Последний Поход. Когда проснутся мертвецы

– Я вернусь с добычей, мама, – уверенно ответил он. – Сегодня я чувствую, что удача на моей стороне.

Сура улыбнулась, но её глаза оставались встревоженными. Она повесила на шею сына амулет – маленькую рыбку, вырезанную из кости, покрытую тонкой резьбой.

– Это оберег твоего отца. Он защитит тебя от злых духов и привлечёт благосклонность добрых.

Торин благодарно сжал руку матери. Её забота всегда придавала ему сил. После смерти отца они стали особенно близки – два одиноких существа, противостоящих суровому миру вместе.

К полудню все приготовления были завершены. Солнце стояло высоко, отражаясь в водах озера тысячами бликов. Старейшина племени, седобородый Варас, вышел на деревянный помост, устроенный у самой воды. В его руках был посох из древесины священного дерева, украшенный перьями водных птиц и кусочками сверкающей породы – напоминание о связи озерамцев с силами природы.

– Дети Маоки, – начал он, и его голос, усиленный годами произнесения ритуальных речей, разнёсся над притихшей деревней. – Сегодня мы вновь отправляемся на великую охоту. Воды кормили наше племя с начала времён, и мы отдаём им должное уважение и благодарность.

Охотники и их помощники склонили головы. Девушки племени начали тихую песню – древнюю мелодию, призывающую благословение водных духов.

– Помните, – продолжал старейшина, – озеро даёт, но и забирает. Уважайте его силу, не берите больше, чем необходимо, благодарите за каждый дар. И да сопутствует вам удача!

Ритуальное благословение завершилось тем, что старейшина зачерпнул воду специальной чашей и окропил каждую лодку, произнося слова защиты.

Лиара подошла к Торину последней, когда тот уже садился в лодку. В её руках был небольшой свёрток.

– Возьми, – сказала она неожиданно мягко. – Это отвар из речных трав. Если потрёшь им наконечник гарпуна, рыба не почувствует запаха человека.

Торин принял подарок, их пальцы на мгновение соприкоснулись, и он почувствовал, как по телу пробежала волна тепла.

– Спасибо, Лиара. Я вернусь с достойной добычей.

Девушка улыбнулась, и в её глазах промелькнуло что-то, похожее на заботу.

– Просто вернись, Торин. Этого будет достаточно.

С этими словами она отступила, а Торин оттолкнулся веслом от берега. Его лодка заскользила по воде, присоединяясь к флотилии других, уже двигавшихся к центру залива. Солнечные лучи играли на поверхности, создавая переливающийся узор, словно сама природа благословляла охотников на удачный промысел.

Торин глубоко вдохнул воздух, наполненный запахами воды, водорослей и влажной земли. Это был его мир – мир озерамцев, живущих в гармонии с природой уже тысячу лет после Великого Крушения, которое, согласно легендам, едва не уничтожило всё живое. Их предки выжили, приспособились, научились новым методам выживания. И теперь, глядя на удаляющийся берег с фигуркой Лиары, всё ещё стоящей у кромки воды, Торин думал о том, что, возможно, сегодняшний день изменит его судьбу.

Флотилия рассредоточилась по озеру, каждая лодка, направляясь к своему излюбленному месту рыбной ловли. Торин направил свою к Южному заливу – месту, которое многие избегали из-за суеверий, но которое всегда приносило богатый улов тем, кто был достаточно смел. Именно там его отец нашёл свою смерть, и именно там Торин намеревался доказать свою силу – себе, Лиаре и всему племени.

Солнце поднималось всё выше, и воды Маоки сверкали, храня свои тайны и обещания. Впереди ждала охота, опасности и, возможно, судьба, которая изменит не только жизнь Торина, но и будущее всего племени озерамцев.

2 глава: Осколки прошлого в воде

Прозрачные воды Южного залива расступались перед носом лодки Торина, оставляя за собой мерцающий след. Полуденное солнце стояло в зените, безжалостно обжигая спины рыбаков. Капли пота стекали по лицу молодого рыбака, смешиваясь с брызгами воды. Вокруг расстилалась водная гладь, лишь изредка прерываемая островками водной растительности – идеальными местами для охоты.

Торин плавно вёл свою лодку, высматривая знаки присутствия крупной рыбы – круги на воде, всплески, характерное движение камышей. Он не спешил забрасывать снасти, полагаясь на интуицию и опыт, переданный отцом. Терпение было главным оружием настоящего ловца.

