Последний Поход. Когда проснутся мертвецы

Ночь окутала поселение Восточных Земель плотной вуалью тьмы, разрываемой лишь редкими огоньками факелов на сторожевых башнях. Созвездия, похожие на россыпь драгоценных камней на черном бархате, неторопливо плыли по небу, безучастные к земным делам. Море тихо шептало свои вечные песни, набегая на прибрежные скалы и оставляя на них белые кружева пены.

Торин крался сквозь сумрак, словно призрак, неслышно ступая по мягкой траве. Годы, проведенные в дикой местности, научили его двигаться бесшумно, сливаясь с тенями, словно он был их частью. Его сердце грохотало в груди подобно военному барабану, отсчитывая секунды до встречи с той, что занимала все его мысли.

Хижина Лиары находилась на восточной окраине поселения, частично скрытая разросшимися кустами дикого шиповника. Через небольшие просветы между ставнями пробивался тусклый свет – внутри еще горел огонь. Торин замер, прислушиваясь. Двое часовых – приспешники Ренара – прохаживались неподалеку, лениво переговариваясь.

– Думаешь, он явится? – донесся до Торина приглушенный голос.

– Если не круглый дурак, то нет, – ответил второй, зевая. – После утреннего собрания совета только полный безумец решился бы показаться рядом с ней.

– Ренар был в ярости. Никогда не видел, чтобы он так бесновался.

– Еще бы! Парень решил забрать себе его девушку, да еще при всем племени…

Торин скривился, вспоминая утреннюю стычку. «Если бы вас было меньше, Ренар, я бы тоже разбил твой нос», – мысленно ответил он, сжимая кулаки.

Дождавшись, когда охранники отойдут дальше, Торин бесшумно пересек открытое пространство и скользнул к задней стороне хижины. Осторожно постучав в маленькое окошко, он замер, напряженно вслушиваясь в тишину.

Через мгновение ставни дрогнули, и в проеме показалось лицо Лиары – бледное в лунном свете, с широко распахнутыми глазами, в которых отразились звезды.

– Торин? – выдохнула она. – Ты с ума сошел! Они же ждут тебя…

– Открой, – прошептал он, – я должен увидеть тебя.

Лиара исчезла, и через несколько мучительно долгих мгновений тихо скрипнула дверь с противоположной стороны дома. Торин быстро обогнул хижину и проскользнул внутрь.

В тесном помещении пахло травами, развешенными под потолком, и свежим хлебом. Огонь в очаге почти угас, оставив лишь тускло-алые угли, отбрасывающие мягкие тени на стены. Лиара стояла посреди комнаты – стройная фигура в простом длинном платье из домотканой материи, с распущенными темными волосами, ниспадающими на плечи подобно водопаду в ночи.

– Ты не должен был приходить, – сказала она, но её глаза говорили иное – в их глубине светилась неприкрытая радость.

Торин шагнул вперед, сокращая расстояние между ними.

– Я должен был, – ответил он, осторожно касаясь её щеки тыльной стороной ладони. – Не мог уйти, не увидев тебя в последний раз.

Лиара вздрогнула, ловя его руку своими пальцами.

– Последний? Так ты решил покинуть поселение?

– На рассвете мне предстоит изгнание, – горько усмехнулся Торин. – За нарушение законов племени мне грозит изгнание. Ты же всё слышала утром.

Огонь в очаге тихо потрескивал, создавая иллюзию уюта и безопасности, но оба знали, как хрупки эти мгновения. За стенами хижины их ждал суровый мир, полный опасностей и предрассудков.

– Это несправедливо, – прошептала Лиара, и в её голосе прозвучала сталь. – Ренар не заслуживает мою любовь. Его слова… они были мерзкими.

Торин обнял её, вдыхая аромат её волос – смесь полевых цветов и дыма костра.

– Торин, – её голос дрогнул, – я должна сказать тебе кое-что. Что-то, о чём слишком долго молчала.

Он отстранился, вглядываясь в её лицо. В полумраке хижины её глаза казались бездонными озерами, в которых отражались угасающие угли очага.

– Я люблю тебя, – выдохнула Лиара, словно прыгая с высокого утеса в бурлящее море. – Любила с того момента, как ты впервые вышел в Большие воды со своим отцом на рыбалку. Но законы племени… я боялась. Ренар пугал меня.

Её слова упали между ними подобно камню, брошенному в тихую воду, – и круги расходились, меняя всё вокруг.

