Исход Авроры

Но это единственная причина, по которой я так поступила.

Ведь были вот прям о-о-очень близки к смерти, ясно?

Мы пялимся друг на друга, понимая, насколько вплотную стоим. Не двигаемся. Он смотрит мне в глаза, и я открываю рот, но впервые за все время, что себя помню, понятия не имею, что сказать, и единственное, что спасает меня от неловкости потери дара речи, – хотя, вообще-то, разговаривать я умею лучше всего – это голос Зилы, потрескивающий в коммуникаторе.

– Финиан, Скарлетт, вы все еще…

– Дышим? – говорит Финиан немного сбившимся голосом.

– Видимо, да.

И вот оно, снова. То самое жуткое, скребущее чувство, будто черная кошка царапает коготками твою могилу. Чувство, будто…

– Я что-то пока слегка в шоке, – говорит Фин.

– Разве мы не… взорвались минуту назад? – спрашиваю я.

Он снова встречается со мной взглядом. Я все еще чувствую тот почти поцелуй и знаю, что он тоже чувствует. Я вижу, как Финиан берет себя в руки, делает глубокий вдох.

– …дай-ка проверю, – говорит он.

Я чувствую, как потрескивает электричество, когда кончики его пальцев касаются моих. Финиан берет меня за руку и еще секунду смотрит мне в лицо в молчаливом вопросе. Он совершенно не в моем вкусе, но я все равно не отстраняюсь. А он наклоняется все ближе и ближе, и, хотя мы больше вроде как не собираемся умирать, он целует меня, о Творец, он целует меня, и это ощущение обжигает, словно электрический ток, проходящий через губы и спускающийся вниз по позвоночнику. Я чувствую, как прижимаюсь к нему, целую в ответ, ощущаю покалывание, когда его руки скользят по моим бедрам, опускаются к той самой задничке, которую даже вселенная не посмела бы спалить, и сжимает ее прям как надо.

Что ж, Финиан де Карран де Сиил. Да благословит тебя Творец.

Кто, во имя галактики, мог бы предположить, что ты на такое способен?

Поцелуй размыкается, и какая-то часть меня почти испытывает боль, когда Фин отстраняется и снова заговаривает по рации.

– Ага, – сообщает он. – Мы определенно все еще живы.

– Я провожу расследование, – говорит Зила. – Пожалуйста, подождите.

Связь прерывается, оставляя нас наедине. Мы с Фином по-прежнему прижимаемся друг к другу, между нами повис призрак поцелуя, и я знаю, что если кто-нибудь из нас сейчас не заговорит, то мы вернемся к этому занимательному процессу. Но, учитывая обстоятельства, это, вероятно, не самая умная идея.

Я опускаю взгляд на его руки.

Ага. Все еще на моей заднице.

– Знаешь, когда Зила сказала: «Пожалуйста, подождите», не думаю, что она именно это имела в виду.

Он нервно смеется, ослабляя хватку.

– Прости.

– Да все норм.

И я снова впиваюсь в него поцелуем – коротко, жестко и горячо. Прикусываю его за губу, давая понять, что хочу продолжения, а затем отстраняюсь.

– Но нам нужно разобраться, что вообще произошло.

– Да. – Он глубоко вздыхает и отходит, проводя пальцами с металлическими наконечниками по копне белых волос. – Ага, надо бы.

Мы все еще в коридоре перед машинным отделением корабля, двери по-прежнему закрыты. В воздухе стоит резкий запах горелой пластистали, оплавленной проводки, дыма. Смотрю сквозь плексиглас и вижу, что сделал с нашими двигателями снаряд из рельсовой пушки, и да, я, конечно, не эксперт, но почти уверена, что двигатели не должны состоять из пятидесяти разрозненных кусочков.

– Они ведь нужны нам для полета, – говорю я.

– И кто сказал, что ты не смогла бы стать Технарем?

– Все инструкторы, которые были у меня в Академии, а еще мой методист и глава инженерного отдела.

Финиан ухмыляется и оглядывается. Черные глаза-блюдца блуждают по потолку, по разрушенному машинному отделению. А затем его взгляд опускается на мою грудь. Челюсть парнишки слегка отвисает, и я практически вижу, как за этими большущими черными линзами его глаза стекленеют.

Да что ж такое с парнями и сиськами, а?

– Эй. – Я щелкаю пальцами. – Понимаю, они потрясающие, но, серьезно, думай о работе, де Сиил.