– Эй, Торин! – донёсся до него громкий голос Ренара, чья лодка показалась из-за скопления высоких камышей. – Уже поймал что-нибудь или всё ещё молишься духам о милости?

Торин сдержанно улыбнулся, не желая поддаваться на провокацию:

– Настоящий рыбак знает, что лучшая добыча приходит к тому, кто умеет ждать.

– Или к тому, кто действует! – парировал Ренар, демонстративно забрасывая свою сеть широким, уверенным движением. – Пока ты размышляешь, я уже наполняю лодку!

И действительно, на дне его судна уже билось несколько крупных рыбин, отливающих серебром в лучах солнца. Торин почувствовал укол зависти, но не подал вида. Он знал, что Ренар намеренно выставляет напоказ свои успехи, особенно когда рядом оказывались другие рыбаки.

Торин направил лодку к глубоководному участку, где водились особенно крупные особи. Его уверенные движения свидетельствовали о многолетней практике и глубоком знании озера. Здесь он был в своей стихии, каждый мускул его тела работал в идеальном сопряжении с веслом и водой.

Внезапно поверхность озера забурлила в нескольких метрах от лодки Торина. Огромный серебристый бок на мгновение показался над водой, сверкнув чешуёй, подобной полированному металлу Древних. Это был тот самый легендарный карп, о котором говорили в деревне! Существо, которое, по преданиям, приносило невероятную удачу тому, кто сумеет его поймать.

– Вот он! – воскликнул Торин, мгновенно хватаясь за гарпун. Его сердце забилось чаще – в этот момент все мысли о соперничестве с Ренаром отступили перед охотничьим азартом.

– Я вижу его! – крикнул Ренар, резко разворачивая свою лодку. Его глаза загорелись таким же диким огнём охотника. – Он мой!

Обе лодки стремительно направились к месту, где показался карп. Другие рыбаки, заметив волнение, также начали приближаться, но держались на почтительном расстоянии – по неписаным законам племени, право первого удара принадлежало тому, кто первым заметил добычу.

Карп появился снова – огромный, почти в рост человека, с древней мудростью во взгляде и чешуёй, отливающей всеми цветами радуги. Существо словно дразнило охотников, показываясь и вновь исчезая в глубине.

– Помни, что говорил старейшина, – прокричал издалека один из рыбаков. – Если это дух, то с ним нужно быть почтительным!

Но Ренар и Торин уже не слышали предостережений. Каждый из них видел перед собой не только добычу, но и возможность доказать своё превосходство, завоевать уважение племени и, возможно, благосклонность прекрасной Лиары.

Торин первым метнул гарпун. Наконечник сверкнул в воздухе и почти достиг цели, но в последний момент карп ушёл в сторону с невероятной для такого крупного существа ловкостью. В следующее мгновение оружие Ренара также прорезало воздух – и задело чешую гиганта. Серебристая рыба взбурлила воду, издав странный звук, похожий одновременно на рычание и плеск.

– Я попал! – торжествующе закричал Ренар. – Смотри и учись, сын старухи!

Торин стиснул зубы, но не ответил на оскорбление. Вместо этого он схватил запасной гарпун и приготовился к новой атаке. Карп, раненый, но не побеждённый, кружил вокруг лодок, словно оценивал противников.

Внезапно рыба сделала резкий выпад – прямо между лодками соперников. И Торин, и Ренар одновременно бросились вперёд, сосредоточенные на добыче настолько, что забыли об осторожности. Их лодки столкнулись с глухим стуком, а сами охотники, потеряв равновесие, оказались в воде.

Прохладная вода Маоки мгновенно окружила Торина. Здесь, в родной стихии, он чувствовал себя почти так же уверенно, как на суше – с детства озерамцы учились плавать раньше, чем ходить. Он сделал мощный гребок, пытаясь настичь ускользающего карпа, и в этот момент столкнулся с Ренаром.

– Убирайся с дороги! – прошипел сын старейшины, отталкивая соперника. – Эта рыба моя!

– Я заметил её первым, – ответил Торин, уворачиваясь от удара и продолжая плыть.

Серебристый карп, казалось, наблюдал за этим противостоянием, кружа на безопасном расстоянии. Его глаза, неожиданно умные и пронзительные, словно оценивали достоинство охотников.