– Почему ты молчала? – спросил Торин, его голос был хриплым от сдерживаемых эмоций. – Столько времени…

– Я боялась, – призналась Лиара, опуская глаза. – Ты обычный рыбак. Наши законы суровы к тем, кто нарушает границы крови. Я – дочь знахарки. Всю жизнь мне говорили, что мой долг – соединится с сыном вождя.

Она горько усмехнулась:

– Какая ирония. Я должна была принять предложение Ренара, объединить наши семьи… А вместо этого влюбилась в человека без статуса…

Торин осторожно приподнял её подбородок, заставляя снова посмотреть ему в глаза:

– Лиара, послушай меня. Ты – мой храм, единственный, который мне нужен.

Лиара прильнула к нему, обвивая руками его шею, и прошептала с отчаянием:

– Прости меня за каждый день, когда я делала вид, что ты мне безразличен… за каждый холодный взгляд, за каждое несказанное слово. Мы потеряли столько времени из-за моего страха и глупых традиций!

Торин обнял её крепче, словно пытаясь защитить от всего мира.

– Я хочу уйти с тобой, – выдохнула Лиара ему в плечо. – Уйти туда, где нас никто не знает, где нет этих законов.

Её слова были подобны удару клинка – желанные, но пугающие. Торин медленно отстранился, вглядываясь в её лицо.

– Ты представляешь, о чём просишь? – спросил он тихо. – Мир за пределами вашего поселения – не сказка, Лиара. Он жесток и опасен. Последние десятилетия всё становится только хуже – дикие хищники в лесах, банды разбойников на дорогах… Это не та жизнь, которую я хотел бы для тебя.

– Думаешь, я не знаю об опасностях? – её глаза вспыхнули вызовом. – Я не наивная девочка, выросшая в золотой клетке!

– Слышать о чем-то и пережить это – разные вещи, – покачал головой Торин. – Когда ты видишь, как твои спутники гибнут от яда неизвестных растений или когтей мутировавших зверей… когда ночуешь на деревьях, боясь каждого шороха внизу…

Лиара положила ладонь на его грудь, прямо над сердцем:

– Я сильнее, чем ты думаешь. И вместе мы будем сильнее.

Торин закрыл глаза, чувствуя, как рушатся его сомнения под напором её уверенности. Когда он снова посмотрел на Лиару, его взгляд изменился – в нём появилась решимость.

– Если мы уйдём, – сказал он медленно, – пути назад не будет. Наше племя сочтёт тебя предательницей.

– Я готова, – просто ответила она.

В этот момент между ними словно протянулась невидимая нить, скрепляя их судьбы крепче любых клятв. Торин наклонился и поцеловал её – сначала нежно, затем всё более страстно, словно пытаясь выразить без слов всё, что переполняло его душу.

Мир вокруг перестал существовать. Остались только они двое в тускло освещённой хижине – два человека против целого мира предрассудков и древних законов.

Их объятия становились всё теснее, дыхание – прерывистее. Торин чувствовал, как бьётся сердце Лиары – так же быстро и неистово, как его собственное. Её пальцы скользнули под его куртку.

Её кожа в мерцающем свете углей казалась золотистой, как мёд. Торин благоговейно провёл ладонью по изгибу её шеи, спускаясь ниже.

– Ты уверена? – спросил он, хотя его тело уже знало ответ.

Вместо слов Лиара привлекла его к себе, сливаясь с ним в поцелуе, который смёл последние преграды между ними.

Их любовь была подобна буре – неистовой и всепоглощающей. Они отдавались друг другу с отчаянием людей, которые слишком долго ждали и боялись потерять даже мгновение. Ночь за стенами хижины, казалось, замерла, давая им время насладиться каждым прикосновением, каждым вздохом.

Много позже, когда их тела остыли, а дыхание выровнялось, они лежали, переплетя пальцы, на узкой кровати, застеленной грубыми шерстяными одеялами. Тусклый свет проникал через щели в ставнях, рисуя полосы на их обнажённых плечах.

– Что мы будем делать? – нарушила тишину Лиара. – Уйдём на рассвете?

Торин задумчиво провёл рукой по её волосам, рассыпавшимся по подушке.

– Я не уверен, что бегство – лучшее решение, – признался он. – Может быть, есть способ всё изменить здесь?