– Нет. – Он постукивает себя по шее. – Твой медальон. Помнишь?

Я поднимаю руку к горлу. К медальону, который мы нашли в хранилище Доминиона в Изумрудном городе. В этом хранилище каждого из нас ждал подарок, любезно предоставленный адмиралом Адамсом и боевым командиром де Стой. Тайлер получил новые ботинки, Кэл – футляр для сигар, который спас ему жизнь. Финиану досталась шариковая ручка, что его ужасно разозлило; Зила отхватила пару сережек с фигурками ястребов. Ну а я – этот драгоценный медальон с надписью «Действуй по плану Б». Но прямо перед тем, как нас должно было разнести на составляющие молекулы, Фин понял, что это вовсе не драгоценный камушек.

– Это кристалл эшваров.

И да, это реально странно. Мы уже находили раньше кристалл эшваров в Складке – зонд, который привел Аври к Эхо. Но это не объясняет, почему руководство Академии подарило мне медальон из этого материала.

Или почему мы не умерли?

Адреналин от почти смерти и почти поцелуя, а потом определенно не смерти, но, да, еще какого поцелуя уже проходит, и мои руки дрожат. Но глаза все еще блуждают по телу Финиана, пока тот оглядывает коридор с таким раздраженным/растерянным видом, будто вселенная решила причинить неудобства именно ему. Конечности обтянуты серебристой оболочкой его экзокостюма, кожа призрачно-бледная, а черные как смоль глаза прищурены. Он наклоняет голову.

– Не сочти за жалобу, – осторожно говорит Фин, – но мы застряли на сильдратийском корабле во время масштабного сражения в терранском пространстве. Допустим, мы пережили взрыв этого Оружия… но разве какой-нибудь терранский истребитель не должен уже палить по нам со всех пушек?

Я хмурюсь, нажимая кнопку связи.

– Зила? Что там происходит? Ты видишь эшварское Оружие? Что с состоянием вражеского флота? Мы в опасности?

– Мы… – Ее голос срывается.

– Зила?

Я смотрю на Финиана и чувствую в нем, так же как чувствую в себе, нечто странное. По спине ползут мурашки. Ощущение, будто…

– Скар, этот разговор кажется… ужасно знакомым.

– Прямо в точку.

Он качает головой, хмурится.

– Это звучит безумно, но у меня сильнейшее чувство…

– Дежавю.

Фин моргает.

– Что еще за дежавю?

– Это чувство такое. Типа когда ты уже говорил или делал что-то раньше.

– А, да. Точно. – Он энергично кивает. – Ага. У меня определенно такое бывает. Но бетрасканцы называют это «тахк-ше».

– Да, я знаю. Но на Терре мы называем это дежавю. Это по-французски.

– Не знаю никакого французского.

– Оставайся со мной, – подмигиваю. – Я тебя научу.

По рации снова раздается голос Зилы, на этот раз весьма настойчивый:

– Скарлетт, пожалуйста, скорее на мостик. Требуются твои дипломатические навыки.

И снова меня охватывает странное чувство. Мы уже говорили это, делали это, переживали это раньше. И тогда все закончилось очень, очень плохо. Я протягиваю руку, и Фин, не задумываясь, берет ее, мы вместе бежим по коридору.

Экзокостюм кипит и шипит, ботинки стучат по металлу, когда мы поднимаемся по лестнице в кабину управления.

Зила сидит в кресле пилота и выглядит слегка взволнованной, что для нее почти равносильно полному нервному срыву. На первый взгляд, все наши визуальные системы выглядят неработоспособными – на каждом обзорном экране лишь чернота. Ни планет, ни даже звезд, что немного…

Нет, погодите-ка. Кое-что все-таки работает. На одном из мониторов я вижу маленькую, приземистую на вид космическую станцию, от которой тянется толстый кабель, уходящий в абсолютную темноту.

В этом нет никакого смысла…

Несколько минут назад мы были в эпицентре масштабного космического сражения на границе терранского пространства. Куда делись флоты? Откуда взялась эта станция? И почему нет звезд?

Зила встречается со мной взглядом, пока я жду от нее объяснений, и я понимаю, это звучит безумно, но какая-то часть меня знает, знает, ЗНАЕТ…

– Я так понимаю, вы тоже испытываете ощущение, что этот момент повторяется, – говорит она.

– Это на французском! – заявляет Финиан.

