…

– Нет, – говорит Ким, качая головой. – Не думаю, что кто-то на станции имеет представление о том, что происходит. Первые несколько раз, когда я перезагружалась, прежде чем связь прервалась, я связывалась со «Стеклянной туфелькой», запрашивала инструкции. И каждый раз получала одни и те же ответы. Слово в слово. Они вели себя так, будто ничего не случилось. Я имею в виду, помимо нарушения целостности ядра и всего остального, что там сейчас происходит.

– Не знаю, чего вы ожидали, – говорит Фин. – Вы привязали себя к буре темной материи и попытались поймать квантовые импульсы. На случай, если вы не поняли предыдущих аналогий, то скажу так: это все равно что забрести в загон, полный мондорианских вальшинов, и расстегнуть молнию на штанах.

Его встречают три непонимающих взгляда.

– Нет? Вы никогда… Что ж, скажем так, это нецелесообразно.

Скарлетт задумчиво надувает губы, глядя на Ким.

– Если все это произошло из-за нашего прибытия и только ваш корабль оказался рядом с нами, то это, наверное, объясняет, почему вы тоже попали в петлю, а никто другой не в курсе, что это вообще происходит.

– Хм, – произносит Ким, бросая на Скарлетт такой взгляд, будто она удивлена, что Скар высказала такое проницательное замечание. Но оно весьма разумно.

– Нам необходимо узнать больше информации, – заявляю я. – Знание – это ключ. У нас есть двадцать восемь минут до того, как второй квантовый импульс, который мы наблюдали, поразит парус, а затем и станцию, что может вывести из строя жизненно важные компоненты внутри. И если ядро станции повреждено, отключение самой станции – это только вопрос времени. Пора действовать.

– И что же делать? – снова настороженно спрашивает лейтенант Ким.

– Установить факты, – отвечаю я. – Событие выглядит постоянным, но без дополнительных данных нельзя предположить, что постоянная природа временной аномалии не зависит от скорости распада.

На лице лейтенанта появляется знакомое мне выражение, хотя в последнее время я испытывала его не так часто. Она понятия не имеет, о чем я говорю. Ким смотрит на Скарлетт, а та на Финиана.

Финиан переводит:

– Она имеет в виду, что, поскольку мы не знаем, что запустило цикл, мы не в курсе, будет ли он продолжаться вечно. У нас может не хватить времени.

– Что ж, давайте выдвигаться, – говорит Ким. – У вас есть скафандры?

– Я так понимаю, у вас появилась идея, как доставить нас на борт? – спрашивает Скарлетт.

– Зависит от обстоятельств, – отвечает лейтенант Ким. – Вы сертифицированы для выхода в открытый космос?

– Некоторые из нас больше, чем другие, – отвечает наш Лик, кривясь. – Фин поможет мне. Он великолепен в невесомости.

– Даже не представляете, настолько, – ухмыляется Финиан.

Лейтенант Ким мгновение изучает Фина, затем отводит взгляд, будто не хочет напоминать себе, что помогает бетрасканцу. Полагаю, военная подготовка научила ее доверять своим инстинктам, справляться с ситуациями повышенной напряженности, сохраняя при этом ясную голову. Не имея другого разумного объяснения, она, похоже, готова поверить в то, что подсказывают ей собственные чувства. Но, признаюсь, я слегка восхищаюсь тем, как хорошо она воспринимает эту ситуацию.

Лейтенант смотрит на меня, и я понимаю, что пялюсь.

Быстро отвожу взгляд, опуская голову, так что волосы падают мне на глаза.

– Вся станция будет в состоянии повышенной готовности, – предупреждает она. – Сбой в эксперименте произошел менее двадцати минут назад. Они могут подумать, что это диверсия, и тогда пристрелят вас на месте. На моем корабле есть грузовой отсек, но там будет чертовски тесно, так что, надеюсь, вы трое понравитесь друг другу. Очень.

Я вижу, как Финиан и Скарлетт обмениваются мимолетными взглядами.

– Я доставлю вас к третьему воздушному шлюзу, – продолжает Ким. – Если нам повезет, охрана будет слишком занята поломкой ядра, чтобы заметить нас.

– А если не повезет? – спрашивает Скарлетт.

Фин изображает на лице тонкую улыбку.