Лиара приподнялась на локте, вглядываясь в его лицо:

– Ты хочешь остаться? После всего, что случилось?

– Не для себя, – покачал головой Торин. – Для тебя. Это наш дом, наши люди. Если мы найдём способ убедить совет…

– Ты же знаешь, насколько упрям Варас, – горько усмехнулась Лиара. – Традиции, которым следует наше племя, не менялись веками.

Торин задумчиво смотрел в потолок:

– А если… если я докажу свою ценность?

– Каким образом? – Лиара скептически приподняла бровь.

– Не знаю.

Лиара прикусила губу:

– И я не знаю, Торин.

Они погрузились в тревожное молчание, размышляя над возможными последствиями. За окном ночь медленно отступала, небо на востоке начинало светлеть.

– Надо как-то убедить Вараса меня простить – наконец сказал Торин, – Может быть, совет пересмотрит своё решение.

Лиара скептически покачала головой:

– Даже если это сработает, Ренар никогда не простит тебя. Он слишком горд.

– Речь не о Ренаре, – возразил Торин, – а о нашей любви.

Первые лучи солнца проникли сквозь щели в ставнях, рисуя золотые полосы на полу хижины. Время утекало, словно песок сквозь пальцы.

– Нам нужно решить сейчас, – сказала Лиара, глядя на светлеющее небо. – Рассвет близко. Если мы хотим уйти незамеченными…

Торин медленно покачал головой:

– Бегство ничего не решит. Лучше я попытаюсь изменить ситуацию здесь. – Он сжал её руку. – Доверься мне.

В её глазах читалась тревога, но также и уверенность в нём:

– Хорошо. Но действуй осторожно. И помни – я с тобой, что бы ни случилось.

Они снова обнялись, словно пытаясь запечатлеть тепло друг друга, сохранить его как талисман против неизвестности, ожидающей впереди.

– Мне пора, – прошептал Торин. – Скоро деревня проснётся.

Лиара кивнула, с трудом разжимая объятия:

– Будь осторожен. И возвращайся ко мне.

– Всегда, – пообещал он.

Торин тихо выскользнул из хижины в предрассветный сумрак, неся с собой не только плащ груза новой ответственности, но и тепло обещания, данного любимой. Мир вокруг начинал просыпаться – и с ним пробуждались как новые опасности, так и новые возможности.

4 глава: Обещание вернуться

Утро медленно вступало в свои права, окрашивая небо над поселением рыбаков Маоки в нежно-розовые тона. Прохладный морской бриз шелестел между хижинами, неся с собой соленый запах моря и обещание нового дня. Торин вышел на главную площадь поселения, глубоко погруженный в свои мысли. Его темно-рыжие волосы, собранные в небрежный хвост, трепетали на ветру, а на шее покачивался странный амулет квадратной формы – тот самый, что он выловил со дна моря после драки за легендарного Серебряного Карпа.

Квадратный амулет с древними письменами тяжело лежал на груди, напоминая о судьбоносных переменах в его жизни. Как удивительно все совпало – находка этого загадочного предмета и признание Лиары в любви. Словно древние боги послали ему сразу два дара.

На губах Торина играла легкая улыбка, но взгляд оставался напряженным. Его положение в племени было шатким – старейшины требовали изгнания за нарушение древних обычаев. Но мог ли он теперь покинуть поселение, когда прекрасная Лиара – с её каштановыми волосами и глазами цвета океанской глубины – наконец призналась в своих чувствах? Жестокий внешний мир пугал Торина, но мысль о разлуке с ней разрывала его сердце на части еще больше.

– Проклятые традиции, – пробормотал он, пиная мелкий камешек. – Должен же быть способ остаться…

Его размышления прервал громкий гомон, доносившийся из большой общинной хижины, где вчера разместили пятерых таинственных воинов. Эти люди, появившиеся неожиданно из туманов вчера, вызывали у всех жителей поселения смесь страха и благоговения. Пятеро мастеров боя, закутанных в плащи с глубокими капюшонами, говорящих между собой на неизвестном языке – их появление в поселении рыбаков считалось добрым знаком. Или дурным предзнаменованием – никто точно не знал.

Любопытство взяло верх, и Торин направился к хижине. Осторожно отодвинув тяжелую тканевую завесу, служившую дверью, он заглянул внутрь.