На экранах мелькает вспышка света. Она тусклая, темно-лиловая, длится всего несколько секунд. Но у меня внутри все переворачивается, когда я понимаю, что это не просто темнота. Это что-то вроде космического шторма. Жирное, вращающееся скопление темных щупалец, таких больших, что у меня чуть не лопается мозг.

Фин моргает.

– Это?..

– Буря темной материи, – бормочет Зила. – Да.

Я бросаю взгляд на экран коммуникатора, ощущая на языке привкус жженого металла, по экрану ползут светящиеся надписи на сильдратийском. На мониторе вижу терранку – женщину, молодую, – но ее лицо по большей части скрыто дыхательным аппаратом и шлемом. На воротнике два бриллиантовых знака отличия лейтенанта, но это определенно не форма Армии Обороны Терры. По первому впечатлению – она суперкрутая девчонка 17-го уровня. Но голос ее звучит ка-а-а-апельку неуверенно.

– Пожалуйста… назовитесь и введите коды доступа. У вас десять секунд.

Технически экипаж 312 разыскивается за галактический терроризм, поэтому я решаю чуточку размыть эту тему с «назовитесь». Я зачесываю волосы назад, напускаю на себя непринужденный вид, используя весь свой набор трюков, и мурлычу в микрофон:

– Не могу даже выразить, как я рада вас видеть, лейтенант! Мы думали, у нас большие неприятности. Наш корабль поврежден, двигатели не работают, и нам нужна ваша помощь, прием.

– Это запретная зона, – отвечает пилот, все еще слегка дрожащим голоском. – Как вы сюда попали? И на чем, черт возьми, вы летите?

– Это очень долгая история, лейтенант, – улыбаюсь я тепло и дружелюбно. – Но у нас тут не особо радужная ситуация с жизнеобеспечением, так что если сможете взять нас на буксир, то я обязательно угощу вас выпивкой и все об этом расскажу.

Следует долгая пауза, я сжимаю челюсти.

– Хорошо, – наконец объявляет пилот. – Я протяну вам буксирный трос и доставлю в грузовой отсек. Но если вы сделаете хоть одно неверное движение, я разнесу ваши задницы по всей системе, даже не задумываясь.

Я улыбаюсь.

– Это отличная новость, лейтенант.

– Спаси-и-и-ибо! – Финиан появляется у меня за спиной и машет рукой. – Вы столь же мудры, сколь и прекрасны, мадам!

Голос пилота становится ледяным. То немногое, что я могу разглядеть на ее лице, превращается в камень.

– У вас на борту чертов бетрасканец?

Повсюду вокруг нас вспыхивают сигналы тревоги, мигают красные лампочки и загораются символы сильдратийцев, а громкоговоритель рявкает:

«ВНИМАНИЕ, ВНИМАНИЕ: обнаружен ракетный обстрел».

На наших сканерах появляется крошечная полоска света. Я смотрю на остальных, беспомощно, шокированно.

У нас нет двигателей. Нет навигации. Нет защиты.

– Ох, черт… – выдыхаю я.

– Скар… – шепчет Фин.

Свет приближается. Наши пальцы соприкасаются.

– Не бойтесь, – хмурится Зила. – Это не очень больно.

– …что? – вопрошаю я.

Ракета попадает в цель.

Мостик охватывает пламя.

БУМ.

2. 2 | Скарлетт

Чернота обжигает белизной мою кожу. Я ощущаю окружающий меня звук, металлический привкус на кончике языке, слышу прикосновения и трогаю запах, пока все, чем я являюсь, чем была и чем когда-либо буду, распадается на части и сливается воедино, и снова, и снова, и сно…

– Скар?

Я открываю глаза и вижу перед собой другую пару глаз.

Больших.

Черных.

Хорошеньких.

Финиан.

– Ты?.. – спрашиваю я.

– Это было… – недоумевает Фин.

– Странно, – бормочем мы синхронно.

Я оглядываюсь вокруг, и по коже пауками ползет странное, скребущее чувство дежавю. Мы стоим в коридоре перед машинным отделением. И вот так радость, мы почему-то не мертвы.

Но…

Погоди-ка…

Разве мы только что?..

Я гляжу на Финиана, осознавая, как близко мы стоим. Он смотрит мне в глаза, но я понятия не имею, что сказать, и когда теряю дар речи, меня от неловкости спасает Зила.

– Финиан, Скарлетт, вы все еще?..