Ренар, более крупный и сильный, схватил Торина за плечо, пытаясь оттолкнуть. Началась борьба – не столько за рыбу, сколько за честь и первенство. Вокруг них вода бурлила, а другие рыбаки, подплывшие ближе, наблюдали за схваткой, не вмешиваясь – таковы были обычаи племени.

– Думаешь, ты достоин такой добычи? – выкрикнул Ренар, замахиваясь для удара. – Сын человека, не сумевшего справиться с аллигатором!

Это было жестоко – напоминание о гибели отца ударило Торина сильнее, чем кулак соперника. Он уклонился от удара, но следующий пришёлся прямо в нос, окрасив воду вокруг тонкими струйками крови.

– Мой отец был храбрым человеком, – процедил Торин сквозь зубы, отвечая яростным ударом в живот Ренара. – Он не хвастался своей силой, а доказывал её делами!

Борьба продолжалась, пока оба не начали задыхаться. Внезапно Ренар, увидев приблизившегося карпа, оттолкнул Торина мощным движением и бросился к рыбе. Его руки сомкнулись на серебристом боку, и он победно вскрикнул:

– Он мой! Свидетельствуйте все – я победил!

Торин, глотая солёную от собственной крови воду, нырнул глубже, пытаясь найти опору для ног. В этот момент его ступня коснулась чего-то твёрдого, неестественно правильной формы. Действуя инстинктивно, он погрузился ещё глубже, ощупывая находку руками.

На илистом дне, наполовину погребённый в песке, лежал предмет. Квадратный, с гладкими краями, холодный на ощупь – явно созданный руками Древних. Торин схватил артефакт и вынырнул на поверхность как раз в тот момент, когда торжествующий Ренар втаскивал огромного карпа в свою лодку с помощью двух других охотников.

– Все видели? – кричал Ренар, поднимая трофей над головой. Серебристая рыба билась в его руках, но уже слабо, смиряясь с поражением. – Вот кто настоящий рыбак племени озерамцев!

Торин молча подплыл к своей лодке, всё ещё сжимая в руке найденный предмет. Его нос кровоточил, а на скуле наливался синяк – видимые доказательства его поражения. Он чувствовал на себе взгляды всех рыбаков – сочувственные, насмешливые, оценивающие. Унижение жгло сильнее, чем боль от ударов.

С трудом забравшись в лодку, он наконец смог рассмотреть свою находку. Квадратный предмет, размером с ладонь, был сделан из материала, который озерамцы называли «крепкое стекло Древних» – гладкий, с лёгким голубоватым свечением по краям. На одной из сторон виднелись странные знаки, напоминающие письмена легендарных предков. Торин провёл пальцем по поверхности.

– Что это у тебя? – спросил подплывший Ивар, с любопытством глядя на находку.

– Не знаю, – честно ответил Торин, вытирая кровь с лица рукавом. – Нашёл на дне, когда Ренар столкнул меня с пути к карпу.

Ивар присвистнул:

– Похоже он остался от Древних. Может, это знак? Духи воды дали тебе это вместо рыбы.

Торин задумчиво смотрел на артефакт. В словах друга была мудрость – озерамцы верили, что ничего не происходит случайно, и каждая находка имеет своё значение.

– Может быть, – пробормотал он, доставая из-за пазухи кожаный шнурок. – Но сначала нужно вернуться в деревню.

Он привязал находку к шнурку и повесил на шею рядом с костяным амулетом, подаренным матерью. Странный предмет словно стал легче, уютно устраиваясь на груди, как будто именно там было его место.

Через пять часов рыбалки флотилия рыбаков начала собираться для возвращения. Солнце склонялось к горизонту, окрашивая воды Маоки в тёплые оранжевые тона. Лодки, гружённые уловом, медленно двигались к деревне. Ренар, конечно, плыл во главе процессии, его трофейный карп, привязанный к борту, величественно рассекал воду.

Торин держался в стороне, ближе к зарослям камыша. Его улов был скромным – несколько средних рыбин, достаточных лишь для того, чтобы не возвращаться с пустыми руками. Стыд и разочарование терзали его сердце. Он представлял, как будет входить в деревню с разбитым лицом, как встретится взглядом с Лиарой, как мать увидит его побеждённым. Эти мысли были горше любой физической боли.