Просторное помещение было заполнено дымом от курительных трубок, наполненных сушеными водорослями. Потолочные балки, почерневшие от копоти за долгие годы, терялись в полумраке, а стены, украшенные рыбацкими сетями и металлическими предметами, найденными в руинах древних, скрадывали очертания фигур. Воздух был тяжелым от запаха морской настойки – алконапитка, который рыбаки Маоки готовили к особым случаям.

В дальнем углу хижины, у очага, расположились пятеро воинов. Их капюшоны были откинуты, открывая поразительно схожие лица – не близнецы, но словно вырезанные одним мастером из разных пород дерева. Суровые, безэмоциональные, с глазами цвета стали, они сидели неподвижно, не обращая внимания на шум вокруг.

В противоположной части помещения группа молодых рыбаков громко смеялась, передавая друг другу кувшин с настойкой. Они толкали друг друга локтями, отпускали грубые шутки.

– А я говорю, Кривой Улл не смог бы поймать и старуху, не то, что Серебряного Карпа! – громко заявил один из рыбаков, вызвав взрыв хохота.

– Так же, как не смог удержать свою жену, когда она сбежала с тем торговцем из южных земель! – поддержал другой, едва не падая со скамьи от смеха.

Вдоль стен сидели старшие рыбаки, потягивая настойку из маленьких чаш и наблюдая за молодежью с снисходительными улыбками. В центре помещения несколько человек играли в рыбьи кости, громко споря о ставках.

Торин шагнул через порог, и несколько пар глаз повернулись к нему. Кто-то приветственно поднял кружку, кто-то кивнул, а кто-то демонстративно отвернулся – не все в племени относились к нему дружелюбно.

– Эй, Торин! – окликнул его Мерен, молодой рыбак с рыжей бородой. – Иди к нам, выпей! Может, настойка поможет тебе забыть о неприятностях!

– И о твоей несбыточной любви к дочери знахарки! – добавил кто-то из темного угла, вызвав ещё один взрыв смеха.

Торин улыбнулся, но промолчал. Как раз дочь знахарки сегодня утром призналась в любви. Он обвел взглядом помещение, отмечая, как молодежь жадно поглядывала на пятерых воинов, надеясь хоть краем глаза увидеть их или услышать историю о сражениях с дикими животными.

Вдруг кто-то из рыбаков, уже изрядно пьяный, затянул песню – старинную балладу рыбаков Маоки, которую пели в трудные времена:

«Мы – искры в пепле угасшего мира, последние дети затерянных дней.

Наш дом – берега, наша сила – в единстве,

Мы выживем там, где сгинули все.

Пусть духи тумана нас тянут в пучину,

Пусть бури ломают и сети, и снасть.

Но пламя отваги в сердцах не гаснет,

Пока у человека сильная власть»

Другие рыбаки подхватили песню, стуча кружками в такт. Торин почувствовал, как по спине пробежали мурашки – эта песня всегда напоминала ему о хрупкости их существования в этом опасном мире.

Не желая больше оставаться в душном помещении, он развернулся и вышел наружу, где его встретил свежий морской бриз. Звуки песни, доносившиеся из хижины, сопровождали его, пока он шел по узким улочкам поселения к берегу.

Жизнь в поселении кипела своим чередом. Женщины в простых холщовых одеждах развешивали выстиранные сети для просушки, перекрикиваясь через улицу новостями и сплетнями. Дети гонялись друг за другом между хижинами, подражая воинам в своих играх. Старики сидели у входов в свои жилища, чиня рыболовные снасти мозолистыми руками и щурясь на яркое утреннее солнце.

Несколько мужчин несли к коптильням свежий улов – серебристые тушки рыб поблескивали на солнце. У кузницы громко звенел молот – кузнец Дарен перековывал старые гарпуны, готовясь к сезону большой охоты на рыбу.

Торин дошел до причала, где был пришвартован корабль северян – длинная ладья с высоко поднятым носом, украшенным резьбой в виде морского чудовища. Ещё одна ладья, прибывшая прошлой ночью, покачивалась рядом на волнах.

Несколько рыбаков сидели на бочках у самой воды, попыхивая трубками с водорослями и внимательно наблюдая за происходящим на корме северного судна. Торин проследил за их взглядами и замер.

На палубе, залитой утренним солнцем, танцевала девушка. Её движения были медленными, почти ритуальными. Она грациозно выгибалась, разводила руки, демонстрируя изгибы своего обнаженного тела. Бледная кожа сияла в солнечных лучах, длинные светлые волосы развевались на ветру как живое серебро. Каждый жест был наполнен значением – она словно рассказывала какую-то историю своим телом, подчеркивая красоту каждой линии.