– Одиннадцатый раз – точно удачный, м-м?

• • • • •

Несмотря на тесноту грузового отсека истребителя, мы быстро добираемся до станции и оказываемся в воздушном шлюзе для выхода в открытый космос и приемки грузов. Скарлетт явно испытывает трудности – даже после того, как мы оказываемся в безопасности, она держит Финиана за руку.

По крайней мере, я думаю, что причина в этом.

Лейтенант Ким приказывает нам подождать в воздушном шлюзе. По ее словам, она пристыкует свой истребитель, после чего отправится к начальству, чтобы доложиться по форме, а затем, когда сможет ускользнуть, выровняет давление в воздушном шлюзе и впустит нас на станцию незамеченными. По крайней мере, она на это надеется.

Мы ждем в тишине. Через иллюминатор я вижу бескрайнюю клубящуюся тьму, освещаемую мимолетными вспышками энергии – угрюмо-лиловую, с вкраплениями еще более глубокой черноты. Я изо всех сил стараюсь не обращать внимания на то, что от бури у меня мурашки бегут по коже. Ее мощь почти невообразима, и мысль о том, что ученые на борту этой станции пытались укротить ее, вызывает у меня… беспокойство.

Смею признать, что ощущение, которое я испытываю, когда внешние двери начинают закрываться, – это настоящее облегчение. Нам нужно убедиться, что мы стоим на земле, когда гравитация вступит в силу. Иначе упадем. Я скольжу вниз, занимаю свое место рядом с Финианом, а Скарлетт – по другую сторону от него, чтобы поддержать.

Вновь возникающая гравитация для него наверняка неприятна.

Рядом с внутренними дверями воздушного шлюза загорается зеленая лампочка, означающая, что давление выровнялось, и мы снимаем шлемы. Тут двери открываются. Но вместо лейтенанта Ким перед нами предстают три солдата-терранина, на нагрудниках которых написано «Охрана».

Какая-то часть моего сознания с удивлением отмечает, что они одеты в камуфляж.

Они же в космосе. Какая польза от камуфляжа?

Охранники поднимают оружие.

– Да чтоб вас, – стонет Финиан. – Вы, блин, прикал…

БАХ.

9 | Финиан

Нам требуется еще девять попыток – и еще девять смертей, – но мы наконец находим надежный способ проникнуть на станцию. На самом деле мы в этом почти профессионалами становимся. Вот-вот уже начнем подкалывать друг друга с лейтенантом Ким.

Ай, да шучу, конечно. Лейтенант Ким не поняла бы шутки, даже если бы та упала с неба и ударила ее по голове, в то время как все вокруг кричали бы: «Великий Творец, у нас тут дождь из шуток!»

Но вернемся к попаданию внутрь станции. Уже почти пора. Я цепляюсь за внешнюю сторону станции, как за свою единственную настоящую любовь, ожидая очереди пролезть в систему выброса отходов. Зила исчезла две минуты назад, а это значит, что осталось четырнадцать секунд до того, как мне придется сделать то же самое. Девять секунд я провожу за мыслями о том, как мне подмигнула Скарлетт, перед тем как залезть в шлюз, а оставшиеся пять – думаю о лейтенанте Ким, ведь, если это сработает, мы впервые сможем нормально поговорить, и мне бы как-то попытаться не взбесить ее.

Мы уже хорошенько освоили первую часть петли, и все идет как по маслу. Ким замечает наш корабль, и пока она сообщает по рации командованию станции, что собирается осмотреть его, мы в скафандрах заползаем в крошечный грузовой отсек ее истребителя.

Затем наша новая подружка Нари разносит наш корабль вдребезги, ее связь со станцией прерывается, и на одиннадцатой минуте цикла она высаживает нас у мусоропровода. Мы торопимся, волнуемся, что квантовый импульс, который мы видели с посадочной площадки, может повредить какую-то деталь, способную помочь нам вернуться домой.

Однако система выброса отходов меня вовсе не тревожит. После аварии, из-за которой все это началось, на станции царит хаос. В прошлый раз нас выбил из цикла один-единственный бродячий патруль службы безопасности.