– Дышим? – говорит Финиан немного сбившимся голосом.

– Видимо, да.

И вот оно, снова здесь. Жуткое ощущение, будто по твоей могиле черная кошка коготками шкрябает. Ощущение, будто…

– Я что-то пока слегка в шоке, – говорит Финиан.

– Разве мы только что… не взорвались? – спрашиваю я.

Он снова встречается со мной взглядом. Я вижу, как он берет себя в руки и делает глубокий вдох.

– …дай-ка проверю.

Я чувствую, как потрескивает электричество, когда кончики его пальцев касаются моих, а затем, о Творец, он целует меня, и это ощущение обжигает губы, словно электрический ток, и…

– Стоп, – говорю я, вырываясь. – Нет, остановись, Фин… Подожди…

Я смотрю на него, а он глазеет в ответ с таким же растерянным выражением лица, как и у меня, и каким-то образом, еще до того, как он заговаривает, я точно знаю, что он собирается сказать.

– Скар, у меня сильнейшее чувство…

– Дежавю.

Он моргает.

– …это на французском.

– Не знаешь ты никакого французского, – говорю я, и живот совершает кульбит.

Финиан отодвигается от меня, пол, кажется, уходит из-под ног, а в том месте, где раньше находился мой желудок, появляется холодный комок льда. Фин оглядывает нас. Мы все еще в коридоре перед машинным отделением корабля, в воздухе до сих пор стоит резкий запах горелой пластистали, оплавленной проводки, дыма. Глядя сквозь плексиглас, я все еще вижу, что осталось от двигателей, и знаю, я не эксперт, но это место, этот разговор, каким-то образом…

– Что за чертовщина, Фин?..

Он хмурит лоб.

– Мы уже делали это раньше.

– Но это же… невозможно.

Финиан приподнимает светлую бровь, каким-то образом умудряясь улыбнуться, несмотря на текущую ситуацию.

– Скар, поверь мне, я достаточно часто представлял, как целую тебя, чтобы понять, что делаю это уже дважды за один день.

В комме раздается голос:

– Скарлетт? Финиан?

– Зила?

– С вами… все в порядке?

– Понятия не имею. – Фин сжимает челюсти, его голос становится твердым. – Слушайте, рискну прозвучать как безумец, но может ли быть так, что сейчас на наших экранах высветится старенькая космическая станция? Буря темной материи? А потом истребитель терран, который станет угрожать разнести нас на мелкие кусочки?

– Я так понимаю, ты тоже испытываешь ощущение, будто этот момент повторяется.

Фин смотрит на меня, поджав губы.

– Дыхание Творца, – шепчу я.

– Мы сейчас придем, – говорит Фин.

Адреналин от почти смерти и почти поцелуя, а потом определенно не смерти, но, да, еще какого поцелуя теперь уступает место невозможности происходящего. Ноги словно подкашиваются, мозг в черепе гудит. Но я протягиваю руку Фину, и мы вместе бежим по коридору к кабине управления. И снова видим Зилу, сидящую в кресле пилота, – она снова выглядит взволнованной. И снова на наших обзорных экранах эта старенькая космическая станция в море беззвездной тьмы и разгневанная пилотесса-терранка.

Снова.

И снова.

Но теперь голос пилотессы звучит совсем не неуверенно, а негодующе:

– Что здесь, черт возьми, происходит?

Зила смотрит на Финиана, жуя прядь длинных вьющихся волос.

– Временное искажение? – вопрошает Фин.

– Я не вижу другого адекватного объяснения, – отвечает она.

– Че-е-е-ерт, – шепчет он. – Эффект Уробороса?

– Это лишь теория. – Наш Мозг качает головой, глядя на станцию, на вспышку фиолетового света, мелькающую в темном шторме за ее пределами. – И даже если учитывать уроки темпоральной механики в Академии, я бы сказала, что это немыслимо.

– Слушайте, – говорю я, свирепо глядя на эту парочку, – единственную лекцию по темпоральной механике, на которой я была, я посвятила флирту с Джереми и Джонатаном Маклейнами…

(Бывшие парни № 35 и № 36. Плюсы: Однояйцевые близнецы, то есть не уступают друг другу в привлекательности. Минусы: однояйцевых близнецов в общем-то легко спутать в темноте. Упс.)

– …и на случай, если забыли, с нами на связи очень раздраженный пилот…

В коммуникаторе раздается прерывающий меня треск.