Рыбаки наблюдали за ней с открытыми ртами, забыв про свои трубки.

– Никогда не видел, чтобы северянки так себя вели, – пробормотал один из них. – Они же обычно такие суровые и закрытые…

– И много ты видел северян? – спросил сосед по скамейке.

Торин нахмурился, не услышав ответ, пытаясь понять смысл этого странного представления. Внезапно он почувствовал присутствие за своей спиной и резко обернулся.

Перед ним стоял один из пятерых воинов. Без капюшона его лицо было открыто – резкие черты, сеть мелких шрамов на левой щеке и глаза цвета грозового неба. Он смотрел не на Торина, а на танцующую девушку.

– Она доказывает, что человек, а не дух, – неожиданно произнес воин низким голосом на общем языке, удивив Торина и остальных рыбаков.

– Что? – Торин недоуменно поднял брови.

– Танец обнаженной. Северный обычай. – Воин говорил отрывисто, словно каждое слово стоило ему усилий. – В тумане обитают призраки. Они могут принимать человеческий облик, но у них нет тела. Она показывает, что её можно коснуться. Что она из плоти и крови.

Торин и остальные рыбаки обменялись удивленными взглядами. Не столько из-за объяснения, сколько из-за того, что один из молчаливых воинов вообще заговорил с ними.

Воин внезапно перевел взгляд на грудь Торина и сделал шаг вперед. Не спрашивая разрешения, он протянул руку и коснулся квадратного амулета, висевшего на шее молодого рыбака.

Торин напрягся, но не отступил. Воин осторожно провел пальцами по древним письменам, высеченным на поверхности амулета, а затем сделал шаг назад. На его обычно безэмоциональном лице промелькнуло нечто, похожее на улыбку – мимолетное движение губ, настолько быстрое, что Торин усомнился, не показалось ли ему.

Тем временем девушка на корабле закончила свой танец. Она накинула на обнаженное тело длинное меховое одеяние и в сопровождении нескольких северных воинов спустилась на берег. Её свита была вооружена до зубов – массивные топоры, длинные мечи и круглые щиты, украшенные символами северных кланов.

Процессия неторопливо двинулась вверх по склону к центру поселения. Девушка шла впереди, высоко подняв голову. Вблизи она выглядела ещё более впечатляюще – статная, с гордой осанкой и пронзительными голубыми глазами, смотрящими прямо перед собой.

Торин переглянулся с другими рыбаками и последовал за необычной процессией. Загадочный воин без капюшона бесшумно двигался рядом, словно тень.

Когда они достигли центральной площади, там уже собралась толпа любопытных жителей. Из главной хижины вышел вождь Варас – высокий седовласый мужчина с властным лицом, изборожденным морщинами как древняя карта. За его спиной маячили старейшины племени – хранители традиций и обычаев.

У входа в гостевую хижину стояли остальные четверо таинственных воинов. Они внимательно наблюдали за происходящим, не произнося ни слова. Их руки покоились на рукоятях мечей – не угрожающе, но готовые к действию.

Торин остановился на краю собравшейся толпы, его взгляд скользнул по лицам соплеменников в поисках Лиары. Он заметил её стоящей рядом с Ренаром, сыном вождя – высоким, широкоплечим молодым человеком, который никогда не скрывал своих намерений относительно дочери знахарки. Ренар положил руку на плечо Лиары в собственническом жесте, и Торин почувствовал, как внутри него вскипает гнев.

Но сейчас было не время для личных чувств. Что-то важное происходило на площади, что-то, что могло изменить судьбу всего племени. Торин невольно коснулся странного амулета на своей груди.

Внезапно толпа расступилась, и девушка-северянка вышла в центр площади. Вблизи её красота казалась почти неземной – золотистые волосы, спадающие до пояса, переливались в лучах утреннего солнца, а глаза цвета северного льда смотрели прямо и открыто. Но за этой красотой Торин увидел глубокую тревогу.

– Приветствую тебя, вождь Варас, и всё племя рыбаков Маоки, – произнесла она звучным голосом на общем языке, церемонно склонив голову. – Я прибыла с посланием от Вульфарога, сына вождя Рокера, правителя Горного Края.