Мой таймер издает звуковой сигнал, и я начинаю действовать, наслаждаясь последними ощущениями невесомости. Круглое выходное отверстие шлюза открывается, и, привязав сумку к ноге, я жду, пока из него вырвется облачко газа и пепла.

У меня есть пять секунд до того, как оно закроется и давление внутри выровняется. Я втягиваю себя внутрь, протаскиваю ботинки и сумку через отверстие как раз в тот момент, когда люк с жужжанием закрывается. И я остаюсь в темноте, которую прорезает лишь луч света от моего шлема.

Желоб едва ли шире моего тела, и я вытягиваюсь в струнку, держа руки перед собой. Несмотря на то что я довольно долговязый парень, мне все равно тесновато. Скар, должно быть, пришлось нелегко из-за ее пышных форм.

Я решаю не думать об этом. Здесь и так уже мало места.

Используя руки и ноги, колени и локти, я продвигаюсь по желобу так быстро, как только могу. У меня чуть больше двух минут до того, как следующая порция горячего пепла, возвращающаяся обратно, полетит прямо в меня, и умереть таким образом мне бы совсем не хотелось – и первого раза хватило, спасибо. Тело протестует, а экзокостюм все усложняет. Мой любимый набор инструментов впивается мне в ребра.

На запястье жужжит таймер, сигнализируя, что у меня осталась одна минута, и я продвигаюсь дальше. Каждое движение легкое, но настойчивое.

Еще одно жужжание.

Тридцать секунд.

Проклятье.

Наконец фонарь на шлеме освещает край выходного люка.

– Я тут, – тихо зову я, и появляются Скарлетт и Зила.

Они снимают шлемы и протягивают ко мне руки в туннель.

Скар и Зила стоят в стенном проеме, едва достигающем ширины человеческого тела. Сюда никто не забредает, кроме автоматических дронов, собирающих отходы и доставляющих их к отверстиям для выброса. Один такой появится примерно через двадцать секунд.

Девчонки хватают меня за протянутые руки и тащат за собой. Я проскальзываю мимо еще теплого круга для сжигания мусора и выбираюсь на свободу – они опускают меня, поддерживая, пока я не оказываюсь на полу. Мы все замираем. Ботинок Зилы прижимается к моему лицевому щитку, и я через шлем слышу приглушенный голос Скарлетт позади себя:

– Что в сумке?

– Да кое-какие припасы. Инструменты. Закуски. Ну, знаешь, самое необходимое.

– Что ж, путь к сердцу девушки лежит через ее…

– Тихо! – шипит Зила.

Скар приседает, благодарно сжимая мою лодыжку, как раз когда беспилотник с жужжанием пролетает над нашими головами, сбрасывает груз в желоб и снова улетает. Станция содрогается, по громкой связи раздается вой сирены.

– Внимание, персонал «Стеклянной туфельки»: запрашивается инженерная команда, палуба 19, приоритет номер один. Повторяю: инженерная команда, палуба 19, сектор Альфа.

Как только беспилотник скрывается из виду, мы поднимаемся на ноги, скрипя суставами. Я снимаю шлем, Скар протягивает мне мою сумку. В воздухе пахнет дымом и горелой пластисталью, мигают огни, белый становится красным.

– Девяносто секунд до нашего выхода, – бормочет Зила.

Мы тихо следуем за ней к панели доступа. Вокруг нас воют сигналы тревоги, по громкой связи поступают сообщения о повреждениях. На этот раз – в отличие от прошлого – мы ждем, прижав уши к панели, пока мимо не промчится охрана. Затем уже я достаю свой многофункциональный инструмент и открываю крышку.

Дальше все просто. Мы быстро идем по коридору, сворачиваем во второй поворот налево и оказываемся в пункте назначения – в подсобном помещении рядом с производственным отсеком и хранилищем гидратации. «Г.И.П.О.А.С.» – гласит табличка.

– Разве это не название животного? – спрашиваю я, изучая аббревиатуру. – Родом с Терры?

Скарлетт бросает на меня непонимающий взгляд:

– Гипоас?

– Ас… это может быть разновидность змеи, – неуверенно произносит Зила.

– Нет, нет, это гигантский монстр, – говорю я, щурясь и пытаясь вспомнить побольше деталей. – Огромные зубы. Живет в воде.

– …Акула? – подсказывает Скар.