Но странный артефакт на груди словно нашёптывал утешение. Береговая линия деревни показалась впереди – ряды свайных домов, окрашенные закатным солнцем в золотистый цвет. На пристани уже собрались жители, привлечённые необычно громкими криками возвращающихся рыбаков. Новость о поимке легендарного карпа, очевидно, уже достигла деревни – Торин видел, как старейшины выстроились у самой воды для торжественной встречи.

Когда флотилия приблизилась к берегу, восторженные возгласы встретили лодку Ренара. Среди встречающих Торин заметил Лиару – она стояла рядом с матерью, и её глаза были устремлены на серебристую тушу огромного карпа. Её лицо светилось восхищением, и это зрелище причинило Торину почти физическую боль.

– Великий улов! – провозгласил старейшина Варас, поднимая руки в ритуальном приветствии. – Духи вод благословили наше племя! Сегодня вечером будет великий пир в честь удачливого охотника!

Ренар, спрыгнув на причал, поклонился старейшинам с деланным почтением. Его взгляд быстро нашёл Лиару, и он широко улыбнулся ей, словно говоря: «Всё это ради тебя».

Торин причалил последним, стараясь не привлекать внимания. Но его потрёпанный вид и разбитое лицо не остались незамеченными. Шепотки пробежали по толпе, некоторые смотрели с сочувствием, другие – с плохо скрываемым злорадством.

– Что случилось, сынок? – тихо спросила Сура, помогая ему выбраться из лодки. Её глаза наполнились тревогой при виде крови, уже запёкшейся на его лице.

– Небольшое столкновение из-за добычи, – коротко ответил Торин, избегая подробностей. Он не хотел расстраивать мать ещё больше.

Но Ренар, упивающийся своей победой, не мог упустить момент для окончательного триумфа:

– Торин решил, что может соперничать со мной за серебристого карпа! – громко объявил он, обращаясь к собравшимся. – Но, как видите, духи озера рассудили справедливо. Настоящая сила всегда побеждает!

Смешки пробежали по толпе, и Торин почувствовал, как горят его щёки от стыда. Он крепче сжал артефакт, висевший на груди, и неожиданно для себя сделал шаг вперёд:

– Я проиграл в схватке за рыбу, это правда, – громко сказал он, и его голос, чёткий и уверенный, заставил смех стихнуть. – Но озеро дало мне другой дар.

Он поднял квадратный предмет, и последние лучи заходящего солнца отразились в нём, создавая странное голубоватое сияние на боках. По толпе пробежал удивлённый вздох.

– Вещь Древних! – сказал кто-то из старейшин.

Ильта, самая старая женщина племени, выступила вперёд. Её почти слепые глаза, казалось, видели больше, чем глаза молодых.

– Покажи мне, дитя, – попросила она, протягивая морщинистую руку.

Торин снял артефакт с шеи и вложил в ладонь старой женщины. Ильта долго ощупывала серый предмет, водя пальцами по странным знакам, бормоча что-то себе под нос. Наконец она подняла голову:

– Это знак, – провозгласила она. – Великий знак для нашего племени. Духи воды заговорили с нами через этого юношу.

Толпа зашумела, а лицо Ренара исказилось от недоверия и зависти.

– Это просто кусок старого хлама! – воскликнул он. – Что может быть ценнее настоящей добычи?

Но его слова потонули в общем возбуждении. Старейшины окружили Ильту и Торина, рассматривая находку. Лиара тоже протиснулась ближе, и её глаза встретились с глазами Торина – в них читалось не восхищение, но что-то более глубокое, более значимое… понимание?

– Сегодня вечером будет двойной праздник, – объявил старейшина Варас. – Мы отпразднуем великий улов и находку! Пусть готовят пир!

По мере того, как сумерки опускались на деревню озерамцев, вокруг костров начали собираться люди. В центре главной площади, устроенной на деревянном помосте между домами, была помещена огромная серебристая туша карпа – трофей Ренара.

Молодой охотник, умывшийся и переодевшийся в чистую одежду, сидел рядом с матерью, чувствуя странную смесь эмоций – стыд за проигранную схватку, гордость за свою находку, и, главное, необъяснимое предчувствие перемен. Древний предмет, временно возвращённый ему после осмотра старейшинами, снова висел на его шее, пульсируя едва заметным теплом в такт с биением сердца, когда касался его кожи. Или ему так казалось.