По толпе пробежал шепот. Горный Край! Торин подался вперёд, внимательно всматриваясь в лицо северянки.

– Край моего отца подвергается нападениям, – продолжила девушка, и её голос дрогнул. – Наши селения опустошены. Страшное лихо терзает наши земли – чудовище, которому нет имени. Чудовище, которое нельзя называть по имени.

Последние слова она произнесла почти шёпотом, и Торин увидел, как по её телу пробежала дрожь. Девушка подняла глаза на Вараса, и в этом взгляде было столько отчаяния, что даже суровые рыбаки переглянулись с беспокойством.

– Мы просим помощи, – продолжила она, выпрямляясь. – Просим племя рыбаков собрать мужчин на защиту северных земель, северных деревень.

Вождь Варас нахмурился, поглаживая седую бороду. Его жесткое, как выдубленная кожа, лицо выражало сомнение.

– Что могло так напугать северян? – пробормотал кто-то из толпы.

Тяжёлая тишина опустилась на площадь. Даже вечно шумные дети притихли, прижимаясь к матерям. Торин почувствовал, как по спине пробежал холодок – не от утреннего ветра, а от первобытного страха перед неизвестным.

В этот момент толпа расступилась, и на площадь вышла Лиара в сопровождении другой женщины. Они вели под руки пожилую, но всё ещё статную женщину – мать Лиары, знахарку племени. Её седые волосы были собраны в сложную причёску, украшенную перьями морских птиц и рыбьими костями, а на шее висело множество амулетов – зубы хищников, раковины и сверкающие камни.

Знахарка медленно вышла в центр площади. Её движения были торжественны и размеренны, как древний ритуал. Она достала из кожаного мешочка на поясе несколько костей, покрытых странными символами, и бросила их на утоптанную землю перед собой.

Бормоча заклинания на старом языке рыбаков, она склонилась над костями, изучая узор, который они образовали. Все затаили дыхание. Знахарка считалась самой мудрой в племени – она могла видеть то, что скрыто от обычных глаз.

– Я вижу тьму, идущую с севера, – наконец произнесла она хриплым голосом. – Она холоднее льда и чернее ночи. Она пожирает сны и оставляет пустоту.

Она подняла одну из костей, к которой был привязан маленький черепаший панцирь:

– Но я вижу и надежду. Искру в пепле. Древний огонь, который может быть разожжён вновь. Древняя сила победит древнее зло.

В этот момент пятеро воинов в капюшонах синхронно вышли вперёд, встав полукругом. Торин заметил, как странно одинаково они двигались – словно единый организм в пяти телах.

– Мы идём на помощь северянам, – произнёс один из них, и его низкий голос прокатился по площади. – Кто ещё присоединится к нам?

Тишина была ему ответом. Несколько рыбаков, стоявших ближе всего, незаметно отступили назад. Другие переглядывались, не решаясь ни согласиться, ни отказаться открыто. Лишь один молодой рыбак не выдержал напряжения и бросился прочь с площади, поднимая облачка пыли.

Воин в капюшоне медленно осмотрел толпу. Его взгляд скользил по лицам, словно оценивая каждого. Наконец, он остановился на Торине. Медленно поднял руку и указал на него:

– Ты идёшь с нами.

Эти четыре слова произвели эффект разорвавшейся бомбы. Толпа зашумела, люди начали переговариваться, удивлённо переглядываясь. Как может быть, что легендарные воины выбрали именно Торина? Того самого, кого племя хотело изгнать за то, что он посмел обратить взор на дочь знахарки, нарушая законы иерархии племени? Ведь все знали, что Лиара должна была достаться Ренару, сыну вождя. Это была договорённость, скреплённая традицией.

– Немыслимо! – воскликнул кто-то из старейшин. – Он должен быть изгнан как нарушитель порядка!

– Тише, старик, – одёрнул его сосед. – Ты что, хочешь спорить с теми, кто приходит раз в поколение?

Торин видел, как все пятеро воинов переглянулись, обмениваясь едва заметными кивками. В их движениях была какая-то тайна, словно они знали нечто, недоступное остальным.

Сердце Торина забилось так сильно, что казалось, вот-вот выскочит из груди. Внезапный поворот судьбы ошеломил его. Ещё вчера он был всего лишь простым рыбаком, которого собирались изгнать из племени, а сегодня его призывают отправиться в северные земли, чтобы сражаться с неведомым злом.