– А, – догадывается Зила. – Гиппопотам.

Я был почти уверен, что ошибся, но прикинуться дурачком ради смеха Скарлетт – теплого, гортанного звука, от которого у меня мурашки бегут по спине, – того стоило.

– Точно. Гиппопотам. Надо бы знать названия животных, Скар. Эта зверюга явно опасна.

– Самое опасное наземное млекопитающее из всех существующих, – торжественно соглашается Зила. – Они способны раздавить человека насмерть своими челюстями.

Появляется лейтенант Нари Ким и с порога спрашивает:

– Стойте-ка, кто там собирается раздавить людей насмерть своими челюстями?

– Очевидно, гиппопотамы, – отвечает Скарлетт с озабоченным видом.

– Я бы не стала слишком беспокоиться, рыжая, – говорит ей Нари. – Они не обитают в космосе. И к тому же их осталось всего пять штук.

– Теперь нет, – отвечает Зила. – Наши программы реабилитации прошли крайне успешно. Гиппопотамы прекрасно живут в водной среде на Трое III.

– Минуточку, – говорю я. – Ради чего, позвольте спросить, вы, люди, вернули ужасающего зубастого монстра с грани вымирания?

Зила пожимает плечами:

– Ради науки.

На мгновение Нари, кажется, даже улыбается, но потом вспоминает, что она вообще-то крутая девчонка, которая, по сути, находится в состоянии войны с моим народом, и снова хмурится, становясь, как обычно, мрачнее тучи. И все же клянусь, она начинает проникаться к нам теплотой. Слегка.

Когда те охранники обнаружили нас в воздушном шлюзе при нашей первой попытке проникновения на станцию, я подумал, что это Нари нас сдала. Но следующие девять попыток убедили меня, что, по крайней мере, сейчас Дикарка на нашей стороне.

Какая-то часть нас понимает, насколько происходящее безумно. Все эти путешествия во времени. Временные петли. Бесконечные зацикленные смерти и возвращения к жизни. Однако не верить доказательствам, которые бросаются в глаза каждый раз, когда мы погибаем, весьма трудно. И, как говорит Зила, неважно, что мы с этой девушкой враги – наши интересы все же совпадают. Мы все хотим вырваться из этого порочного круга.

– Что ж, ладно. – Нари оглядывает заполненный дымом коридор. – Похоже, способ сработал, и на этот раз вам головы не оторвет.

– И мы не задохнемся, – говорит Зила.

– И не сгорим, – вздрагивает Скарлетт.

– Да уж. – Я киваю. – Больновато было.

– Охрана в полной боевой готовности, – продолжает Нари. – Насколько я могу судить, ядро сильно повреждено. – Вся станция вдруг содрогается, как будто соглашаясь с этим утверждением. – Вполне возможно, остатки командования в любую минуту объявят эвакуацию. Так что делаем дальше?

– Тревога, в сектор Бета, палуба 14 требуется медицинский персонал.

– Ищем информацию, – говорю я. – Нам понадобится терминал с допуском высшего уровня, если хотим порыться в ваших записях. Здешним технологиям лет двести, и я, конечно, люблю винтаж, но не могу его взломать. То есть у меня даже не получится подключить свое оборудование к розетке.

– Технические лаборатории будут переполнены людьми, – хмурясь, говорит Нари. – Тридцать шесть сотрудников Научного отдела погибли во время испытаний, и если командование заподозрит саботаж, служба безопасности обрушится на все эти уровни словно гнев Творца.

– Срочно требуется медицинский персонал, палуба 12, – вызывает оператор. – Повторяю, медицинский персонал, палуба 12.

– Подумайте, – ободряюще говорит Скар. – Кого не будет на посту?

Вокруг нас все трясется и дрожит, металлические стены скрипят. Лейтенант медленно поднимает взгляд.

– Доктор Пинкертон. Руководитель проекта. Он погиб при взрыве. В его кабинете наверняка есть персональный терминал.

– Блестяще. – Скарлетт одаривает ее одной из тех улыбок, которые всегда заставляют меня чувствовать себя так, словно я греюсь на солнышке. – На станции настоящий хаос, но нам, скорее всего, понадобится униформа, если собираемся в открытую тут шататься. И еще какой-нибудь способ замаскировать Фина.