Когда начались ритуальные танцы вокруг костров, Торин заметил, что взгляд Лиары всё чаще обращается к нему, а не к торжествующему Ренару. И в глубине души зажглась искра надежды.

Сумеречная пелена окутывала деревню озерамцев, а огни костров взвивались к темнеющему небу, отбрасывая причудливые танцующие тени на деревянные помосты и стены хижин. Воздух наполнился ароматами жареной рыбы, сладковатых корений и ферментированного фруктового напитка, который старейшины племени готовили только для особых праздников. Смех, песни и звуки примитивных барабанов, сделанных из полых стволов и натянутой кожи, создавали гипнотический ритм – сердцебиение деревни в этот особенный вечер.

Торин сидел немного в стороне от основного празднества, наблюдая, как Ренар принимает поздравления и дары от соплеменников. Сын старейшины держался с показной скромностью, но в каждом его жесте сквозило высокомерие победителя. Его отец, старейшина Варас, выглядел невероятно довольным, похлопывая сына по плечу и гордо представляя его прибывшим из соседних поселений гостям и бродячим торговцам, которые понесут весть о его сильном сыне в другие земли

Расположившись у края помоста, Торин задумчиво поглаживал найденный артефакт. Несмотря на признание важности его находки, праздник явно вращался вокруг добычи Ренара. Ритуальные танцоры уже в третий раз возносили хвалу великому карпу, а старые рыбаки передавали из рук в руки чашу с крепким напитком, произнося тосты за удачливого охотника.

– Не выглядишь счастливым для человека, нашедшего знак Древних, – тихий голос Лиары заставил Торина вздрогнуть.

Девушка стояла рядом, облачённая в церемониальное платье из тончайшей рыбьей кожи, украшенное мелким речным жемчугом и перламутровыми пластинами. В свете костра её волосы отливали медью, а глаза казались двумя тёмными омутами, полными загадок и тайн.

– Трудно радоваться, когда твоё лицо служит напоминанием о поражении, – с горькой усмешкой ответил Торин, непроизвольно касаясь припухшего носа. – Да и этих артефактов в лесах полным-полно.

Лиара неожиданно протянула руку и легко коснулась его щеки. Её пальцы пахли травами, которые знахарки племени использовали для лечебных снадобий.

– Идём, – тихо сказала она, отступая в сторону от шумного празднества. – Мне нужно обработать твои раны… и поговорить.

Сердце Торина сделало кульбит, но он сохранил внешнее спокойствие, поднимаясь и следуя за Лиарой. Они обходили группы танцующих, стараясь не привлекать внимания, но Торин всё же заметил хмурый взгляд Ренара, который на мгновение оторвался от своих восторженных почитателей.

Лиара привела его за хижины, к небольшой заводи, отделённой от основного озера зарослями тростника. Здесь было тихо, лишь приглушённые звуки празднества доносились сквозь бамбуковые стены домов. Лунный свет серебрил поверхность воды, создавая ощущение уединённого, защищённого от посторонних глаз места.

– Присядь, – Лиара указала на поваленный ствол дерева у самой кромки воды.

Она достала из привязанной к поясу сумочки маленький глиняный горшочек, открыла его, и воздух наполнился терпким ароматом целебной мази.

– Моя мать говорит, что ты проявил сегодня больше тонкой мудрости, чем силы, – произнесла Лиара, осторожно нанося прохладную субстанцию на повреждённую скулу Торина. – А мудрость ценнее грубой силы.

– Хотел бы я, чтобы остальное племя думало так же, – пробормотал Торин, стараясь не морщиться от прикосновений. Близость девушки кружила голову сильнее любого хмельного напитка.

Лиара замерла, а затем опустилась рядом с ним на ствол. Её глаза в лунном свете казались бездонными, как само озеро.

– Торин, я.. – она запнулась, словно собираясь с мыслями. – Ты мне нравишься. Уже давно.

Эти слова, произнесённые едва слышно, поразили Торина сильнее, чем любой удар Ренара. Его сердце забилось так, что, казалось, артефакт на груди отзывается на каждый стук.

– Тогда почему… – начал он, но Лиара остановила его, прижав пальцы к его губам.

– Потому что наши обычаи сильнее наших желаний, – с горечью произнесла она. – Я дочь главной знахарки племени. По традиции, я могу соединить свою судьбу только с тем, кто занимает высокое положение в племени – сыном старейшины, вождём охотников, духовным наставником…

– С Ренаром, – закончил за неё Торин, и это имя прозвучало между ними как камень, брошенный в тихую воду.