– Вы вторглись в ограниченное пространство Терры, – говорит вышеупомянутый пилот. – У вас есть пятнадцать секунд, чтобы передать коды доступа, или я открою огонь!

– Похоже, у нас тут временное искажение, Скарлетт, – объясняет Зила. – Ты, я, Финиан, наш корабль… Как бы дико это ни звучало, все мы повторяем одни и те же несколько минут, снова и снова.

– Десять секунд!

– Это временная петля, Скар, – говорит Фин. – Мы застряли в какой-то временной петле.

– Заканчивающейся нашей смертью, – кивает Зила. – И возвращающейся к моменту нашего прибытия. Как Уроборос. Змея из египетской и греческой мифологии, которая поедает свой собственный хвост.

Я хмуро смотрю на них обоих.

– Это невозможно.

– Крайне маловероятно, – соглашается Зила. – Но как только исключаешь невозможное, все, что остается, каким бы невероятным оно ни было…

– Вас предупредили! – выплевывает злючка-пилотесса. – Я открываю огонь!

Вокруг нас вспыхивают сигналы тревоги, огоньки и символы сильдратийцев, а громкоговоритель орет:

«ВНИМАНИЕ, ВНИМАНИЕ: обнаружен ракетный обстрел».

На наших сканерах появляется крошечная полоска света. Я смотрю на остальных.

У нас нет двигателей. Нет навигации. Нет защиты.

– Не бойтесь, – говорит Зила.

– Это не очень больно, – бормочет Фин.

Моя рука тянется к его руке, от страха все внутри холодеет и твердеет.

– Надеюсь, ты прав, – выдыхаю я.

– Что ж, на случай если это не так… Хочешь еще немного поцелуемся?

БУМ.

2.3 | Скарлетт

Черный свет обжигает. Я ощущаю звуки, когда все вокруг разрывается на части и сливается воедино, снова, снова, и снова, и еще разок, и еще…

– Скар?

Я открываю глаза и вижу перед собой еще одни.

Финиан.

– Что… – спрашиваю я.

– Это… – произносит Фин.

– Да чтоб тебя, – бормочем мы.

Я оглядываюсь, и у меня появляется ощущение дежавю. Мы опять за пределами машинного отделения. И, вот так радость, мы не мертвы.

Снова.

Я смотрю на Финиана, и хотя происходящее невозможно, все равно осознаю, насколько близко мы стоим. Малю-ю-ю-ю-юсенькая часть меня осознает, что в последний раз, когда мы стояли вот так, этот бледный, красивый паренек поцеловал меня примерно через пять секунд. Но остальная часть меня, разумная часть, кричит моему либидо заткнуться, ведь кого на фиг волнует, что случилось, когда мы целовались в прошлый раз (да, это я вам, господа яичники), суть в том, что МЫ УЖЕ ДЕЛАЛИ ЭТО РАНЬШЕ.

– Что за чертовщина, Финиан? – шепчу я.

– Финиан? – раздается хриплый голос. – Скарлетт?

Фин нажимает кнопку связи и быстро говорит:

– Мы здесь, Зила.

– Снова, – бормочу я.

– Поднимайтесь сюда. Быстрее.

От невозможности происходящего у меня подкашиваются ноги, а мозг в черепе гудит. Фин хватает меня за руку, и мы бежим по коридору к кабине управления. И снова видим Зилу в кресле пилота, клубящуюся тьму, короткие вспышки света, космическую станцию. Все так же, как и раньше, и, о Дыхание Творца, мы делали это раньше, мы делали это РАНЬШЕ.

Только вот на этот раз…

– Где пилот? – спрашивает Фин. – Терранка, которая нас взорвала?

– Ее корабль где-то там, – кивает Зила. – Я вижу его на наших сенсорах. Но она не выходит на связь.

– Подождите… – Я смотрю на Зилу и Фина, мозг работает так напряженно, что у меня голова болит. – Вы… я думала, вы сказали, что мы попали во временную петлю.

– Это наиболее правдоподобный вывод, учитывая текущие данные.

– Ну, тогда разве она не должна уже вопить на нас, требуя коды доступа? Разве не должна делать одно и то же снова и снова?

Зила жует кончик волос, глядя на крошечную точку на экране. Она быстро печатает на переливающейся консоли, тихонько, почти про себя, что-то бормоча.

– Интересно.