Лиара отвернулась, глядя на колышущиеся под лёгким ветром тростники.

– Это не моё желание, – тихо сказала она. – Но моя мать уже провела ритуал гадания. Старейшины считают, что наш союз укрепит племя.

Торин почувствовал, как в груди разрастается холодная пустота. Несмотря на тёплую ночь, его пробрала дрожь.

– А что считаешь ты? – спросил он, осторожно поворачивая её лицо к себе.

Их взгляды встретились, и в глазах Лиары блеснули слёзы, серебряные в лунном свете.

– Я считаю, что духи иногда преподносит странные дары, – прошептала она, коснувшись артефакта на груди Торина. – Этот предмет Древних… Моя мать говорит, что он выбрал тебя не случайно.

В этот момент между ними словно проскочила искра. Не задумываясь о последствиях, Торин наклонился к Лиаре, и их губы встретились в поцелуе – нежном и неуверенном вначале, а затем всё более страстном, как будто оба пытались в этот краткий миг выразить всё невысказанное.

– Так вот что происходит за спинами честных озерамцев!

Резкий, наполненный яростью голос Ренара заставил их отпрянуть друг от друга. Сын старейшины стоял в нескольких шагах, его фигура чётко вырисовывалась на фоне лунного света. За ним маячили ещё несколько силуэтов – его неизменные приятели, такие же бесцеремонные и высокомерные.

– Ренар, – Лиара вскочила, её голос дрожал, но в нём звучала решимость. – Это не то, что ты думаешь.

– А что я должен думать? – в голосе Ренара сквозила ледяная ярость. От него пахло хмельным напитком, и было очевидно, что праздничное веселье развязало его обычно сдерживаемую традициями агрессию. – Моя будущая жена уединяется с сыном старухи!

Торин медленно поднялся, встав между Ренаром и Лиарой.

– Она не твоя собственность, Ренар, – сказал он, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо. – И решения старейшин ещё не принято.

Ренар рассмеялся – резким, неприятным смехом, от которого у Торина по спине побежали мурашки.

– Ты действительно думаешь, что у тебя есть шанс? – презрительно бросил сын старейшины. – Безродный рыбак, сын человека, который не смог даже защитить себя от аллигаторов? – он сделал шаг вперёд, и луна осветила его искажённое яростью лицо. – Что ты можешь предложить дочери знахарки? Хижину на сваях, которая рухнет при первом шторме? Жизнь в бедности и презрении?

Каждое слово било, словно камень, но Торин не отступал.

– Возможно, я не могу предложить ей сытую жизнь сына старейшины, – ответил он, с вызовом глядя в глаза Ренару. – Но я могу предложить ей искренность и уважение. Я не буду видеть в ней трофей, который нужно заполучить любой ценой.

Лиара встала рядом с Торином, и в этот момент её красота, освещённая луной, казалась неземной, почти пугающей.

– Достаточно, Ренар, – твёрдо сказала она. – Возвращайся на праздник. Мы здесь только разговаривали.

Но Ренар, подогреваемый алкоголем и ревностью, был уже за гранью разумных доводов. Он кивнул своим друзьям:

– Кажется, нашему другу Торину нужно напомнить о его месте в племени, – процедил он сквозь зубы. – Возьмите девчонку.

Двое парней, покачиваясь от выпитого, двинулись к Лиаре, но Торин, молниеносно реагируя, оттолкнул первого из них с такой силой, что тот упал в воду с громким плеском.

– Не прикасайтесь к ней! – прорычал он, принимая боевую стойку.

События развивались стремительно. Второй помощник Ренара попытался схватить Лиару, но она, дочь знахарки, знала не только лечебные травы – её удар коленом заставил нападающего скорчиться от боли. В тот же момент Ренар бросился на Торина с яростью раненого зверя.

В отличие от их схватки в воде, этот бой был жестоким и бескомпромиссным. Опьянённый Ренар не сдерживал силу своих ударов, и, хотя Торин защищался отчаянно, но пропускал удары. Кулак сына старейшины врезался в его уже пострадавший нос, заставив его увидеть вспышку белого света перед глазами.

– Ренар, остановись! – кричала Лиара, пытаясь разнять дерущихся, но её отбросил один из приятелей Ренара, выбравшийся из воды и жаждущий мести.