Включается аварийная сигнализация, мигают лампочки, высвечиваются символы на языке сильдратийцев, и раздается лай громкоговорителя:

«ВНИМАНИЕ, ВНИМАНИЕ: обнаружен ракетный обстрел».

– Да во имя Творца, только не снова… – бормочу я.

Рука тянется к руке Финиана. Он заглядывает мне в глаза и крепко сжимает ее.

Зила пристально смотрит на истребитель, все еще жуя прядь волос.

– Очень интересно.

БУМ.

2.4 | Скарлетт

Черный свет обжигает, все распадается на части и сливается воедино…

– Скар? – Это Финиан.

Я смотрю ему в глаза, когда свет вокруг нас тускнеет. Включается сигнализация, из громкоговорителя доносится уже знакомый лай, и мой желудок падает куда-то в область ботинок.

«ВНИМАНИЕ, ВНИМАНИЕ: обнаружен ракетный обстрел».

– Ладушки, – вздыхаю я. – На сегодня я официально все.

– Скарлетт? Финиан?

– Мы на месте, Зила, – докладывает Фин.

– Пилот готовится снова открыть по нам огонь. На этот раз еще быстрее.

– Так, слушайте, – шиплю я в коммуникатор, пытаясь сдержать себя и не завопить так, что голос распадется на миллион кусочков вместе со всем моим естеством. – Может, я и не изучала темпоральную физику, и, может, я просто дура набитая, но, если мы застряли в замкнутом цикле, разве все вокруг нас не должно происходить в точности одинаково?

– Показания на станции совпадают, – говорит Зила. – Гравитационные всплески в Буре, энергетические сигнатуры, квантовые потоки – все в этом сценарии всегда идентично.

Когда кончики пальцев Фина касаются моих, появляется то самое электрическое потрескивание.

– Знаешь, ты не глупая, – говорит он мне. – Не понимаю, почему ты так о себе отзываешься.

Я смотрю на серый металл вокруг нас. В больших красивых глазах паренька, который держит меня за руку, отражаются сверкающие шарики. И тут я наконец-то вижу.

Ведь да, может, я и не Мозг этой команды. Но если мы застряли в петле и каждый раз ведем себя по-разному, то и злющая стерва-пилот тоже действует иначе, а этому есть лишь одно объяснение.

Исключить невозможное.

То, что останется, и будет правдой, сколь бы невероятной она ни казалась.

– Эта пилотесса застряла вместе с нами, – говорю я.

– Вот видишь, не только твой Лик прекрасен, – улыбается Фин.

– Ага, все с тобой ясно.

Его улыбка слегка увядает, а я опускаю взгляд на его губы. И когда прижимаюсь к ним своими, а он целует меня в ответ, я понимаю, что есть и худшие способы умереть, снова, и снова, и снова.

БУМ.

3 | Тайлер

– ТАЙЛЕР!

Стены вокруг меня переливаются всеми цветами радуги. Земля дрожит под ногами. Во рту кровь, а над головой поднимается тень, такая огромная, глубокая и темная, что я знаю, она поглотит галактику, если я ей позволю.

Но я не могу этого допустить…

Надо мной склоняется девушка-сильдратийка, калейдоскоп света сияет позади нее, словно нимб. Она прекрасна. Блистательна. Младше меня, но почему-то старше, и у нее фиалковые глаза, а волосы похожи на золотые нити, и я знаю, что она значит для меня очень много, сам не понимаю почему.

– ТАЙЛЕР!

Голос доносится эхом из моего прошлого в будущее – другая девушка, которую я когда-то знал, но никогда по-настоящему, кричит из-за пределов времени и смерти. И я понимаю, она пытается сказать мне что-то важное, но сильдратийка, стоящая передо мной, протягивает руку, и ее ладони покрыты кровью (моей кровью), а с золотистых волос капает красный свет, и…

– …у тебя по-прежнему есть шанс все исправить, Тайлер Джонс.

– Я не…

– Тайлер Джонс.

Возможно, нечего исправлять.

Возможно, уже ничего нет. Я…

– Тайлер Джонс!

Я открываю глаза, и лучи яркого света пронзают череп. Я вздрагиваю, увидев силуэт надо мной. Девушка-сильдратийка, похожая на ту, что только что приснилась мне, красивая, блистательная. Но если раньше ее волосы были золотыми, как звездный свет, то теперь они черны, словно полночь, такие же, как полоска краски на ее глазах и блеск на изогнутых губах.